Девочка подсела к брату. Плот не погрузился в воду ни на сантиметр. Победа была полной!
- Поплывем, братишка! Скорее к папе!
Однако Тотор, который теперь играл роль капитана, считал, что еще не все сделано. Чтобы управлять плотом и не налетать на препятствия, необходим был легкий и длинный шест. На его выбор ушло довольно много времени. Маленький горбун решил использовать молодой бамбук. Перепробовав множество стволов, мальчик нашел то, что хотел, обрезал с двух сторон, освободил от листьев, и вот шест был готов.
Солнце давно поднялось и сильно припекало. Тотор и Лизет соорудили из листьев нечто вроде кепок, чтобы уберечься от палящих лучей.
Несмотря на то, что дети очень устали, мысль об отце гнала их в дорогу. Они уселись на плот, и юный капитан произнес:
- Прощай, земля! Отдать швартовы!
Мальчуган шестом оттолкнулся от берега, и плот медленно поплыл к середине реки, где его подхватило и понесло вниз по течению.
ГЛАВА 8
На плоту вниз по течению. - Капитан "Горбунка-путешественника". - Кто такие головорезы. - Новая встреча с каннибалами. - Подойдут ли дети для употребления в пищу? - Бедная Лизет, а Тотор никуда не годится. - Одна штуковина. - Взрыв. - Главарь убит наповал. - Табу.
Беглецы медленно плыли по протоке. Управлять плотом было легко и просто. Маленький горбун то табанил с одного борта, то греб с другого, направляя самодельное судно в нужном направлении и благополучно минуя прибрежные заросли. Такая навигация казалась детям увлекательной игрой, и они наслаждались путешествием. Слишком медленный ход примитивной конструкции, приблизительно пол-лье в час, не удручал их. Тише едешь - дальше будешь, и брат с сестрой мечтали о встрече с любимой "Лиззи".
Дети были счастливы: ноги в прохладной воде, спины под солнцем - гораздо лучше, чем сидеть в тюрьме с Корявым или в бараке с людоедами. Однако, несмотря на усиленное питание предыдущих дней, Лизет проголодалась и сообщила об этом брату.
- А я нет, - рассмеялся тот в ответ. - Я и вспоминать не хочу о еде. Мне кажется, я теперь могу не питаться полгода или даже больше.
- Согласна, та кормежка была ужасна. Но я бы с удовольствием съела банан.
- Но банана у нас нет.
- Тем хуже.
- Тем лучше. Есть особенно вредно, когда ноги в воде, как у нас.
- Да, правда. Значит, пока мы на плоту, то обедать не будем?
- Черт побери, если встретим ягоды или овощи, растущие у берега, или заметим издалека фруктовые деревья, тогда, может быть, остановимся.
- И высадимся? Скажи, братишка?
- Точно. И запасемся свежими продуктами. Ты веришь мне? А пока надо двигаться вперед!
- Командуй! Разве ты не капитан?
- Капитан безымянного обломка.
- Скажешь тоже, обломка… Он - как большой букет цветов. А что касается имени, что нам мешает назвать наш дорогой плотик, который так хорошо нас везет?
- Хорошо. Давай назовем его "Горбунок-путешественник", - предложил Тотор и рассмеялся.
Девочка тоже прыснула со смеху и воскликнула:
- Бог мой! Какое забавное название! Братишка, ты такой умный и такой изобретательный!
- Ты мне льстишь, дорогая! В честь крещения корабля я бы спел куплет из моей любимой песенки, но обстоятельства не позволяют. Не хочу привлекать внимания посторонних. Нам не надо лишнего шума.
Необычное плавание продолжалось. Река петляла, как змея. Течение, к счастью, оставалось медленным. Будь оно хоть чуть сильнее, от плота не осталось бы и листочка.
Путешествие, однако, становилось утомительным. Солнце стояло высоко и палило нещадно. Вода прогрелась, земля раскалилась, а горячим воздухом было трудно дышать. К тому же бедные ребятишки не спали всю ночь и буквально падали от усталости. Легкое покачивание плота убаюкивало, и Лизет заснула прямо на плаву. Глаза Тотора слипались, голова то и дело падала на грудь. Мальчик едва держал шест в руках. Потеряв управление, "Горбунок-путешественник" застрял среди высоких папирусов с колючими зонтичными листьями.
- Боже мой, куда нас занесло, - очнулся маленький капитан. - Ладно, раз так, останемся здесь. Пойдем поищем каких-нибудь фруктов и тень, чтобы поспать, а потом поплывем снова.
- Да, - вяло отозвалась Лизет. У девочки был усталый вид и покрасневшие от недосыпания глаза. - Отдохнем, поедим немного и вволю поспим. А то я больше не могу.
Тотор предусмотрительно привязал плот к стволу папируса, спрыгнул на берег и протянул руку сестре.
- Как капитан, - добавил он, - я должен покидать судно последним. Таково правило, таков долг. Но как галантный кавалер и как брат, я должен подать тебе руку. Что ж, придется нарушить капитанский долг.
Все это было сказано таким ласковым голосом и выглядело так умилительно, что девочка, ступив на берег, бросилась на шею брату и, крепко обнимая, произнесла:
- Родной мой, ты такой хороший, веселый, смелый. Глядя на тебя, мне ничего не страшно. Ты придаешь мне силы и уверенность!
Тотор обнял сестру за талию и повел сквозь заросли к банановой плантации, которую давно заприметил.
Бедная девочка так устала, что едва переставляла ноги.
- Смотри, что я тебе покажу, - сказал маленький горбун.
- Это восхитительно! - прошептала Лизет, увидев спелые плоды.
Кое-как дети добрели до бананового дерева. Тотор постучал по корням, оплетенным мягкой, мокрой от росы травой, считая, что в ней могли прятаться ядовитые змеи или вредные насекомые. Обо всем на свете приходилось заботиться отважному путешественнику.
Лизет растянулась у подножия, а брат полез на дерево. Не зря старый боцман учил юношу взбираться на мачты. Обдирая руки и напрягаясь изо всех сил, Тотор карабкался по стволу. Добравшись до плодов, висевших довольно высоко над землей, он достал нож и срезал целую гроздь. Плюх! Теперь будет чем питаться хоть неделю. Вслед за фруктами мальчуган слетел вниз, разбудив сестру.
Оба быстро проглотили по паре бананов и отправились искать подходящее место, чтобы вздремнуть. Укрывшись в тени больших атласных листьев, они тут же заснули.
…Дети спали долго и проспали бы еще, но несчастье снова обрушилось на них.
Услышав устрашающие крики дикарей, Тотор и Лизет мгновенно проснулись. Руки, ноги, черные тела, взлохмаченные волосы - все перемешалось в их глазах.
- Бог мой! Дикари! - в страхе прошептала девочка.
- Точно! Они! - как эхо повторил маленький горбун.
Пока дети спали, райский пейзаж изменился. Около двадцати папуасов, одетых в одни набедренные повязки, но разукрашенные и вооруженные, как для войны, появились на берегу.
У каждого мужчины имелась связка острых дротиков, лук со стрелами, сабля за поясом, за плечами мешок, куда складывали отрубленные головы.
Страшный обычай существовал у папуасов: кого бы они ни встретили - врага или просто незнакомца, - тут же возникало непреодолимое желание обезглавить его. Тело съедали с гарниром из пасленов , по-научному названных "соланум антропофагорум", а головы относили в дом и украшали ими фасад. На некоторых уже имелось по две или три дюжины черепов с пустыми глазницами и высохшей кожей. Чем больше висело черепов на хижине, тем больше чести было хозяину.
Однако встречи с людьми в этих краях были случайны: сами понимаете, никто не спешил быть съеденным. Проще всего считалось откормить пойманных детей, хотя дикари не брезговали никем.
Тотор и Лизет оказались в руках папуасов, которые давно и безуспешно охотились, пока неожиданно не наткнулись на спящих малышей. Глаза головорезов жадно загорелись.
Брат и сестра проворно вскочили на ноги. Чем ближе подходили охотники, тем воинственней становился маленький горбун. Он выставил вперед кулаки и закричал во все горло:
- Руки прочь!
Дикари рассмеялись, обнажая ослепительно белые и острые, как у хищников, зубы. Они тряслись от хохота, заранее радуясь удачной добыче.
- Ржут как лошади! - побледнев, прошептала Лизет.
Насмеявшись вволю, аборигены стали что-то бурно обсуждать, ожесточенно жестикулируя. Похоже, они спорили, указывая пальцами то на брата, то на сестру. Некоторые подошли к детям и принялись осматривать и ощупывать их.
- Они хотят знать, насколько мы толстые, - простонала Лизет, которая беспокоилась все больше и не без причины.
Девочка сомнений не вызывала. Нежного мяса вполне достаточно, из нее выйдет прелестное рагу. Теперь опытные эксперты принялись за мальчика. Его вид не внушал им доверия. Очевидно, сколиоз не являлся распространенной болезнью среди аборигенов.
Тотор, не зная, смеяться или плакать, обратился к папуасам, как будто те могли его понять.
- Я что, амулет или будущее жаркое? Что вы ощупываете мой горб, хотел бы я знать?
Выпуклость на спине сильно заинтересовала дикарей, и они снова принялись за обсуждение. Затем один из них попытался неумело и грубо снять с мальчика рубашку. Тотор понял и добавил:
- Они хотят знать, естественного ли происхождения мой горб. Увы, самый настоящий! Не верите? Сейчас увидите!
Одним движением мальчуган скинул одежду и оказался голым по пояс. Каннибалы обступили его и во все глаза разглядывали твердый нарост. Одни прищелкивали от удивления языком, другие что-то восклицали и отходили в сторону. Некоторые побросали свои дротики и луки, чтобы двумя руками обхватить неизвестное образование под нежной кожей. Другие прыгали на месте, размахивали руками и дрыгали ногами в бешеном танце. Третьи упали на землю и катались с боку на бок, давясь от нервного смеха.
Тотор оделся и сказал сестре, которая, опасливо озираясь, подошла к нему поближе:
- Какой у них, однако, веселый нрав…
- Не нравится мне все это… Посмотри, как они глядят на меня!
Действительно, когда дикари смотрели на девочку, в их глазах появлялся зловещий блеск, значение которого было, увы, ясно. И напротив, когда папуасы поворачивались к маленькому горбуну, то пренебрежительно плевали в его сторону.
- Понятно, - прошептал Тотор, - я им не нравлюсь. Тем лучше.
По отношению к мальчику дикари испытывали одновременно страх, неприязнь и уважение. Когда Тотор приближался, они быстро ретировались, как дети при виде пугала. Они избегали прикосновений и даже взглядов горбуна и, если бы не присутствие Лизет, давно бы оставили его в покое. Но девочка, являясь объектом добычи, привлекала их внимание. Людоедам не хотелось, чтобы их ненаглядная исчезла или с ней что-нибудь произошло. В них жил дух животноводов, кулинаров и гурманов.
Малышка молила брата о спасении. Тотор, готовый умереть, защищая любимую сестру, утешал, прижимал к себе и подбадривал ее как мог.
Положение становилось угрожающим.
И тут один из папуасов, по манерам поведения похожий на главаря, разрешил проблему. Он подбежал к стоявшим в обнимку детям и схватил Лизет. Тотор пытался удержать сестру, но тщетно. Бандит уносил ее в заросли бананов к местам, где папуасы обычно осуществляли свой дикий ритуал.
Маленький горбун со слезами на глазах преследовал бандита. Сильный удар по голове остановил его. Мальчик, потеряв сознание, упал на землю. Лизет в ужасе закричала:
- Братишка! Помоги мне! Меня убьют!
Однако людоеды не сразу собирались убить девочку. Сначала они связали ее легкой и мягкой, как шелк, тканью, чтобы не повредить хрупкое белое тело. Малышка продолжала страшно кричать, что производило на папуасов не больше впечатления, чем куриное кудахтанье на птичьем дворе.
Охрипнув от крика, девочка перестала плакать и звать на помощь и впала в состояние полного безразличия.
Каннибалы тем временем готовились к трапезе. Они принесли специальные ароматические дрова, которые хорошо горели и издавали приятный запах, клубни, похожие на картофель, и принялись жарить их на пальмовом масле, положив на большую глиняную плиту. У каждого головореза имелась плотно закупоренная бутылочная тыква с необходимыми для обеда специями, состоявшими из высушенных муравьиных яиц, смешанных со стручковым перцем, и куркумой . Над костром был прикреплен вертел из сасафраса , на который должна быть насажена жертва, когда бататы поджарятся. Это обычный способ приготовления человеческого мяса, которым пользовались людоеды, когда им удавалось захватить кого-нибудь в плен.
Удар, полученный Тотором по голове, оказался не сильным, и вскоре маленький горбун пришел в себя. Он услышал совсем рядом стоны сестры, увидел дикарей, разводивших костер, почувствовал запах жареных бататов и быстро сообразил, что дело плохо. В нем проснулось желание бороться изо всех сил, драться до победного конца. О! Если бы у мальчугана был пистолет! Но папуасы отобрали даже нож Корявого. Машинально мальчик стал рыться в карманах. Но что это? Патрон? Какая находка! Возможно, от винчестера, о котором он так мечтал. В голове юного моряка тотчас родилась опасная идея. Появилась хоть маленькая, но надежда на спасение.
Тотор медленно поднялся и шепнул обессилевшей Лизет:
- Мужайся, сестренка, и пожелай мне удачи!
Пользуясь тем, что все каннибалы были увлечены приготовлением обеда, маленький горбун незаметно подошел к очагу и словно невзначай бросил патрон в огонь, а затем небрежной походкой вернулся на прежнее место. Все это он проделал с удивительным хладнокровием и так естественно, что никто ничего не заподозрил. В ожидании взрыва Тотор делал невообразимые жесты, прыгал на месте, дергал руками, тряс златокудрой головой и дико орал, стараясь напугать людоедов.
"Как долго нет взрыва", - подумал про себя Тотор, уже выдыхаясь.
Вождю племени показалось, что костер затухает, и он, подбросив полено в огонь, встал на колени и стал раздувать пламя. "Бах!" Тут-то и прозвучал взрыв. Горящие головешки, пепел, кусочки бататов полетели в разные стороны. Дикарь отпрыгнул, но тут же упал и остался лежать на спине без движений, как марионетка, у которой оторвали веревки.
Невозможно описать изумление и ужас папуасского клана . Взрыв произвел на людоедов впечатление грома среди ясного неба. Они вспомнили поведение маленького горбуна и поверили в дурное предзнаменование.
Как все первобытные люди, папуасы верили в сверхъестественные силы и считали, что вожак был убит неизвестным духом. На самом деле патрон, разогревшись в огне, взорвался и поразил голову аборигена. Удивительная случайность сыграла роковую роль.
Вид мертвого предводителя племени произвел на папуасов жуткое впечатление. Они пали перед Тотором на колени, склонили головы к земле, выражая полную покорность. Никто не хотел новых взрывов.
Не теряя ни минуты, мальчуган бросился к трупу, выхватил свой нож, вернулся к Лизет и перерезал веревки, связывавшие ее тело. Воинственно потрясая оружием над головой, он крикнул:
- А теперь, берегитесь! Первый, кто приблизится ко мне, будет убит!
Папуасы замерли на месте и не поднимали глаз от земли. Наконец один из них, вероятно самый решительный и имевший отношение к потусторонним силам, прошептал:
- Табу!
Остальные тихо повторили за ним по слогам священное слово:
- Та-бу! Та-бу! Та-бу!
Начитавшись книг о приключениях и путешествиях, Тотор прекрасно понял его смысл. Ошибки быть не могло! Всемогущий бог, защищая маленького горбуна, показал свою волшебную силу. И чтобы подтвердить его святость, людоеды объявили Тотора табу. Отныне мальчуган становился священным и неприкосновенным для жителей всей страны. Теперь никто не имел права даже притронуться к нему, иначе смертная казнь. Зато горбун мог требовать исполнения любого желания. Его должны уважать, любить и защищать.
Хотя Тотор ожидал другого эффекта, но пришлось воспользоваться сложившейся ситуацией.
Взяв саблю покойного, маленький "король" крикнул снова:
- Табу!
И оружие тотчас превратилось в священный символ. В этих местах с запретами не шутили. Нарушителю вмиг отрубят голову и прикрепят на фасад хижины. Но Тотор хотел, чтобы и его сестра стала неприкосновенной. Мальчуган не ведал ничего о церемониях, он знал лишь одно слово, которого, как ему казалось, будет достаточно.
Маленький горбун изобразил фехтовальный прием, сверкая сталью клинка, затем положил саблю у головы Лизет и произнес три раза:
- Табу! Табу! Табу!
И добавил шепотом:
- Надеюсь, этого хватит.
Дикари как эхо повторили заклинание.
- Все! - произнес Тотор и эффектным жестом завзятого дуэлянта засунул шпагу за пояс.
Лизет все это время безучастно наблюдала за происходящим. Она была так напугана, что не осознавала случившегося: мертвый темнокожий, брат, командующий стоявшими на коленях папуасами, - все это показалось ей очень странным. Тотор бросился к сестре:
- Любимая! Мы спасены! Теперь мы - "табу", неприкосновенны, мы - полубоги или даже боги и можем делать что хотим.
- Не понимаю!
- Не важно, потом увидишь! Радуйся, смейся. Знаешь, у меня желание петь, плясать, прыгать и веселиться.
- Значит, опасности больше нет? - спросила девочка, постепенно приходя в себя.
- Нам нечего бояться. Как говорится, ты стояла на краю пропасти, вернее, была на острие вертела.
- Ты еще можешь шутить! - вздрогнула Лизет.
- Черт побери, худшее уже позади. Жизнь как рулетка… Если б не судьба отца и всех наших, я сейчас был бы самым счастливым человеком на земле.
- Так что будем делать?
- Пока не знаю. Надо подумать, как использовать неожиданных союзников, которых предоставил нам случай.