ГЛАВА 9
Бегство Ника Портера. - Аварийная ситуация. - Резня. - Баррикады. - "Вперед!" - В ловушке. - Первая жертва. - Пират хочет, чтобы все безоговорочно сдались. - Матросы остаются верны своему долгу.
Вернемся в пиратский городок, куда ворвался экипаж "Лиззи".
Марион и Ник Портер стояли друг против друга. Отважный капитан, считая, что победа у него в руках, диктовал свои условия. Но пират лишь рассмеялся в ответ, пригрозив немедленно расправиться с ненавистным французом.
Вдруг раздался резкий свист, затем несколько глухих звуков, сопровождаемых треском, и в тот же миг кусок стены, к которому прислонялся Ник Портер, закачался и упал назад.
- Полундра! - заорал бандит.
И вместе со своими приятелями выскочил из хижины.
- Не стрелять! Его надо взять живым! - крикнул капитан.
Моряки бросились вдогонку со штыками наперевес. И тотчас все вновь пришло в движение. Пьяные пираты, те, кто еще мог держаться на ногах, ринулись к выходу, а те, кто был вооружен, пытались оказать сопротивление. Обезумевшая, орущая толпа остановила порыв моряков.
Строение трещало и разваливалось на глазах, рискуя похоронить под обломками и друзей и врагов. Марион понял опасность и поспешил увести подчиненных.
- В штыковую! - скомандовал он.
Отталкивая, отпихивая и нанося уколы направо и налево, матросы пытались пробраться сквозь толпу, готовую смять, разорвать и растоптать их.
- Черт побери, - ругался Татуэ, - с этими вязальными спицами у нас ничего не получится. Если бы у меня была хорошая дубина…
И силач нашел ее. Один малаец как раз тащил такую. Для низкорослого бандита палица была явно тяжеловата. Страшным ударом Татуэ повалил противника на землю и, вырывая дубину, произнес:
- Дай-ка мне! Тебе она ни к чему.
В могучих руках атлета палица представляла собой отличное оружие для рукопашного боя. Силач орудовал ею, как Геркулес, раздавая удары направо и налево. Слышались только ритмичные глухие звуки, напоминавшие работу копра . Пираты с проломленными черепами и сломанными ключицами разлетались в стороны, освобождая проход. Татуэ работал без устали. Теперь он находился во главе отряда. Глаза блестели, пот струился по бледному лицу. Силач шумно дышал, сражаясь за целую команду. Матросы восхищенно смотрели, как падали поверженные малайцы. В него летели рогатины, копья и дротики. Один удар достиг цели, но силач только рассмеялся:
- Они только что попали в глаз президенту!
Другой удар пришелся в грудь, где у великана был изображен обстрел Фу-Чеу французской флотилией.
- Мне это начинает надоедать! Они хотят искалечить адмирала Курбе… разрушить штаб… потопить "Вольту", самый прославленный корабль… Надо же думать немножко!
Удары участились, хоть и не такие опасные, но тем не менее болезненные, особенно для человека, который очень бережно относился к своей коже. Такая забота о собственном теле и других обстоятельствах вызвала бы смех.
Татуэ продолжал сражаться. Удар - и череп бандита раскололся, как орех. Пираты, однако, сопротивлялись.
- Ну вот еще одна дырка, - проворчал силач. - Попали в адмиральский штаб… Мерзавцы! Вы испортили мне произведение искусства! Изуродовали картинную галерею! Вы хотите, наверное, чтобы я вас всех истребил?
И Татуэ с новой силой принялся размахивать дубиной, расшвыривая в стороны полупьяных бандитов.
Бойня продолжалась минут пять. Долгие пять минут силач работал как заведенный, считая в уме удары: "Двадцать пять в минуту, неплохой результат! И что они так упираются? Почему не хотят вернуть ребятишек?"
Пока Татуэ сражался, матросы не теряли времени даром. Несмотря на все ожидания, постройка не рухнула. Теперь она была полна трупов. Марион взял верх над неприятелем. Угрозы Ника Портера оказались всего лишь пустым бахвальством.
Наконец сопротивление прекратилось. Можно было покинуть дом и начать преследование. Но как избежать погони? Существовал только один способ: не оставлять за собой ничего живого.
- Галипот!
- Я, капитан!
- У тебя есть спички?
- Конечно.
- Смотри, везде осталась рисовая водка. Облей ею стены и подожги.
- Слушаюсь.
Моряки пробирались к выходу, заряжая на ходу ружья. Кок собрал по столам кувшины и бутылки с алкоголем и пробежался вдоль стен, разбрызгивая огнеопасную жидкость. Через пару минут все полыхало.
Маленький отряд двигался по улице, которая выходила к тенистой аллее. Неожиданно раздалось несколько оглушительных взрывов. Стреляли из орудий большого калибра. Снаряды, разрывая воздух, проносились мимо.
- Вперед! - скомандовал Марион.
Моряки укрылись за деревьями.
Вдалеке появилось войско пестро одетых пиратов. Среди малайцев Марион заметил несколько белых. Во главе шел высокий человек в колониальной шляпе . Перед ним возвышалась баррикада. Главарь воткнул черный флаг в бамбуковое древко на вершине сооружения и скрестил руки на груди. Ник Портер! Это был, конечно, он. Побег оказался не чем иным, как уловкой, и теперь негодяй ждал, когда его начнут атаковать. Что ж, ему не придется долго стоять.
Короткими перебежками моряки продвигались по улице и остановились передохнуть перед последним броском. Пираты с баррикад открыли огонь. Восточные люди не очень умело пользовались огнестрельным оружием белых и редко попадали в цель. Снаряды падали либо слишком близко, либо слишком далеко.
- Вперед! - крикнул Марион.
Не обращая внимания на все усиливавшуюся стрельбу, бойцы бросились вслед за командиром.
В конце улицы стояли два дома, опиравшиеся на гигантские кокосовые пальмы. По краям участка лежали огромные камни и, образуя свод, были вбиты в землю бамбуковые стволы. Чтобы до них добраться, предстояло пересечь совершенно открытую площадку приблизительно метров в сорок. Матросы слушали распоряжения. Андре считал, что бежать надо в два ряда и очень быстро.
Стрельба вдруг прекратилась, как будто пираты хотели освободить путь. На самом деле они выжидали, когда противник обнаружит себя. Стояла обманчивая тишина.
Моряки со скоростью молнии бросились к хижинам, но не успели в них ворваться: у самого входа земля вдруг ушла из-под ног, и все провалились в глубокую яму, замаскированную под газон с цветами и кустарниками. Падение было не из приятных. Хорошо еще, что никто не напоролся на штыки.
Матросы поднялись на ноги и услышали свист и хохот корсаров. Оглядевшись, они поняли, что попались в специально вырытую западню, глубиной не менее четырех метров с абсолютно гладкими каменными стенами. Напрасно смельчаки пытались выбраться, ломая ногти, - зацепиться оказалось не за что.
Возникла идея. Что, если воткнуть в землю штык и воспользоваться ружьем, как ступенькой? Ничего не получилось. Тогда Татуэ предложил кое-что получше:
- Я прислонюсь к стене… Смотрите, вот так. Вы, капитан, извините, что командую, встанете мне на плечи… Хорошо? А потом, вы ведь такой же сильный, как я, поднимем всех по очереди. Идет?
- Попробуем!
- Вот что называется пирамидой из людей, - сказал, сгибаясь, Татуэ.
Марион легко вспрыгнул на спину, а затем встал на плечи силачу. Первый матрос, закрепив на себе оружие, предстал перед атлетом.
Татуэ взял его под мышки и поднял над головой, где капитан, балансируя на плечах, подхватил матроса и помог ему взобраться на собственные плечи. Раздался возглас восхищения и удивления силой и ловкостью командира.
- Все в порядке? - спросил он матроса.
- Да, капитан!
Пока один взбирался, остальные стояли, готовые открыть огонь по любому, кто сунется в яму или помешает операции, и, затаив дыхание, следили за происходящим. Матрос зацепился за край стены, подтянулся и собрался уже вылезти, как вдруг, громко вскрикнув от боли, сорвался вниз. Тело стукнулось о землю и осталось лежать неподвижно. Моряки бросились на помощь товарищу и в ужасе отпрянули - у несчастного оказалось перерезано горло от уха до уха. Он лежал в луже крови.
- Бандиты! - воскликнул капитан и быстро спрыгнул на землю.
Татуэ сжал кулаки и произнес:
- Тысяча чертей! Мы здесь как медведи в клетке. Не можем даже отомстить за друга. Мало я уничтожил негодяев.
Сверху послышался смех и кто-то ехидным голосом сказал:
- Ну что, капитан Марион, ты ведь совсем недавно считал себя сильнее… По-моему, ты оказался не прав…
- Ник Портер! - закричал капитан. - Негодяй! Но мы еще не в твоих руках.
- В моих! Вы попались! Предлагаю вам сдаться на милость победителя.
Первой мыслью несчастного командира было ответить "нет". Но, подумав несколько секунд, он понял, что положение безвыходное. Десять человек и один труп находились на дне колодца. Ни малейшей возможности выбраться на свободу! Через два, максимум три дня они могут умереть от жажды и голода, поэтому, пожалуй, стоило принять предложение безжалостного пирата. Марион осознал, что недооценил силы противника, и теперь ему ничего не оставалось, как подчиниться.
- Если я сдамся, - ответил дрожащим от ярости и негодования голосом капитан, - то требую, чтобы ты оставил в живых моих детей и моих товарищей!
- У тебя есть скверная привычка: ты любишь командовать, я терпеть не могу подчиняться. Попробуем договориться. Во-первых, дети… Им уже никто не поможет, так что для них я ничего не могу сделать…
Возмущенные возгласы послышались из ямы.
- Мерзавец! - кричал Татуэ. - Ты убил наших малюток! Лучше не выпускай меня отсюда, иначе я перегрызу тебе глотку… Я хочу умереть здесь.
- Ничего подобного, - отвечал все тот же ироничный голос бандита. - Я вовсе не убивал их. Они служили приманкой, на которую я рассчитывал поймать моего единственного врага - их отца. Я спрятал детей в миле отсюда и считал, что все будет в порядке, так как поручил присмотреть за ними одному очень надежному человеку. Но они сбежали, чуть не сделав совершенно слепым охранника.
Матросы, Татуэ и Марион облегченно вздохнули.
- Молодцы ребятишки! Браво!
- Не радуйтесь заранее, - прервал их пират, который все еще не появлялся над ямой, а говорил откуда-то издалека. - Я почти уверен, что дети попали в лапы каннибалов и в настоящее время находятся в их желудках.
Страшные слова не произвели на пленников того впечатления, которого ожидал бандит. Он рассчитывал поразить этой новостью моряков, но все почему-то обрадовались, что Тотор и Лизет на свободе.
Капитан и Татуэ были так счастливы, что на мгновение забыли о своем бедственном положении. Голос Ника Портера вернул их к действительности:
- Посмотрим, может быть, я сохраню жизнь твоим матросам, но при условии, скажем, что они согласятся "работать" вместе с моими людьми под черным флагом и подчиняться мне. Все зависит от них. Ты согласен?
- Каналья! - прорычал артиллерист Боб Хариссон.
- Что касается тебя, Марион, - бесстрастно продолжал пират, - тебя ждет смерть. Неизбежная смерть! Ты слишком опасен для меня на этой земле. Я тебя приговариваю… Ты погибнешь от моей руки.
- Лучше заткни свою глотку, сучий сын, грязный ублюдок! - не выдержал гигант Боб. - Мы честные моряки и презираем пиратов. Мы любим и уважаем капитана и останемся преданы ему до смерти. Не так ли, ребята?
- Да, да! Клянемся! Верность долгу, капитану и флагу!
- Как вам будет угодно. Когда станете подыхать от голода и жажды, попросите о пощаде, но будет слишком поздно. Мы всех вас повесим!
ГЛАВА 10
Пир людоедов. - Жареные мозги. - Лизет испытывает отвращение. - Да здравствует вегетарианство! - Обед все же состоялся. - Генерал Тотор. - Войско. - Походный марш. - Сметая все на своем пути. - Песня маленького горбуна.
Тотор и Лизет сидели в тени большого дерева, красный ствол и распускавшиеся цветы которого приятно пахли. Стояла страшная жара. Каннибалы, ставшие волей случая преданными друзьями, теперь почитали детей как богов.
Маленький горбун делился своими впечатлениями с сестрой:
- Смотри, какие они стали милые, предупредительные и доброжелательные. А ведь совсем недавно эти злобные уроды собирались насадить тебя на вертел.
- Знаешь, - отвечала девочка, - мне страшно, у них такие огромные белые глазищи, острые зубы, а движения как у горилл.
- Уверяю тебя, опасности больше нет.
- Я не доверяю им… и боюсь, что они снова меня схватят. Давай уйдем.
- Нет. Так забавно быть кем-то вроде святого. Мне нравится командовать целым племенем. Я могу стать героем такого приключения, о котором, когда будут читать, скажут: "Этого не могло быть!" Чего только не случается в жизни! И вот доказательство!
- Не возражаю. Но, в конце концов, что ты собираешься делать?
- Во-первых, поесть. От всех переживаний у меня живот подвело, а у тебя?
- Я бы тоже с удовольствием перекусила. А потом?
- Не оставляю мысли вернуться на корабль, но сначала было бы неплохо пощипать мерзкого Корявого. Он ведь, кажется, хотел свести счеты с нами и папой.
- Ладно. Давай лучше поедим, - предложила Лизет, которой надоело хождение дикарей взад и вперед.
Тотор поднялся, изображая божество, властным жестом остановил одного из папуасов. Тот почтительно склонил голову и замер с открытым ртом, чтобы внимать речам повелителя. Мальчуган широко открыл рот и несколько раз ткнул в него пальцем, одновременно поглаживая живот. Пантомима называлась "Я голоден". Абориген понял, утвердительно кивнул и отправился к соплеменникам. Возникла бурная дискуссия на тему: "Бог хочет есть, как простой смертный". "Надо дать ему что-нибудь", - решил клан. Но что? Может быть, излюбленное блюдо самих дикарей - мясо? Все взгляды устремились на погибшего вождя. Мужчина был молод, лет около тридцати, то, что надо, и тело в самом соку. Вместо аппетитной белой девочки, ставшей табу, они съедят огромного папуаса. Это будет неплохой компенсацией , и воины организуют замечательное пиршество.
И каннибалы принялись за дело. По сравнению с ногами, руками и печенью мозги считались деликатесом, и, так как череп жертвы оказался пробит, они осторожно, стараясь не уронить на землю, извлекли бесценный продукт. Затем аборигены развели огонь, собрали разбросанные бататы и, обтерев с них золу и пыль, снова положили на плиту. Будет немного скрипеть на зубах, но на войне как на войне! Бог хотел есть, и дикарям предстояло сначала приготовить мозги.
В бататы налили большую порцию пальмового масла и, когда оно достаточно разогрелось, бросили мозги со специями. Жаркое зашипело.
Тотор внимательно следил за всеми приготовлениями. Стараясь не терять самообладания, он задумчиво произнес:
- Надеюсь, у них хватит ума не предлагать нам это жуткое блюдо.
Лизет закрыла глаза руками, чтобы не смотреть на леденящий кровь спектакль. Каннибалы отрезали ноги и руки у трупа, вскрывали грудную клетку, сдирали кожу…
- Мужайся, сестренка, - шептал новоявленный бог дикарей. - Надо вести себя прилично, не показывать неприязни и сохранять спокойствие, чтобы ничем не провоцировать черных злодеев.
- Все это ужасно, - бормотала бедная девочка, пытаясь сдержать рыдания. - Я хочу убежать отсюда подальше, чтобы не видеть этот кошмар.
- Я тоже, - ответил брат, - но одни мы бессильны. Давай подождем, а потом отведем дикарей туда, где находится "Лиззи".
Прошло минут пять, мозги подрумянились и неплохо пахли. Повар кончиком дротика вытащил жаркое из кипящего масла, переложил на чистый банановый лист и добавил четыре лучших батата, специально припасенных для вожака. Потом подошел к детям, встал на колени, выражая тем самым свое уважение, и протянул блюдо.
Лизет побледнела и, плотно сжав губы, отвернулась. Тотор, который уже приобрел некоторый боевой опыт, понимал, что так поступать нельзя. Когда ищешь приключений, надо быть готовым к встрече с самим дьяволом. Маленький горбун вел себя как настоящий мужчина, он уже видел смерть, сам убил одного бандита, значит, он не должен показывать свою слабость перед этими странными человеческими существами. Он останется твердым и сумеет справиться со своими нервами, чтобы стать достойным звания Бог-Табу.
Мальчуган посмотрел на папуаса и сделал вежливый жест отказа.
- Благодарю. - Он приложил руку к сердцу. - Но ни я, ни моя сестра не можем принять этого.
Людоед очень удивился, пробормотал что-то по-папуасски и стал настаивать, сунув жареный паслен, который сам пожирал глазами, в лицо мальчику. Тотор отвел его руку и закричал:
- Мы не хотим, неужели не ясно? Я, Тотор-Табу, и моя сестра, Лизет-Табу, мы ненавидим вашу кухню и вольны отказаться!
Человек закивал головой и повторил под нос:
- Табу!.. Табу!..
Ничего страшного не произошло, но поесть детям не удалось.
К счастью, вокруг росли кокосовые пальмы и фруктовые деревья, усыпанные сочными плодами: апельсинами, сладкими лимонами и разными другими, названия которых были неизвестны европейцу. Все плоды выглядели очень аппетитными. Тотор указал пальцем на них и сказал, подкрепляя слова выразительной пантомимой:
- Смотрите! Вот что нужно есть, а не убивать своего ближнего. К тому же, если бы вы знали, насколько полезнее быть вегетарианцем.
Дикари вращали глазами, крутили головами по сторонам и слушали мелодичную французскую речь. Потом с проворством обезьян взобрались на деревья и, собрав хороший урожай, принесли юным друзьям. Тотор и Лизет принялись уплетать за обе щеки спелые плоды, а папуасы тем временем глотали, почти не жуя, куски человеческого тела со сладкими бататами.
Вдруг маленький горбун, от бдительного ока которого ничто не ускользало, обнаружил, что число аборигенов заметно увеличилось. Если совсем недавно, когда они напали на Лизет, их не насчитывалось и тридцати, то теперь оказалось около ста. И подходили еще, такие же ярко разукрашенные и вооруженные.
Вид белого горбуна произвел неслыханное впечатление. Каждый вновь прибывший подходил к мальчику, долго смотрел, размахивал руками и что-то говорил. Однако мало было созерцать, папуасам хотелось потрогать неизвестное образование. Тотор, усмехнувшись, уступил этой фантазии.
Со стороны происходившее выглядело очень странно: дикари осторожно щупали твердый нарост на спине мальчика и удивленно качали головами.
Новость распространилась с удивительной скоростью. Уже соседние племена со своим скарбом и вооружением двигались в сторону новоявленного Табу. Любопытные, как дети, папуасы могли, не задумываясь, перемещаться куда угодно и когда угодно. Такое часто с ними случалось.
Что говорить, Тотор мог вертеть жестокими каннибалами как хотел. И у юного героя, как всегда, родилась простая и гениальная идея.
- Смотри, как их много, все хорошо вооружены и сильные, как Татуэ. Просто геркулесы! Я думаю, что они…