Воспользовавшись моментом, я рванулась к берегу, но на меня вновь навалились сзади. Вместе с нападающим я ушла с головой под воду, где, сумев развернуться, оказалась с ним лицом к лицу и буквально зашлась от ужаса. Передо мной была русалка! Разъяренное лицо, развевающиеся в воде волосы, голая женская грудь, угадывающийся ниже талии огромный рыбий хвост и вцепившиеся в меня руки. Но тут моя спина коснулась дна, и сразу же проявилось преимущество ног на мелководье. Мне удалось упереться пяткой ей в живот и резко оттолкнуть ногой русалку от себя. Наши сцепившиеся пальцы разжались, и я, проехав спиной по дну, вынырнула на поверхность.
На берегу раздавались шум и крики, к месту нашей схватки сломя голову мчались Сергей и Михаил. Я вскочила на ноги, глубина была чуть ниже пояса. В этих условиях и при столь очевидном численном превосходстве противника русалка вновь напасть уже не решилась. Несколько мгновений она еще кружилась в воде в метрах десяти от берега, а потом скрылась в глубине моря.
Едва живая от ужаса я без сил выбралась на берег и тут обнаружила, что что-то сжимаю в крепко сжатом кулаке. Распрямив ладонь, я увидела какое-то покрытое слизью кольцо, которое я, видимо, сама не заметив, сорвала с пальца русалки во время нашей схватки.
- Ты цела?! Цела?! – тряся меня, пытался добиться вразумительного ответа перепуганный Сергей. Я с некоторым сомнением оглядела себя. Сильней всего пострадали покрытые синяками руки и расцарапанная о камни спина. Кроме того бесследно исчез подаренный Андреем браслетик из ракушек. Но я была настолько потрясена происшедшим, что сил расстраиваться еще по этому поводу не было никаких.
Поднявшись к палаткам, отдышавшись, и обильно утопив наступающую истерику в захваченном предусмотрительным Сергеем коньяке, мы принялись рассматривать неожиданный трофей. Тонкое изящное и, судя по весу, золотое кольцо было весь покрыто какими-то письменами и причудливым орнаментом.
- Черт возьми! – с несколько, на мой взгляд, неуместным восторгом вскричал Михаил, – Только – только мы начали говорить о русалках, как они тут же решили принести тебя в жертву своей Апе. Ведь это все было прямо на жертвенном камне. А на этом кольце, наверное, что-то написано на сакральном языке атлантов.
- О, Господи, еще один атлантолог на нашу голову! Ты же, вроде, не по этому делу. У тебя, вон, свой Геракл имеется, – удивились мы с Сергеем.
Но этот "последний жрец Геракла" тоже был совершенно искренне уверен, что русалки имеют непосредственное отношение к атлантам. Как выяснилось, истоки своей убежденности он возводил к Платону, а именно к тому месту в его "Диалогах", где он упоминает о войне между древними Афинами и Атлантидой. Сами же древнегреческие мифы он, похоже, воспринимал как сводку новостей с полей сражений, а себя считал кем-то вроде военного аналитика.
- Вы только представьте, – кричал он нам, в возбуждении прыгая вокруг древних развалин, – это же Война Богов. Любимые дети Посейдона – атланты против древних афинян, выступивших на стороне Зевса. Вы что, на самом деле думаете, что "Аргонавты" это история о том, как прохиндей Ясон с группой товарищей выкрал у провинциального остолопа Ээта шкуру золотого барана? То есть, на его стороне и богиня Афина, помогающая ему строить корабль и вставившая в корпус "Арго" специальный кусочек священного дуба, передающего волю богов, и Гера, и Афродита, и даже Аполлон, освещавший своими огненными стрелами путь аргонавтов сквозь бурю. И вся эта компания богов и героев против одного завалящего дракона, которого смогла усыпить даже Медея, эта недоучившаяся жрица Гекаты?!
Нет, друзья мои! Не обычную бурю пытался осветить Аполлон, страшась даже приблизиться к ней, а великую бурю, поднятую узнавшим о краже святыни Посейдоном, а из глубин Аида уже спешила на подмогу Повелителю морей дочь титанов Геката, которую боялся сам Зевс. Так что не простое царство было в те далекие годы в нынешней солнечной Абхазии и уж точно, не каким-то там повелителем колхов был этот царь Ээт, сын, кстати, морской богини, как утверждает и сама легенда об аргонавтах. Хотя колхами, может быть, он тоже повелевал, – последнюю фразу Михаил произнес как-то задумчиво, но тут же вновь вернул своей речи первоначальную патетику.
– А русалки у этих атлантов вообще что-то вроде коммандос. Морской дозор. Служба раннего обнаружения неприятеля. Смотрите, и в "Аргонавтах", и в "Одиссее" они первыми окружают греческие корабли и пытаются нанести врагу максимальный урон. Ну, чем могут, тем и пытаются. Здесь важен не процесс, а результат. Может, для древнегреческого героя такая смерть еще унизительней, чем от меча!
На вопрос же, а где тогда искать их главное святилище, Михаил, ничтоже не сумляшеся, указал на Кавказ. Ведь зачем-то же аргонавты туда отправлялись! И навряд ли столь могущественная святыня, вызвавшая такой ажиотаж у богов-олимпийцев, хранилась в какой-то уж совсем захудалой дыре.
- То-то, я припоминаю, что твой Геракл как-то улизнул от участия в походе Ясона, – неожиданно встрял в монолог Михаила Сергей. Видимо, сказывались и пережитый стресс, и выпитый коньяк. Михаил принял вызов, и они начали читать список кораблей, постоянно сбиваясь на середине.
Погода тем временем как-то катастрофически портилась. Поднялся ветер, налетел дождь, и не на шутку разыгралось море. Я пыталась уснуть и не могла. Казалось, что палатка сейчас просто улетит, подхваченная порывом ветра. Где-то через час в палатку вполз нетвердо державшийся на четвереньках Сергей.
- По моему, твои русалки наябедничали на нас дедушке Посейдону, и тот требует вернуть отобранное кольцо, – начал он свою мысль, но захрапел, не договорив фразы.
Перед самым рассветом, так и не уснув, я выбралась наружу. Не знаю, что надоумило меня на следующий шаг (коньяка, как главная виновница торжества, я ведь тоже выпила довольно много), но взобравшись на береговой утес, обдуваемый брызгами моря и неба, я крикнула морям и небесам, что клянусь вернуть им это кольцо, но не раньше, чем они вернут мне Андрея. И хотите – верьте, хотите – нет, но буйство стихии начало стихать еще прежде, чем я успела вернуться к палатке.
Утро было запоздалым, а мужики хмурыми. И пока Сергей с Мишей обсуждали животрепещущую проблему пива, я пыталась сообразить, что же мне делать дальше. Родившаяся в безумстве прошедшей ночи идея обмена заложниками (я им кольцо, а они мне Андрея) на поверку рождала больше вопросов, чем ответов. И, прежде всего, о числе договаривающихся сторон. Каковы были шансы, что мое дерзкое предложение, вообще, кто-то услышал? Внезапное улучшение метеоусловий, наверняка, можно было объяснить и более прозаическими причинами. Темны были и вопросы процедуры. – Как ты себе это представляешь? – риторически вопрошала я саму себя, – сейчас ты поднимаешься на скалу и, широко размахнувшись, швыряешь это кольцо в море, а оттуда как чертик из коробки выскакивает улыбающийся Андрей? А если, к примеру, не выскакивает? Ты тратишь остаток жизни на траление морского дна этого участка побережья с целью повторить попытку? И, кстати, а почему ты вообще решила, что кольцо представляет для них какую-то ценность? А если это простое украшение, продающееся в их русалкиных ларьках по рублю пучок?
В растерянности я достала злополучное колечко и принялась его вновь внимательно рассматривать. Язык атлантов, говорите. И что же здесь, интересно, написано? Их самая большая военная тайна? Но неведомые буквы и знаки презрительно молчали.
Тут я обратила внимание на внезапно наступившую в нашем лагере тишину. Обернувшись, я обнаружила, что оба моих спутника, забросив все дела, с трудно описываемым выражением лица пялятся на это самое колечко. "Моя прелесть?" – холодно поинтересовалась я у них. Сергей с Михаилом с некоторым усилием вышли из ступора. "О, Боже! Похоже, что оно ведь их действительно заворожило. Только этого мне еще не хватало", – пронеслось у меня в голове, пока они на два голоса пытались выяснить мои дальнейшие планы относительно этого неожиданного приобретения.
- Ты совсем дура? – раздраженно вскричал Сергей, когда я поделилась с ними своими идеями. – У тебя в руках такое сокровище, а ты собираешься просто выбросить его?! А если эти русалки тебя элементарно обманут?!!
- А ты что предлагаешь? – устало спросила я у него.
- Ну, не знаю! – продолжал горячиться Сергей, – как минимум, отвезти в Москву, показать ученым, провести какие-то исследования, попытаться расшифровать надпись. Да, мало ли чего!
Самое неприятное в этой истории было то, что Сергей говорил совершенно правильные и даже где-то банально-очевидные вещи, которые, конечно, приходили и в мою голову, но мне категорически не нравился его тон. Было в нем что-то необычное и ранее Сергею несвойственное.
– Ну, ты тоже, Властелина-то колец здесь не разыгрывай, – прикрикнула я на саму себя, – человек с утра не похмеленный, а тебе тон не нравится!
Тут я обнаружила, что все это время Михаил тоже что-то горячо доказывал, но за серегиными обертонами был не услышан.
- Почему ты решила, что это надо делать именно в Крыму! Я тебя уверяю, что если в этих местах и когда-то была Атлантида, то лишь ее северные провинции, а центр этой цивилизации располагался юго-восточнее, где-то на Кавказе!
Упоминание Кавказа направило мои мысли в очевидном, но почему-то до сих пор не использованном направлении. – Ну, конечно, – вскричала я, – при прочих равных и непонятных условиях этот обмен, как минимум, логичней провести там, где Андрей исчез! Нам нужно на Рицу!
- Да какой обмен! – в ярости взорвался Сергей, – твой Андрей исчез, между прочим, не в Рице, а пещерном озере, куда мы не попадем при всем желании!
Тут он был прав. Мой опыт дайвинга составляли три погружения с инструктором на озере Рица, у Сергея не было и этого. Мы рисковали гарантировано свернуть себе шею и безо всяких русалок, тем более (а, может, к счастью) у нас не было и никакого снаряжения.
Но Михаил продолжал стоять горой за Кавказ ( а, может, просто пытался отвести беду от вверенного ему храма Геракла – черт его знает, чем этот ваш обмен закончится). Он был убежден, что далеко не все пути в подземное царство Атлантов закрыты непроходимыми водными преградами. Ведь большинство из них было все-таки людьми, то есть "двуногими и без перьев". На это указывает архитектура их города и храма, описанная тем же Платоном. Ведь подниматься по бесконечной лестнице, извиваясь и ползя на брюхе, как это обречены делать русалки, крайне неудобно. Возможно, русалками были лишь девушки, посвятившие себя религиозному культу Посейдона или этой Апы и проделавшие какие-то трансформации со своим телом.
Сергей злился все сильнее, а уж когда я заявила ему, что, в конце концов, никто его на Кавказ силком не тянет, и он может спокойно отправляться обратно в Москву, но только один, рассвирепел окончательно. Тут, как нельзя некстати, Михаил родил очередной аргумент в пользу Кавказа. В этот раз он апеллировал к Блаватской.
– Смотрите, – кричал он, потрясая невесть откуда взявшейся толстой тетрадью с какими-то своими конспектами. Вот что она пишет: …. Атлантские адепты от рождения слепо следовали внушениям великого и невидимого "Дракона", царя Теветата. Под влиянием злых внушений своего демона Теветата раса атлантов стала нацией черных магов… . Такое даже выдумать нельзя, это мог только кто-то нашептать! А вот кто?! А знаете ли вы, что основательница теософии имела свой первый мистический опыт как раз на западном Кавказе, в Абхазии и Мингрелии!
Вот тут Сергей и выступил со своей тирадой об обычно необсуждаемых аспектах интимной жизни теософов вообще и Михаила в частности, и гордо отправился куда-то в скалы. Последний жрец Геракла недоуменно пожал плечами и скрылся в противоположном направлении. На какое-то время в нашем лагере наступила блаженная тишина. Я даже успела придумать некий соломонов план, что, мол, завтра вылетаю с Сергеем в Москву (его необычное состояние меня искренне напугало), сдаю его с рук на руки жене, а там сразу же беру отпуск и, предварительно посоветовавшись с Пашей, еду в Абхазию, решая таким образом проблемы овец и волков, елки и рыбки, а, может, даже кактуса и седалища. Но долго находиться в иллюзии благих намерений мне не дали.
Первым объявился Михаил, причем не один, а в компании какого-то пацана, и хмуро сообщил, что нас ищут друзья и коллеги.
- Какие друзья и коллеги?! – оторопела я. Миша кивнул на пацана, и тот доложил, что где-то часа полтора назад в селе Мысовом на выезде (или заезде – с какой стороны смотреть) с Казантипа ему попались четыре каких-то мужика на джипе с московскими номерами, разыскивающими оператора с камерой и сопровождающую его девицу. А они, мол, отставшие от них члены съемочной группы. Причем первому нашедшему посулили двадцать долларов, так что сейчас, возможно, нас уже ищет пол-Казантипа. И чтобы я не забыла при распределении награды, что первым нас нашел именно он.
Судорожно порывшись в кошельке, я перебила их ставку тридцатью долларами и потребовала словесного портрета внезапно обретенных друзей. Когда подросток дошел до несколько необычной формы бороды одного из якобы моих коллег, я устало присела на ближайшую каменюку. Было очень похоже, что на моем горизонте вновь возник зловещий "сатанист" из Шапсугской, а учитывая последствия последней пашиной встречи с ним, дело неумолимо шло к беде. Первую и очевидную мысль о милиции я после некоторых размышлений отвергла.
Что я им должна буду говорить? – Немедленно арестуйте этих людей, они зверски избили в Москве моего друга, а теперь пытаются добраться и до меня. Следующий ведь вопрос – "почему?". А если пуститься во все эти безумные подробности, то шансы, что у меня отберут внезапно обретенное кольцо становятся непозволительно высоки. Если не я, то мои спутники запросто могут проговориться. В конце концов, что я знаю об этом Михаиле, да и психическое здоровье Сергея после его последних экзерциссов внушает некоторые опасения. Кстати, где он?
Тут, очень вовремя, со своей прогулки как раз возвратился мой оператор, буркнул какие-то извинения Михаилу и угрюмо уставился на меня. Развеселить его мне было, признаться, нечем. На стихийно начавшемся военном совете родился довольно безумный план незаметно покинуть Казантип под покровом ночи. У него были, конечно, очевидные недостатки, но, во-первых, дело в любом случае неумолимо шло к закату, во-вторых, шансов сладко выспаться, когда тебя разыскивают головорезы, было немного, а, в-третьих, другого плана у нас все равно не было.
Неожиданности возникли сразу, когда Михаил начал суетливо собирать свой незатейливый скарб.
- А ты-то куда? – изумленно поинтересовались мы. Миша оскорбился и заявил, что не может бросить нас в этой очевидной беде. Я максимально деликатно попыталась объяснить, что столь великодушный порыв безусловно делает честь не то, что последнему жрецу, а даже и самому Гераклу, но люди злы, и хождение в одном мешке на голое тело может быть понято превратно. В любом случае, это привлечет к нашей пытающейся тайно скрыться группе совершенно ненужное повышенное внимание. Михаил оскорбился еще больше, и извлек из-за камней пакет цивильного, включающий в себя потертые джинсы и условно чистую майку.
В сгустившейся южной тьме мы, воровато озираясь, пробирались задами села к автобусной остановке. Был небольшой шанс успеть на последний автобус в Керчь. Но посланная вперед легкая кавалеристская разведка, в лице юного мишиного друга, вернулась и доложила, что подход к точке эвакуации перекрыт неприятелем. Один из наших преследователей топтался рядом со стоящим под парами автобусом, периодически переговариваясь с кем-то по мобильному телефону.
Оставалась слабая надежда перехватить этот автобус на самом выезде из села, уповая на то, что противник по недостатку времени еще не полностью освоился в местной топографии. Но в итоге нас выручила невероятная мишина популярность среди обитателей Казантипа. Рядом с нами, когда мы уже вышли на трассу, притормозила "Газель", из которой выбрался какой-то мужик, в голос пеняя Мише, что не смог попрощаться с ним перед отъездом. Как учили классики, я мягко без нажима перешла к делу, и уже через несколько минут мы весело катили в сторону Керчи.
ГЛАВА 8
Подойдя к ограждениям палубы парома, я напряженно всматривалась в крымский берег. Где-то там застряли наши преследователи, что дало нам как минимум три часа форы (аккурат до следующего парома). Позади остались безумная ночь в незнакомом городе, долгие пререкания с Сергеем (он рвался в симферопольский аэропорт), и предрассветные игры в казаков – разбойников с этими чертовыми сатанистами (или кто они там были).
Наш спаситель на "Газели" высадил нас в центре Керчи уже глубоко за полночь. Я заигрывала с мыслью спрятаться в лагере археологов у Ирины, но было уже довольно поздно и как-то, в связи с этим, не очень удобно. Тем более, что, неожиданно вспомнилось, что целый день за всеми этими поворотами сюжета мы ничего не ели и, видимо, от волнения разыгрался жуткий аппетит. К нашему счастью курортный сезон был в разгаре, и по всему городу всю ночь работали множество кафе.
В одном из них как раз и выяснились наши принципиальные разногласия по поводу дальнейших действий. Еще в машине Михаил начал лоббировать идею о паромной переправе. В его изложении она выглядела блестящей.
- Что нас нет на Казантипе, – горячо доказывал он, – они поймут, самое раннее, утром. И, почти наверняка, решат, что мы рванули в Симферополь, на вокзал или в аэропорт. Из Крыма ведь удобней всего выбираться как раз через Симферополь! На это они потратят, минимум, день. А мы уже на рассвете будем в Краснодарском крае, и за этот день потеряемся так, что им придется объявлять всероссийский розыск.
Сергей вел противоположную партию. – У нас билеты на вечерний рейс на Москву. Что, по-твоему (Сергей обращался непосредственно ко мне, демонстративно игнорируя Михаила), они накинутся на нас прямо в аэропорту?! Там множество людей, милиция, в конце концов! А уж в Москве, поверь, я найду на них управу. Понятно, что наш новый друг (тут он, наконец, обратил на него внимание) не хочет нас отпускать от себя, ведь у него билета на самолет, надо понимать, нет. Но ничего не поделаешь, Мишенька, придется тебе распрощаться и с нами, и с колечком!
Мужчины неприязненно уставились друг на друга, а я, спрятавшись в своей тарелке, с тоской и ужасом оценивала ближайшие перспективы. Они все больше мне не нравились. С Сергеем явно что-то происходило, и в глубине души я начинала его побаиваться. Ответа же на исконный русский вопрос "что делать?", как водится, не было. Честно говоря, мне не нравились ни идея с Симферополем, ни с паромом. Я, вообще, не люблю, когда за мной гонятся. Я от этого теряюсь!
Но оценить диспозицию тщательней, мне не дали. Медленно катящийся по дороге джип плавно затормозил у нашего кафе, и четверо неприятного вида молодых людей во главе со своим бородатым главарем решительно направились в нашу сторону.
- До утра, говоришь, будут искать! – злобно процедил мой оператор, хватая кофр с камерой, и с треском устремляясь сквозь редкие кустики, окружавшие кафе по периметру, куда-то в ночную тьму (наш столик, слава Богу, стоял у самого края самого дальнего от входа угла заведения). Мы неотрывно следовали за прокладывающим путь к отступлению Сергеем. За спиной занимались крики и звон бьющейся посуды. Создавалось устойчивое впечатление, что наличие множества посторонних свидетелей, на что так уповал Сергей, наших новых "приятелей" абсолютно не смущает.