- А она была одним из активных членов некоего клуба "Орион", – продолжал Павел, проигнорировав обвинения жены, – что-то типа экстрасенсов-контактеров, искавших в западных предгорьях Северного Кавказа около станицы Шапсугской, как они их называли, места Силы и Знаний. Почему именно возле Шапсугской, честно говоря, не знаю. Вроде там какая-то аномальная зона. Пурги вокруг этого, конечно, было выше головы: и космические корабли пришельцев, и таинственные пирамиды в виде местных гор одной высоты, геометрически правильно расположенных на равных расстояниях друг от друга, какие-то Чаша Огня и Храм Воздуха и Света и, что главное, слухи о каких-то неведомых подземельях. Я как услышал об этом твоем храме спящих богов, так почему-то сразу вспомнил об этой Шапсугской. Причем, она сравнительно недалеко отсюда. Если завтра выедем пораньше, то во второй половине дня будем там. Тем более, что это практически по пути на Рицу.
К этому времени уже начало смеркаться, и вечер прошел на удивление тихо, если не считать милой шутки Сергея, который перед самым сном вдруг затеялся искать веревку.
- А веревка тебе зачем, – хором спросили мы.
- А что, – искренне удивился Сергей, – мы Андрюху вязать не будем? Вдруг он среди ночи голоса услышит, бегай потом с багром вокруг этого озера.
У операторов вообще очень специфическое чувство юмора.
Наш микроавтобус, тяжело переваливаясь на ухабах, пробирался по проселку от Шапсугской вдоль Адегоя. На большой поляне у подножия горы Острая дорогу неожиданно преградил шлагбаум явно кустарного изготовления. Выяснилось, что местные предприимчивые граждане взяли в аренду здешние аномальные угодья и решили взимать плату с заезжих любопытных. Но нам это было даже на руку, поскольку Павел как экскурсовод за давностью времени не выдерживал никакой критики. Мобилизовав одного из сторожей, мы отправились на осмотр местных достопримечательностей.
Перед вами гора Острая, – хорошо поставленным голосом начал отрабатывать свой хлеб наш новый проводник. – Она, как и находящаяся рядом с ней гора Свинцовая, и еще одна гора чуть дальше по реке Скобидо представляют из себя три правильной формы пирамиды равной высоты в 380 метров и расположены строго по прямой на одинаковом расстоянии друг от друга. Считается, что эти места очень древние, активные и важные для цивилизаций Земли, а вообще таких мест на планете должно быть около сорока.
- Кем считается? – ласково поинтересовался Сергей.
Не обращая внимания на маловера, проводник продолжал, – Старики-горцы называли Абин рекою мертвых, если погребенные вдоль реки поднимутся и возьмутся за руки, последний в цепи будет стоять на берегу Керченского пролива.
- А что, кто-то мерил? – продолжал допытываться любознательный оператор.
- Да здесь множество древних гробниц, – не выдержав обрушившейся на него лавины скептицизма, в конце концов обиделся наш провожатый, – вон от того дольмена (он махнул рукой вдоль реки, где действительно виднелись какие-то развалины) начинается могильник тысячи курганов, а здесь, правее, волшебная скала "Зеркало" и отпечаток рука атланта!
- Почему атланта?! – тут уже поразились все присутствующие.
- Я не знаю, сколько себя помню, ее все так называют. Может это как-то связано с легендами об Атлантиде, а, может, идет от шапсугского "Этлэнта", что означает силач или богатырь….
Какое-то время мы потратили на осмотр отпечатка огромной шестипалой руки и поиски двери, контуры которой вроде как периодически проявляются на этой скале. Но сегодня дверь нас явно не баловала. Отпечаток же большинством голосов было решено считать причудливой игрой природы.
- Вот вы мне не верите, что у нас тут аномальная зона, – вздохнул наш новый знакомец, спускаясь дальше по склону, – а сатанисты, между прочим, верят и даже устраивают здесь свои жертвоприношения. С этими его словами мы оказались у очередной местной диковинки – скалы "Чертов палец", больше всего напоминающей какую-то замшелую древнюю статую. У подножья же скалы разбила свой лагерь какая-то компания из пяти человек, неприязненно глядящих на нас. Наш проводник в замешательстве остановился, я на всякий случай пододвинулась поближе к Андрею, а Сергей вскинул камеру, нацелившись снимать происходящее.
Снимать, честно говоря, было что. Небольшая площадка под скалой была уставлена плошками со свечами, а сама скала исписана какими-то загадочными знаками. Такие же знаки покрывали и одеяния незнакомцев. В общем не оставляло сомнения, что мы, видимо, очень некстати для них попали в самый канун какого-то мистического действа.
- Никаких съемок, – визгливо закричал один из них, высокий худой мужчина с норвежской бородкой и бросился к Сергею. Обилие загадочных символов на его одеянии не оставляли сомнения, что он тут главный распорядитель торжеств. Андрей и Павел тут же кинулись ему наперерез. Какое-то невыносимо длинное мгновение ситуация балансировала на грани рукопашной, но с учетом примерного равенства противостоящих сил стороны решили ограничиться перебранкой. Некоторое время наш проводник и таинственные незнакомцы обильно сыпали какими-то именами, по всей видимости, взбираясь все выше по местной криминально-силовой пирамиде и, в конце концов, наши противники, похоже, просто выиграли по очкам.
- Пойдемте отсюда, – сплюнул наш проводник, – они такие же туристы и имеют полное право находиться здесь. Но когда странная компания скрылась за поворотом, он дал волю своему раздражению.
- Чертовы сатанисты! Они периодически появляются здесь и устраивают свои мессы, после которых весь этот камень оказывается залит кровью, но, похоже, до этого никому нет никакого дела.
- А почему ты думаешь, что они сатанисты, – поинтересовалась я, вспомнив о своем журналистском долге.
- Вот- вот, – вздохнул проводник, – то же самое спрашивают и в милиции. – А что, не видно? Свечи, одежда, манера поведения! Но нам говорят – пока нет жертв, нет и претензий!
А что их сюда тянет? – задумчиво спросил Павел.
Ну, вы же не верите в аномальную зону, – усмехнувшись, повторил проводник, – а они верят. Верят, что здесь вход в подземелья, которые приведут их в царство сатаны. И они ищут его. А о местных подземельях рассказывают множество легенд. В них прятались горцы от русских войск, партизаны от немцев, немцы от Красной армии. Вроде бы партизаны нашли какой-то древний девятикилометровый туннель, выложенный из тесаного камня, но его взорвали немцы. Потом немцы нашли какую-то двухуровневую пещеру с потайной комнатой, но немцев там взорвали партизаны. В общем, чего только не рассказывают… Даже этот Чертов палец, сколько раз взрывали и во время войны и позже, а все равно обломки складываются в какое-то подобие статуи. Точно говорю вам, есть во всем этом какая-то чертовщина!
За этими бодрящими разговорами мы даже сами не заметили, как выбрались к своему микроавтобусу. Рулить была очередь Андрея, а Павел сразу же полез в интернет. Сергей затеялся вздремнуть, а мы со Светланой принялись отвлекать Пашу глупыми вопросами.
Все-таки насколько удобней иметь дело с интеллигентным человеком. Другой бы уже давно послал, а Павел стоически вынес галдеж двух надоед, лишь пару раз помянув провайдеров и качество мобильной связи, а потом просветил нас относительно своих изысканий.
- Скорее всего, они, все-таки, не сатанисты. Ну, по крайней мере, в классическом понимании этого слова. А какие-то язычники. Видите эти руны? (он показал нам несколько картинок на экране ноутбука). Это символы древнескандинавских богов. И такие же были на одеяниях у этих придурков. Правда, что делают здесь поклонники германо-скандинавского пантеона, совершенно непонятно. Но от них можно протянуть ниточку к германцам, то есть к немцам. А вот с немцами уже выходит довольно интересно.
Еще в те годы, когда я бывал здесь, тут ходили какие-то слухи о таинственном подземном зале Амельгельс, якобы найденном немцами во время войны. Что то за зал, и был ли он вообще, никто, конечно, не знал. И за последние тридцать лет, похоже, не полегчало. По крайней мере, в интернете лишь одно упоминание о нем, если я, конечно, правильно вспомнил название. Но о немецком интересе к озеру Рица, куда мы едем на поиски наших русалок, в сети столько всего, что хоть книгу пиши. Тут тебе и какая-то загадочная военно-строительная организация "Тодт", еще до войны по договору с Советским Союзом строившая дорогу Пицунда – Рица, инженеры которой очень удачно сорвались на машине в пропасть сразу по окончанию работ. И вездесущая немецкая "Анэнербе" – "Наследие предков" – таинственный и мистический исследовательский институт Третьего Рейха, якобы крайне заинтересовавшийся источником воды в карстовой пещере под озером. Вроде бы на ее основе они собирались делать плазму крови для "идеальных арийцев". И уже какие-то совершенно бредовые слухи о планах немцев по строительству подводного туннеля от Черного моря до озера, для прохода подводных лодок и поставок этой воды в промышленных масштабах. В общем, много чего.
- Ну и какая здесь связь с нашими русалками? – несколько ошарашено спросила Светлана.
- Понятия не имею, – честно признался Павел, – но, как-то подозрительно часто мы начали с ними пересекаться. Шапсугская, Рица. Может, мы просто движемся, так сказать, по другой стороне медали. У меня почему-то не идет из головы этот храм спящих богов. В любом случае, когда вернемся в Москву, надо будет покопаться во всей этой истории.
В общем, оставшееся время до Новороссийска мы потратили на генерирование идей разной степени безумия, в которых причудливо сплелись русалки, спящие боги и немецко-фашистские захватчики.
Пока мы ехали вдоль черноморского побережья, наши отношения с Андреем окончательно наладились и он виновато поведал мне, что от русалки, видимо, действительно шли какие-то флюиды, но ее флюидам до моих очень и очень далеко. В общем, в Абхазию я приехала в совершенно прекрасном настроении. Правда, еще какое-то время делала вид, что дуюсь на него, и Андрей, дурачась, купил мне, во искупление своих грехов, дивный браслетик из местных ракушек, который я тут же нацепила.
К нашему сожалению, на озере Рица ни о каких русалках никто и слыхом не слыхивал. Нет легенды, конечно, знали, но не более того. Дело уже шло к концу июня, и наплыв отдыхающих рос неумолимо. На самом Рица вовсю работал дайвинг-центр для начинающих, и любой желающий за незначительное вознаграждение мог погрузиться в глубины курортной жемчужины Кавказа.
К квалификации Андрея отнеслись с должным уважением, нашлись даже какие-то общие знакомые, и вместе с местными инструкторами Андрей занялся обследованием подводной пещеры в расположенном рядом с озером Рица маленьком Голубом озере (чего на Кавказе действительно много так это Голубых озер). Я, не имея возможности его сопровождать (в той пещере глубина более 50-ти метров), в поте лица зарабатывала себе квалификационное удостоверение пловца-аквалангиста, погружаясь метра на три в тихие воды Рицы. Павел собирал местные легенды о русалках, а Сергей со Светланой валялись на тамошнем пляже. Казалось, что наша русалочья кампания себя тихо изжила, и всласть отдохнув, мы вскоре вернемся в Москву. Правда, каждый раз, когда Андрей уходил на глубину, мое сердце предательски сжималась, но, в конце концов, мне удалось убедить себя, что я мнительная суеверная дура.
- Ну, сама подумай, – твердила я себе, вышагивая вдоль берега озера, и с трепетом вглядываясь в пучину вод. – Даже если вы и действительно встретились с русалкой, то где это было – на Маныче! В полтысячи километров отсюда! Не могут же они быть везде?!
- А Кара-Кель? – тревожно вопрошал внутренний голос.
– Ну, это же по другую сторону хребта!!! – в отчаянии кричала я на него, стараясь заглушить все воспоминания об этом ужасном свистящем шепоте "Он мой!", – и вообще, тут кругом плавает масса народа, почему именно мой Андрей?!
В этот момент, как правило, из воды показывался сам виновник треволнений, и страхи мгновенно отступали глубоко внутрь, аккурат до следующего погружения.
Но затем события начали развиваться лавинообразно. В находящейся в нескольких километрах от озера пещере (предмете наших тайных вздыханий) работал исследовательский отряд спелеологов и спелеодайверов. Как я смогла потом понять из их сбивчивых рассказов, вел в пещеру заполненный водой 90-метровый сифон, который надо было преодолевать по всем правилам декомпрессии. В самой же пещере находился лагерь спелеологов. Причем передаваемые туда им продукты наглядно являли собой все ужасы кессонной болезни, превращаясь от перепада давления в бесформенную малоаппетитную массу. Собственно, спелеодайверы как раз и выполняли роль шерпов-кормильцев засевших в пещере спелеологов. Заканчивалась же пещера еще одним подземным озером, но до его хотя бы поверхностного описания руки пока ни у кого не дошли. В общем, сплошная терра инкогнито.
Как водится, на каком-то этапе эта продуктовая цепочка поломалась, и над спелеологами навис призрак голода. Потребовались добровольцы-подводники, и наш Андрей оказался в числе первых. Дальше начиналась путаница в показаниях. Но выходило, что каким-то образом задержавшийся в пещере Андрей оказался в дальнем озере и под тревожно-панические крики оставшихся на берегу скрылся в его пучине. Обратно он уже не вернулся. Когда прошли все мыслимые сроки, спелеологи в панике сообщили о ЧП на поверхность.
В полном отчаянии я металась по базовому лагерю спелеологов у входа в пещеру, куда мы примчались, как только узнали о несчастии. Наконец на поверхности появился угрюмый начальник отряда дайверов и в недоумении развел руками. Никаких следов Андрея в небольшом подземном озере обнаружить не удалось – ни тела, ни акваланга, ни следов борьбы, вообще ничего. На дне озерца было довольно много больших камней, но дайверы клялись, что они обследовали там каждый квадратный метр. Приехавшая по вызову об исчезновении человека абхазская милиция пребывала в полнейшем недоумении, не имея никакой возможности даже добраться до места происшествия. Мы требовали немедленно вызвать отряд спасателей, но нам объяснили, что других спасателей кроме этого самого отряда дайверов просто не существует. А когда один из милиционеров философски заметил, что, мол, "ну, пропал человек, так знал ведь куда лезет, странно еще, что другие не пропали", я впала в такую истерику, что Света с Сергеем напоили меня успокоительным и снотворным и отправили спать.
Но общая неторопливость продолжалась ровно до тех пор, пока мы не обмолвились о русалках. Ситуация поменялась в одночасье. Появились какие-то люди явно не абхазского вида с отчетливой военной выправкой. Спелеологам в пещере было предписано немедленно сворачиваться и убираться ко всем чертям. Чуть позже подъехали несколько ребят на грузовом "Урале" с аквалангами и собственным компрессором. Мой инструктор по дайвингу с видом знатока определил в них военных подводных пловцов. Сергей, как только увидел первых из прибывших, немедленно скрылся в нашем домике, где срочно начал сгонять весь видеоматериал на терабайт, оказавшийся в его хозяйстве. Увидев, что я это заметила, посоветовал не болтать, поскольку чует его сердце, что весь этот кипеш неспроста, и все наши видеоматериалы вот-вот приобщат к делу, и никогда мы их больше не увидим. И, как в воду глядел.
Заявившийся к нам представитель власти немедленно обвинил Павла в преступной халатности, повлекшей за собой исчезновение и, вероятнее всего, гибель одного из членов нашей экспедиции, потребовал предъявить все документы, начиная от командировочных удостоверений (которых, естественно, не оказалось), и уже потом перешел непосредственно к делу. Мы должны были сдать ему все материалы экспедиции, включая фото- и видеоносители, а, особенно, взятые Светланой пробы и навсегда забыть само слово "русалки". Если мы выполним все эти условия, то можем возвращаться в Москву, если нет, то нас, в первую очередь, конечно, Павла, с нетерпением ждет Сухумский следственный изолятор, о котором он, на досуге, может рассказать массу завораживающих подробностей.
Всю дорогу до Москвы я прорыдала, а остальные не сказали друг другу и пару десятков слов.
ГЛАВА 4
Пару дней после приезда я была абсолютно пришибленная и окружающим миром интересовалась не сильно, но неотвратимо наступил понедельник, а с ним и необходимость появиться на работе. Сергей, конечно, еще в пятницу, когда сдавал оборудование, поведал всем о разыгравшейся у него на глазах шекспировской трагедии, и теперь коллеги с отчаянным любопытством косились на меня. Было видно, что чувства приличия еще как-то сдерживают их, но это явно ненадолго. Однако, никакого желания делиться с ними своими переживаниями у меня не было. Я уже, честно говоря, давненько не влюблялась, памятуя парочку предыдущих неудачных опытов, и роман с Андреем оставил в душе след значительно больший, чем можно было бы ожидать за те неполные две недели, что прошли с нашего знакомства.
Первым Рубикон с видом благородного отца из Костромы перешагнул шеф.
- Ликуся, – заворковал он, всем отпущенным ему создателем богатством мимики и жестов показывая, как неловко ему беспокоить погруженного в личные страдания человека. Но, как говориться, проклятая служба. – Если хочешь, ты, конечно, можешь отказаться от этой русалочьей темы, я поручу ее кому-нибудь другому. Но если ты будешь продолжать, то вот смотри, через неделю в Ялте проходит трехдневный международный семинар по какому-то там волновому геному. Что это такое, черт его знает, но в своем пресс-релизе они утверждают, что их теория легко объясняет феномен русалок, кентавров и прочей нечисти. Если хочешь, съезди, развейся, может, возьмешь пару интервью…. Где-то на этом месте наш главный редактор страдальчески замолчал, видимо, всерьез опасаясь неизбежной истерики.
Нет, шеф, все-таки, действительно отец родной. Нельзя сказать, что мы страдали от отсутствия командировок, но вот так, в средине лета, считай, что на неделю в Ялту, – бывало совсем нечасто.
- Ты подумай, подумай, время еще есть, – завершил шеф свою, похоже, нелегко давшуюся ему миссию человеколюбия, и сурово оглядев присутствующих (мол, не смейте надоедать бедной девочке), удалился в свой кабинет.
Но я не хотела ни в Ялту, ни в Монте-Карло, ни вообще никуда. С некоторым трудом сосредоточившись на работе, я включила компьютер и начала просматривать электронную почту. И одно из первых же писем сразу вернуло меня к событиям нашей неудавшейся экспедиции.
Те несколько дней в Абхазии, что прошли до его трагического исчезновения, Андрей несколько раз пользовался моим ноутбуком и электронной почтой. И теперь на мой адрес пришло письмо на его имя от некоего Данилы Семенова, озаглавленное "Русалки и каспийская Атлантида". Правда, никаких подробностей ни о русалках, ни об Атлантиде в нем не было, а была лишь короткая приписка, что если Андрея заинтересовала тема их телефонного разговора, то этот Данила готов более подробно обсудить ее при личной встрече.
И с тоской глядя на это письмо, я внезапно отчетливо поняла, что не будет мне покоя, пока я не выясню загадку исчезновения Андрея, и что пока есть хоть самый мизерный, самый ничтожный шанс, что он жив, я буду ждать и надеяться на встречу. С этими мыслями я решительно набирала номер телефона, указанный в таинственном письме.