- Неважно, - отмахнулась девушка. Выглядела она встревоженной. - Пойдем, тебе, наверное, лучше прилечь. Ты такая бледная, Эва. И как я только не заметила! Да и ты хороша - раньше надо было сказать, что тебе нездоровится.
Несмотря на мои протесты, она отвела меня в мою келью и сбегала за какой-то настойкой. Когда София ушла, удостоверившись, что я не собираюсь покидать постель, я с наслаждением вернулась к вчерашнему роману. А перед ужином ко мне заглянула сестра Верония.
- Я услыхала, что ты заболела, сестра, - сказала она озабоченным тоном. - Хочешь, я распоряжусь, чтобы тебе принесли ужин прямо в келью?
Я уже собиралась было отказаться и уверить ключницу в том, что здорова, но внезапно осознала, что мне, скорее всего, предстоит очередная бессонная ночь, а Верония предоставляет своей заботой отличную возможность выспаться. И я слабым голосом поблагодарила сестру и спросила, могу ли я завтра по причине болезни не проводить занятия.
- Ну разумеется, - ответила та. - Отдыхай, поправляйся и набирайся сил. Все-таки наш климат для тебя непривычен, вот тебе и нездоровится, сестра. Ты лежи, а я распоряжусь насчет ужина.
После ее ухода я ощутила укол совести, но, надо признаться, не очень-то и сильный. Да, мне было неловко обманывать ключницу, но главным для меня все-таки являлось мое задание.
Я ожидала, что ужин мне принесет София, но, распахнув дверь на стук, с удивлением увидела Норму с подносом в руках.
- Добрый вечер, нейра, - молодая женщина поставила свою ношу на стол. - Приятного вам аппетита. Чуть позже я зайду за посудой.
- Нет-нет, не уходите, - попросила я. - Посидите немного со мной.
Норма посмотрела на меня с сомнением, однако же отодвинула стул поближе к стене и присела. А я решила, что раз уж изображаю из себя больную, то и поужинать могу в кровати. Мелькнула было мысль предложить Норме шоколадку, но я ее прогнала, как неуместную - это с Софией подобный фокус бы сработал, а Норма, скорее всего, вежливо откажется. Я удобно устроилась с подносом на коленях и принялась за ужин под слегка насмешливым взглядом девушки. Надо было бы как-нибудь завести с ней разговор, но ни одной дельной мысли, как назло, в голову мне так и не пришло. Сестра дождалась, пока я доела кашу и выпила отвар, забрала поднос и, пожелав мне скорейшего выздоровления, удалилась. А я разозлилась на себя. Зачем только попросила ее остаться? Только лишь ради того, чтобы она молча поприсутствовала в моей келье? Так в одиночестве ужинать было бы куда как лучше, во всяком случае, к каше можно было бы добавить кусочек сыра либо мяса (а то и того, и другого сразу), а к травяному отвару - конфету. Впрочем, никто не мешал мне угоститься шоколадкой и сейчас, уже после ужина. У меня еще оставалось время до предполагаемой ночной вылазки, поэтому я вытащила коробку со сладостями и принялась поглощать их, попутно дочитывая роман.
Когда наконец наступила полночь, я оделась и выскользнула из своей кельи. Похоже, вся Обитель погрузилась в глубокий сон. И все-таки на случай, если вдруг столкнусь с кем-нибудь в пустынных коридорах, я придумала отговорку, будто бы мне стало хуже и я решила спуститься в кухню и подогреть себе травяного отвара. Но, к счастью, оправдания мне не понадобились, поскольку по пути я не встретила ни души. С трудом отодвинув тяжелую задвижку, я осторожно открыла дверь и вышла в сад. Непрошенным мелькнуло опасение, что кто-нибудь увидит незапертую дверь и закроет ее, но я загнала его подальше, уговаривая себя, что мысль проверять среди ночи запоры никому в голову не придет. В конце концов, будь иначе, неизвестная личность не бродила бы по саду в то время, когда всем приличным людям полагается спать. Продравшись через куст, я замерла перед стеной и задумалась: ну и как искать здесь потайной выход? Первое, что пришло мне в голову: надо бы попробовать простучать все камни кладки. Сама не знаю, рассчитывала ли я всерьез обнаружить скрытую дверь, но мне это удалось. Когда очередной камень, на который я с усилием нажала, вдруг словно провалился вглубь стены, а передо мной открылся небольшой лаз, я только и смогла, что вздохнуть одновременно пораженно и восхищенно. Однако же передо мной тут же встал очередной вопрос: запомнить, где именно расположен камень, приводящий в действие механизм, что открывает проход, и вернуться в свою келью или же попробовать выбраться за стену Обители и осмотреться там как следует?
Немного поколебавшись, я выбрала второй вариант. Пролазить в проход пришлось на полусогнутых ногах и наклонившись пониже. Уже выбравшись из лаза, я тут же попробовала разогнуться и с трудом удержалась на покрытых изморозью камнях, которыми была усыпана земля вокруг стены. Я взмахнула руками, постаравшись не соскользнуть вниз с небольшого пригорка. Лаз все еще оставался открытым и я, повернувшись лицом к стене, принялась шарить по ней руками в поисках того камня, что приведет все в первозданный вид. Найдя его, я осторожно пометила небольшой царапинкой, чтобы потом обнаружить побыстрее. А потом задумалась, чем же мне заняться дальше. Лучшей идеей, пришедшей мне в голову, отчего-то показалось решение пройтись и осмотреться. Так я сделала. Осторожно, боясь оступиться на скользких камнях, я прошла небольшое расстояние и вышла к морю. Хотя, пожалуй, до воды здесь так уж просто не доберешься. Я стояла на скале и слушала тяжелый гул, с которым внизу разбивались о камни волны. Такое море пугало - темное, мрачное, суровое, никак не схожее с привычной ласковой гладью курортного залива. В темноте трудно было что-либо рассмотреть, я видела лишь лунные отблески на поверхности воды да слышала глухой рокот. Он заглушал все звуки вокруг, поэтому, когда чья-то крепкая рука опустилась на мое плечо, я закричала от неожиданности.
- Прости, - произнес знакомый голос за спиной. - Я не хотел напугать тебя.
Я обернулась, уткнулась лицом в широкую мужскую грудь и всхлипнула. И почувствовала себя идиоткой. Как я только додумалась бродить ночью одна вокруг Обители? Мне стало страшно.
- Как ты здесь очутился? - спросила я, просто потому, что молчать сил не было. Зубы стучали и я с трудом сдерживалась, чтобы не заорать во все горло. Останавливала меня только мысль, что столкнуть меня в этом случае со скалы мужчине не составит никакого труда.
- Знаешь, я хотел задать тебе тот же вопрос. Как ты здесь оказалась?
- Вообще-то я здесь живу, - ответила я с нервным смешком.
- А я полагал, что ты живешь в Обители, но никак не за ее стенами. И тем более не ожидал увидеть тебя ночью на скале. Ладно, пойдем отсюда, а то место больно неуютное, - и Алекс Реннато взял меня за руку и повел вниз.
Я покорно шла за ним, пытаясь успокоиться и обдумать свои дальнейшие действия. Кричать и звать на помощь бессмысленно, никто не услышит. Вырваться и попытаться убежать - тоже не вариант, молодой здоровый мужчина быстро догонит меня. Самое разумное - попробовать усыпить его подозрения и сделать вид, что я просто дурочка, решившая прогуляться ночью. Ничего подозрительного я увидеть в любом случае не успела, так что убивать меня у него нет нужды. А исчезновение светской учительницы из Обители незамеченным остаться не может, начнется расследование, которое неизменно привлечет ненужное преступникам внимание. Преступник... это слово почему-то отозвалось болью в сердце. Как же не хотелось верить в то, что Алекс причастен к контрабанде Розового Дыма! Увы, но иного объяснения его внезапному появлению среди ночи поблизости Обители не было.
Тем временем Реннато завел меня в небольшую пещеру, прячущуюся у подножия скалы. Остро пахло солью и водорослями и иногда до входа долетали холодные брызги, но ветер не проникал внутрь, так что темнота казалась теплой и какой-то уютной. Алекс протянул руку и я с удивлением заметила, как на плоском камне в центре заплясал, разгораясь, магический огонек. У дальней стены стояло некое подобие скамьи, на которое я и опустилась обессиленно. Реннато сел прямо на холодный каменный пол у моих ног и поднял на меня взгляд. И усмехнулся.
- Видела бы ты себя сейчас, Эва, - проговорил он. - Выглядишь так, словно вот-вот свалишься без чувств. Не бойся, у меня нет злых намерений.
- Только самые добрые и честные, - пробормотала я и сразу же прикусила язык. Не следует злить того, от кого зависит твоя жизнь.
Однако Алекс вовсе не разозлился.
- Руку и сердце предложить пока не готов, если ты об этом, - заявил он со смешком. - Но, чтобы ты перестала меня бояться, пожалуй, лучше будет рассказать тебе о том, что я делаю в Иворно вообще и у стен Обители в частности.
- Да уж, сделай милость, - проворчала я, несколько ободренная его словами.
- Ну что же, - начал он, - живу я, как ты могла уже догадаться, в столице. Род моих занятий к нашей беседе не относится. А привели меня в Иворно действительно семейные дела - в этом я тебе не солгал. Более того, за все время нашего знакомства я не сказал тебе ни слова неправды, просто кое о чем предпочел не упоминать.
История, рассказанная мне Алексом, была, по сути, довольно проста. Некоторое время назад с ним связалась двоюродная тетка, жившая в Актернее. Женщина была в истерическом состоянии и из ее бессвязного рассказа племянник понял только одно: случилось нечто ужасное. Испуганный Алекс мигом взял на службе отпуск и кинулся в Актернею, где с немалым облегчением выяснил, что ситуация далека от катастрофической. Просто его кузен, восемнадцатилетний шалопай Роланд, внезапно исчез из дома, оставив коротенькую записку с просьбой не волноваться и обещанием вернуться так скоро, как только сможет. Что за таинственные дела у него появились и куда он отправился, парень, понятное дело, сообщить не удосужился. Алекс попытался было объяснить тетке, что ничего страшного не произошло и ее ненаглядное чадо скоро вернется домой, но его увещаниям женщина не вняла. Рыдая и заламывая руки, нейра Томалье умоляла племянника отыскать ее единственного сына. Она была уверенна, что мальчик влип в неприятности и ему угрожает опасность. Когда Реннато раздраженно поинтересовался, когда у "милого юноши" возникли проблемы и какого именно толка, тетушка впала в недоумение и принялась горячо уверять, что сын ее - мальчик со всех сторон положительный, на него она ни разу ни от кого не слыхала нареканий. Связаться с дурной компанией Роланд не мог, это исключено. Наделать долгов он тоже был не в состоянии. Ни в чем плохом замечен не был. Друзей его нейра Томалье тоже всецело одобряла - приличные молодые люди из хороших семей. И девушка, за которой ухаживал сын, ей очень нравилась. Скромная, хорошо воспитанная, принадлежит к высшему обществу Актернеи, наследница огромного состояния. Вот только не столь давно с ней случилось несчастье - бедняжка осиротела, а потом уехала из города вместе с опекунами. Узнав имена друзей кузена и той самой девушки, Алекс, скрипя зубами, пообещал безутешной женщине разыскать беглеца. И дал обещание лично себе - всыпать тому таких горячих, чтобы неделю сидеть не смог. Тетушке он этот пункт своего плана благоразумно не озвучил.
Беседы с друзьями юнца новых фактов почти не принесли. Молодые люди сами недоумевали, куда мог исчезнуть их приятель. Характеризовали его в основном как доброго, веселого и смышленого парня, несколько подавляемого властной матерью. Наиболее вероятной версией Алексу уже казалось, что Роланд попросту сбежал из-под чрезмерно навязчивой опеки нейры Томалье, однако же что-то подсказывало ему, что вряд ли все так уж просто. Да и в любом случае мальчишку надо было отыскать. И Реннато отправился в город, куда, по слухам переехала со своими опекунами Сара Ральен. Однако здесь его поджидал сюрприз - Самуэля и Карлотту отыскать удалось легко, однако никакой племянницы с ними не было. Решив, что оба исчезновения - и парня, и девушки - связаны между собой, Алекс стал осторожно наводить справки. Оказалось, что Самуэль и Карлотта в городе живут недавно. Приобрели огромный особняк в центре и тратят деньги без счета. О Саре никто из их новых знакомых и понятия не имел. Мигом сопоставив эти факты, Алекс понял, что предприимчивая парочка попросту избавилась от мешавшей им наследницы, которой, ко всему прочему, не так уж и много оставалось до совершеннолетия. Мысль о том, что опекуны могли убить свою подопечную, мужчина отмел сразу. Скорее всего, она жива, но ее поместили в такое место, откуда ей будет весьма затруднительно заявить о своих правах на состояние. И если ей удалось каким-то образом связаться с Роландом, то понятно, почему мальчишка сбежал из дома - отправился выручать возлюбленную. Причем не стал обращаться к старшему кузену за помощью, поскольку желал выглядеть в глазах девушки героем, самостоятельно ее спасшим. Алекс подумал и увеличил срок, в течении которого дурачок не сможет принять положение сидя, до двух недель.
Как бы странно это не прозвучало, но Сару Ральен удалось найти достаточно быстро, главным образом потому, что в данном случае Реннато не опасался огласки, поскольку к его семье девочка не имела никакого отношения - во всяком случае, официально. Поэтому Алекс смог воспользоваться своим служебным положением, а также личными связями (вот здесь я мысленно сделала себе заметку, хотя постаралась не показать, насколько мне интересны данные сведения) для розыска сироты. Самуэль и Карлотта, какими бы умными и хитрыми сами себя не воображали, на деле оказались людьми недалекими. В Обитель Карлотта приезжала лично. Более того, она не поскупилась на покупку телепорта, не желая путешествовать почти через всю страну. И даже не задумалась о том, что подобные покупки регистрируются в обязательном порядке. Деньги для благотворительного взноса были сняты со счета семьи Ральен. Так что ответ на вопрос о том, куда подевалась Сара, нашелся довольно быстро. Дело оставалось за малым - выследить Роланда в Иворно и вернуть его в семью. С первой частью задачи Алекс справился блестяще, а вот со второй возникли затруднения. Старший кузен уже успел узнать, где мальчишка остановился, чем занимается целыми днями и каким образом подрабатывает на некрупные расходы. Удалось даже выяснить, что Роланд и Сара иногда встречаются по ночам у стен Обители. Но, успев за прошедшее время немного понять романтичный и недоверчивый характер кузена, Алекс опасался выдать свое присутствие в Иворно. Он боялся, что глупый мальчишка опять решит сбежать, на сей раз прихватив с собой и Сару. Поразмыслив, Реннато сделал вывод, что девушка куда благоразумней своего возлюбленного. Во всяком случае, она не планировала немедленный побег из Обители, хотя возможности для этого у нее были. Должно быть, прекрасно понимала, что ни чем хорошим подобная затея для нее не закончится. Она все еще была несовершеннолетней и опекуны по-прежнему имели над ней власть. В их силах было даже расторгнуть брак, вздумай она выйти замуж за Роланда, не дожидаясь, пока ей исполнится восемнадцать. И Алекс принял решение для начала переговорить с девушкой, но вот как его осуществить - не знал. Несколько раз присутствовал он безмолвным незаметным свидетелем на встречах влюбленных, но каждый раз они прощались у стены Обители и Роланд дожидался, пока за Сарой закрывался потайной ход. Окликнуть же девушку при кузене представлялось решительно невозможным - мало ли что взбредет в голову романтично настроенному юнцу.
- И когда ты узнал, что я служу в Обители светской учительницей... - начала я обиженным тоном.
Собеседника я больше не боялась. Как-то сразу и без лишних вопросов поверила в его историю - вряд ли он был способен выдумать подобное. И мне действительно стало обидно из-за того, что его интерес ко мне был вызван лишь желанием связаться с Сарой. Алекс энергично кивнул.
- Не буду отрицать, - сказал он, - что я рассматривал вариант передать девочке через тебя письмо. И даже решил попросить тебя при следующей встрече об этой услуге. Но не оставлял надежды увидеть Сару лично.
- И надо же - какое разочарование! - вместо нее встретил меня.
- Эва, - Алекс взял меня за руку, - Эва, ты что, сердишься?
- Нет, я радуюсь, - зло прошипела я. - Приятно, знаешь ли, чувствовать себя использованной.
Я прекрасно понимала, что не должна ни в чем его упрекать, попросту не имею на это права. Что Реннато не виноват передо мной, что он даже не успел изложить свою просьбу. Но я не могла остановиться. Слишком многое пришлось мне пережить этой ночью, чтобы сейчас я была в состоянии себя контролировать. Нервное напряжение последних часов дало о себе знать и сейчас я готова была сорвать на Алексе свое раздражение.
- Эва! - он выглядел изумленным. - Ты все неправильно поняла. Я вовсе не собирался...
- Ах, он не собирался! Послушать только! Скажи еще, что я действительно тебе понравилась!
- Но ты действительно... - растерянно начал Реннато.
- Да неужели? - едко прервала его я. - Ну тогда докажи! Что, не знаешь как?
- Знаю, - резко бросил взбешенный Алекс. - И докажу!
Он поднялся с пола, рванул меня за плечи, заставляя почти упасть на него. Руки его сжали меня в объятиях, а губы накрыли мои.
Мне даже в голову не пришло сопротивляться. Я закрыла глаза, плавясь в его руках, под его губами. Колени подкосились и я покрепче обхватила Алекса за плечи - просто чтобы не упасть, конечно, чтобы не упасть... Его губы терзали мои, пока нам хватало воздуха, а потом оторвались от моего рта и скользнули вниз по шее, обжигая поцелуями. Я откинула голову и тихо застонала. Мои пальцы перебирали пряди его волос, одна его рука скользнула мне на затылок, погрузившись в растрепавшиеся волосы, а вторая опустилась чуть ниже поясницы, притягивая меня сильнее к горячему мужскому телу, прижимая крепче. Алекс слегка прикусил кожу у ключицы, а потом опять вернулся к моим губам. О, как же он целовался! От его поцелуев туманился разум, терялись мысли и я могла только отвечать - горячо, жадно, страстно.
- Эва, - выдохнул он, - Эва, хорошая моя...
Рука его перебралась мне на грудь, погладила, сжала и принялась расстегивать застежку плаща. Прикосновение холодного воздуха к разгоряченной коже слегка осудило меня.
- Не надо, - попросила я прерывающимся, хриплым от возбуждения голосом, - не здесь, пожалуйста.
Алекс посмотрел на меня затуманенными глазами.
- Да, конечно, - откликнулся он, и голос его тоже был искажен страстью, - прости.
Однако же не выпустил меня из объятий, напротив, притянул к себе и прижался щекой к моим волосам. Так мы и простояли некоторое время, успокаиваясь и приходя в себя.
- Извини, - повторил наконец Алекс, отстраняясь. - Не знаю, что на меня нашло.
Я прижала палец к его губам.
- Не извиняйся. Я тоже не привыкла вести себя подобным образом.
Мужчина нежно накрыл мою ладонь своей, прижал к щеке, потом повернул слегка голову и прикоснулся губами.
- Будем считать это временным помрачением рассудка? - спросил он.