Пираты вышли из столовой, закрыли дверь и, обмотав ручку прочным кабелем, привязали его к поручню у противоположной стены коридора. Одному из сообщников Хаким велел караулить команду, а сам вместе с остальными тщательно обыскал сухогруз.
Несмотря на внушительные размеры судна, внутренние помещения оказались тесноваты, а трюмы - меньше, чем можно было ожидать. В кормовые попасть не удалось: контейнеры стояли так плотно, что даже самый тощий из захватчиков не сумел протиснуться. Оставалось ждать, пока судно придет на базу - там трюмы разгрузят и посмотрят, что внутри. Впрочем, содержимое трех носовых трюмов позволяло не горевать о контейнерах. Между ящиками с автозапчастями, двигателями с индийских заводов и стальными плитами размером со стол обнаружились шесть пикапов. Ставишь на такой пулемет - получается идеальная для Африки боевая машина. Имелся и грузовик побольше, но древний, разбитый и, вероятно, не на ходу. Еще в трюмах нашлись поддоны с пшеницей, расфасованной в мешки с названием крупной благотворительной организации, и, самое главное, несколько сотен бочек аммиачной селитры. При смешивании с дизельным топливом это удобрение превращается в мощнейшую взрывчатку. В трюме было достаточно селитры, чтобы сровнять с землей половину Могадишо, если у Мохаммада Диди возникнет такое желание.
Хаким знал, что Диди не желает вечно прятаться в болотах. Тот часто говорил, что еще вернется в столицу и посчитается с остальными командирами. Такое количество взрывчатки обеспечит определенное преимущество. Хаким не сомневался, что уже через месяц Диди станет единоличным правителем Сомали, а значит, награда за ценный груз будет невероятно щедрой.
Хаким пожалел, что слишком рано отправил Абди на базу: его теперь не вернешь. Катер ушел далеко, а приемник на нем слабенький, связь есть только в радиусе пары миль.
Хаким вернулся на мостик насладиться кубинской сигарой, которую захватил в каюте капитана. Солнце стремительно опускалось к горизонту. Океан сиял, словно лист застывшей бронзы. Люди вроде Хакима и его приятелей-пиратов не видят красоты заката. Их жизнь уродлива и жестока, они ценят лишь то, что несет выгоду. Кто-то скажет, что они дети изможденной войной страны и что жестокий мир не оставил им выбора. Однако на деле большинство жителей Сомали никогда не брали в руки оружия, а идущие за вождями вроде Диди поступают так лишь потому, что наслаждаются властью над другими, например над командой этого судна.
Хакиму нравилось, что капитан Кван упал на колени и признал поражение, нравилось видеть страх в глазах моряков. Пират нашел у капитана фотографию женщины, наверное жены; мысль, что в его власти сделать эту женщину вдовой, доставляла Хакиму ни с чем не сравнимое удовольствие.
На мостике возникли Азиз и Малик. Обшарив каюты, оба приоделись. Азиз, в свои двадцать пять уже ветеран, прошедший дюжину пиратских рейдов, был худым как щепка, поэтому в ремне пришлось пробить новые дырки, иначе чужие джинсы спадали. Малик разменял пятый десяток. Вместе с Диди он воевал против ООН и американцев. Во время разборки с враждебной группировкой осколок попал ему в голову и изуродовал правую половину лица. После контузии Малик говорил мало и неразборчиво, зато приказы выполнял безупречно, а большего Хакиму и не требовалось.
- Приведите капитана! Хочу поговорить с ним о владельцах судна. Нужно узнать, сколько они могут заплатить. - Он поймал взгляд Азиза. - И больше никакого банга! - Так в Африке называли марихуану.
Азиз и Малик спустились на палубу. Солнце садилось, и в помещениях быстро темнело. Горели всего несколько лампочек. В коридорах сгустились тени. Азиз кивком велел охраннику отвязать кабель. Дверь со скрипом подалась внутрь, они с Маликом подняли автоматы…
Все трое разинули рты от изумления: в столовой никого не было.
ГЛАВА 3
Едва Малик и Азиз вошли в опустевшую столовую, охраннику у двери почудилось: в коридоре что-то шевелится. Подняв автомат, он стал вглядываться во тьму. Если бы не таинственное исчезновение команды, пират осмотрелся бы спокойно, а теперь трясся, словно по телу пустили ток. Палец дрогнул на спусковом крючке, и автомат неожиданно разразился короткой очередью. Из ствола вырвалось дрожащее пламя, озарив пустой коридор, но нули лишь содрали краску с грязных стен.
- Что случилось? - крикнул Азиз.
- По-моему, я кого-то видел, - заикаясь, пролепетал охранник.
- Малик, иди с ним! - решительно проговорил Азиз. - Обыщите палубу, а я скажу Хакиму.
Главарь пиратов слышал выстрелы, поэтому Азиз столкнулся с ним на полпути к мостику. Пистолет Хаким держал как в видеоклипах - в согнутой руке, повернутым набок, а в глазах пылала злоба.
- Кто стрелял? Почему?
Главарь решительно наступал, Азизу пришлось пятиться.
- В столовой пусто, а Ахмед уверяет, что кого-то видел. Они с Маликом обыскивают падубу.
Хаким не верил своим ушам.
- Как это в столовой пусто?
- Команда исчезла. Кабель был на месте, Ахмед не спал, но они все равно сбежали.
Дверь в столовую была чуть приоткрыта, Хаким со всей силы пнул ее, и она с грохотом врезалась в ограничитель. Двадцать два члена команды сидели у столиков с мрачными озабоченными лицами, как и несколько часов назад, когда их запирали.
- Что за стрельба? - спросил капитан Кван.
- Крыса! - прошипел Хаким, пронзил Азиза испепеляющим взглядом и за руку выволок из комнаты. Едва дверь закрылась, он влепил двадцатипятилетнему ветерану сразу две пощечины. - Идиот, до одури обкурился!
- Нет, Хаким, клянусь, мы все видели…
- Хватит! Узнаю, что куришь травку во время операции, - пристрелю на месте, понял?
Азиз опустил глаза и промолчал. Хаким схватил Азиза за подбородок, взгляды их встретились.
- Понял?
- Да, Хаким.
- Завяжи кабель и найди Малика с Ахмедом, пока они опять стрельбу не устроили!
Азиз побежал выполнять приказ; Хаким медлил. Он приложил ухо к двери, но через толстый слой металла слышимость была нулевая. Главарь пиратов осмотрелся: коридор пуст, ничего необычного. Откуда тогда взялось чувство, что за Хакимом наблюдают? По спине поползли ледяные мурашки. Хакима затрясло.
С этими кретинами и привидений начнешь бояться!
На две палубы ниже столовой, в части корабля, о существовании которой пираты даже не подозревали, Хуан Родригес Кабрильо скупо улыбнулся, увидев, как дрогнул сомалиец.
- Бу! - крикнул он изображению на огромном плоском экране, который занимал большую часть помещения, известного как командный центр.
Здесь, в низкой рубке, подсвеченной синеватым отблеском многочисленных мониторов, размещался сверхсовременный мозговой центр судна. Пол был покрыт специальным антистатическим покрытием из ребристой резины, а панели управления выкрашены в черный и дымчато-серый. По задумке обстановка напоминала мостик космического корабля "Энтерпрайз". Прямо перед главным экраном стояли два кресла - рулевого и оператора управления боевыми системами. По периметру рубки располагались места радиста и операторов сонара и управления аварийными системами.
В самом центре возвышалось так называемое кресло капитана Кирка. Отсюда Кабрильо отлично видел происходящее вокруг и с помощью встроенного в подлокотник компьютера управлял всем оснащением корабля.
- Не надо было этого делать, - заметил Макс Хэнли, президент корпорации, которую возглавлял Кабрильо. - А если бы пираты вернулись, когда потайная дверь была открыта?
- Макс, ты прямо как моя бабушка! Тогда мы отбили бы "Орегон" и перешли к плану "Б".
- И в чем он заключается?
- Придумаю - сообщу.
Хуан встал и потянулся. Он был высокий, плотный, с мужественным лицом, пронзительными голубыми глазами и выгоревшими добела волосами, которые стриг ежиком, - сказывались детство в Южной Калифорнии и бесконечные купания. Хуан разменял пятый десяток, но его шевелюра оставалась по-прежнему густой и жесткой.
У Кабрильо имелась особая аура, которую все мгновенно ощущали, но логически объяснить не могли. Лоском преуспевающего дельца и несгибаемого военного он не обладал, скорее, просто знал, чего хочет от жизни, и планомерно шел к цели. Еще Хуан бесконечно верил в себя, впрочем небезосновательно: он всегда добивался своего.
Макс Хэнли, обладатель румяной физиономии и полукруглого венчика рыжеватых кудряшек на лысеющей голове, уступал Кабрильо ростом. Максу перевалило за шестьдесят, и в свое время он дважды побывал во Вьетнаме. Хуан часто поддразнивал Хэнли: мол, почему бы не сбросить пару килограммов. Макс напоминал скалу и в прямом, и в переносном смысле.
Корпорация была детищем Кабрильо, но к столь серьезному успеху ее привела твердая рука Хэнли. Фактически именно Хэнли управлял многомиллионной компанией, а заодно выполнял роль главного инженера на "Орегоне". Если кто и любил корабль больше Хуана, то только Макс Хэнли.
По судну бродили семь вооруженных пиратов, двадцать два моряка якобы томились в плену, однако собравшихся в командном центре это не особенно пугало, а уж Кабрильо и вовсе не переживал.
Операцию спланировали до мельчайших деталей. Сложнее всего было, когда пираты поднимались на борт: никто не знал, как они планируют поступить с командой, поэтому снайперы, скрывавшиеся на носу, держали сомалийцев на мушке. Кроме того, всю палубную команду одели в тончайшие бронежилеты, которые разработали для НАТО в Германии.
"Открытую" часть корабля напичкали камерами и микрофонами, поэтому террористы не пропадали из виду. Куда бы они ни направлялись, как минимум два сотрудника корпорации, готовые к любым неожиданностям, следовали за каждым сомалийцем потайными проходами.
Фактически внутри "Орегона" прятался еще один корабль. На первый взгляд казалось, что посудине давно пора на свалку. В реальности фасад предназначался для таможенных инспекторов, лоцманов и прочих посетителей. Из-за ветхости судно никто не воспринимал всерьез.
На самом деле ржавые потеки были нарисованы, а хлам свалили на палубу специально. Рулевая рубка и каюты в надстройке служили декорациями. Пират у штурвала кораблем не управлял: компьютерная система передавала данные в командный центр, и лишь дежурящий там рулевой менял курс судна.
За неприглядным фасадом скрывался, пожалуй, самый хитроумный разведывательный корабль в мире, нашпигованный вооружением и электроникой не хуже, чем эсминец с системой "Иджис". Бронированный корпус обеспечивал защиту от нехитрого оружия террористов, в том числе от гранатометов. "Орегон" нес две мини-субмарины, которые запускались через специальные люки справа и слева от киля, а в заднем трюме, скрытый переборкой, замаскированной под штабель контейнеров, стоял вертолет МД-520Н компании "Макдоннелл-Дуглас".
Помещения для команды ни в чем не уступали каютам самых роскошных лайнеров. Работая в корпорации, люди ежедневно рисковали жизнью, и Хуану хотелось, чтобы они не отказывали себе в комфорте.
- Где наш гость? - поинтересовался Макс.
- Опять к Джулии клеится, - ответил Хуан.
- Как думаешь, это потому, что она врач? Или Джулия и правда такая красотка?
- Полковник Джузеппе Фарина, как несложно заключить из его имени, итальянец. Он считает себя неотразимым и не пропускает ни одной юбки. Линда Росс и другие девушки его уже отшили, осталась наша милейшая доктор Хаксли. Вдобавок она не может покинуть медпункт - вдруг что? Волей-неволей приходится слушать Фарину.
- Ни к чему нам на борту этот треклятый наблюдатель, - заметил Макс.
- Нужно быть реалистом, пусть даже вопреки собственным желаниям, - провозгласил Кабрильо. - Власти предержащие хотят не просто получить Диди - им нужно, чтобы суд прошел гладко. Фарина должен убедиться, что мы не нарушим инструкций.
- Воевать с террористами, но не бить ниже пояса? Что за чушь! - скривился Макс.
- Не преувеличивай. Я знаю Зеппе уже лет пятнадцать, с ним проблем не возникнет. По обычным каналам Диди нам не выдадут - судебная система в Сомали не функционирует…
- И не только судебная.
Хуан пропустил реплику мимо ушей.
- Мы нашли альтернативу, но придется мириться с присутствием Зеппе, пока не вернемся в нейтральные воды и не передадим Диди американскому флоту. Пусть только ступит на палубу, и дело в шляпе.
Макс нехотя кивнул.
- А нашу бутафорию от взрывчатки не отличишь, и Диди пожелает убедиться лично.
- Вот именно. Мы положили в мышеловку аппетитный кусок сыра.
Нынешнее задание несколько отличалось от предыдущих. По большей части корпорация работала на правительство США, причем только за наличные. К ее услугам прибегали, когда у армии и разведки не было права или желания рисковать. На сей раз заказчиком выступало ЦРУ - оно добивалось, чтобы Мохаммад Диди предстал перед Гаагским трибуналом. Власти США хотели отправить его прямиком в Гуантанамо, но в конце концов пошли на сделку с союзниками и согласились на суд в Европе, при условии, что официальной выдачи Диди не потребуется.
В ЦРУ все переговоры с корпорацией вел Лэнгстон Оверхолт. Он и обратился к своему протеже Хуану Кабрильо с непростым заданием - захватить Диди так, чтобы операцию не сочли похищением. Как и ожидалось, Кабрильо и его команда разработали план за двадцать четыре часа, хотя лучшие агенты ЦРУ уже несколько месяцев не могли ничего придумать.
Хуан бросил взгляд на хронометр в углу главного экрана. Оценив скорость и курс корабля, он понял, что берега "Орегон" достигнет в лучшем случае к рассвету.
- Пообедаем? По-моему, сегодня омар "Термидор".
Макс погладил живот.
- Хаксли прописала мне тридцать минут на тренажере.
- Бесполезно! - усмехнулся Хуан.
- Посмотрим на твою талию лет через двадцать!
Берег показался сразу после рассвета. В обе стороны, насколько хватал глаз, тянулись мангровые болота. К штурвалу встал сам Хаким: он лучше всех знал тайные протоки, достаточно глубокие, чтобы подойти прямо к лагерю. В их руки впервые попало столь большое судно, однако Хаким не сомневался, что сумеет провести его до базы. В крайнем случае можно пристать для разгрузки где-то поблизости.
Во влажной дымке было трудно дышать, а стоило солнцу выглянуть из-за горизонта, температура поползла вверх.
"Орегон" медленно углублялся в болота, поднимая со дна частицы ила, окрашивающие воду за кормой в грязно-коричневый цвет. Умей Хаким читать показания эхолота, который висел на одной из переборок в рулевой рубке, он узнал бы, что глубина под килем была лишь два с лишним метра. Заросли густели, они окружат судно со всех сторон, практически сходясь наверху.
В протоке едва хватало места для поворотов. Из рулевой рубки огромного сухогруза она казалась Хакиму гораздо уже обычного. Нос ткнулся в бревно - на катере появилась бы сквозная пробоина, а дно сухогруза оно лишь слегка поцарапало. До базы оставался лишь один, самый крутой поворот, а до берега - меньше корпуса судна.
- Сумеешь пристать? - спросил Азиз.
Хаким не отреагировал. Он до сих пор злился из-за вчерашнего.
- До лагеря меньше километра. В крайнем случае разгрузимся прямо здесь и перевезем добычу лодками.
Сомалиец шире расставил ноги и крепче вцепился в штурвал. Нос корабля смотрел прямо в берег, и Хаким, выждав до последнего, резко крутанул штурвал, только судно реагировало куда медленнее, чем он рассчитывал, и продолжало ползти вперед.
Наконец нос неторопливо, словно в замедленной съемке, начал уходить в сторону. Поздно, сейчас они налетят на берег! Хаким включил "полный назад", чтобы смягчить удар.
В недрах корабля, в своем кресле, посреди командного центра восседал Кабрильо. Лучшим рулевым на "Орегоне", несомненно, был Эрик Стоун, который сейчас в столовой изображал Дуэйна Мерриуэзера. Впрочем, при нынешних обстоятельствах Кабрильо все равно не доверил бы руль Эрику: в такие моменты Хуан управлял своим кораблем только сам.
Вместо того чтобы дать "полный назад", как хотел Хаким, Кабрильо включил носовое подруливающее устройство и до упора повернул сопла водометов.
Для собравшихся в рулевой рубке это выглядело как внезапный порыв ветра, волшебным образом не шелохнувший деревьев на берегу. Нос судна рванулся вбок, словно его толкнула невидимая рука. Хаким с Азизом ошеломленно переглянулись, не веря, что сухогруз способен на столь стремительные маневры. Ни тот ни другой не заметили, что после поворота судно "самостоятельно" выровнялось. Хаким продолжал крутить штурвал, полагая, что управляет сухогрузом.
- Аллах нам покровительствует, - заметил Азиз, хотя оба пирата религиозностью не отличались.
- Просто я знаю свое дело, - отрезал Хаким.
Пиратский лагерь располагался на высоком правом берегу почти вровень с палубой "Орегона" - так защищались от прилива и весеннего паводка. Параллельно ему шел тридцатиметровый деревянный причал, в результате получилось что-то вроде дока. С берега попасть на причал можно было по нескольким металлическим лесенкам, вкопанным в твердую почву склона (лесенки сняли с одного из первых захваченных кораблей). Катер Хакима стоял рядом с парой таких же утлых рыбацких суденышек.
Дальше, в глубине, находился сам лагерь - беспорядочное нагромождение разномастных построек. Среди палаток, которые привезли в страну для беженцев, и традиционных глиняных лачуг попадались деревянные строения, крытые рифленым железом. Население составляло более восьмисот человек, из них три сотни - дети. По периметру располагались четыре сторожевые вышки, сколоченные из выцветших досок, с трубами вместо опор. Землю усеивали мусор и экскременты. Вокруг лагеря рыскали стаи одичавших собак, худых и грязных.
Ликующая толпа полуголых ребятишек, неряшливо одетых женщин с младенцами за спиной и мужчин со штурмовыми винтовками выстроилась вдоль берега и заполонила причал - казалось, он вот-вот обрушится. Выстрелы были в этих местах столь привычны, что дети даже не просыпались. В центре причала стоял Мохаммад Диди собственной персоной, вместе с самыми надежными соратниками.
Несмотря на репутацию монстра, выглядел он не слишком внушительно: ниже среднего роста, тощий настолько, что сшитая на заказ форма болталась на нем, как на вешалке, жидкая седеющая бородка, набрякшие веки, покрасневшие глаза. На поясе у Диди висел большой пистолет, казалось, своим весом тянувший пиратского главаря к земле. Из-за чрезмерной худобы не отпускало впечатление, что разбойник страдает сколиозом.
Лицо Диди было совершенно бесстрастным - этим он тоже славился. Чувств Диди не выказывал ни при каких обстоятельствах - ни когда убивал, ни когда принимал на руки своих бесчисленных потомков.
Шею Диди украшало ожерелье из неровных белых бусин, в которых при ближайшем рассмотрении легко узнавались человеческие зубы с золотыми коронками.
Хаким потратил пятнадцать минут, безуспешно пытаясь завести сухогруз в док. В какой-то момент судно двинулось к причалу так быстро, что встречающие испуганно попятились. Этим дело не закончилось, но Хуану надоели жалкие потуги сомалийца, и он подошел к берегу сам. Пиратам оставалось лишь пришвартоваться, с чем они успешно справились.