- Мура, - отмахнулся орловец.
- Это ты его? - снова спросил Сибирцев.
- А что ж оставалось делать-то? Под шумок, из кармана…
- Лихо!
- Дырку теперь зашивать, - орловец сунул ладонь в карман галифе и показал через отверстие палец. - Ладно, пустяки. Ты, ваше благородие, счастливым родился. Крепко, видать, копнул тебя Кабанов. Началось, наверно, с того, что больно уж благоволил к тебе Скипетров, а кончилось - вон чем. Едва на тот свет не отправил. Аккуратно и быстро проверь свои связи, может, где-то обнаружится прокол. Кабанов - контрразведчик, а попер, вишь, напролом… Но теперь нет Кабанова. Не только самого убрали, но и большое грязное пятно наложили на твое непосредственное начальство. Не думал я, что с деньгами так-то удачно получится. При полном, что называется, стечении народа. Как теперь твой атаман почешется! А? Славно… Твой уход временно отменяется. Но адрес запомни: верный алрес. И последнее. Думаю, тебе сейчас самое время оперативность проявить: дуй-ка к атаману в Маньчжурию, в ноги пади - Григорий Михайлович, отец родной, наших, мол, забижают, это все Калмыкова происки. Полагаю, выручит атаман твоего Скипетрова, а он нам еще пригодится, как прикрытие. И про деньги не забудь. Они сейчас рады будут все свалить на Кабанова, поскольку тот - труп. Ну, бывай. Двинем в разные стороны. Ваши автомобили вроде за тем углом, а я пешком, так скорее… - И он шагнул в темноту.
Сибирцев хотел было его окликнуть, но орловец вернулся сам.
- Ладно, - сказал он. - Раз уж так сложились обстоятельства, знай, я - Михеев. Понял? Самый я что ни на есть натуральный Михеев. У Орлова служу, пока нас, конечно, не разогнали. И наша встреча нынче вынужденная, поскольку вое те же обстоятельства. А ты на меня больше не выходи. Мы с тобой знакомы - и только. Если чего - сам тебя найду. Связь прежняя. Бывай. - Он тронул ладонью Сибирцева за локоть и растворился в ночи.
Вот так и произошла их первая встреча. Давно это было, еще в Харбине…
3
В кабинете Лациса зазвонил телефон. Мартин Янович встал и, сделав знак Сибирцеву и Михееву следовать за собой, пошел к аппарату. Жестом пригласил сесть у длинного стола и снял трубку.
- Лацис у аппарата. Слушаю, Феликс Эдмундович, - он стал перелистывать бумаги в папке, оставленные секретаршей. - Да, здесь. Буду смотреть… Скажите, Михеев, - Лацис прикрыл ладонью трубку, - товарищ из Тамбова прибыл?
- Прибыл, - поднялся Михеев. - Я его отправил отдыхать до двенадцати.
- Хорошо, - кивнул Лацис и продолжил в трубку: - Прибыл. Все данные по Тамбову и губернии готовы… Буду ровно в десять. - Он повесил трубку, дал отбой и посмотрел на часы.
- Пожалуйста, Михеев, принесите все материалы для Сибирцева. Сейчас девять, у нас есть ровно час времени. - Лацис обошел свой письменный стол и сел напротив Сибирцева. Чуть сощурившись, посмотрел на него - по губам скользнула легкая усмешка - кивнул: - Хорошо, курите. Вот пепельница, - он придвинул пепельницу, набитую окурками. - Дымите. Что вы знаете, Сибирцев, о Тамбовской губернии?
- О Тамбовской?.. - в раздумье повторил Сибирцев. - Земля там, говорят, хорошая. Народ не бедный. Кулаков много. Яша Сивачев был родом оттуда. Из-под Моршанска. Погиб он…
- Он был ваш друг?
- К сожалению, только становился. Не успел. Его взяла контрразведка в прошлом году.
- Семья осталась? - спросил Лацис после паузы.
- Искать надо, - вздохнул Сибирцев. - Вроде были мать и сестра. Где-то там, наверно, живут.
- Вот и выясните. Попутно. Потом сообщите сюда, и мы постараемся помочь семье… К Делу, - уже другим, суровым голосом сказал он и взял принесенную Михеевым папку с бумагами. - Вам надлежит утром выехать в Тамбовскую губернию. В Сибирь пойдет экстренный поезд, он доставит вас в Козлов. Оттуда направитесь в Тамбов. - Лацис посмотрел на него: - Окончательно вопрос решится позже, у Дзержинского. Так что и вы, Михеев, будьте готовы тоже.
- Нищему собраться, Мартин Янович… - начал Михеев, но Лацис махнул рукой:
- У вас представится возможность острить в дороге… Так вот, Сибирцев, ваш друг подготовил для вас обширное досье. С ним следует внимательно ознакомиться.
- Времени маловато, Мартин Янович, - озабоченно сказал Михеев.
- Ничего. Отберите сейчас самое главное. Остальное можно в поезде.
Михеев вышел в приемную, притворив за собой дверь.
- Итак, продолжим. Я имел разговор с председателем губчека. В губернии положение чрезвычайное. Очень. Начну с того, что в наши руки попали документы, которые говорят об участии партии эсеров в кулацком и бандитском движении. Среди этих документов есть весьма любопытные. Здесь, - он хлопнул ладонью по папке, - имеются письма членов эсеровского цека из Бутырской тюрьмы, где они в настоящее время содержатся, а также переписка тамбовского губкома правых эсеров.
Мартин Янович поднялся и стал прохаживаться по кабинету. Поскрипывали сапоги, поскрипывали ремни портупеи, четко и тяжело, с металлической резкостью падали слова особоуполномоченного:
- Это была очень серьезная операция, Сибирцев. Благодаря ей мы твердо установили, что существует связь между кулацко-бандитскими мятежниками и эсеровским центром. Эсеры, конечно, открещиваются, так? Но у нас на этот счет имеются железные факты. В декабре в Ревеле вышел первый номер журнала "Революционная Россия", центральный орган их партии. Небезызвестный Виктор Чернов наконец отбросил свою демагогию и открыто призывает подпольные организации к активизации борьбы с Советской властью. Вы знаете его?
- Лично не приходилось встречаться, Мартин Янович. Но слышал, читал, конечно, достаточно. Я ведь в Сибири нагляделся на них, кое-кто даже за своего считал… - Сибирцев усмехнулся.
- Это мне известно, - Мартин Янович лукаво сощурился. - Больше скажу, именно это ваше прошлое должно сыграть важную роль в предстоящей операции. Именно оно остановило наш выбор на вас. Когда мы закончим, Михеев познакомит вас с той легендой, которую он разработал… Но вернемся к Чернову. Виктор Михайлович - серьезный противник.
- Бессменный член цека партии эсеров, - добавил, словно в раздумье, Сибирцев - Я бы сказал: мозг движения.
- Совершенно правильно. Только так и должны мы к нему относиться. Фактически в настоящее время он идейный руководитель так называемой "Заграничной делегации эсеров". Как человек неглупый, Чернов понимает, что поднять массовое движение против Советской власти только силами своей организации он не сможет. Он вступает в союз с меньшевиками и кадетами. Восстание в Кронштадте - дело их общих рук Только что в Петрограде за контрреволюционную деятельность мы арестовали более сотни эсеров и меньшевиков. А их комитет снова открыто призывает к забастовке Рука Чернова тянется далеко: в Воронеж, в Поволжье, в Сибирь и, разумеется, в Тамбов. Посмотрим, что он использует. Первое - голод. Вы, Сибирцев, должны знать, какой сейчас в стране голод.
- Насмотрелся, пока ехал сюда, - кивнул Сибирцев.
- Из окна поезда не так много видно, - возразил Лацис. - В центре России мы имеем жесточайший продовольственный кризис, который перерастает в кризис политический. Нами установлено, что банды в районах Тюмени, Саратова и Тамбова действуют по заранее намеченному плану. Они разрушают железнодорожные пути, грабят продовольственные поезда и ссыпные пункты, зверски убивают наших товарищей-продотрядовцев. Разграблено около шести миллионов пудов хлеба Это самые приблизительные данные. Голод сегодня для эсеров - средство политической борьбы Опираясь на недовольство значительной части крестьянства и даже рабочих, они пытаются взорвать нас изнутри. У них есть оружие. Много оружия…
- Этого добра, Мартин Янович, по всей России-матушке хватает. Бери не хочу.
- Вот именно! - Лацис рубанул ладонью. - Еще вчера у них был Кронштадт…
- Был? - вырвалось у Сибирцева. Он знал о мятеже, слышал и о том, что на его подавление брошены крупные силы, вплоть до делегатов X съезда большевиков.
- Теперь - был! Мятеж подавлен… - Лацис молча прошелся из угла в угол своего кабинета, резко остановился. - Но! Это стоило большой крови. Кто может оценить стоимость крови?.. Второе. - Он снова пошел размеренными, скрипучими шагами, глядя себе под ноги. - Сознательного пролетариата в Тамбовской губернии очень мало. Многие лучшие большевики были мобилизованы, погибли на фронтах, вследствие чего партийные организации ослаблены. Понимаете ситуацию?.. Так вот, опираясь на кулаков, дезертиров и несознательную, неграмотную крестьянскую массу, эсеры сумели сколотить "Союз трудового крестьянства" с совершенно конкретной программой тщательной и хорошо законспирированной подготовки кулацко-бандитских восстаний. Мы имеем экземпляр их программы, - Лацис пальцем показал на папку, лежащую перед Сибирцевым. - Правильнее было бы назвать этот союз - по тем же буквам - союзом тамбовских кулаков… Вам надо хорошо знать эту программу… А скажите-ка, пожалуйста, Сибирцев, у вас теперь не складывается ощущение, что мы, судя по тому, что я говорю, знаем достаточно много, а дела пока не видно?
Сибирцев смутился от такого прямого вопроса. Он машинально сунул руку в карман к кисету с табаком. Достал, стал сворачивать самокрутку. Лацис молча и с интересом наблюдал за ним.
- Я, Мартин Янович, - сказал наконец Сибирцев, - понимаю всю эту работу как предварительную. Ежели, скажем, здесь случится у меня неувязка, значит, там, у них, считай, гроб с крышкой. Поэтому вся эта подготовка, считаю, правильная.
- Это хорошо, что вы так думаете, - Лацис возобновил свое размеренное хождение.
- Мне еще трудно судить о положении вещей здесь, то есть в Тамбове. Но если говорить о Сибири, мне кажется, Мартин Янович, что одной из главных причин общего недовольства является продразверстка.
- Так! - Лацис будто обрадовался. - Вот мы и подошли к самому главному. В свое время, помните… Ах да, - он улыбнулся, - откуда вам это помнить, когда вы были гам, за кордоном… В свое время мы ввели продовольственную разверстку, как вынужденную меру. У нас просто не было иного выхода, иначе армия и рабочий класс погибли бы от голода. Но сегодня - другое дело. Сегодня уже назрел вопрос о замене продразверстки натуральным продовольственным налогом. Этой мерой мы можем дать крестьянину определенную свободу и определенный доход от своего труда. Теперь все будет зависеть от его личной заинтересованности Подробно об этом вы прочтете в соответствующих документах X съезда партии большевиков, которые мы тоже вам даем. В настоящее время Центральный Комитет рассматривает это предложение Владимира Ильича. Повсеместным введением продналога, в котором будут точно указаны его размеры, и при жестком соблюдении классового принципа мы выбьем землю из-под ног эсеров и кулаков. Оторвем от них трудовое крестьянство, и в первую очередь середняка. Вот наша главная задача на сегодня.
- Простите, Мартин Янович, а какие-либо сроки уже известны? Когда его введут?
- У вас, в Тамбовской губернии, продналог уже вводится. Это в какой-то мере облегчит вашу задачу. Я постарался ввести вас в общий курс событий. А теперь конкретно о вашем деле… Итак, Александр Степанович Антонов. Вам что-то говорит это имя?
- Нет, - покачал головой Сибирцев. - Ничего.
- Хорошо, вкратце. Подробности - в папке. Эсер с девятьсот пятого года Мещанин из города Кирсанова. Сын слесаря. Был в ссылке, вернулся в феврале семнадцатого. До октября был начальником уездной милиции. Позже неоднократно поднимал восстания по деревням, но мы быстро их ликвидировали. Однако наступление Деникина и особенно рейд Мамонтова на Козлов сильно оживили его деятельность. В настоящее время он имеет, по нашим приблизительным подсчетам, несколько десятков тысяч штыков и сабель.
- Ого! - вырвалось у Сибирцева.
- Да, увы, это так. Как человек, имеющий далеко идущую цель, он построил свои силы по образцу Красной Армии. То есть создал полки, институт политотделов, ревтрибуналы, вплоть до войск внутренней охраны. Кроме того, он имеет контрразведку и обширную, хорошо законспирированную сеть агентуры. А мы в это время - как это? - спали на лаврах? Да. По вине нерадивых губисполкомщиков и чекистов Центр еще в прошлом октябре получил ложные сведения о том, что восстание в Тамбовской губернии уже ликвидировано заодно с его руководителем эсером Антоновым. Вы меня понимаете, Сибирцев? А в это время Антонов, отсиживаясь в лесах, укрепил свои банды и сегодня разоружает наши мелкие воинские части, милицию, забирает скот и зерно. Он уже показал себя самым гнусным убийцей из-за угла и безжалостным головорезом. Но самое опасное: он держит под контролем железные дороги восточного и южного направлений. Он держит нас за горло. Понимаете?
- Понимаю, - эхом отозвался Сибирцев. - Положение действительно…
- Нетерпимое! Вам не надо этого объяснять. Вы ведь врач?
- Недоучившийся, к сожалению. Ушел на фронт в шестнадцатом. Ну, еще госпиталь…
- Да-да, - перебил Лацис. - Будучи врачом, вы должны знать, как важно вовремя поставить диагноз. Как необходимо отделить больную ткань от здоровой. Операцию нельзя сделать вслепую. Можно задеть жизненно важные органы А организм еще не выправился от другой, более мучительной и опасной болезни. Так? Да. Но операцию необходимо делать. Вот вы и будете диагностом в этой операции. Орловскому округу дано соответствующее указание. На Тамбовщину мы срочно стягиваем крупные соединения, аэропланы, бронесилы. Предполагается прислать кавбригаду Григория Котовского. Мы усиливаем партийную организацию, местную чека, милицию, посылаем опытнейших руководителей, агитаторов. Только что туда выехал уполномоченный ЦК и ВЦИК Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, который возглавит борьбу с мятежом. Зная вас как опытного чекиста, мы остановили свой выбор на вашей кандидатуре.
- А когда она начнется, эта операция? - Сибирцев уже представлял приблизительно, что ему предстоит, что ему уготовил особоуполномоченный ВЧК.
- В самые ближайшие дни, - взмахами кулака Лацис словно вколачивал гвозди. - Поэтому надо спешить. Феликс Эдмундович уже указывал на несостоятельность принципа окружения бандитов небольшими силами. Мы меняем как организацию, так и тактику борьбы. Не разрозненные действия отдельных отрядов, от которых бандиты легко уходили, а сильные маневренные группы, крупные воинские соединения, которые будут преследовать их до конца, до полного уничтожения. Только что мы ликвидировали кулацкое восстание Колесникова в Воронежской губернии, но остатки его шайки бежали сюда, к Антонову. Уничтожили банду Вакулина на Дону, но и его недобитые бандиты перебрались к Антонову. К нему стягиваются бывшие белогвардейские офицеры, кулаки, эсеры, дезертиры, сгоняется силой крестьянская масса. Такова обстановка. В общих чертах. Весьма общих. Конкретно с задачей вас познакомит Михеев. Он готовил операцию. Феликс Эдмундович подпишет соответствующий документ. По мере развертывания боевых действий ваши функции будут меняться. Первое, что нам предстоит, - это изолировать кулацко-бандитскую верхушку от основной крестьянской массы. А второе - вскрыть эсеровскую и белогвардейскую агентуру, внедриться в эти организации с целью их дальнейшего уничтожения.
Лацис остановился посреди кабинета и заложил большие пальцы за ремень. Выжидательно смотрел на Сибирцева, словно зависел от его решающего слова.
Не в первый раз Сибирцеву оказываться в незнакомой обстановке. Опыт подсказывал ему: не торопиться, все взвесить и проверить тут, чтобы уже там быть свободным в своих решениях. Хотя, в случае чего, рассчитывать, судя по всему сказанному Лацисом, можно будет не только на одного себя. Интересно, что за легенду приготовил Михеев… Вскрыть агентуру - это ведь просто сказать. Сидя в той же губчека, ее не вскроешь. Значит, надо идти вглубь, влезать в эсеровскую шкуру, вспоминать все их программы и решения. Враг, с которым предстоит встреча, конечно, очень серьезный. Эсеры - народ суровый и безжалостный, а в данной ситуации у них, пожалуй, и другого выхода-то нет, как быть безжалостными: все на карту поставлено…
Сибирцев вздохнул, поднял глаза.
- Я понял, Мартин Янович. Постараюсь сделать все, что нужно.
- Хорошо, - сухо заметил Лацис, но глаза его потеплели. - Я был уверен в вас, Сибирцев.
В кабинет вошел озабоченный Михеев, и видеть его в этом состоянии было непривычно. "С чего бы это он?" - подумал Сибирцев.
- Извините, Мартин Янович, через пять минут совещание.
- Благодарю, Михеев, я помню. Мы уже заканчиваем. Пока идет коллегия, вы, Сибирцев, смотрите материалы. Возможно, мы вас пригласим, уточним детали. Будьте готовы.
Все трое вышли из кабинета в приемную, и Лацис запер дверь своим ключом.
- Михеев, - сказал он, обернувшись, - не забудьте, пожалуйста, накормить Михаила Александровича. Умная голова не должна быть голодной, - он улыбнулся. - Время…
- Ну, Мишель, задали вы мне задачку. Прямо ума не приложу, как ты все это осилишь… Тут, - он показал на пухлые папки, разложенные на столе секретарши, - на неделю делов.
Сибирцев с сомнением посмотрел на них, открыл одну, полистал, снова закрыл.
- М-да… - он почесал пятерней затылок. - Постарался ты, брат. Ничего не скажешь… Действительно, на неделю. Что ж, не будем терять времени. Давай показывай все, что касается моей легенды и главных действующих лиц. Остальное потом. - Он плотно уселся на стуле, сдвинув папки в сторону, вынул из кармана гимнастерки несколько сложенных листков бумаги и карандаш. - Давай то, без чего никак нельзя. О деталях поговорим после.
- Вот, - протянул ему тонкую папочку Михеев. - Тут про тебя. Конфетка, Мишель, - оживился он. - Для себя готовил, да уж чего теперь считаться? Бери, пользуйся… Решил я: быть тебе представителем. Знаешь чьим? Смотри, - он перевернул лист, и Сибирцев прочитал: "Всесибирский союз трудового крестьянства". - Тут, - продолжал Михеев, - начальник Главсибштаба эсер Родионов. Дальше - его военный отдел. И кое-кто из наших с тобой старых знакомых. В частности, полковник Гривицкий. Помнишь такого?.. Маковкин, Гривицкий…
- А-а, - протянул Сибирцев, - поручик? Вот где он оказался… Он что, уже полковник?
- Как видишь. Я ж говорил, старые связи и знакомства всегда пригодятся. Держи. Тут дело верное. Никакой липы… Ты, кстати, тоже полковник.
- Ну да?.. - хмыкнул Сибирцев. - Гривицкий, значит… Помню я его…