- И что же? - Абигайль почувствовала слабость.
- И мне кажется, я нашел их. Но тем не менее…
Он не закончил фразы. Раздалось хлопанье закрываемых и запираемых на ключ дверей, затем невидимый мажордом хлопнул в ладоши и тонким голосом крикнул:
- Снять маски! Ужин!!!
Мгновенно слетели маски, словно тесемки были уже развязаны заранее, и открылись лица. Некоторые были молодые и даже красивые, были лица средних лет и также старые, но все они без исключения были искажены безобразными торжествующими гримасами, и сразу же глаза на этих лицах сделались водянистыми и неживыми, рты оскалились, обнажив вампирские клыки, жаждущие крови, раздалось леденящее душу рычание - и многие пары рук потянулись к своим жертвам. На мгновение у Абигайль мелькнула мысль, что все это - жестокий розыгрыш. Но если еще можно вставить себе в рот зубы из папье-маше, то никакой шутник не в состоянии придать своим глазам такое выражение, и так щелкать картонными зубами тоже невозможно. В глазах у нее потемнело. Она еще увидела, как ее сосед ударил одного из вампиров кулаком в лицо, и как выхватил шпагу из ножен у другого, и что шпага оказалась не бутафорской, но и не боевой, а тонкой и легкой, богато изукрашенной деталью придворного костюма семнадцатого века.
Тем не менее, сам факт сопротивления со стороны приговоренной жертвы вызвал замешательство среди вампиров, они остановились, но кто-то крикнул: "Он же один!" - и кольцо опять стало сжиматься. Абигайль застонала и начала опускаться на пол. Прежде чем окончательно потерять сознание, она услышала звон бьющегося стекла, но ничего уже больше не видела.
Два зеркала на внутренней стене зала были огромными, до полу, выше человеческого роста, словно две двери в резных рамах. Они выглядели очень старыми, поверхность была несколько тусклой и даже слегка поцарапанной, и единственным достоинством этих зеркал всегда считалась и особенно ценилась дамами возможность увидеть себя во весь рост. К царапинам же никто никогда не присматривался.
Медлить больше было нельзя: дама погружалась в обморок, придворная шпага в руке молодого человека не была сколь-нибудь серьезным оружием. Ксавьер Людовиг открыл решетку - раздался резкий скрежет давно не смазываемых петель, но, к счастью, он не был услышан в зале.
…Зеркало взорвалось осколками, пламя свечей отразилось в зеркальном клинке и в глазах человека в старинном костюме, сжимавшем этот клинок обеими руками. Давя осколки зеркала каблуками ботфорт, человек наносил удары направо и налево, открывая себе проход в толпе. Вампиры ахнули и отшатнулись, отступая: наносимые этим лезвием раны были для них так же болезненны, как для любого нормального человека, а отрубленные руки и головы не могли больше прирасти. Вампиры знали об этом, и паника охватила их. Но, уворачиваясь от ударов рокового для них меча, они пытались утащить с собой Абигайль и ее защитника, придворная шпага в руках которого практически ничем не угрожала им.
Ксавьер Людовиг вырвал из ножен свою саблю и бросил ее через головы вампиров храбрецу, крикнув:
- Пробивайтесь ко мне!
Тот поймал оружие, но при этом порезал ладонь, к счастью левой, а не правой руки; левой рукой он подхватил даму, уже не владевшую собой. Вид крови привел вампиров в бешенство, некоторые из них тоже выхватили шпаги. Молодой человек наносил удары неплохо, но обычное лезвие не могло нанести вампирам длительного вреда, и вампиры это знали и, не особенно боясь, только берегли головы. Меч с зеркальным клинком - вот что сеяло панику и гибель в их рядах. Шпага одной из тварей переломилась от его удара, подобно соломинке, а голова отлетела в сторону и осталась лежать неподвижно, не кричала и не хлопала глазами, а тело не сохранило равновесия - конвульсивно дергаясь, оно рухнуло на пол, и агония была недолгой.
- Берите даму на руки и отходите! Я прикрою вас!
- Кто Вы, сударь?
- После! Скорее!
Молодой человек, неловко держа даму и не выпуская из рук оружия, скользя на осколках, нырнул в черный проем. Ксавьер Людовиг шагнул за ним и изо всех сил дернул на себя решетку. Вампиры устремились следом. "Если они пройдут за решетку, я ничего не смогу сделать - в этом узком коридоре не взмахнешь мечом, в темноте лезвие не отбросит блика и не ослепит их. О каком замке говорил старик? Где он?!"
Вампиры уже сунули головы в проем стены позади разбитого зеркала, когда раздался оглушительный скрежет, и Ксавьер Людовиг едва успел отступить: скрытая в стене пружина сработала, и каменная плита опустилась перед самым носом вампиров, отрезав не только преследование, но и звуки, и источники света.
В узком проходе едва разошлись. Внезапная тишина оглушила, а непроглядная тьма ослепила молодого человека.
- Идите за мной и старайтесь не шуметь.
- Возможно, Вас это удивит, сударь, но я ничего не вижу. По крайней мере, будьте любезны предупредить меня о ступенях, если таковые здесь имеются.
- Здесь имеются еще и повороты, постарайтесь поворачивать сразу, как только я скажу, чтобы не разбить вашу даму о стену.
- Честно говоря, это не моя дама. Я даже не знаю ее имени. В гостинице "Империал Кронвальд" она остановилась вместе с мужем. На этот бал она тоже прибыла вместе с мужем.
- Ну, теперь она вдова. Но мне больше жаль ту юную девушку… Почему вы не держались вместе?
- Боже мой, сударь, кто же мог представить?!
- Вы знаете легенду?
- Конечно, приезжие узнают о ней, еще не доехав до города. Но ведь это легенда! Разумный человек не может воспринимать это всерьез!
- Значит, все местные жители - сумасшедшие? Никто из них не принял бы подобного приглашения. Более того: если кто-либо из местных жителей получил бы подобное приглашение, уверяю Вас, наутро здесь было бы втрое больше народу, чем Вы видели. Потому что мужчины всей округи - не только Кронвальда - пришли бы сюда с кольями и крестами, святой водой и серебряными пулями. Вампиры это прекрасно понимают и послали приглашения скучающим проезжим бездельникам в поисках приключений. Вы познакомились здесь с кем-либо?
- Нет, я приехал вчера и не искал знакомств. Не могу объяснить, почему я принял это приглашение. В нем чувствовалась опасность, но, честно говоря, последнее время я почти желал умереть.
- И Вам это почти удалось. Еще не поздно, я могу провести Вас обратно в зал.
- Нет, знаете ли, благодарю покорно, я передумал. Но неужели это правда? Неужели это настоящие вампиры? Может быть, это секта каких-нибудь безумных почитателей культа крови?
- Культа крови, несомненно. Уверяю Вас, это настоящие вампиры. И они не безумны, нет. Они голодны! Они не получили ужин полностью, а это значит, что они не смогут сегодня уснуть… Сейчас повернете направо и остановитесь. Я открою дверь.
- Сударь, я премного благодарен Вам за спасение, но, может быть, мы, наконец, представимся друг другу? Меня зовут У. фон З., Фредерик У. фон З. Я из Варшавы. Мой отец немец, а мать полька…
- Милостивый государь, меня не интересует ваша родословная. У меня и своя неплохая…
Ксавьер Людовиг открыл тяжелую дверь, и они вышли из потайного хода в другой коридор, не менее темный, но по движению воздуха чувствовалось открытое пространство. Потом вошли еще в одну дверь, и Фредерик услышал, как его спаситель заложил засов. Здесь казалось светло: комната щедро освещалась луной через распахнутые настежь ставни. Из окна тянуло ночной прохладой и запахом молодой листвы. Комната была похожа на спальню: высокая старинная кровать под балдахином с раздвинутыми занавесями занимала треть комнаты, два деревянных кресла с высокими прямыми спинками и резными подлокотниками стояли напротив холодного черного камина, а в углу виднелось нечто вроде секретера или бюро. Вся мебель была покрыта толстым слоем пыли, паутина свисала из всех углов. Это зрелище напоминало Фредерику гравюры из книжки про Замок с Привидениями, и он невольно вздрогнул. Его таинственный спаситель не торопился представиться. Вместо этого он указал ему на кровать и сказал:
- Положите ее. Вы, наверное, устали. Садитесь в кресло. Оно неудобное, но другого нет.
Только при этих словах Фредерик почувствовал, как он устал. Он неловко положил даму на постель - облачко пыли поднялось и стало медленно оседать на ее нарядное светлое платье и волосы, уложенные в замысловатую прическу, а также на лицо и руки. Фредерик рухнул в одно из кресел - оно действительно оказалось жестким и неудобным, - снял маску и бросил ее в камин. "Какой я глупец! - подумал он. - Скучающий бездельник в поисках приключений - мой таинственный спаситель прав. Кстати, где же он?.."
Фредерик обернулся. Человек в старинном красном камзоле, надетом поверх другого, белого, с кружевным воротником белой тонкого полотна рубашки и такими же манжетами, закрывающими половину кисти руки, стоял у секретера. Он высек искру огнивом, затеплив трут, потом зажег свечу, пересек комнату, поставил свечу на каминную полку и опустился в соседнее кресло. На Фредерика глянули усталые глаза, обведенные темными кругами, - глаза пожилого человека на молодом лице.
- Я должен представиться? - усмехнулся незнакомец. - Извольте: я - граф Кронверк. Тот самый, исчезнувший. Полтора столетия пролетели для меня быстрее одной минуты. Я не могу объяснить, как это случилось, потому что сам не понимаю многого из того, что происходит со мной и с окружающим меня миром. Но я не хочу сейчас говорить об этом. Сударь! С наступлением рассвета Вы сможете покинуть замок, я не намерен Вас удерживать. Но пока рассвет еще не наступил, позвольте просить Вас о помощи. Я убедился, что Вы неплохо владеете холодным оружием. Наверное, у Вас был хороший учитель, старый дуэлянт?
- Вы правы, граф, - голова у Фредерика еще шла кругом, но он уже решил совершить, наконец, имеющий смысл поступок, даже если поступок этот окажется последним в его жизни. - Родители пытались дать мне хорошее образование, нанимали для меня разных и хороших учителей, но из меня получился, как Вы справедливо изволили заметить, скучающий бездельник. Что я должен делать?
- Мы попытаемся уничтожить Князя.
- О! Этот Князь, я предполагаю, не решаюсь произнести вслух…
- Не стоит, - Ксавьер Людовиг устало махнул рукой. - Ни Вы, ни я не знаем, кто это на самом деле.
- В таком случае как Вы предполагаете его уничтожить?
Вместо ответа тот спросил:
- Вы умеете заряжать пистолеты? Вот такие, - и он вытащил из-за пояса и протянул ему один из своих пистолетов: почти прямой, большой и тяжелый пистолет украшенный замысловатой насечкой и инкрустацией. - Теперь, наверное, оружие сильно изменилось?
Фредерик взял пистолет и осмотрел его: массивный курок можно было взвести только другой рукой.
- Да, граф, оружие изменилось. Нынешние пистолеты меньше, легче, и курок можно взвести большим пальцем той же руки, которой держишь оружие. Но я уверен, что смогу зарядить такой пистолет. Мой учитель фехтования, старый дуэлянт, показывал мне всякие забавные штуки…
- Отлично. Эти пистолеты останутся у меня. Они заряжены серебряными пулями. Вы возьмете себе другие четыре, они лежат на бюро. Там же Вы найдете заряды и порох. Возьмите также мою саблю. Это хороший клинок. Если нам придется вступить в бой, старайтесь рубить головы, они потом приставят их обратно, но на какое-то время Вы сможете вывести их из строя. Прошу Вас, не будем терять времени. Возьмите свечу. Мне свет не нужен. Признаться, я понятия не имею, как подступиться к этому Князю…
Задавая своему кавалеру вопрос относительно странного зеркала, Марианна ни на секунду не задумалась о том, что может быть истинной причиной этой необычности.
Когда вампиры сняли маски, ее любезный кавалер тоже открыл лицо и действительно оказался обладателем приятной наружности и возраста не старше тридцати лет, чего юная искательница приключений так желала. Он смотрел на нее, как ей казалось, почти влюбленно, улыбался и был так мил! Она не сомневалась: страшные гримасы и клыки - это розыгрыш, над ними шутят! А вот ее спутник просто стоит и улыбается! Она решила поддержать шутку и спросила:
- Послушайте, сударь, отвечайте быстро: нравлюсь ли я Вам?
- Помилуйте, прекрасная госпожа! Никто и никогда еще не нравился мне так сильно!
- Тогда спасите меня от этих ужасных вампиров! Обещаю, что сумею отблагодарить Вас! - и она посмотрела лукаво.
- Обещайте же, - сказал тот, подходя ближе и беря ее за руку, - что будете моей, только моей подругой до скончания времен!
- Обещаю! - воскликнула Марианна, сжимая в ответ его руку. Сердце ее бешено забилось: вот он, молодой, красивый, любезный и, похоже, богатый кавалер, который, кажется, предлагает ей руку и сердце! А если и нет, то даже мимолетное приключение с ним будет приятным! У нее никогда еще не было мимолетных приключений. И вообще никаких не было. Сейчас, сжимая крепко ее руку, он выведет ее из зала, они спустятся бегом по лестнице и укроются от любопытных глаз где-нибудь среди этих романтических развалин!..
Он поднес ее руку к губам, но не поцеловал, а, повернув ладонью вверх, вонзил клыки в тонкие голубые вены на запястье, задержавшись лишь на секунду - и тут же отпустил ее. Марианна вскрикнула от неожиданности и боли, попыталась вырвать руку, но он держал крепко.
- Что Вы делаете? - обиженно вскрикнула она.
- Спасаю Вас, - был ответ. - Посмотрите туда!
В середине зала шла битва - сверкали и звенели клинки, раздавались крики ярости и боли, у стены под колонной тело несчастной доверчивой жертвы едва виднелось из-под навалившихся вампиров. Несколько обладателей оскаленных лиц направлялись в сторону Марианны и ее спутника.
- Так это что же, правда вампиры? - она похолодела.
- А что Вы думали, милая? Что это изящная шутка?
- А Вы?.. Тоже?..
- А кто же я, по-вашему? Ангел небесный?
- Ах! Как же?.. А я? Что будет со мной?!
- Вы хотели, чтобы я спас Вас? Обещали быть моей подругой?
- Да…
- Ну, так у Вас не было и нет выбора! Или умереть растерзанной и обескровленной, или стать одной из нас. Но сегодня всех предполагалось только съесть! Я же спас Вас! Нужно продержаться еще несколько минут!
К ним приближались. Вампиры были голодны и злы: двух жертв отбил какой-то неизвестный со слепящим мечом, а одного, не очень молодого, на всех было безнадежно мало. Здесь же стояла молодая, пригожая, сладкая - и совершенно целенькая! Марианна зажмурилась. Она согласилась бы стать кем угодно, лишь бы не быть терзаемой заживо многими парами клыков одновременно.
- Так нечестно, мсье Француз! - крикнул один из вампиров. - Нужно делиться! Вы захватили целое блюдо себе одному!
- Эта женщина не блюдо! Она будет моей подругой! И я уже приобщил ее! - он держал слово и прикрывал Марианну, не давая другим приблизиться к ней.
- Сегодня никого не приобщают! Вы нарушаете приказ Князя! Отойдите! - те, что были вооружены, выхватили шпаги.
Марианна приоткрыла один глаз и увидела, что ее защитник тоже выхватил свою шпагу, и это оказалась не бутафорская вещица, а тяжелый офицерский эспадрон, и он без труда выбил оружие из рук одного из нападавших. Его еще пытались увещевать:
- Одумайтесь! Если Вам так уж хочется иметь постоянную подругу, выберите себе кого-нибудь в следующий раз! Что за блажь! Нужно спешить, пока она еще пригодна!
Теперь уже почти все вампиры толпились в нетерпении вокруг них, и вперед выступили те, у кого было настоящее оружие, а не придворные игрушки:
- Мсье, отойдите! Вас простят!
- Нет! Она моя!
"Наконец-то хоть кто-то полюбил меня так сильно, что готов отдать жизнь за меня! Готов защищать меня, несмотря ни на что! - с тоской думала Марианна. - Жаль, что это оказался вампир. Теперь я стану вампиршей?"
И тут она почувствовала: озноб охватил ее, но почти сразу же сменился приятным теплом, разлившимся по телу, пьянящим, словно вино, но это тоже было приятно, мгновенная слабость сменилась легкостью, страх - весельем. Она вскинула вверх руки и засмеялась:
- Я бессмертна! - закричала она. - Ах, мсье! Я люблю Вас!
Нападавшие остановились. Ее защитник опустил оружие и обернулся: все! Его услуги были ей больше не нужны.
- Мсье, у вас будут неприятности, - сказал кто-то. - Вас, мадемуазель, тоже никто не приветствует.
Когда, вооружившись, выходили из комнаты, Фредерик обернулся и посмотрел на лежащую без движения даму.
- А она? - спросил он. - Не проникнут ли сюда вампиры в наше отсутствие?
- Не думаю. Им сейчас не до того. Уверен, они побежали жаловаться своему повелителю. Идемте же!..
Они шли по скрытому между стен потайному ходу в полной тьме.
- …Мы должны узнать их намерения. Вы увидите такое, чего не видели никогда прежде и, если удача не отвернется от нас, никогда больше не увидите.
- А если отвернется? - Фредерик боялся как отстать и безнадежно потеряться в полной темноте, так и наткнуться на спину идущего впереди графа, если тот остановится без предупреждения.
- В таком случае, боюсь, мы оба уже ничего не увидим. Но тише! Кажется, мы пришли. Здесь тонкая стенка. Ни звука!
Ксавьер Людовиг взглянул в узкую щель, которая по другую сторону выглядела не более чем глубокой трещиной в старой стене. Там, в небольшой комнате с невысоким потолком, в камине пылали дрова и Повелитель Тьмы сидел, закутавшись в черный плащ, в массивном деревянном кресле. Он смотрел в огонь. За его спиной толпились оставшиеся без ужина вампиры: они докладывали своему господину о случившемся и жаловались на несправедливость. Казалось, их жалобы вызывают у него не сочувствие, а насмешку: "Не сумели справиться с горсткой людишек? Значит, не заслуживаете ужина!" Ему не понравилось другое - то, что этих людей спас неизвестно кто, появившийся неизвестно откуда, из зеркала - утверждали его обиженные подданные. Тот, кого называли Князем и Повелителем, нахмурился:
- Что значит "из зеркала"? Человек не может проходить через твердые поверхности, в том числе и через зеркало, не разбив его!
- Но ведь он и разбил! Он разбил зеркало то ли камнем, то ли выстрелом и увел их туда!
- Ах, вот оно что! Потайной ход, обычное дело. Найдите его и уничтожьте! Вот и будет вам ужин, заработанный! Человек это или нет, его необходимо уничтожить до наступления утра, пока эти двое не выбрались из замка. Иначе убираться придется нам. Тем, кто успеет. Почему вы их не преследовали?
- Повелитель, мы пытались! Но там сработала решетка с секретным пружинным замком, и гранитная плита упала, едва не раздавив нас! Мы разбили другое зеркало, но за ним оказалась стена!..
- Так… А что же другая женщина?
- О Повелитель! Нашему возмущению нет предела! Этот негодяй Француз приобщил ее и не дал нам прикоснуться к ней! Теперь она одна из нас, и они счастливы как влюбленные молодожены!..
- Действительно негодяй, - усмехнулся Князь. - Этот Француз всегда был своеволен. Впрочем, храбрец может себе это позволить. Где он?
- Я здесь, Повелитель, - вампир, называемый Французом, вышел вперед, держа за руку еще робеющую Марианну. - Как все присутствующие здесь знают, я никогда не боялся давать ответы за свои поступки. Да, эта женщина мне понравилась, и я взял ее себе - с ее добровольного согласия.
- Ты оставил других без ужина.