ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Корнеев не был избалован жизнью. Пятнадцати лет он ушел в партизанский отряд, действовавший в горнотаежной части Урала. А когда пришла Красная Армия, вступил в нее, проделал боевой путь до Читы. Там в схватке с семеновцами был ранен в грудь и направлен в госпиталь глубоко в тыл. После излечения Леонтий по путевке губернского комитета комсомола пошел работать десятником на каменный карьер. В двадцать первом году Корнеева не раз привлекали в отряды чоновцев для борьбы с бандами. А потом он организовал у себя в поселке группу содействия милиции.
С Шатровым Леонтия связала судьба под Нижнеудинском, где была жестокая схватка с каппелевцами. Батальон, которым командовал Георгий, понес большие потери. Белогвардейцы теснили его к быстрой реке, над которой высилась большая отвесная скала. Положение красноармейцев было тяжелым. Тогда Леонтий, работавший в политотделе дивизии, собрал из тыловых подразделений комсомольцев, ударил по каппелевцам сзади. Не ожидая наступления с тыла, белые дрогнули. За этот бой Леонтий был награжден именными часами, а Шатров - почетным боевым оружием.
И сейчас, после неудачи с Капустиным, который сумел скрыться вместе с награбленным золотом, Корнеев больше всего чувствовал себя виноватым перед Шатровым…
"Надо же так промахнуться!" - корил он себя.
Леонтий вернулся в "Париж" в шестом часу вечера. Там все шло своим чередом. Подойдя к нему, старший официант спросил:
- Ты не видел хозяина?
- Сказал - вернется поздно. А что хотел?
- Спрашивали его.
- Кто?
- Не знаю. Какие-то двое. И Клашка куда-то запропастилась.
Исчезновение горничной встревожило Корнеева После того, как тайник оказался пустым, она, заплакав убежала. Куда? День клонился к вечеру. Пришли музыканты. Расположившись на своем "пятачке" они не спеша настраивали инструменты. В залах становилось все оживленнее. Подошел Андрей, сказал:
- В десять входную дверь в ресторан закроешь.
- Сделаю, - осклабившись, ответил Леонтий. Что бы это значило? Неужели завхоз тоже участвуете похищении Капустина?
В это время к Корнееву приблизился, шатаясь рыжий парень в рубашке "апаш".
- Здорово, Леошка! Ты как сюда попал?
- Какой я тебе Леошка? Ты пьян и вали на свое место.
- Я пьян? - удивленно протянул парень. - Да тебя на каменном карьере каждая собака знает.
Леонтий оглянулся по сторонам. Андрей стоял спиной у стойки. Официанты бегали как угорелые. Схватив парня за воротник, Корнеев поволок его к двери. Тот завопил:
- Братцы, выручайте, бьют!
Из-за крайнего столика, за которым сидел парень в рубашке "апаш", вышли трое. Они окружили Леонтия.
- А ну брось! - угрожающе сказал один из них, с залихватской челкой на низком лбу.
- Ты кто такой, чтобы мне указывать? - тихо спросил Леонтий.
- Сейчас узнаешь, трактирная крыса, - сквозь зубы процедил тот и схватил его за руку.
Положение было щекотливое. Посмотрев в сторону стойки, Леонтий увидел, что Андрей уже обратил на них внимание. Это придало ему смелости. Он знал, что у капустинского завхоза в зале всегда сидели два-три дружка, готовых немедленно выполнить его команду. Вырвав у парня с челкой свою руку, Корнеев ударил его снизу в подбородок. Тот упал на пол. Взвизгнула какая-то дама. Дружки парня бросились к Леонтию.
Андрей метнулся к ним, схватил нападающих за шиворот, тяжело встряхнул. Тотчас же из-за столиков подскочили его телохранители. Они выбросили бузотеров за дверь.
- Что он к тебе пристал? - спросил Андрей у Леонтия.
- А шут его знает. С пьяных глаз с кем-то спутал.
- Ты сегодня ночуй здесь, а то могут подкараулить.
Заиграл оркестр. В зале воцарилась тишина. Галина Кузовлева запела известный романс на слова Надсона. Кто-то пьяно всхлипнул. Застонала на последнем аккорде скрипка, и столики взорвались аплодисментами. На эстраду полетели деньги. Артистка кланялась, прижимая к своей пышной груди руки и глядя куда-то в сторону? Леонтий перехватил ее взгляд и усмехнулся. За столиком, стоявшим у изразцовой печи, сидел худощавый брюнет. Он не спеша потягивал вино, с любопытством рассматривая публику. Встретившись глазами с Кузовлевой, улыбнулся и три раза хлопнул в ладоши.
"Знакомый ее, наверное", - подумал Корнеев, запоминая на всякий случай лицо мужчины с тонким изогнутым носом и черными кустистыми бровями.
Леонтию артистка нравилась. В заведении она держалась с достоинством, была приветлива с прислугой, ровна с посетителями. Восхищал его и красивый грудной голос певицы.
Еще раз взглянув на Кузовлеву и привлекшего ее внимание брюнета, Корнеев встал на свое место у дверей. Они беспрерывно хлопали, впуская все новых и новых посетителей. Кто-то с улицы поманил Леонтия пальцем. Он выглянул. У порога стоял Шатров. На нем был темно-серый костюм, кепи и кашне.
- Вы сюда, Георгий Иванович? - не показывая удивления, спросил Корнеев.
- Посади меня куда-нибудь в темный угол, - сказал Шатров. - Мне надо будет понаблюдать. Только вот я совершу небольшую маскировочку.
С этими словами Шатров вытащил из кармана и надел на левый глаз черную повязку. Корнеев подвел его к столику, где сидел брюнет. Но тот недовольно буркнул:
- Ко мне придут.
- Ладно, - согласился Шатров и, обратившись к Леонтию, спросил: - У вас еще есть свободное место?
- Напротив, - услужливо ответил Корнеев.
По дороге Шатров тихо спросил:
- К артистке кто-нибудь подходил?
- Нет, - ответил Корнеев.
- Будь готов к неожиданностям, - предупредил тот.
Леонтий усадил Шатрова за столик, где за графином пива сидели два грузчика со скотобойни.
Вошли еще двое посетителей. Осмотрев зал, они тотчас же направились в сторону брюнета. Один из них был среднего роста с вьющимися каштановыми волосами, другой - высокий, широкоплечий. Перебросившись несколькими словами с брюнетом, они сели к нему за столик. Подлетел официант. На столике появился графинчик с коньяком, закуска.
Леонтий посмотрел на Шатрова. Тот уже познакомился с соседями и вел с ними оживленную беседу. Грузчики налили ему в фужер пива. Снова грянула музыка. Между столиками закружилось несколько пар. Голоса потонули в шуме. И тут Корнеев заметил, что Шатров тоже бросает взоры на компанию, разместившуюся у изразцовой печи. Случайно Леонтий заметил, что за ними наблюдает и Андрей, "Что это все значит? - подумал он я еще раз нащупал под мышкой наган. - Почему не предупредили меня?"
Корнеева позвали в коридор, ведущий в номера.
- Вас жилец из седьмого просит, - кокетливо сообщила горничная.
В седьмом на стуле сидел молодой мужчина в косоворотке.
- Иди сюда ближе, Леонтий, - сказал он Корнееву. - Я от Трегубова и Шатрова. Георгий Иванович сейчас в зале.
- Я видел его, - ответил Леонтий.
- Мне приказано передать тебе, что через полчаса сюда придет Яков Семенов с переодетыми в милицейскую форму бандитами. Они хотят разыграть арест Капустина. Как войдут, закроешь за ними черный ход. Ключи у тебя?
- У меня, - ответил Корнеев.
- Добре. Потом поможешь задержать бандитов…
Была половина десятого. Леонтий прошел в зал. Брюнет и его дружки сидели на месте. Корнеев повел взглядом в сторону Шатрова. Тот, как ни в чем не бывало, "трудился" над жареной курицей. Грузчики заметно осовели, клевали носами. Кузовлева спустилась с эстрады и пошла между рядами, одаривая посетителей своей обворожительной улыбкой. Остановившись у столика брюнета, она что-то начала говорить. И в это время случилось непредвиденное. Из-за столика, стоявшего в среднем ряду, поднялась красивая женщина с растрепанными волосами. Это была Настя Вострухина, и направилась она прямо в сторону изразцовой печи. Остановившись возле брюнета, Настя сказала, дурашливо кланяясь:
- А, здрасьте, гражданин Сопин! Так, кажется, вас зовут - я не ошиблась?
Разговор за соседними столиками сразу утих. Брюнет подался назад.
- Аль не узнаете, Егор Иванович, Настю Вострухину? Жену Гришки Вострухина, который в банде был с вами?
- Ты что плетешь, дура! - крикнул брюнет. - Швейцар, вывести ее!
- Ну уж нет, - взвизгнула она. - Я вас знаю хорошо, Егор Иванович. Не одну душу вы загубили. И Гришку в тюрьму засадили вы!
Кузовлева схватила Вострухину за руку, но та, набычившись, пошла на нее.
- Ты меня не трогай, - с тихой угрозой проговорила Настя. - Я и о тебе еще скажу.
- Безобразие! - закричал брюнет. - Посидеть не дадут спокойно! Официант, вот расчет, мы уходим.
Шатров сделал Леонтию знак. Тот подбежал к брюнету.
- Не извольте беспокоиться, - торопливо говорил он, усаживая на место компанию. - Мы сейчас выведем эту женщину.
Скосив глаза, он увидел, как Шатров скрылся за входной дверью.
- Все будет в порядке, - бормотал Корнеев. - Это известная в городе спекулянтка, скандальная особа.
- Мы уходим, - снова попробовал подняться брюнет, но Леонтий крепко держал его за плечи.
- Сейчас все уладим… В нашем первоклассном заведении впервые такое. Не извольте…
- Да отпустите же вы меня! - возмутился брюнет.
В это время в зал ворвался наряд милиции.
- Всем сидеть на местах, - скомандовал Шатров.
Один из дружков брюнета выхватила пистолет, но Настя быстро ударила его по руке. Браунинг упал на пол.
- Оружие - на стол! - приказал подбежавший Ягудин. С ним было еще трое милиционеров.
Брюнет и второй его спутник нехотя повиновались. В это время раздался выстрел. Шатров, схватившись за руку, зашатался. Корнеев недоуменно оглянулся, стараясь выяснить, кто же стрелял. И тут он увидел в руке Кузовлевой пистолет. Он схватил ее за запястье, вывернул руку. Артистка вскрикнула.
В зале появился Трегубов. Он скомандовал:
- Леонтий, к черному ходу. Мы справимся здесь сами.
Корнеев подоспел вовремя. С черного входа в коридор уже входили пятеро мужчин в форме милиционеров.
- Нам нужен гражданин Капустин, - строго сказал один из них. Это был Яков Семенов.
- Евстигней Васильевич у себя, - подобострастно изогнулся Леонтий.
- Веди в его квартиру, - приказал Семенов.
- Не велено, - ответил Корнеев.
- Что?! - возмутился Семенов. - Ты за кого нас принимаешь?
- Виноват, пожалуйста.
"Милиционеры" направились к квартире владельца "Парижа". Когда они скрылись за дверью, Корнеев на два оборота закрыл дверь черного хода и вбежал в зал. Там находились Трегубов и несколько сотрудников милиции.
- Где Георгий Иванович? - спросил Леонтий.
- Ранен он, - ответил Трегубов. - В руку угодила, гадина. Как "твои"?
- Уже в квартире.
- Пошли, ребята! - скомандовал Трегубов.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Рубахин уже почти час незаметно шел за Гришиным и железнодорожником. Извилистой тропой они направились в глубь леса. Стало темнеть. Боясь потерять их из виду, Анатолий вынужден был приблизиться, и теперь от Гришина и железнодорожника его отделяли не более двадцати шагов.
Тропа вывела к поляне, на которой стояла небольшая изба. В таких жили обычно углежоги, смолокуры и сборщики живицы. Залаяли собаки. Из избы вышел высокий мужик в ситцевой рубахе без опояски. Он загнал собак под амбар, запер там. Гришин что-то сказал ему. В ответ Рубахин услышал:
- Проходите, вас ждут.
В избе засветился огонь. Ветер донес до Анатолия запах свежеиспеченного хлеба. Он тихо подкрался к избе, глянул в крайнее окно. Там никого, кроме пожилой женщины, не было. Она накладывала в деревянные чашки картошку, огурцы, грибы. Подполз к среднему окну. Приподнявшись, Рубахин чуть не вскрикнул. На него не мигая смотрел Гришин. Но Анатолий тут же понял, что тот его видеть не мог - на улице было уже темно, а в комнате горел яркий свет. Рубахин пробрался к противоположной стороне дома. Здесь часть окна была забита доской. Анатолий заглянул туда.
В комнате находилось четверо. Хозяина дома он уже видел. Запомнилось ему и лицо железнодорожника. А четвертым был… Анатолий сначала не поверил своим глазам: четвертым был известный в городе адвокат Перфильев, участник многих судебных процессов. Рубахин прислушался к разговору. До него доходили лишь обрывки фраз.
- То, что вас разоблачили… теперь вам надо отсиживаться… - сердито говорил адвокат.
- Я до сих пор не знаю, кто… меня… - оправдывался Гришин.
Он ходил по комнате, заложив за спину руки.
- Демьян Прокопьевич сердит, - вмешался в разговор железнодорожник. - В последний момент…
- Где он сейчас? - спросил Гришин.
- В городе у…
"Какая досада - не расслышал", - ругнул себя Рубахин.
- Мне надо… видеть… - продолжал Гришин.
- Не знаю, что у вас получится… - адвокат близко подошел к окну, за которым стоял Рубахин. - Я советую вам не показываться пока ему на глаза.
- А Сопин где? - скорее понял по движению губ Гришина, чем услышал Анатолий.
- Будет брать сегодня Евстигнея Капустина. У Демьяна Прокопьевича свои счеты с этим куркулем.
Хозяйка пригласила гостей к столу. Разговор удалился. Рисковать дальше было нельзя. Анатолий направился к тропе. Сзади заливисто залаяли собаки. Рубахин упал на землю, притаился. Кто-то вышел на крыльцо, постоял. Потом хлопнула дверь. Анатолий саженей тридцать прополз по мокрой от росы траве и только у кромки леса вскочил на ноги. Обратно он шел ощупью, ориентируясь по паровозным гудкам. Лишь часам к восьми Рубахин выбрался, наконец, к разъезду.
В маленьком помещении сидело несколько человек.
- Когда следующий поезд на восток? - спросил Анатолий у дежурного.
- Через три часа.
- А товарный?
- Будет через двадцать пять минут. Но он здесь не остановится.
Рубахин вышел на деревянный перрон. На небе зажглись звезды.
Погромыхивая на стыках, подходил товарный поезд. Вот он вынырнул из-за поворота и ослепил Рубахина светом прожектора. Состав шел с небольшой скоростью. Видимо, машинист затормозил его бег для взятия жезла. Вот показалась тормозная площадка. Схватившись за поручни, Рубахин вскочил на подножку. Тотчас же за ним метнулась тень.
- Помоги! - хрипло крикнул кто-то снизу.
Рубахин нагнулся, схватил человека за руку, втащил на площадку.
- Спасибо, - поблагодарил тот. - Чуть под вагон не угодил. Тороплюсь в город, вот и рискнул.
Голос Анатолию показался знакомым. И вдруг молнией мелькнуло в голове: "Да это же адвокат!" Повозившись на площадке, Перфильев вдруг спросил:
- А вы-то что прыгали?
- Я из города, сюда ездил к матери. Завтра на работу.
- Где мать-то живет?
- В Соколовке.
- А-а-а…
В темноте адвокат вряд ли мог узнать Рубахина. Анатолий вынул портсигар, закурил.
- Приедем, ни одного извозчика не найдем, - сказал адвокат. - Они прибывают на станцию только к пассажирским поездам.
- Далеко идти?
- Версты три. Я в центре живу, рядом с прокуратурой и милицией. А вам куда?
- В том же направлении. Я комнату снимаю на улице Третьего Интернационала.
- Не будете возражать, если я вздремну немного? - спросил адвокат. - Понимаете, в последнее время урывками сплю.
"Понятное дело", - подумал Рубахин, а вслух сказал:
- Пожалуйста, ехать еще два часа.
Перфильев присел на корточки, завернулся в плащ. По-уральски быстро холодало. Анатолий облокотился о край тормозной площадки, задумался. Надо ли брать адвоката? Арест его может вспугнуть остальных. Но и упускать человека, который близко связан с Волкодавом, нельзя. Незаметно Рубахин, как и его спутник, погрузился в дрему.
Ему снилась река. Вот он сидит на берегу с удочкой. От воды веяло прохладой, но Анатолий не ощущал ее. Все его внимание было сосредоточено на красном поплавке, который начал помаленьку дергаться…
- Рубахин! - крикнул кто-то сзади.
Анатолий оглянулся и от сильного толчка тут же полетел с обрыва.
…Очнулся он под насыпью. Сильно болела спина, на глаза струйками стекала кровь. "Сбросили меня или я сам упал? - думал он, пытаясь встать на ноги. - Неужели адвокатишка узнал меня?" Все тело ныло, но идти было можно. Выломав в защитной полосе палку, Рубахин медленно побрел вдоль насыпи на восток. Через четверть часа он увидел будку путевого обходчика. Дверь ему открыл старик.
- Не бойся, отец, - сказал Анатолий. - Я из милиции. У тебя телефона здесь нет?
- Нет, сыночек, нету. Вот на двести втором разъезде, там есть.
- Далеко до него?
- Километров пять.
- Не успею, - махнул рукой Рубахин. - Давно прошел товарняк?
- Да с полчаса как.
"Значит, через час он будет в городе, - мелькнуло в голове. - Упустил сукина сына, упустил. Задаст мне теперь жару Трегубов".
- А что - шибко надо? - спросил обходчик.
- Преступник может уйти, понимаешь?
- Пойдем, сбоку сарая стоит дрезина, ее путевые рабочие здесь оставляют. Если сможешь поставить ее на рельсы, валяй.
- Спасибо.
Это была небольшая дрезина-качалка. Однако у Рубахина едва хватило сил, чтобы поставить ее на место.
- Со мной не сможешь, отец, поехать?
- Пост нельзя мне, сынок, бросать.
Дрезина с трудом набрала скорость. Через несколько минут у Анатолия взмокла рубашка. Однако за поворотом дорога пошла под уклон. Вскоре дрезину пришлось притормаживать. Рубахин взглянул на часы: было без пяти десять. "Только бы успеть позвонить, только бы успеть", - лихорадочно думал он, с нетерпением всматриваясь в чернильную тьму. Наконец вдали мелькнул огонек, другой. Приближался разъезд. Резко затормозив у служебного здания, Рубахин соскочил с дрезины. И тотчас же со стоном упал на землю. К нему подскочили люди.
- К дежурному, - прохрипел он. - Я сотрудник милиции…