Губы Сэлли-Энн сжались и побледнели. Веки ее задрожали, темные ресницы затрепетали словно крылья бабочки, в глазах заблестели слезы, и она быстро отвернулась от света.
Все молчали, и Крейга вдруг охватил приступ раскаяния. Он испытывал отвращение к самому себе из-за своей жестокости и мелочности. Он ожидал, что она окажется упрямой и напористой, ожидал услышать колючий ответ. Он не ожидал увидеть слезы. Ему хотелось успокоить ее, объяснить, что она неправильно поняла его, объяснить собственные страхи и неуверенность, но она уже вставала из-за стола и брала папку с фотографиями.
- Страницы вашей книги вызвали у меня понимание и сочувствие. Мне так хотелось работать с вами, - едва слышно произнесла она. - Глупо было полагать, что вы сами будете похожи на ваши книги. - Она посмотрела на Эша. - Прошу меня извинить, Эш, но я не голодна больше.
Эш торопливо поднялся.
- Возьмем такси на двоих, - сказал он и повернулся к Крейгу. - Просто герой, - сказал он едва слышно. - Позвони, когда закончишь рукопись. - Он поспешил за Сэлли-Энн.
Когда она выходила на улицу, солнце осветило ее ноги сквозь юбку, и Крейг увидел, какие они стройные и красивые. В следующее мгновение она исчезла.
Генри Пикеринг вертел в руке бокал, задумчиво рассматривая вино.
- Пастеризованная козлиная моча, - сказал Крейг Дрожащим голосом. Он подозвал официанта и заказал "мерсо".
- Гораздо лучше, - сдержанно похвалил вино Пике-ринг. - Может быть, книга была не особенно удачной мыслью? - Он взглянул часы. - Может быть, сделаем заказ?
Они говорили на многие темы: о невыполнении Мексикой обязательств по займам, о болезни Рейгана, о цене на золото, Генри считал, что скоро повысится цена на серебро и алмазы вернут свою былую привлекательность"
- Я бы купил акции "де Бирс" и придержал, - посоветовал он.
Когда они пили кофе, от соседнего столика к ним подошла гибкая блондинка.
- Вы - Крейг Меллоу, - сказала она так, словно обвиняла его в чем-то. - Я видела вас по телевидению. Я просто обожаю вашу книгу, прошу вас, подпишите это для меня.
Он стал подписывать меню, а она наклонилась и прижалась к его плечу горячей твердой грудью.
- Я работаю в косметическом отделе "Сакса" на Пятой авеню, - прошептала она. - Можете найти меня там в любое время.
Запах дорогих духов еще долго окутывал их после ее ухода.
- Вы всегда их так отшиваете? - с некоторой завистью в голосе поинтересовался Генри.
- Иногда не выдерживаю, - со смехом ответил Крейг. Генри настоял на том, что он сам оплатит счет.
- Я на лимузине, - сказал он. - Могу вас подбросить.
- Лучше я прогуляюсь, чтобы побыстрее переварить макароны, - отказался Крейг.
- Знаете, Крейг, - сказал Генри. - Я думаю, вы вернетесь в Африку. Я видел, как вы рассматривали фотографии. Как голодный человек.
- Возможно.
- Еще о книге и нашем интересе к ней. Все несколько сложнее, чем это понимает Эш. Вы знаете чернокожих на самом верху. Это представляет интерес для меня. Идеи, выраженные в ваших книгах, соответствуют нашему мышлению. Если решите вернуться, позвоните мне. Можем оказать друг другу услугу.
Генри сел на заднее сиденье черного "кадиллака" и сказал, не закрыв дверь:
- На самом деле ее фотографии показались мне весьма хорошими.
Он закрыл дверь и кивнул шоферу.
* * *
"Баву" была пришвартована между двумя новыми яхтами заводского производства, сорока пяти футной "Кампер энд Николсон" и "Хаттерас" со съемным верхом, и выглядела совсем неплохо, несмотря на пятилетний возраст. Крейг построил ее собственными руками до последнего винта. У ворот пристани он остановился, чтобы насладиться ее видом, но почему-то не получил обычного удовольствия.
- Крейг, вам пару раз звонили, - сообщила девушка из конторки пристани, когда он проходил мимо. - Можете воспользоваться этим телефоном.
Он посмотрел на листы, переданные ему девушкой. На одном стояло имя брокера с пометкой "срочно", на другом - имя литературного редактора одной из ежедневных газет на западном побережье. В последнее время они не часто ему звонили.
Сначала он позвонил брокеру. Ему удалось продать золотые сертификаты "Моката", купленные по триста двадцать долларов за унцию, по пятьсот два доллара. Он дал брокеру указание положить деньги на депозит до востребования.
Потом он позвонил по второму номеру. Пока он ждал, когда его соединят, девушка за стойкой двигалась больше, чем было необходимо, часто наклонялась к нижним ящикам, чтобы он мог хорошо рассмотреть содержимое брюк до колен и розовой футболки.
Когда Крейга соединили с литературным редактором, тот поинтересовался, когда выйдет из печати его новая книга.
"Какая книга?" - с горечью подумал Крейг, но ответил:
- Дата пока не назначена, она уточняется. Вы хотели бы взять у меня интервью?
- Думаю, мы лучше подождем, когда книга выйдет из печати, мистер Меллоу.
"Долго же вам придется ждать", - подумал Крейг и положил трубку.
- На "Огненной воде" сегодня вечеринка, - весело сообщила девушка.
На какой-нибудь из яхт каждый день была вечеринка.
- Вы собираетесь пойти туда?
У нее был плоский гладкий живот между брюками и топом. Без очков она выглядела вполне привлекательной. Он только что заработал четверть миллиона на золотых сертификатах, а чуть раньше выглядел полным идиотом за обеденным столом.
- У меня частная вечеринка на "Баву", для двоих. Она была хорошей терпеливой девушкой, и время ее пришло.
Девушка просияла от радости, и Крейг понял, что был прав. Она действительно была милой.
- Я заканчиваю в пять.
- Я знаю. Приходи ко мне.
"Одну отшить, другую осчастливить, - подумал он. - Значит, счет равный". Но, конечно, это было не так.
* * *
Крейг лежал на спине под простыней на широкой койке, заложив руки за голову, и слушал звуки в ночи: скрип руля в фиксаторе, стук фала по мачте, плеск волн о корпус. У другого берега бухты вечеринка на "Огненной воде" была в полном разгаре, он услышал далекий всплеск и пьяный смех, когда кого-то бросили за борт. Лежавшая рядом девушка что-то бормотала во сне.
Она была очень нетерпеливой и умелой, но Крейг почему-то чувствовал беспокойство и неудовлетворенность. Ему хотелось подняться на палубу, но для этого пришлось бы разбудить девушку, которая, он точно знал, вновь была бы нетерпеливой, а ему совсем не хотелось заниматься любовью. Он лежал, и в голове его, как в волшебном фонаре, возникали фотографии Сэлли-Энн, которые вызывали из памяти другие, давно находящиеся в спячке, изображения, настолько яркие и живые, что он не только видел их, но и чувствовал запахи Африки, слышал ее звуки. Вместо пьяных криков яхтсменов он слышал бой барабанов на реке Чобе, вместо кислого запаха Ист-Ривер он чувствовал запах капель тропического ливня, упавших на запеченную солнцем землю. Его охватила сладостно-горькая ностальгия, и он не мог заснуть до утра.
Девушка настояла на том, что сама приготовит завтрак. Это она умела делать значительно хуже, чем заниматься любовью, поэтому, когда она сошла на берег, Крейг больше часа наводил порядок на камбузе. Потом он спустился в салон, задернул шторой иллюминатор над рабочим и навигационным столом, чтобы звуки пристани не отвлекали его, и принялся за работу. Он перечитал десять последних страниц рукописи и понял, что ему едва ли удается спасти и пару. Он энергично взялся за работу, но персонажи не желали подчиняться и произносили банальные идиотские слова. Поработав час, он взял с полки над столом словарь и попытался найти синоним.
- Дьявол, даже я знаю, что люди не говорят "малодушный" в обычном разговоре, - пробормотал он и положил огромный том на стол, и вдруг заметил выпавший из него лист бумаги.
Обрадовавшись возможности прекратить борьбу со словами, он развернул лист и увидел, что это было письмо от девушки по имени Джанин, которая делила с ним мучения от ран войны, которая проделала вместе с ним долгий путь к выздоровлению, была рядом, когда он поднялся с кровати после потери ноги, сменяла его у руля яхты, когда они вышли в Атлантику. От девушки, которую он любил, на которой едва не женился и лицо которой мог вспомнить с большим трудом.
Джанин прислала письмо из своего дома в Йоркшире за три дня до того, как вышла замуж за ветеринара, который был младшим партнером в фирме ее отца. Он медленно перечитал письмо, все десять страниц, и понял, почему он так долго прятал его от себя. Некоторые отрывки были не более чем обидными, другие же причиняли сильную боль.
"Ты так часто и так долго был неудачником, что внезапный успех полностью опустошил тебя…"
Он задумался. Что он создал, кроме одной единственной книги? Она дала ему ответ.
"Ты был таким нежным и ласковым, таким привлекательным своей мальчишеской неуклюжестью. Я хотела жить с тобой, но после того, как мы покинули Африку, все стало медленно увядать, ты постепенно становился грубым и циничным…"
"Помнишь, когда мы познакомились с тобой, я сказала: "Ты всего лишь испорченный мальчишка, который отказывается от всего стоящего"? И это правда, Крейг. Ты отказался от наших отношений. Я не имею в виду всех этих куколок и охотниц за скальпами, у которых нет резинок в трусах. Я имею в виду, что ты перестал заботиться. Позволь дать тебе небольшой совет. Никогда не отказывайся от того,
что ты умеешь делать действительно хорошо. Продолжай писать, Крейг. Иначе это будет величайшим грехом…"
Он вспомнил, как высокомерно насмехался над этим советом, когда получил письмо. Сейчас он не мог насмехаться - был слишком испуган. Все произошло именно так, как предсказывала она.
"Я действительно полюбила тебя, Крейг, не сразу, а постепенно. Ты приложил много усилий, чтобы разрушить это чувство. Я не люблю тебя, Крейг. Не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить другого мужчину, даже того, за кого я выхожу замуж в субботу. Но ты нравишься мне и всегда будешь нравиться. Желаю тебе всего самого доброго, и бойся самого безжалостного своего врага - самого себя".
Он сложил письмо, и ему захотелось выпить. Он спустился на камбуз и налил себе "баккарди" - побольше рома, поменьше лайма. Он перечитал письмо, и на этот раз его особенно поразила одна фраза:
"После того как мы покинули Африку, ты высох внутри, высохли твое сочувствие, твоя гениальность".
- Да, - прошептал он. - Все высохло. Абсолютно все.
Внезапно на него накатила волна ностальгии, невыносимая тоска по дому. Он потерял путь в жизни, его фонтан иссяк, и следовало возвращаться домой, к истоку.
Он разорвал письмо на мелкие кусочки и бросил их в пенистые воды бухты, поставил стакан на комингс люка и прошел по сходне на пристань.
С девушкой ему разговаривать не хотелось, и он воспользовался таксофоном у ворот пристани.
Все оказалось проще, чем он предполагал. Девушка на коммутаторе быстро соединила его с секретаршей Генри Пикеринга.
- Не уверена, что мистер Пикеринг сможет поговорить с вами. Кто его спрашивает?
- Крейг Меллоу.
Пикеринг практически мгновенно снял трубку.
- У матабелов есть пословица: "Человек, попивший воды из Замбези, обязательно вернется, чтобы попить снова", - сказал Крейг.
- Значит, вы испытываете жажду, - сказал Пикеринг. - Я так и думал.
- Вы просили позвонить вам.
- Лучше увидеться.
- Когда? Сегодня?
- А вы нетерпеливы. Погодите, сейчас посмотрю в ежедневнике. Как насчет шести часов сегодня? Раньше у меня не получится.
Кабинет Пикеринга располагался на двадцать шестом этаже, и высокие окна выходили в глубокие пропасти улиц, устремленные к зеленому пятну Центрального парка.
Генри налил Крейгу виски с содовой и подошел к окну. Они стояли и смотрели на внутренности города, пили виски, а огромный красный шар солнца отбрасывал причудливые тени в лиловых сумерках.
- Думаю, хватит умничать, Генри, - сказал наконец Крейг. - Скажи, что тебе от меня нужно.
- Возможно, ты прав, - согласился Генри. - Книга была лишь прикрытием. Согласен, мы поступили не совсем честно, но лично я с удовольствием увидел бы твой текст вместе с ее фотографиями…
Крейг нетерпеливо махнул рукой, и Генри продолжил:
- Я являюсь вице-президентом и начальником африканского отделения.
- Я прочел твою должность на двери.
- Несмотря на то, что говорят многие наши критики, мы не являемся благотворительной организацией, скорее, мы - бастион капитализма. Африка - это континент экономически слабых стран. За очевидным исключением Южной Африки и нефтедобывающих стран на севере, все они являются с трудом выживающими сельскохозяйственными государствами без промышленной основы и с весьма небогатыми природными ресурсами. Крейг кивнул.
- Некоторые из них совсем недавно добились независимости от старой колониальной системы и по-прежнему пользуются благами инфраструктуры, построенной белыми поселенцами, в то время как другие, например, Замбия, Танзания и Мапуту, давно погрузились в хаос летаргии и идеологических фантазий. Их спасти будет трудно. - Генри печально покачал головой и стал еще больше напоминать похожего на гробовщика аиста. - Но у нас остается шанс спасти другие страны, в частности, Зимбабве, Кению и Малави. Система в них по-прежнему работает, а фермы еще не переданы толпам скваттеров, железные дороги функционируют, есть небольшой приток иностранных капиталов от меди, хрома и туризма. Мы можем им помочь, если нам повезет.
- А зачем вам это? - спросил Крейг. - Ты же сам сказал, что не занимаешься благотворительностью. К чему эти хлопоты?
- Потому что, если мы не накормим их, рано или поздно нам придется с ними воевать. Догадываешься, в чьи красные лапы они попадут, если начнется голод?
- Да. В твоих словах есть смысл. - Крейг сделал глоток виски.
- Если вернуться на землю, - продолжил Генри, - то можно понять, что страны, включенные в наш список, обладают одним пригодным к освоению ресурсом, не таким осязаемым, как золото, но значительно более ценным. Они привлекательны для туристов с Запада. И если мы хотим хоть когда-нибудь получить прибыль от вложенных эти страны миллиардов, мы должны сделать все, чтобы они оставались привлекательными.
- Каким образом? - спросил Крейг.
- Возьмем, например, Кению. Несомненно, там много солнца, есть пляжи, но этого достаточно много в Греции и на Сардинии, которые находятся значительно ближе к Берлину или Парижу. На Средиземноморье не хватает одного, а именно диких африканских животных. Именно ради того, чтобы увидеть их, туристы готовы провести несколько лишних часов в самолете. Именно они являются обеспечением наших займов. Доллары туристов позволяют нам сохранить бизнес.
- О'кей, только не понимаю, зачем вам я.
- Подожди, мы еще подойдем к этому. Позволь объяснить немного. Все, к сожалению, заключается в том, что первое, что видит получивший независимость чернокожий африканец после того, как белые спаслись бегством, - это слоновая кость, рога носорогов и много мяса на копытах. Один носорог или взрослый слон представляет собой большее богатство, чем обычный африканец может заработать честным трудом за десять лет. На протяжении пятидесяти лет эти богатства охранялись управлениями по защите диких животных, которыми руководили белые, но потом белые убежали в Австралию или Йоханнесбург, арабский шейх готов заплатить двадцать пять тысяч долларов за кинжал с рукояткой из рога носорога, а у победоносного партизана все еще есть АК-47 в руках. Все очень логично.
- Да, я сам это видел.
- Подобное мы пережили в Кении. Браконьерство было доходным бизнесом, и во главе его стояли высшие чины государства. Я имею в виду* самые высшие. Потребовались пятнадцать лет и смерть президента, чтобы разрушить эту систему. Сейчас в Кении самые строгие законы по охране дикой природы, и, что самое главное, они соблюдаются. Нам пришлось использовать все наше влияние. Мы даже пригрозили прекратить поддержку страны, но теперь наши инвестиции защищены. - Генри на мгновение позволил себе выглядеть самоуверенным, но потом меланхолия снова овладела им. - Теперь нам предстоит проделать точно такой же путь в Зимбабве. Ты видел фотографии бойни на минном поле. Она была превосходно организована, как мы подозреваем, кем-то на самом верху. Мы должны остановить это.
- Я все еще не услышал, как это все касается меня.
- Нам нужен агент на месте. Человек, обладающий опытом, возможно, даже работавший в управлении по охране дикой природы. Человек, свободно разговаривающий на местном языке, у которого будут законные основания ездить по всей стране и задавать вопросы людям. Быть может, писатель, собирающий материал для новой книги, у которого есть знакомые в правительстве. Несомненно, если мой агент будет иметь международную известность, перед ним откроются многие двери. Эффективность его работы будет еще выше, если он является убежденным сторонником капитализма, уверенным в правильности наших действий.
- Я - Джеймс Бонд?
- Полевой агент Всемирного банка. Зарплата - сорок тысяч долларов в год плюс расходы и, конечно, удовлетворение от работы. Если ты не напишешь книгу, угощаю ужином в "Ля Греннюиль", с вином, которое сам выберешь.
- Генри, я ведь уже говорил, перестань умничать, скажи обо всем открыто.
Впервые Крейг услышал, как Генри засмеялся, и смех его был заразительным и немного хриплым.
- Твоя проницательность лишь подтверждает правильность моего выбора. Хорошо, Крейг. Я кое о чем не сказал тебе. Не хотел усложнять, прежде чем ты поймешь суть вопроса. Позволь налить тебе виски.
Он подошел к бару, изготовленному в виде антикварного глобуса, и продолжил объяснения, добавляя лед в стаканы.
- Нам жизненно необходимо понимать глубинные процессы в интересующих нас странах. Другими словами, мы заинтересованы в эффективно действующей разведывательной сети. Наша сеть в Зимбабве оставляет желать лучшего. Недавно мы потеряли там ключевого человека. Он погиб в аварии, по крайней мере, так это выглядело. Перед смертью он успел кое-что сообщить нам, в частности, о государственном перевороте, готовящемся русскими.
Крейг вздохнул.
- Мы, африканцы, не слишком доверяем избирательным урнам. Считаться следует только с верностью племени и сильной руке. Переворот более эффективен, чем голосование.
- Ты готов работать с нами? - спросил Генри.
- Я полагаю, что "расходы" предусматривают билеты в первом классе? - поинтересовался Крейг.
- У каждого человека есть цена, - нанес ответный удар Генри. - Это твоя?
- Я так дешево не продаюсь. - Крейг покачал головой. - Но я представить не могу, что советские комики будут править страной, в которой погребена моя нога. Я согласен.
- Я так и думал. - Генри протянул ему руку. Ладонь была холодной и поразительно сильной. - Я пошлю к твоей яхте курьера с досье и аварийным комплектом имущества. Досье изучи при курьере и верни, комплект можешь оставить.
Комплект аварийного имущества Генри Пикеринга содержал различные карточки прессы, карточку члена клуба "ТВА Амбассадор", карточку неограниченного кредита Всемирного банка и изысканно украшенную эмалированную звезду с надписью "Инспектор - Всемирный банк" в кожаном чехле.
Крейг взвесил звезду на ладони.
- Можно убить льва-людоеда, - пробормотал он. - Понятия не имею, какая от нее еще будет польза.