Досье оказалось гораздо более интересным. Закончив изучать его, он понял, что изменение названия с Родезии на Зимбабве было, вероятно, одной из наименее радикальных перемен, которую пришлось пережить его родной стране за последние несколько лет.
* * *
Крейг осторожно вел взятый на прокат "фольксваген" между покрытых золотистой травой холмов, мастерски работая акселератором. Молодая девушка, матабелка, за стойкой компании "Авис" в аэропорту Булавайо предупредила его:
- Бак залит, сэр, но я не знаю, где вам удастся заправиться. В Матабелеленде очень мало бензина.
В самом городе Крейг увидел длинные очереди машин у заправочных станций, а владелец мотеля, который выдал ключи от бунгало, сумел все объяснить:
- Мятежники Мапуту постоянно взрывают трубопровод от восточного побережья. Все дело в том, что у южно - африканцев этого добра достаточно, и они были бы рады его продать, но наши умники не желают покупать политически грязный бензин, поэтому жизнь в стране практически замерла. Конец политических грез. Чтобы выжить, мы вынуждены иметь с ними дело, уже пора это признать.
Поэтому Крейг ехал медленно и осторожно, что его устраивало, поскольку давало возможность насладиться знакомыми пейзажами и оценить перемены, происшедшие за последние несколько лет.
Он свернул с главной, покрытой щебнем дороги, отъехав пятнадцать миль от города, и поехал по желтой грунтовой дороге на север. Через милю он подъехал к границе участка и сразу же увидел, что ворота пьяно покосились и были широко открыты, - в таком состоянии он увидел их впервые в жизни. Он остановился и попытался их закрыть, но рама была погнута, а петли заржавели. Он сошел с дороги и посмотрел на валявшийся в траве указатель.
Указатель был сорван со столба, крепежные болты из него вырваны. Он лежал лицевой стороной вверх, и надпись, хотя и выцветшая на солнце, была еще хорошо видна:
Племенная ферма "Кинг Линн"
Дом Баллантайна Прославленного
Первого среди первых
Владелец: Джонатан Баллантайн
Крейг тут же представил огромного рыжего быка с горбатой спиной и болтающимся подгрудком, с синим знаком призера на щеке, идущего, качаясь от собственного веса, по выводному кругу, и своего деда по материнской линии "Баву" Баллантайна, гордо ведущего животное за бронзовое кольцо, вставленное в блестящий, влажный нос.
Крейг вернулся к "фольксвагену" и поехал по полям, которые когда-то славились сочной и густой золотистой травой, а сейчас были похожи на макушку лысеющего мужчины средних лет. Он был поражен состоянием пастбища. Никогда, даже во время четырехлетней засухи пятидесятых, пастбища "Кинг Линн" не были в таком ужасном состоянии, и Крейг понял причину этого, только когда остановился у зарослей верблюжьей колючки, затенявщих дорогу.
Выключив двигатель, он сразу же услышал блеяние и был действительно потрясен.
- Козы! - воскликнул он. - Козы на пастбищах "Кинг Линн".
Душа Баву Баллантайна так и не обрела покоя. Козы на его любимых лугах! Крейг отправился на поиски животных.
В одном стаде было больше двухсот животных. Некоторые, наиболее проворные, животные забрались на деревья и поедали кору и стручки с семенами, другие щипали траву до самых корней, так что она уже не могла выжить и закисляла почву. Крейг уже видел опустошения, вызванные этими животными на принадлежавших племенам землях.
Стадо пасли два голых мальчика-матабела, которые обрадовались, когда Крейг заговорил с ними на их родном языке. Они быстро набили рты дешевыми конфетами, которые Крейг захватил с собой именно для такого случая, и затараторили, ничего не скрывая.
- Да, сейчас на землях "Кинг Линн" живут тридцать семей, и каждая семья владеет своим стадом коз, лучших коз в Матабелеленде, - похвастались они.
Под деревьями старый козел покрыл молодую козу и яростно задвигал спиной.
- Видишь! - закричали пастухи. - Как охотно они размножаются. Скоро у нас будет больше всех коз.
- А что случилось с белыми фермерами, которые здесь жили? - поинтересовался Крейг.
- Сбежали! - с гордостью сообщили мальчишки. - Наши воины выгнали их туда, откуда они пришли, и сейчас земля принадлежит детям революции.
Им было лет по шесть, но революционным жаргоном они уже овладели в совершенстве.
У каждого мальчика на шее висела рогатка, сделанная из старого шланга, а на поясе - связка птиц, из нее подстреленных: жаворонки, соловьи и разноцветные нектарницы. Крейг знал, что на обед пастухи поджарят их на углях целиком, дав перьям просто обгореть, и потом с жадностью съедят черные тушки. Старый Баву Баллантайн нещадно выпорол бы любого пастушка, заметив у него рогатку.
Пастушки проводили Крейга до дороги, выпросили еще по конфете и долго махали вслед, как старому другу. Несмотря на то, что он увидел коз и подстреленных певчих птиц, Крейг снова испытал расположение к этим людям. В конце концов, они были его людьми, и он был рад вернуться домой.
Он остановился на вершине холма и посмотрел на усадьбу "Кинг Линн". Лужайки погибли от недостатка ухода, на клумбах явно побывали козы. Даже отсюда было видно, что в главном доме никто не жил. Стекла были разбиты, оставив неприглядные, как от выбитых зубов, бреши, почти все листы шифера с крыши были украдены, и стропила выглядели как ребра скелета на фоне неба. Из украденных листов рядом со старыми загонами для скота были построены хижины скваттеров.
Крейг спустился с холма и остановил машину у резервуара для дезинфекции. В резервуаре было сухо, и он был наполовину завален грязью и мусором. Он прошел мимо него к жилищам скваттеров. Здесь жило с полдюжины семей. Крейг отогнал бросившихся к нему с лаем собак несколькими точными бросками камней и подошел к сидевшему у одного из костров старику.
- Приветствую тебя, почтенный отец. - Он снова ощутил радость от превосходного владения языком. Больше часа он сидел у костра и разговаривал со стариком, чувствуя, что слова без труда приходят на язык, а уши снова привыкают к ритму и оттенками синдебеле. Он узнал за этот час больше, чем за четыре дня с момента возвращения в Матабелеленд.
- Нам обещали, что после революции у каждого человека будет красивая машина и пятьсот голов лучшего скота белых людей. - Старик плюнул в костер. - А сейчас машины есть только у министров. Нам говорили, что все будут сыты, а еда стоит в пять раз дороже, чем стоила до того, как Смит и белые сбежали. Все стоит в пять раз дороже: и сахар, и соль, и мыло.
При белом режиме жесткий валютный контроль и не менее жесткий контроль цен на внутреннем рынке защищали страну от самых пагубных последствий инфляции, а сейчас люди наслаждались первыми результатами возврата в мировое сообщество, и местная валюта уже была девальвирована на двадцать процентов.
- Мы не можем позволить себе разводить настоящий скот, - пояснил старик, - вынуждены разводить коз. Коз! - Он снова плюнул в костер и понаблюдал, как пенится слюна. - Коз! Как пожирающие грязь шоны. - Межплеменная ненависть кипела не хуже слюны в костре.
Крейг оставил его у дымного костра и подошел к дому. Когда он поднимался по лестнице на широкую террасу, его вдруг охватило странное предчувствие, что сейчас из дома выйдет дедушка и поприветствует его, как всегда, колким замечанием. Он мысленно увидел перед собой щегольски одетого старика с густой седой шевелюрой и необыкновенно зелеными баллантайновскими глазами.
- Вернулся домой, Крейг, как всегда, поджав хвост! Но никто, конечно, не вышел на веранду, покрытую мусором и пометом диких голубей, гнездившихся под стропилами.
Он прошел по террасе к двухстворчатой двери библиотеки. Раньше дверь украшали два огромных бивня слона, которого прапрадедушка Крейга застрелил в шестидесятых годах девятнадцатого столетия. Эти бивни считались фамильной ценностью и всегда охраняли вход в "Кинг Линн". Старик Баву прикасался к ним каждый раз, когда проходил мимо, и на пожелтевшей кости были видны отполированные пятна. Теперь он увидел только дыры в кирпичной кладке от крепивших бивни болтов. Самому Крейгу из семейных ценностей досталась только коллекция семейных журналов в кожаных переплетах, в которых его предки скрупулезно описывали все события, происшедшие с момента приезда в Африку прапрадедушки более сотни лет назад. Бивни стали бы неплохим дополнением к журналам. Он дал себе обещание попытаться отыскать их. Несомненно, такие редкие экземпляры не могли исчезнуть бесследно.
Он вошел в покинутый владельцами дом. Стеллажи, встроенные шкафы и половые доски были порублены скваттерами на дрова, стекла использовались в качестве мишеней мальчишками с рогатками. Исчезли книги, фотографии со стен и массивная мебель из родезийского тика. Дом представлял собой скорлупу, но еще прочную скорлупу. Крейг похлопал ладонью по стенам, сложенным прапрадедушкой Зоугой Баллантайном из обтесанных вручную камней и обретшим почти за сотню лет твердость алмаза. Он услышал чистый звенящий звук. Для превращения скорлупы в великолепный дом требовалось лишь немного воображения и очень много денег.
Крейг вышел из дома и поднялся по склону к обнесенному стеной фамильному кладбищу в тени деревьев мсаса. Могильные камни заросли травой. Кладбище было неухоженным, но осталось не разрушенным, чего нельзя было сказать о многих других памятниках колониальной эры.
Крейг присел возле могилы деда.
- Привет, Баву, я вернулся, - сказал он и чуть не вскочил, когда в голове раздался язвительный голос старика:
- Да, ты всегда прибегаешь сюда, если обожжешь задницу. Что случилось на этот раз?
- Я иссяк, Баву, - громко ответил он на обвинение и замолчал. Он еще долго сидел здесь, пока душевное волнение немного не улеглось.
- Здесь такой бардак, Баву, - заговорил он снова, и крошечная синеголовая ящерица скользнула в траву с надгробия старика, услышав его голос. - С террасы исчезли бивни, а на лугах пасутся козы.
Он снова замолчал, но на этот раз для того, чтобы обдумать план и возможные расходы. Примерно через час он встал.
- Баву, тебе понравится, если я прогоню коз с твоих пастбищ? - спросил он и направился к подножию холма, у которого оставил "фольксваген".
* * *
Вернулся в город он около пяти часов. Агентство недвижимости и аукционный зал напротив "Стандард Банк" были еще открыты. Вывеска была перекрашена в алый цвет, и Крейг сразу же узнал дородного краснолицего аукциониста в шортах цвета хаки и рубашке с короткими рукавами и открытым воротом.
- Итак, Джок, ты не удрал в щель, как все остальные, - поприветствовал он Джока Дэниелса.
"Удрать в щель" было пренебрежительной фразой, означающей эмиграцию.
Около ста пятидесяти тысяч белых родезийцев из двухсот пятидесяти тысяч "удрали в щель" с начала беспорядков, причем большинство из них покинули страну после того, как война была проиграна и к власти пришло правительство Роберта Мугабе.
Джок уставился на него, не веря своим глазам.
- Крейг! - закричал он наконец. - Крейг Меллоу! - Он сжал руку Крейга своей мозолистой лапой. - Нет, я решил остаться, хотя иногда мне бывает дьявольски одиноко. А ты просто молодец, клянусь Богом. В газетах писали, что ты получил за книгу целый миллион. Люди просто не могли в это поверить. "Старина Крейг Меллоу, - говорили они. - Подумайте столько, не кто-нибудь, а Крейг Меллоу!"
- Они так и говорили? - Улыбка Крейга стала напряженной, и он выдернул свою руку из могучих объятий.
- Не могу сказать, что лично мне книга понравилась. - Джок покачал головой. - Из черных ты сделал просто героев, но именно это нравится за океаном, да? Черное - значит прекрасное, именно поэтому продается книга?
- Некоторые критики называли меня расистом, - пробормотал Крейг. - Всем не угодишь.
Но Джок его не слушал.
- Послушай, Крейг, а почему ты написал, будто мистер Роде был педиком?
Отец всех белых поселенцев Сесил Джон Роде умер восемьдесят лет назад, но старожилы все еще назвали его мистером Род сом.
- Я привел основания в книге, - Крейг попытался успокоить его.
- Он был великим человеком, Крейг, но нынешняя молодежь любит разносить в пух и прах былое величие. Тявкают на льва, как дворняжки.
Крейг понял, что Джок только входит во вкус, и попытался сменить тему.
- Может быть, выпьем, Джок? - предложил он, и Джок мгновенно замолчал. Румяные щеки и распухший лиловый нос объяснялись не только жарким африканским солнцем.
- Вот это дело. - Джок облизал губы. - День был длинный и жаркий. Сейчас, только закрою контору.
- Я принесу бутылку, мы выпьем здесь и поговорим без посторонних.
Враждебность Джока исчезла без остатка.
- Отличная мысль. В магазине осталось несколько бутылок "димпл хейга". Не забудь захватить лед.
Она расположились в крошечном кабинете Джока и стали пить отличное виски из дешевых толстых стаканчиков. Настроение Джока заметно улучшилось.
- Крейг, я не уехал, потому что уезжать было некуда. В Англию? Не был там с самой войны. Профсоюзы и кошмарная погода? Большое спасибо. Им еще предстоит пережить то, что пережили мы, а здесь все уже закончилось. - Он налил себе виски из бутылки с впадинами для пальцев. - Если надумаешь уехать, разрешается взять с собой около двухсот долларов. Двести долларов, чтобы начать жить сначала в шестьдесят пять лет? Большое спасибо.
- Ну и как здесь жизнь, Джок?
- Знаешь, кого здесь называют оптимистом? Человека, который считает, что хуже быть не может. - Он захохотал и хлопнул ладонью по волосатой ляжке. - Шучу. Все не так уж плохо. Можно совсем неплохо жить, если забыть о старых стандартах, держать рот на замке и не вмешиваться в политику. Ничуть не хуже, чем везде.
- А чем занимаются крупные фермеры и скотоводы?
- Элита общества. Правительство наконец одумалось. Перестало болтать эту чушь о национализации земли. Наконец поняли, что им нужны белые фермеры, чтобы прокормить черные массы. Фермерами стали гордиться. Если приезжает какой-нибудь китайский коммунист или ливийский министр, ему показывают хозяйства белых фермеров, чтобы все выглядело пристойно.
- А цена на землю?
- В конце войны, когда черные захватили земли и стали вопить, что передадут их массам, землю просто невозможно было продать. - Джок поперхнулся виски. - Взять, например, компанию твоей семьи. Я имею в виду скотоводческую компанию "Ролендс", включающую в себя "Кинг Линн", "Квин Линн" и огромный участок на севере, на границе с заповедником Чизарира. Твой дядя Дуглас продал все до последнего акра всего за четверть миллиона долларов. Перед войной он мог попросить за земли порядка десяти миллионов.
- Четверть миллиона? - Крейг был шокирован. - Он просто отдал ее!
- Вместе со всем скотом, превосходными африканерскими быками и лучшими коровами, - подтвердил Джок с явным удовольствием. - Понимаешь, он не мог не уехать. Был членом кабинета Смита с самого начала и знал, что обречен, если к власти придет черное правительство. Продал землю швейцарско-немецкому консорциуму, который рассчитался с ним в Цюрихе. Старый Дуги уехал с семьей в Австралию. Конечно, он уже успел вывезти из страны несколько миллионов и смог купить себе небольшую скотоводческую ферму в Квинсленде. Оставаться пришлось только беднякам типа меня.
- Выпей еще, - предложил Крейг и аккуратно вернул разговор на компанию "Ролендс".
- Проклятые хитрые фрицы! - Язык Джока начал заплетаться. - Им достался весь скот. Потом они подкупили кого-то в правительстве, чтобы получить разрешение на экспорт, и перевезли все поголовье в Южную Африку. Я слышал, что там они получили почти полтора миллиона. Не забудь, это были самые лучшие племенные животные, даже лучшие из лучших. Прибыль составила больше одного миллиона, они вложили ее в золотые акции и заработали еще пару миллионов.
- Они разорили фермы и бросили их? - спросил Крейг, и Джок кивнул с важным видом.
- Они пытаются продать саму компанию. У меня есть все документы. Потребуется куча денег, чтобы купить скот и закрутить все снова. Никто не интересуется. Кому хочется ввозить деньги в страну, которая стоит на грани пропасти? Как ты думаешь?
- Какова запрашиваемая цена? - беззаботно спросил Крейг, и Джок протрезвел, словно по мановению волшебной палочки, и уставился на Крейга наметанным взглядом аукциониста.
- А тебя может это заинтересовать? - Взгляд его стал более проницательным. - Ты действительно получил миллион долларов за книгу?
- Сколько они просят? - повторил Крейг.
- Два миллиона. Поэтому я и не нашел покупателя. Многие местные парни с удовольствием заграбастали бы такие пастбища, но два миллиона… У кого могут быть такие деньги в этой стране?
- А если предложить им получить деньги в Цюрихе, цена изменится?
- А у Шона воняет из подмышек?
- Как она изменится?
- Возможно, они согласятся на миллион, но в Цюрихе.
- На четверть миллиона?
- Никогда и ни за что. - Джок покачал головой.
- Позвони им. Скажи, что земли захватили скваттеры и выселение их вызовет политические сложности. Скажи, что на пастбищах пасут коз и через год земли превратятся в пустыню. Обрати их внимание на то, что они получат назад то, что заплатили. Скажи также, что правительство пригрозило отобрать земли у отсутствующих землевладельцев. Они могут потерять все.
- Ты все правильно говоришь, - согласился Джок. - Но четверть миллиона… Я напрасно трачу время.
- Позвони им.
- Кто оплачивает звонок?
- Я. Ты ничего не потеряешь, Джок. Джок обреченно вздохнул.
- Хорошо. Я им позвоню.
- Когда?
- Сегодня - пятница. Нет смысла звонить раньше понедельника.
- Согласен. Кстати, ты не можешь достать для меня несколько канистр бензина?
- Зачем он тебе?
- Хочу съездить в Чизариру. Не был там уже лет десять. Надо взглянуть, если уж надумал покупать.
- На твоем месте я бы туда не поехал. Это бандитская территория.
- Вежливые люди называют их политическими диссидентами.
- Это бандиты-матабелы, - веско произнес Джок. - Они либо проделают в твоей заднице больше, чем нужно, дыр, либо захватят в заложники и потребуют выкуп, либо и то и другое.
- Достань бензин, я сам решу, как мне поступить. Вернусь в начале следующей недели, и хочу знать, что твои приятели в Цюрихе думают о моем предложении.
* * *
Местность была изумительно красивой, дикой и не тронутой человеком. Никаких оград, возделанных земель, никаких зданий. Она была защищена от притока земледельцев и скотоводов поясом распространения мухи цеце, протянувшимся от долины Замбези до лесов вдоль откоса.