2
То, как Фаллон организовывал археологическую экспедицию, больше походило на подготовку военной операции - примерно такого же масштаба, как высадка войск на побережье Нормандии. Это был не бедный яйцеголовый ученый, собирающий крохи по существующим на пожертвование фондам и экономящий каждый доллар, чтобы иметь возможность выполнить дополнительную работу. Фаллон был мультимиллионер, у которого была своя причуда и который мог себе позволить тратить деньги так, словно он выкачивал их по персональному трубопроводу из Форг Нокса. Денег, которые он потратил на поиски Уашуанока, хватило бы на то, чтобы построить заново этот проклятый город.
Его первой мыслью было начать высадку с моря, но побережье Кинтана Роо изобиловало островами и скрытыми отмелями, и увидев, что на горизонте появились трудности, он отбросил эту идею. Но такой поворот событий его не встревожил; он просто зафрахтовал небольшой воздушный флот и перебросил снаряжение по воздуху. Чтобы начать эту операцию, ему пришлось послать вперед бригаду строителей, чтобы те построили взлетно-посадочную полосу на берегу залива Асценсион. Это место в итоге превратилось в базовый лагерь.
Как только взлетная полоса была готова, он послал туда разведывательный самолет, снаряженный специальным фотографическим оборудованием, чтобы тот, используя построенную базу, сделал аэрофотосъемку не только того района, где предположительно должен находиться Уашуанок, но и всей провинции Кинтана Роо и территории Юкатана. Это выглядело несколько чрезмерно, поэтому я спросил Фаллона, зачем он так делает. Его ответ был прост: он сотрудничает с правительством Мексики в обмен на определенные услуги - похоже, что картографический департамент испытывает большой недостаток информации об этих районах, и Фаллон согласился обеспечить его фотомозаикой.
- Единственный человек, который когда-либо производил аэрофотосъемку провинции Кинтана Роо, был Линдберг, - сказал он. - А с тех пор прошло уже немало времени. Когда снимки будут готовы, они нам очень помогут.
Из залива Асценсион вертолеты перебросили снаряжение в Лагерь-Два, расположенный в глубине полуострова. Фаллон и Халстед провели достаточно много времени обсуждая, где разместить Лагерь-Два. Они измерили рентгеновские снимки с точностью до миллиметра и, перенося результаты на большую карту Фаллона, пришли в итоге к окончательному решению. Теоретически Лагерь-Два должен бы быть разбит точно на вершине храма Юм Чака в Уашуаноке. Но такого, разумеется, не случилось, что, впрочем, никого не удивило.
Халстед одарил меня одной из своих редких улыбок, в которой, правда, не чувствовалось настоящего веселья.
- Участвовать в археологической экспедиции - все равно что служить в армии, - сказал он. - Вы можете использовать любую технику, какую пожелаете, но основную работу выполняют простые парни, передвигающиеся на собственных ногах. Вы еще пожалеете, что ввязались в эту авантюру, Уил.
У меня было такое впечатление, что ему не терпится увидеть, как я упаду лицом в грязь, оказавшись в поле Он относился к тому типу людей, которые глупо смеются, когда кто-то, поскользнувшись на банановой корке, ломает себе ногу. Примитивное чувство юмора! К тому же, он не слишком меня любил.
Ну а пока велись все эти приготовления, мы по-прежнему оставались во дворце Фаллона неподалеку от Мехико. Халстеды покинули свой собственный дом и перебрались сюда, и мы все собрались вместе. Пат Харрис все время находился где-то поблизости. Он без предупреждения отправлялся в таинственные поездки и возвращался назад так же неожиданно. Я полагаю, он докладывал о результатах Фаллону, но ничего не говорил остальным по той простой причине, что все были слишком заняты, чтобы интересоваться этим.
В один из дней ко мне подошел Фаллон и спросил:
- По поводу вашего опыта подводных погружений. Насколько он серьезен?
- Достаточно серьезен. Я совершил их немало.
- Хорошо, - сказал он. - Когда мы найдем Уашуанок, нам понадобится обследовать сенот.
- Тогда мне нужно дополнительное оборудование, - заметил я. - Того, что есть у меня, достаточно для любительских погружений в пределах досягаемости очагов цивилизации, но не для дебрей Кинтана Роо.
- Какого рода оборудование?
- Ну, во-первых, воздушный компрессор для перезарядки баллонов, - я сделал паузу. - Если придется погружаться на глубину более чем сто пятьдесят футов, то мне хотелось бы иметь декомпрессионную камеру на тот случай, если у кого-нибудь возникнут неприятности.
Он кивнул.
- О'кей, купите ваше оборудование.
Он отвернулся, и я вежливо поинтересовался:
- Что мне использовать вместо денег?
Он остановился.
- Ах, да. Я скажу моему секретарю обо всей позаботиться. Свяжитесь с ним завтра.
- Кто поедет вместе со мной?
- Вам нужен кто-то еще? - спросил он удивленно.
- Это главное правило - не погружаться одному. Особенно в сумрачные подземные глубины. Слишком много опасностей таится под водой.
- Хорошо, наймите кого-нибудь, - сказал он немного раздраженно.
Это была всего лишь второстепенная деталь основной проблемы, и ему не терпелось поскорее от нее избавиться.
Так что я занялся покупками и приобрел множество различного дорогого оборудования. Большую его часть можно было купить на месте, но с декомпрессионной камерой дело обстояло несколько сложнее. Я связался по этому поводу с секретарем Фаллона, и несколько телефонных звонков в Штаты произвели легкий шлепок по поверхности широко раскинувшейся империи Фаллона, в результате чего декомпрессионная камера прибыла с первым грузовым авиарейсом. Может быть, эта часть оборудования казалась излишней, но одно дело получить кессонную болезнь в Англии, где в порту есть госпитали, способные с ней справиться, или в крайнем случае Военно-Морские Силы протянут руку помощи, и совсем другое дело, когда ваша кровь начинает пузыриться, как шампанское, в самом сердце забытых Богом джунглей. Я предпочитал играть безопасно. Кроме того, Фаллон мог себе это позволить.
Скопившегося у меня к концу снаряжения хватило бы на то, чтобы открыть небольшой клуб любителей подводного плавания, и казалось бы, я должен радоваться представившейся возможности воспользоваться дорогим и хорошо сконструированным оборудованием, но этого не было. Оно досталось мне слишком легко. Мне не пришлось долго работать и откладывать деньги, чтобы его купить, и я стал понимать, почему богатые люди так часто испытывают скуку и начинают предаваться самозабвенному веселью. Но Фаллон был не таким, надо отдать ему должное; он посвятил себя археологии и занимался ею весьма профессионально.
Затем я разыскал Кэтрин Халстед и привел ее к бассейну.
- Хорошо, - сказал я. - Покажите мне.
Она посмотрела на меня с удивлением.
- Показать вам что?
Я кивнул в сторону аквалангов, которые принес заранее.
- Покажите мне, как вы умеете этим пользоваться.
Я смотрел, как она одевает снаряжение, не делая попыток ей помочь. Было видно, что Кэтрин с ним знакома достаточно хорошо, и, внимательно подобрав балласт, она без всякой суеты погрузилась под воду. Одев свой собственный акваланг, я последовал за ней, и пока мы неторопливо кружили возле дна бассейна, проверил, как она понимает интернациональные сигналы подводников. Когда мы выбрались из воды, я сказал:
- Вы наняты.
Она выглядела озадаченной.
- Нанята куда?
- Вторым аквалангистом в Уашуанокскую экспедицию.
Ее лицо просияло.
- Вы это серьезно?
- Фаллон поручил мне кого-нибудь нанять, а вы не можете поехать просто в качестве пассажира. Пойду сообщу ему плохие новости.
Как я и предполагал, поначалу он взорвался, но затем мне удалось его переубедить, сказав, что Кэтрин Халстед по крайней мере немного разбирается в археологии, и ему не удастся так просто найти аквалангиста-археолога в этой части света.
Должно быть, она поработала над своим мужем, поскольку тот не возражал, но я несколько раз ловил на себе его полные подозрений взгляды. Думаю, именно тогда Халстеда начал грызть жучок ревности, и у него в голове появилась идея, что я тут не к добру. Нельзя сказать, что меня особенно беспокоил ход его мыслей; я был слишком занят, обучая его жену, как пользоваться воздушным компрессором и декомпрессионной камерой. Мы стали с ней близкими друзьями и вскоре перешли на ты. Вплоть до этого времени я всегда называл ее миссис Халстед, однако трудно придерживаться таких условностей, когда вы целыми днями вместе плещетесь в бассейне. Но я ни разу не дотронулся до нее и пальцем.
Халстед никогда не называл меня иначе, чем просто Уил.
3
Мне нравился Пат Харрис. Независимо от того, какую безошибочность и хитроумие он проявлял в работе, это был немного ленивый и беспечный человек. Перед тем как мы должны были отправиться в Кинтана Роо, он стал больше времени проводить дома, и у нас вошло в привычку засиживаться вместе допоздна, потягивая прохладительные напитки. Однажды я спросил его:
- В чем именно заключается твоя работа, Пат?
Он отставил указательный палец в сторону от своего стакана с пивом.
- Полагаю, ты можешь назвать меня охотником за неприятностями Фаллона. Когда у тебя появится столько же денег, как у него, ты сам увидишь, сколько людей будет пытаться избавить тебя от них. Я произвожу проверку таких парней, чтобы посмотреть, все ли с ними в порядке.
- Так значит, ты проверял и меня?
Он усмехнулся и спокойно сказал:
- Конечно! Я знаю про тебя больше, чем знала твоя мать. - Он выпил еще немного холодного пива. - Затем временами одна из его корпораций начинает испытывать проблемы с безопасностью, и я выезжаю на место, чтобы разобраться, в чем там дело.
- Промышленный шпионаж? - спросил я.
- Полагаю, ты можешь назвать это так, - согласился он. - Но только с позиции безопасности. Фаллон не пытается ловить рыбку в мутной воде, поэтому я занимаюсь контршпионажем.
Я сказал:
- Если ты проверял меня, то, значит, ты должен был проделать то же самое и с Халстедом. Кажется, он весьма странный тип.
Пат улыбнулся в свой стакан с пивом.
- Можешь утверждать это смело. Это парень, который считал себя гением, а затем обнаружил, что всего лишь талантлив. Он глубоко разочарованный человек, обреченный всегда быть вторым. Проблема Халстеда в том, что он еще не смирился с этой мыслью; она по-прежнему мучает его.
- Ты должен рассказать мне об этом поподробнее.
Пат вздохнул.
- Хорошо, дело обстоит примерно так. Халстед начинал как вундеркинд - после окончания колледжа подавал большие надежды и все такое прочее. Ты знаешь, просто удивительно, насколько сильно могут заблуждаться люди относительно других людей; каждая корпорация до краев набита специалистами, которые подавали большие надежды, и все они вынуждены заниматься второразрядной работой. Те, кто наверху, - ребята, обладающие реальной властью, проложили свой путь, карабкаясь на четвереньках и орудуя острыми ножами. Существует целая уйма президентов корпораций, которые никогда не посещали колледж. Или ты должен быть таким парнем, как Фаллон, - он начал свой путь, уже находясь на вершине.
- Это в бизнесе, - заметил я. - Но не в археологии.
- Вот что я тебе скажу, - продолжил Пат. - Фаллон добьется успеха во всем, за что бы он ни взялся. Но Халстед посредственная личность; он это знает, но не может в том признаться даже самому себе. Эта мысль застряла у него костью в горле. Он переполнен амбициями - вот почему он пытался в одиночку разыскать Уашуанок. Он хочет быть человеком, который открыл Уашуанок; это сделает ему имя и спасет его самоуважение. Но ты выкрутил ему руки, заставив работать вместе с Фаллоном, и он от этого не в восторге. Он не желает делить славу.
Я поразмыслил над услышанным, а затем сказал осторожно:
- Как Фаллон, так и Халстед, не задумываясь, бросались друг в друга обвинениями. Халстед обвинял Фаллона в том, что он украл письмо Виверо. Хорошо, с этим мы, кажется, разобрались, и Фаллон чист. Но как насчет утверждения Фаллона, что Халстед стащил у него досье, которое он собирал?
- Я думаю, что Халстед виновен в этом, - сказал Пат. - Посмотри, как все происходило. Фаллон, без особой заинтересованности, собирает досье на все источники, упоминающие секрет Виверо; Халстед знает про это, поскольку Фаллон ему рассказал - не было никакой необходимости сохранять тайну, так как, казалось, здесь нет ничего важного. Фаллон и Халстед вернулись к цивилизации после раскопок, и Халстед нашел письмо Виверо. Он купил его в Дуранго за двести долларов у одного старика, который не знал истинной ценности письма. Но Халстед хорошо ее представлял - он знал, что это ключ к разгадке секрета Виверо, в чем бы он ни заключался. И даже если забыть про секрет, в письме содержался археологический динамит - рассказ про город, о котором никто даже не слышал.
Он нагнулся и открыл очередную бутылку пива.
- Я установил дату, когда Халстед его купил. Через месяц он затеял ссору с Фаллоном и покинул его, разгневанный. Вместе с ним исчезло досье Виверо. В то время Фаллон не придал этому большого значения. Как я уже говорил, досье Виверо не казалось ему важным, и он подумал, что Халстед просто проявил рассеянность, смешав некоторые из его бумаг со своими. Он не придавал этому случаю особого значения до тех пор, пока, к своему огорчению, не обнаружил, что Халстед как раз с того времени развернул бурную деятельность. Теперь он думает по-другому.
Я произнес медленно:
- Все это весьма сомнительно.
- Улики чаще всего бывают косвенными, - сказал Пат. - Преступления обычно совершаются без свидетелей. Еще одним обстоятельством, заставляющим меня верить в его виновность, является та репутация, которую он имеет в профессиональных кругах.
- Она не слишком хорошая.
- Слегка попахивает. Его подозревают в фальсификации некоторых результатов. Ничего такого, в чем его можно было бы прямо уличить, и явно недостаточно для того, чтобы под барабанный бой публично отлучить от профессии. Но теперь все его будущие находки будут проверяться с особенной тщательностью. Разумеется, в этом нет ничего нового, такое бывало и раньше. Кажется, подобный случай произошел в Англии, не так ли?
- Это касалось антропологии, - сказал я. - Человек Питдауна. Все удивлялись, почему он не вписывается в общую схему развития человека, и па свет появилось множество теорий, пытающихся его туда воткнуть. Затем, когда изобрели радиоуглеродный анализ, ученые проверили его и обнаружили, что это подделка.
Пат кивнул.
- Некоторые люди проделывают такие вещи. Если они не способны сделать себе репутацию честным путем, то в ход идет обман и мошенничество. И обычно они похожи на Халстеда - посредственности, стремящиеся сделать себе громкое имя.
- Но это по-прежнему остается сомнительным, - сказал я упрямо.
Я не хотел этому верить. Для меня понятие "наука" было эквивалентно понятию "истина", и я не мог поверить в то, что ученый может опуститься до обмана. Возможно, мне еще не хотелось верить в то, что Кэтрин Халстед относится к типу женщин, способных выйти замуж за такого человека.
- Да, его еще не поймали за руку, - сказал Пат. - Но, я полагаю, это просто дело времени.
Я спросил:
- Как давно они женаты?
- Три года. - Его рука, державшая стакан, внезапно остановилась на полпути к губам. - Если ты думаешь о том, что, как я думаю, ты думаешь, то мой совет - нет! Я знаю, она роскошная женщина, но держи свои руки от нее подальше. Фаллону это не понравится.
- Небольшой сеанс телепатии? - поинтересовался я саркастически. - Я тебя уверяю, миссис Халстед с моей стороны ничего не угрожает.
Произнося эти слова, я сам не мог понять, насколько они искренни. Меня также позабавило то, как Харрис повернул дело - "Фаллону это не понравится". Пат прежде всего был предан своему боссу, и его совершенно не беспокоило то, как может прореагировать Халстед. Я спросил:
- Думаешь, она знает то, что ты рассказал мне - про репутацию своего мужа?
- Возможно, нет, - ответил Пат. - Я не представляю, чтобы кто-нибудь мог к ней подойти и сказать: "Миссис Халстед, должен вам сообщить, у вашего мужа паршивая репутация". Она узнает обо всем последней. - Он посмотрел на меня с интересом. - Что заставило тебя подсунуть ее Фаллону под видом ныряльщицы? Ты уже дважды вынудил босса проглотить ворону. Твой кредит быстро подходит к концу.
Я сказал неторопливо:
- Она способна контролировать своего мужа, когда другие люди уже бессильны. Ты знаешь, какой у него сумасшедший характер. Я не намерен тратить все свое время в Кинтана Роо на то, чтобы удерживать этих двоих от убийства. Мне нужна помощь.
Пат склонил свою голову набок, затем коротко кивнул.
- Может быть, ты и прав. С Фаллоном проблем не будет, но Халстед вполне способен выкинуть какую-нибудь шутку. Не могу назвать его психом, но он очень нестабилен. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что если он попадет под слишком большое давление, то могут случиться две вещи: либо он лопнет, как тухлое яйцо, либо взорвется, как бомба. Ну а если в этой ситуации ты окажешься рядом с ним, то оба возможных исхода доставят тебе неприятности. Я не доверяю ему ни на йоту. Я скорее поверю в то, что способен поднять Эмпайер Стейт Билдинг, чем доверюсь ему.
- Исчерпывающая рекомендация. Я не хотел бы, чтобы ты написал на меня характеристику, Пат.
Он усмехнулся.
- Твоя характеристика была бы немного лучше. Все, что тебе нужно для того, чтобы достигнуть стопроцентного результата, Джемми, это перестать быть таким чертовски скромным и нейтральным. Я знаю, что вы, англичане, имеете репутацию тихонь, но ты заходишь слишком далеко. Ничего, что я говорю прямо?
- Я могу тебя остановить?
Он подавил смешок.
- Вероятно, нет. Я достаточно долго сдерживался от того, чтобы сказать тебе правду - в основном из-за одной моей прошлой ошибки, которая в свое время стоила мне пары фонарей под глазами.
- Тебе лучше продолжать и сказать мне худшее. Обещаю, что не буду пытаться тебя поколотить.
- О'кей. Должно быть, где-то внутри у тебя есть железо, иначе ты бы не смог направить Фаллона по нужному пути. Это не тот человек, которым можно легко управлять. Но что ты сделал с тех пор? Фаллон и Халстед взяли дело в свои руки, а ты отсиживаешься за пределами площадки. Ты снова выкрутил Фаллону руки, подсунув ему миссис Халстед, чего делать не стоило и что он еще припомнит. И вообще, какого черта тебе делать в этой экспедиции?
- У меня есть сумасшедшая идея, что, возможно, удастся что-нибудь сделать в связи с убийством моего брата.
- Лучше позабудь об этом, - посоветовал Пат.
- Все же я должен попробовать, - произнес я мрачно.
- Мне хотелось бы, чтобы ты осознал следующее, - сказал он. - Гатт прихлопнет тебя, как муху, и не пытайся строить на этот счет никаких иллюзий. Почему бы тебе не остановиться и не отправиться домой, Джемми, не вернуться на свою маленькую ферму? Ты уже знаешь, что не существует никакого сокровища, за которым стоило бы охотиться, а за все затерянные города Латинской Америки ты не дашь и двух центов, не так ли? Зачем тебе здесь оставаться?
- Я останусь здесь до тех пор, пока поблизости находится Гатт, - сказал я. - Он может раскрыться, и тогда у меня появится шанс до него добраться.