- Держись! - крикнул Гарри и ударил по переключателям на приборной панели.
Шум двигателя внезапно затих, но мы продолжали вращаться. Я увидел верхушку дерева, вытянувшегося поперек нашего сумасшедшего курса, и понял, что сейчас мы разобьемся. В следующий момент я услышал громкий треск, закончившийся сильным ударом. Меня бросило вперед, и моя голова пришла в соприкосновение с металлической перекладиной.
И это было все, что я помнил.
Глава 9
1
Моя голова раскалывалась на части. Поначалу это была просто отдаленная пульсирующая боль, какая бывает с тяжелого похмелья, но она быстро нарастала, пока не стала вызывать у меня такое ощущение, что кто-то использует мой череп в качестве мишени для артиллерийской стрельбы. Когда я пошевелился, внутри что-то взорвалось, и вокруг все потемнело.
В следующий раз, когда я пришел в себя, мне было уже лучше - но не намного. На этот раз я оказался способен поднять голову, но ничего не увидел. Просто множество красных бликов, танцующих у меня перед глазами. Откинувшись назад, я потер их и услышал, как кто-то стонет. Примерно в тот же момент ко мне вернулось зрение, и вместо красного все стало зеленым - слепящие движения какой-то зелени за прозрачной стеной кабины.
Я снова услышал стон и, повернувшись, увидел Гарри Ридера, согнувшегося на своем сиденье; из уголка его рта стекала струйка крови. Я был очень слаб и не мог пошевелиться, кроме того, мой мыслительный процесс, по-видимому, испытывал сильные затруднения, и мне не удавалось сложить вместе две последовательные мысли. Все, что я мог сделать, это повернуть голову и уставиться в окно.
Я увидел лягушку! Она сидела на широком листе и смотрела на меня немигающими глазами, оставаясь совершенно неподвижной, за исключением быстрой пульсации горла. Мы изучали друг друга долгое время, достаточное для того, чтобы я успел дважды повторить про себя стихотворение про лягушку, ставшую невестой, - "О-хо-хо, сказал Роули". В конце концов она мигнула, развеяв чары, и я снова повернул голову, чтобы посмотреть на Гарри.
Он слабо заерзал и качнул головой. Его лицо было очень бледным, и струйка крови изо рта вызывала у меня сильное беспокойство, поскольку говорила о внутреннем повреждении. Я снова попробовал пошевелиться, но почувствовал себя чертовски слабым. "Давай, - сказал я себе, - не будь таким серым и тусклым. Подстегни себя, Уил; действуй как человек, который знает, что делать!"
Я попробовал еще раз и мне удалось сесть. Как только я это сделал, вся кабина тревожно затряслась и закачалась, как маленькая шлюпка на волнах.
- Боже, - воскликнул я громко. - Что мне делать? - Я посмотрел на лягушку. Она оставалась неподвижной, хотя лист, на котором она сидела, слабо покачивался. По-видимому, это ее не особенно беспокоило, и она ничего не сказала.
Я заговорил снова, поскольку меня успокаивал звук собственного голоса.
- Ты, должно быть, сошел с ума, - сказал я. - Ты ждешь, что лягушка с тобой заговорит! Ты бредишь, Уил, у тебя контузия.
- Во… во… - произнес Гарри.
- Очнись, Гарри! - крикнул я. - Очнись, ради Бога! Мне так одиноко.
Гарри снова застонал, и его глаза слегка приоткрылись.
- Во… во…
Я нагнулся поближе и приблизил ухо к его губам.
- Что такое, Гарри?
- Во… да, - прошептал он. - Вода за сиденьем.
Я нагнулся за водой, и снова вертолет затрясся и задрожал. Я нашел флягу и поднес ее к губам Гарри, неуверенный в правильности своего поступка. Если у него поврежден желудок, вода не принесет ему никакого облегчения.
Но оказалось, что все в порядке. Он делал слабые глотки, немного проливая мимо, и по его подбородку стекала розовая пена. Затем он быстро пришел в себя, значительно быстрее, чем это сделал я. Я тоже выпил воды, что сильно мне помогло. Я вернул флягу Гарри, и он прополоскал свой рот, а затем сплюнул. Два сломанных зуба со стуком упали на приборную панель.
- А-ах! - произнес он. - Мой рот разрезало на части.
- Слава Богу, - сказал я. - Я думал, что осколки ребер попали тебе в легкие.
Он начал выпрямляться, но сделал паузу, когда вертолет закачался.
- Что за черт!
Внезапно я понял, где мы находимся.
- Осторожней, - сказал я хрипло. - Мне кажется, что мы не на земле. Это тот самый случай, о котором поется в песенке "Укачало детку на верхушке ели". - Я остановился, не сказав ничего больше. Мне не нравился конец этого куплета.
Гарри застыл на своем сиденье, а затем принюхался.
- Сильный запах горючего. Мне это совсем не нравится.
Я спросил:
- Что случилось - там, в небе?
- Я думаю, мы потеряли задний винт, - ответил он. - Когда такое происходит, фюзеляж начинает вращаться в направлении, противоположном вращению главного винта. Слава Богу, что мне удалось дотянуться до панели и выключить двигатель.
- Должно быть, деревья смягчили наше падение, - сказал я. - Если бы мы ударились о твердую землю, то вертолет раскололся бы, как яичная скорлупа. А так мы, кажется, целы.
- Я не могу понять, - пожаловался он. - Почему задний винт вышел из строя?
- Может быть, где-то появилась трещина из-за усталости металла, - предположил я.
- Это новая машина. У нее не было времени устать.
Я деликатно заметил:
- Я предпочел бы обсудить этот вопрос в другое время. Сейчас я намерен поскорее отсюда убраться. Интересно, как далеко от нас находится земля? - Я осторожно пошевелился. - Приготовься к быстрым действиям.
Я осторожно нажал на ручку боковой двери и услышал щелчок, когда замок открылся. Еще одно плавное усилие, и дверь приоткрылась примерно на десять дюймов, а затем что-то остановило ее, но она открылась уже достаточно для того, чтобы я мог посмотреть вниз. Прямо под нами находилась толстая ветвь, а за ней просто сплошная масса листьев, и никаких признаков земли. Я посмотрел вверх и увидел кусочек голубого неба в оправе из все тех же зеленых листьев.
Фаллон бродил по джунглям в течение многих лет, и хотя не был ботаником, проявлял к ним интерес, и при нескольких удобных случаях он поделился со мной своими знаниями. Из того, что он мне рассказывал, и из того, что находилось перед моими глазами, я мог сделать вывод, что мы находимся на высоте примерно восемьдесят футов. Основная жизнь дождевого леса происходит на трех уровнях, специалисты называют их галереи; мы пробили верхний уровень и зацепились на втором, более плотном.
- Есть какая-нибудь веревка? - спросил я Гарри.
- В нашем распоряжении целая лебедка.
- Ты можешь размотать ее без лишних движений?
- Я попробую, - сказал он.
На барабане лебедки имелся рычаг тормоза, которым он мог управлять вручную, и я помог ему размотать трос, укладывая его бухтами перед выходом у переднего сиденья. Затем я спросил:
- Ты знаешь, где мы находимся?
- Конечно! - Он взял в руки планшет с картой. - Мы где-то здесь. Мы находились в воздухе около десяти минут и летели достаточно медленно. Мы удалились от лагеря примерно на десять миль. Это будет нелегкая прогулка.
- У тебя есть здесь какой-нибудь аварийный комплект?
Он начал загибать пальцы.
- Пара мачете, аптечка первой помощи, две фляги с водой - и еще кое-какие мелочи.
Я взял в руки флягу, лежащую между сиденьями, и потряс ее возле уха.
- Одна из них наполовину пустая - или наполовину полная - зависит от того, как ты смотришь на подобные вещи. Нам лучше поскорее добраться до воды.
- Я сложу все остальное, - сказал Гарри и повернулся на своем сиденье.
Вертолет покачнулся, и раздался скрежет рвущегося металла. Гарри немедленно остановился и посмотрел на меня тревожным взглядом. На его верхней губе выступили капельки пота. Убедившись, что больше ничего не происходит, он плавно нагнулся и протянул руку за мачете.
Мы сложили все необходимое перед собой, и тут я воскликнул:
- Радио! Оно работает?
Гарри положил руку на тумблер, а затем отдернул ее назад.
- Не знаю, стоит ли это делать, - сказал он нервно. - Ты чувствуешь запах горючего? Если в передатчике произойдет замыкание, одной искры будет достаточно, чтобы поднять нас на воздух. - Некоторое время мы смотрели друг на друга в полной тишине, затем он слабо усмехнулся. - Хорошо, я попробую.
Он щелкнул тумблером и прижал к уху наушник.
- Оно сломано! Сигнал не передается и не принимается.
- Тогда не будем больше про это думать.
Я открыл дверь так широко, как только возможно, и посмотрел вниз на ветвь. Она имела в ширину около девяти дюймов и казалась очень прочной.
- Теперь я попробую вылезти. Я хочу, чтобы ты сбросил мне трос, когда я крикну.
Выскользнуть наружу не составило для меня большого труда, я довольно худой, и, держась руками за порожек кабины, я начал опускаться на ветвь. Даже когда я выпрямился до конца, мои подошвы висели в воздухе в шести дюймах от ветви, и мне пришлось пролететь остаток пути. Я разжал пальцы и ударился о ветвь ногами под прямым углом, слабо покачнулся, а затем упал вперед и обхватил ее руками, представляя из себя хорошую имитацию человека на ярмарочном шесте. Когда я принял вертикальное положение, сидя верхом на ветке, то обнаружил, что с трудом перевожу дыхание.
- О'кей - бросай трос.
Он опустился вниз, и я схватил его руками. Гарри привязал фляги с водой и мачете к ремням на конце троса. В целях безопасности я оставил их там, где они были, и пристегнул ремни к ветке.
- Теперь можешь выбираться, - крикнул я.
Гарри стравил еще немного троса, а затем появился сам. Он обвязал себя тросом вокруг талии и вместо того, чтобы спуститься вниз на ветку, начал карабкаться на крышу кабины вертолета.
- Какого черта ты делаешь? - прокричал я.
- Я хочу взглянуть на хвостовой отсек, - сказал он, тяжело дыша.
- Ради Бога, остановись! Ты обрушишь вниз всю эту чертову махину.
Он проигнорировал мои слова и пополз на четвереньках по направлению к хвосту. Насколько я мог видеть, единственное, что удерживало вертолет в его нынешнем положении, было колесо, которое застряло в развилке между веткой и стволом дерева, и даже пока я смотрел, мне удалось заметить, что колесо скользит вперед с неразличимо маленькой скоростью.
Когда я поднял голову, Гарри уже исчез за завесой листьев.
- Он двигается! - крикнул я. - Слезай обратно!
Ответом мне была тишина. Вертолет накренился, сломав с хрустом опутавшие его тонкие ветки, и несколько листьев полетели вниз. Я бросил взгляд на колесо и увидел, что оно продвинулось вперед. Еще два дюйма, и весь вертолет лишится опоры.
Гарри снова появился в поле зрения, плавно продвигаясь головой вперед по направлению к кабине. Он ловко спустился вниз и спрыгнул на ветку. Она прогнулась от удара, он закачался, а я поймал его за талию. Мы вдвоем могли бы составить хороший цирковой номер.
Он совершил ряд маневров, в результате которых оказался верхом на ветке лицом ко мне. Я показал на колесо, которому оставалось продвинуться на один дюйм. Его лицо напряглось.
- Давай отсюда убираться.
Мы отвязали мачете и фляги с водой и перекинули их лямки через плечи, затем вытянули из вертолета остатки троса лебедки.
- Какова его длина?
- Сто футов.
- Этого должно хватить до земли.
Я стравил трос до конца, а затем первым полез вниз, поочередно перехватывая руки. Это оказалось не слишком сложно, поскольку вокруг имелось множество ветвей, облегчающих спуск. По пути мне пришлось сделать пару остановок, чтобы распутать трос, и на одной из них я подождал Гарри.
Он спустился вниз и, тяжело дыша, сел на ветку.
- Представь себе, что я прыгаю, как Тарзан! - Он открыл рот. Его лицо исказила гримаса боли.
- Что случилось?
Он потер грудь.
- Кажется, я сломал пару ребер. Сейчас все будет в порядке.
Я достал наполовину пустую флягу.
- Хлебни как следует. Половина тебе, половина мне. Он взял ее с видимым колебанием.
- Ты, помнится, говорил, что нам следует поскорее добраться до воды.
- Здесь есть еще. - Я ткнул пальцем в сторону покрытого пеной водосбора, образовавшегося в дупле гнилого дерева. - Я не знаю, насколько хорошая здесь вода, поэтому не хочу смешивать ее с той, что во фляге. Кроме того, вода приносит гораздо больше пользы, когда находится у тебя в желудке, а не во фляге - это последняя научная теория.
Он кивнул и начал пить воду, делая судорожные глотки, его адамово яблоко заходило вверх-вниз. Он передал флягу мне, и я допил остальное. Затем я опустил ее в черную лужу, чтобы наполнить заново. Головастики под водой бросились в разные стороны; древесные лягушки размножались здесь, в высоко расположенных галереях дождевого леса, где и жили от рождения до смерти, никогда не видя земли. Я вернул пробку на место и сказал:
- Я должен начать испытывать сильную жажду, чтобы захотеть выпить из этой фляги. Ты готов?
Он кивнул, так что, схватившись за трос, я продолжил свой путь и вскоре чуть не умер от разрыва сердца, когда спугнул паукообразную обезьяну, которая, издав пронзительный вопль, совершила двадцатифутовый прыжок на другое дерево, а затем, повернувшись ко мне, рассерженно затараторила. В джунглях она себя чувствовала гораздо более уютно, чем я, но у нее имелись для того все физические данные.
Наконец мы достигли дна и замерли, окруженные влажными зелеными зарослями, чувствуя наконец под ногами твердую землю. Я посмотрел вверх на свисающий трос. Возможно когда-нибудь он вызовет недоумение у какого-нибудь проходящего мимо майя или чиклерос, которые затем найдут ему применение. Возможно и то, что человеческий глаз никогда не увидит его больше. Я сказал:
- Тот дурацкий трюк, который ты затеял наверху, был крайне неуместен. Какого черта ты хотел там найти?
Он поднял голову.
- Давай выберемся из-под вертолета. Здесь не слишком безопасно.
- В какую сторону?
- В любую, черт возьми! - сказал он взволнованно. - Лишь бы подальше отсюда.
Он вынул из ножен свое мачете и яростно врубился в подлесок, прокладывая через него путь. Он был не слишком густой - то, что Фаллон, возможно, назвал бы двадцатифутовым лесом, и нам не пришлось чрезмерно напрягаться.
Пройдя примерно двести ярдов, Гарри остановился и повернулся ко мне.
- Вертолет был испорчен, - сказал он без выражения.
- Что?!
- Ты меня слышал. Катастрофа была подстроена. Хотел бы я добраться до того ублюдка, который это сделал.
Я воткнул свое мачете в землю так, что оно осталось торчать.
- Как ты об этом узнал?
- Я лично проводил ежедневное техническое обслуживание и знаю каждый дюйм этой машины. Ты знаешь, как работает вертолет?
- Довольно смутно, - признался я.
Он присел на корточки и, взяв в руки прутик, начертил на земле схематический рисунок.
- Вот это большой винт наверху, который дает подъемную силу. Закон Ньютона гласит, что каждое действие равно противодействию, следовательно, если этому не воспрепятствовать, весь фюзеляж начнет вращаться в направлении, противоположном вращению главного винта. Остановить вращение можно, разместив в задней части маленький пропеллер, который будет толкать фюзеляж в другую сторону. Понятно?
- Да, - ответил я.
- Этот вертолет имеет один двигатель, который вращает оба винта. Вращение на задний винт передается через длинный вал, идущий вдоль всего фюзеляжа - а здесь расположен карданный привод. Ты помнишь тот грохот, который мы услышали перед самым падением? Тогда я подумал, что это отлетел задний винт. Но я ошибался. Это карданный привод сорвался с крепления, и вал, работая вхолостую, пробил обшивку фюзеляжа. Разумеется, задний винт остановился, и мы начали вращаться.
Я похлопал по своим карманам и нашел наполовину пустую пачку сигарет. Гарри взял одну и сказал:
- Я посмотрел на этот кардан. Крепежные болты были откручены.
- Ты в этом уверен? Они не могли сломаться?
Он посмотрел на меня с презрением.
- Разумеется, я абсолютно уверен.
- Когда ты в последний раз проверял кардан?
- Два дня назад. Но диверсия была проведена позже, поскольку вчера я летал совершенно нормально. Боже мой, нам повезло, что мы продержались в воздухе десять минут без этих болтов.
Из леса донесся шум - гулкое "бу-ум" откуда-то сверху, и яркая вспышка пробилась через листву.
- Он все-таки упал, - сказал Гарри. - И нам крупно повезло, что мы не упали вместе с ним.
2
- Десять миль, - сказал Гарри. - В джунглях это долгий путь. Сколько воды у нас есть?
- Кварта хорошей и кварта сомнительной.
Он поджал губы.
- Немного для двух человек в такую жару, и мы не сможем идти ночью. - Он разложил на земле свою карту и достал из кармана маленький компас. - Всего нам понадобится два дня, но мы не доберемся до места, имея с собой всего две кварты воды. - Его палец прочертил линию на карте. - Здесь должен быть еще один сенот - примерно здесь. Он удален на три мили в сторону от прямого маршрута, так что нам придется сделать небольшой крюк.
- Сколько до него отсюда?
Он приложил к карте пальцы и прикинул расстояние.
- Около пяти миль.
- Прилично, - сказал я. - Это целый дневной переход. Сколько сейчас времени?
- Одиннадцать тридцать. Нам лучше поторопиться. Я хотел бы оказаться на месте до наступления сумерек.
Остаток дня был заполнен насекомыми, змеями, потом и ноющей спиной. Большую часть работы с мачете выполнял я, поскольку Гарри стало хуже, и каждый раз, когда он поднимал руку, его лицо искажала гримаса боли. Но он нес обе фляги с водой и запасное мачете, и меня не обременяла дополнительная ноша.
Поначалу все было не так плохо; это могло бы напоминать прогулку по солнечным полянам, если не принимать во внимание редкие стычки с подлеском. Гарри следил за направлением по компасу, и мы продвигались с хорошей скоростью. За первый час мы прошли почти две мили, и я воспрял духом. При таком темпе мы будем возле сенота не позднее двух часов пополудни.
Но внезапно лес стал гуще, и нам пришлось пробираться сквозь сплошные заросли кустарника. Я не знаю, чем было вызвано подобное изменение; может быть, здесь сказалась разница в составе почвы, благотворно влияющая на растительность. Но так случилось, и эта задержка отразилась на нас весьма болезненно. Возникшая боль была не только душевной - от той мысли, что мы не сможем добраться до воды так скоро, как ожидали, но и физической. Вскоре я начал истекать кровью от множества порезов и ссадин на руках. Как я ни старался, мне не удалось этого предотвратить; казалось, лес был пропитан формами жизни, враждебными для посторонних пришельцев.
Мы были вынуждены делать частые остановки для отдыха. Гарри начал постоянно извиняться за то, что он не может сменить меня в работе с мачете, но вскоре я заставил его умолкнуть.
- Ты занят тем, что следишь, чтобы мы не сбились с курса, - сказал я. - Как у нас обстоят дела с водой?
Он протянул мне флягу.
- Ты можешь ее допить.
Я открыл флягу и сделал паузу.
- А как насчет тебя?
Он усмехнулся.
- Ты нуждаешься в ней больше. Ты делаешь всю основную работу, от которой сильно потеешь.