Эта поляна, от которой индейцы и пеоны бежали с чувством страха, смешанного с почтением, считалась местом, часто посещаемым духами земли.
Старое, сильно распространенное между людьми предание гласило, что в известные дни года в новолуние и перед каким-нибудь великим событием камень сдвигался с пьедестала какой-то неведомой силой, и из-под него являлась змея. Поднявшись три раза на хвосте с гневным свистом, она превращалась в женщину, одетую в белые одежды, которая бродила по поляне до восхода солнца, испуская крики и простирая руки со всеми признаками глубокого горя. Потом, по мере того, как луна опускалась, видение становилось туманнее и, наконец, с наступлением дня исчезало. Тогда камень становился на прежнее место, и все принимало прежний вид.
Иногда, очень редко, видение говорило. Горе было тому, кто услышит его слова: он непременно умирал в течение года и всегда ужасной смертью.
Вероятно, путешественники, расположившиеся ночевать на поляне, не знали этой легенды, а если и знали, то воспитание или твердость характера заставляла их стать выше этих грубых суеверий, иначе они не решились бы провести ночь в месте, пользующемся такой дурной славой.
Как бы то ни было, наши путники, соединенные случаем, отдали честь ужину. Затем, покончив с едой, они уселись задом к огню, чтобы пламя не мешало им наблюдать за окрестностями и, взяв свои трубки и сигареты, стали курить индейскую morichee, единственный табак, находившийся в их распоряжении.
Наступило довольно продолжительное молчание. Собеседники окружили себя облаками дыма и наслаждались, как истинные любители, процессом курения.
У дона Орелио раньше всех погасла сигарета, и он воспользовался перерывом перед тем, как закурить вторую, для того, чтобы допросить лесных бродяг:
- Итак, вы иностранцы?
Канадцы утвердительно наклонили голову.
- И недавно в Мексике? - продолжал дон Орелио.
- Да! - лаконично ответил Сумах.
- Пожалуй, - продолжал мексиканец, не смущаясь неразговорчивостью охотников, - это выгодная страна для мужественных людей: здесь легко устроиться.
- Э! - отвечал Лунный Свет с лукавым видом. - Не так легко, как вы полагаете. Вот мой товарищ - большой весельчак и мастер своего дела, а между тем, он не нашел еще ничего подходящего для себя.
- Он, вероятно, обращался к людям, которые не могли его понять.
- Может быть - да, может быть - нет, - отвечал Сумах, покачивая головой, - или, может быть, я просил слишком дорого.
- Как, слишком дорого! - вскричал дон Орелио с удивлением. - Я не понимаю!
- Для чего мне терять время на объяснения, когда у вас с нами нет общих дел,
- Как знать? Мы возвращаемся в общество очень богатых кабальеро и рассчитываем прибыть туда завтра утром. Скажите мне свои требования, и если они не слишком грандиозны, мои друзья, вероятно, поладят с вами.
- Ба! Зачем вам говорить с ними? - беспечно возразил Сумах. - Завтра я сам смогу объясниться с этими кабальеро.
- Конечно! Действуйте по своему усмотрению.
- Я полагаю, что это лучше, но вы послушайте меня. Вы даете мне честное слово, что если дело не сладится, я буду свободен отправиться туда, куда мне заблагорассудится?
- Даю вам в этом честное слово, - с живостью отвечал дон Орелио. - Вы можете на меня положиться!
- Я полагаюсь тем охотнее, - сказал со смехом авантюрист, - что если с моей головы упадет хоть один волос, вы заплатите за него дорогой ценой.
- Что вы хотите этим сказать?
- Довольно, - сказал лукаво Сумах. - Нам нет нужды входить в дальнейшие подробности!
- Зачем скрытничать с кабальеро, - заметил Лунный Свет, - его условия хороши. Я не вижу никакого повода, мешающего нам быть с ним откровенными.
- Ба! Ба! - вскричал Сумах, подымая плечи. - Предоставьте дело мне, Лунный Свет. Увидим, можем ли мы довериться слову испанца.
- Мексиканца, вы хотите сказать! - прервал его дон Орелио.
- Пожалуйста, мексиканца. Мне все равно, так как тут я не вижу большой разницы.
- Может быть, но для меня она громадна.
- Как вам угодно, - отвечал Сумах. - Я не имею ни малейшего желания препираться с вами из-за этого, тем более, что вы должны меня знать таким, каков я есть.
- Решим же, - возразил дон Орелио, - принимаете ли вы предложение сопровождать меня в гасиенду, где должны собраться вожди революционной партии и могу ли я довериться вашему слову?
- Да, если я могу довериться вашему.
- Даю вам слово, вот вам моя рука. Не бойтесь прикоснуться к ней, это рука честного человека и друга!
Оба канадца пожали так радушно протянутую руку.
- Дело решено, - сказал Лунный Свет, выбивая на ноготь большого пальца пепел из трубки, которую он потом засунул за пояс. - Теперь нам не мешает заснуть. Приближается ночь, а на восходе солнца надо быть на лошадях.
Никто не возражал против этого предложения, так как все эти люди, проведшие весь день в путешествии по трудно проходимым дорогам, чувствовали необходимость отдыха.
Каждый старательно завернулся в одеяло и растянулся на траве ногами к огню.
Лунный Свет подбросил несколько сухих веток в костер и, прислонившись спиной к подножию обелиска, положил ружье между ногами и приготовился сторожить.
Дон Орелио хотел принять на себя эту обязанность, но канадец так решительно воспротивился этому, что мексиканец уступил с условием, чтобы тот позвал его на смену, когда будет одолевать сон.
Итак, в лагере бодрствовал один Лунный Свет!
Ночь была тихая и теплая. Атмосфера, наполненная сладкими испарениями земли и колеблющаяся от мягкого ветерка, представляла собой как бы легкое газовое покрывало, сквозь которое капризно пробивались бледные лучи месяца. Блуждающие огоньки перебегали по темной траве и невнятный, едва уловимый рокот сливался с подобными же звуками верхних слоев атмосферы. Небо, усеянное массой блестящих звезд и глубокое, как море, простиралось над землей наподобие купола, и придавало картине волшебный вид.
Охотник, прислонившийся к обелиску с ружьем на коленях, отдался обаянию этой чудной ночи. Его глаза невольно открывались и закрывались, мысли начали терять свою ясность, все перемешалось у него в голове, и близок был момент, когда сон одолеет его усилия.
Сколько времени находился он в этом состоянии, которому нет названия ни на одном языке, он не смог бы ответить: все так перепуталось перед его затуманенными глазами, как будто он рассматривал окружающие предметы через призму.
Вдруг зловещий крик совы пронесся в воздухе неоднократно и с такой силой, что охотник затрепетал.
Он открыл глаза, сбросил с себя оцепенение и беспокойно оглянулся вокруг.
Внезапная дрожь пробежала по его телу, глаза полностью раскрылись, и быстрым, как мысль, движением он поднял ружье к плечу.
- Кто там? - вскричал он громким, но слегка дрожавшим от внутреннего волнения голосом.
Этот крик разбудил путешественников, они живо протянули руки за оружием, но сейчас же уронили их и окаменели с бледными лицами и неподвижными, расширенными от страха глазами.
В пятидесяти шагах от них на краю поляны виднелась туманная фигура женщины, показавшаяся путешественникам гигантской.
Длинные складки ослепительно белой одежды падали вокруг этого загадочного существа, которое держало в своей правой руке меч, блестевший при свете луны.
Ее лицо, поражавшее своей красотой и чистотой линий, было покрыто смертельной бледностью, составлявшей резкий контраст с длинными черными, как смоль, волосами, раскиданными по плечам и спускавшимися ниже талии, охваченной золотым поясом. Два блестящих глаза озаряли это лицо и придавали ему зловещий вид, впечатление усиливалось еще более благодаря выражению отчаяния. Это странное явление: мужчина, женщина или злой дух устремило на путешественников печальный и в то же время гневный взгляд.
Была минута, когда эти храбрые люди, не пугавшиеся никакой опасности, почувствовали страх.
Лошади перестали жевать корм, как бы инстинктивно разделяя ужас своих хозяев. С пригнутыми назад ушами и вытянутой по направлению к странному явлению шеей они фыркали и громко сопели.
Лунный Свет устыдился своего страха и сделал шаг вперед, с решительным видом подняв ружье.
- Кто там? - вскричал он вторично более твердым голосом, так как надеялся встретить поддержку со стороны своих компаньонов, но они не могли от страха этого сделать. - Кто там? Или, клянусь богом, кто бы вы ни были - ангел или демон, я пущу вам пулю в лоб: я еще ни разу не давал промаха.
Страх производит болтунов, и наш охотник потратил столько слов для собственной бодрости, так как все его угрозы не произвели никакого действия.
Привидение протянуло левую руку к охотнику и дрожащим, хотя и мелодичным голосом произнесло:
- Зачем угрожать тому, кого ваши пули не могут достичь? Разве у вас так много снарядов, чтобы терять их даром?
Инстинктивным и совершенно невольным движением канадец опустил свое оружие.
- Что вы здесь делаете? - продолжало фантастическое существо. - Вы спите, как грубые животные, когда вам следует бежать. Враги готовы вас настичь. Если вы останетесь здесь и далее, то завтра найдете только окровавленные трупы своих друзей на развалинах гасиенды. Вам не следует терять ни минуты. На коней! На коней! А вы, - обратилась она к канадцам, - следуйте за ними, и так как вы бежите от деспотизма и жаждете свободы, сражайтесь за нее!
- Кто вы? На каком основании мы можем вам верить? - спросил дон Орелио, победивший свой первоначальный ужас.
- Не все ли равно, - возразил призрак, - если данный совет хорош! Может быть, я сошла с неба, может быть, вышла из преисподней, кто может это сказать? - прибавила она с сарказмом. - Может быть, я дух этой поляны. Повинуйтесь данному вам приказанию, а потом, когда исполните свое дело, наводите обо мне справки, если вы любопытны.
- Я хочу знать, - вскричал мексиканец, - что означает это наваждение и кто дает мне советы!
- Безумец! - сказал призрак. - Безумец, забавляющийся преследованием химеры, когда долг зовет его. Попытайся достать меня.
- Хотя бы я должен за это погибнуть! - вскричал дон Орелио.
Но в то же самое мгновенье его ноги запутались в лианах, которых он впопыхах не заметил, и он растянулся на земле во весь рост. Оба выстрела, случайно или намеренно сопровождавшие его падение, прошли мимо цели.
Мексиканец поднялся с гневным восклицанием.
Призрак исчез.
- Проклятие! - сказал он, бросая кругом гневные взгляды.
Долгий смех послышался ему в ответ. Потом голос, постепенно ослабевавший, произнес три раза с различной интонацией:
- На коней! На коней! На коней!
Путешественники были поражены. Все они видели странное существо, которое вдруг пропало, как будто поглощенное внезапно землей, и не могли понять, откуда оно явилось. Все это время храбрецы стояли неподвижно, не смея сделать ни малейшего движения.
Глава VII. Помощь
Волнение, произведенное этим странным явлением, вскоре улеглось, умы пришли в равновесие, и скоро путешественники уже смеялись и шутили над своими страхами.
Только двое из них, которые были упрямее или впечатлительнее других, отнеслись к необычайному происшествию иначе. По молчаливому соглашению они вскочили на своих лошадей и с двух противоположных сторон направились к лесу.
Это были дон Орелио Гутиеррец и канадский охотник Сумах.
Отсутствие их продолжалось долго, уже несколько часов компаньоны ждали их с нетерпением.
Наконец они показались, каждый со стороны, противоположной той, куда он поехал.
Они обыскали все кусты в лесу на протяжении четырех миль вокруг поляны, но все напрасно.
Канадец один раз услышал было отдаленный топот лошади, но этот шум был так далек и неясен, что из него нельзя было вывести никакого заключения.
Что касается дона Орелио, то для него лес был нем, как могила.
Они присоединились к своим компаньонам, захваченные случившимся. Твердое сердце и здравый смысл мешали им признать в нем что-либо сверхъестественное, и в то же время это была не галлюцинация.
К моменту их возвращения на поляну ночь уже приближалась к концу, звезды на небе побледнели и гасли одна за другой в глубине эфирного купола. Широкие перламутровые полосы начали бороздить горизонт. Цветы и растения пахли сильнее, а птицы, притаившиеся в листве, испускали первые робкие звуки прелюдии к обычному утреннему концерту. Скоро показалось и солнце.
Лошади были оседланы, и охотники ждали только возвращения двух товарищей, ушедших на разведку, чтобы тронуться в путь.
В ту минуту, когда дон Орелио хотел дать сигнал к отъезду, Сумах приблизился к нему и, взяв повод его коня, сказал:
- Подождите. Прежде, чем мы тронемся в путь, я хочу поделиться с вами некоторыми наблюдениями.
Мексиканец внимательно посмотрел на канадца. Он увидел на его лице такое серьезное выражение, что склонил голову и сказал:
- Я вас слушаю.
Сумах был человеком, одаренным такой дикой и слепой отвагой, для которой сражения - праздники и которая сокрушает все препятствия, как бы сильны они ни были. Об этом человеке рассказывали много необычного. Страх был ему незнаком, как и слабость, но он был канадец, то есть принадлежал к той суеверной расе, которую способно напугать ночью трепетание совиного крыла и для которой привидения почти догматы веры. Одним словом, этот человек, не страшившийся двадцати ружей, направленных в его грудь, трепетал при мысли о таинственном ночном призраке. Между тем - странный каприз человеческого ума - едва исчезла подозрительная фигура, он бросился за ней в погоню. Очевидно, его непреодолимое мужество возмущалось при мысли об этом невольном страхе, и он старался узнать суть дела.
Бесплодное рысканье по лесу помогло ему разобраться в своих мыслях, в его уме созрело убеждение, что сверхъестественное существо дало им совет, каким вовсе не следовало пренебрегать.
Вот что заставило его задержать отъезд и обратиться к дону Орелио.
- Слушайте, кабальеро, - сказал он с твердостью, - я только невежественный искатель приключений, для которого книги до сих пор были тайной. Я мало чего боюсь, но я христианин и католик и потому не могу верить, что бог без уважительных причин мог изменить естественный ход вещей. Что вы думаете об этом?
- Я вполне разделяю ваше мнение! - отвечал дон Орелио, бывший также добрым и ревностным католиком и никогда не думавший оспаривать догматы или верования.
- Итак, - продолжал Сумах, - по моему мнению существо, которое несколько часов тому назад явилось перед нами, не принадлежит к земным. Вы сами не могли попасть в него из пистолетов и, отправившись на поиски, мы не нашли никакого следа или его признака, не правда ли?
- Я должен с этим согласиться, сеньор!
- Очень хорошо. - продолжал канадец. - Никто из нас не может утверждать, откуда взялось это существо - из ада или с неба, для меня это и неважно. Я считаю заслуживающим внимания его предупреждение, которым мы не можем пренебречь, истинное оно или ложное. Если вашим друзьям угрожает серьезная опасность, то мы слишком малочисленны, чтобы оказать им существенную поддержку.
- Это правда, но что же делать? - заметил мексиканец, невольно увлеченный логикой канадца.
- Терпение, - промолвил тот с тонкой улыбкой. - Мой друг, Лунный Свет, говорил вам, что на известных условиях я не откажусь помочь.
- В самом деле! - с живостью вскричал дон Орелио.
- Ну вот, - продолжал канадец, - я скажу вам теперь то, чего не хотел говорить раньше. У меня есть в нескольких милях отсюда около двадцати товарищей, также канадцев, решительных и преданных мне людей. Я направлялся к ним, когда произошла наша встреча. Если хотите, я предоставлю их в ваше распоряжение с уговором, что в случае, если опасность минует или нам не понравятся ваши условия, мы вольны будем от них отказаться и останемся в стороне.
- Разумеется! - вскричал Вискаша, невольно выдавая свою радость.
Но сейчас же осознав свой промах, он ретировался назад, пролепетав виноватым голосом:
- Извините, сеньор!
- Даю слово дворянина, - отвечал дон Орелио. - Итак, в нашем распоряжении двадцать храбрых товарищей!
- Да, - подтвердил Сумах, - и я предоставляю их вам.
- К несчастью, мы спешим и не успеем их вовремя предупредить.
- Гм! Это возможно! - сказал канадец задумчиво.
- Где они теперь?
- Я вам сказал: почти в двух милях отсюда.
- Но в какой стороне? - допытывался дон Орелио.
- Вы местный житель и лучше меня должны знать это. Они расположились лагерем в месте, называемом Пещерою Гиганта, что по дороге к гасиенде дель Барио.
- Как! - вскричал мексиканец радостно. - Но и мы едем в эту гасиенду!
- Возможно ли? - удивился искатель приключений.
- Нет ничего вернее этого. Там должны собраться мои друзья.
- Если так, не будем терять напрасно драгоценного времени, едем скорее.
- Едем, едем! Я не требую ничего иного.
- Только, - сказал Сумах, - я вас покину, чтобы предупредить своих товарищей. Таким образом, вы избежите шума и, прибывши на вершину Пещеры Гиганта, найдете нас там. Нравится ли вам такой план?
- Canaries! Еще бы! Вы предусмотрительный человек. Пришпорьте коня, и до свидания!
- До свидания! - отвечал канадец.
Вонзив шпоры в бока своей лошади, он помчался с непостижимой быстротой.
Путешественники немедленно последовали его примеру, но их аллюр был далеко не такой, как у Сумаха.
Лунный Свет остался с мексиканцами и скакал рядом с доном Орелио.
- Почему не сказали вы мне о своем отряде? - спросил последний.
- Извините, сеньор, - отвечал канадец, - память вам изменяет. Я хотел вам об этом сообщить, но Сумах остановил меня.
- Теперь, - продолжал он, - я позволю себе заметить вам, что, говоря об отряде моего соотечественника, вы так выразились: "ваш" отряд.
- Ну да! - отвечал дон Орелио. - Разве я обидел вас этим, сам того не подозревая?
- Нисколько, сеньор. Я хочу только заметить, что не принадлежу к этому отряду. Я не солдат, а просто охотник за бизонами и ловец бобров. Это не значит, что при случае я откажусь подстрелить краснокожего, нет, я это сделаю очень охотно, но военное дело не мое призвание.
- Я думал, что вы очень дружны со своим товарищем! - промолвил мексиканец.
- Вы не ошиблись, - отвечал охотник, - мы действительно старинные друзья, хотя наши занятия диаметрально противоположны.
- А если понадобится, вы не откажетесь поддержать нас ради благой цели?
- Я не знаю, что вы разумеете под благой целью, - отвечал добродушно канадец, - но посчитал бы низостью покинуть человека, с которым я ел, пил и делил ночлег, когда ему угрожает серьезная опасность. Вы можете рассчитывать на меня.
- Благодарю, кабальеро, - сказал мексиканец с чувством, - вы благородный человек!
- Я все-таки не понимаю, за что меня благодарить?
Дон Орелио посмотрел на него с приятным изумлением.
- Позвольте мне пожать вашу руку! - сказал он.
- С удовольствием! - ответил охотник просто.