Тот, Чьи Глаза Высохли наклонил голову набок, словно любопытный щенок. Казалось, он рассуждал: раздавить наглого смертного одним движением или подождать, посмотреть, что у него на уме. Наверное, он был своего рода натуралистом, естествоиспытателем. Убить козявку легко, а вот выяснить, на что она способна, что изменилось в них, козявках, за последние двести или триста лет…
Богер вынул из-за спины другую руку и разжал ладонь.
Что в ней было - Артур Фрисснер не мог разглядеть. Что-то маленькое, черное… Не граната, нет, вообще не оружие. Но то, что лежало на ладони Макса, испугало чудовище. Тот, Чьи Глаза Высохли совсем по-человечески отшатнулся, а Макс пошел на него. Монстр попятился, и Фрисснер снова поднял автомат, чтобы выстрелить, но ладонь штурмбаннфюрера пригнула ствол к земле:
- Не мешайте! Он знает, что делает.
Монстр снова издал свой жуткий вопль, но теперь уже он звучал нерешительно. И тут капитан увидел, как песок под ногами чудовища поплыл, зашевелился, стал похож на полупрозрачное желтоватое желе. Уродливые лапы тут же погрузились по колено, затем по пояс, задний фаллос несколько раз упруго ударил по каменистой почве и тоже исчез в песчаном плывуне.
Богер подошел совсем близко.
Издав в последний раз уже не ужасающий, а скорее жалобный рык, Тот, Чьи Глаза Высохли пропал из виду, песок сомкнулся над его головой, снова став обычным песком, а Макс Богер упал на колени, постоял секунду и лег ничком.
Отшвырнув в сторону "стэн", Фрисснер бросился к нему, перевернул. Макс лежал с закрытыми глазами и что-то шептал. Он сильно изменился, лицо осунулось, пожелтевшая кожа словно присохла к костям черепа, Спекшиеся губы потрескались… Богер словно постарел на добрых полвека.
Нагнувшись к самым губам, капитан тем не менее ничего не понял из того, что шептал ему - а ему ли? - Макс.
- Воды! - крикнул он. - Воды!
Ягер сунул ему флягу, вырванную у кого-то из солдат. Струйка потекла в рот Богера, он стал ловить ее губами, закашлялся.
- Живой… - обрадованно сказал Ойнер.
- Кошка.
Фрисснер поднял брови.
- Кошка, - повторил штурмбаннфюрер, поднимая черную фигурку Купленная Богером еще в Триполи у старичка-араба кошка все так же выгибала спину.
- Он ее в руке держал, - благоговейно прошептал кто-то из солдат, кажется, Лангер.
- Что это такое? - спросил Ягер, подбрасывая кошачью фигурку на ладони.
- Черт его знает, штурмбаннфюрер Но это спасло всем нам жизнь.
- Кроме него, как я полагаю, - покачал головой Ягер.
- Вы что, врач? - оскалился капитан.
- Нет, но я видел достаточно парней, которые собирались отдать концы. А этот сильно смахивает на попавшихся нам дохлых англичашек. Да и на унтера. Похоже, эта тварь его все-таки зацепила, может, и слабее, чем хотела, но своего добилась.
С этими словами Ягер отошел к телу Обста, присел рядом на корточки и принялся его внимательно разглядывать. Капитан скрипнул зубами и попытался нащупать пульс. Артерия на руке Богера, тоненькой, точно птичья лапка, отозвалась редкими слабыми толчками. Кожа, казалось, шуршала под пальцами, словно пергамент.
Макс умирал, и штурмбаннфюрер оказался прав. Артур понимал, что никакие врачи, ничье вмешательство не помогут, будь они даже не в самом сердце Ливийской пустыне, а посреди Триполи или Берлина. Это не то, с чем может справиться человек.
Он нагнулся еще ниже к шевелящимся губам, чтобы услышать, разобрать хотя бы слово, но в этот момент Макс дернулся всем телом и затих.
58
Это не слова поэта. Мало вы веруете!
Коран. Неизбежное. 41 (41)
Металлическая модель тяжелого танка, принесенная Фердинандом Порше, не вызвала у фюрера ожидаемого интереса. Он с раздражением буркнул что-то об "осточертевших советских средних танках" и велел передать конструктору, что хотел бы иметь более весомые результаты, нежели детская игрушка.
Шпеер спокойно снес эту вспышку гнева, перебирая бумаги. Наконец фюрер звонко щелкнул по игрушечной башенке карандашом и сказал:
- Заберите это с собой и намекните Порше, что я хотел бы увидеть танк не на своем столе, а на полигоне.
- Да, мой фюрер.
- Порадуйте хоть вы меня, Шпеер, раз ваши подчиненные и подведомственные не могут. Что с "Тангейзером"?
- Мы ждем, мой фюрер.
- Ждете чего?
- Ждем результатов Пока не вернется хоть кто-то из экспедиции, ничего не прояснится.
- Так… - Фюрер недовольно поджал губы. - Полная неопределенность. Я не люблю неопределенности, Шпеер. Хотя в данном случае она, видимо, оправданна. А вы сами, Шпеер… Вы верите в успех?
- Я склонен в большей степени верить разработкам Гейзенберга, мой фюрер. Они, по крайней мере, обоснованы научными расчетами, а я, как инженер, привык верить таким вещам. "Тангейзер" же… "Тангейзер" - это красиво, но больше напоминает сказку, - сказал Шпеер.
Гитлер хмыкнул.
- Думаете? Нельзя сбрасывать со счетов даже сказки. Потеря или пустая поездка экспедиции в Ливию не нанесет большого ущерба, но может принести ни с чем не сопоставимую пользу.
- Я полностью согласен с вами, мой фюрер.
- И вы туда же, - горько сказал Гитлер, - Все со мной соглашаются. "Да, мой фюрер!". "Будет выполнено, мой фюрер!". "Так точно, мой фюрер!". И что в результате? Что происходит, хотел бы я спросить? Они хотят списать на меня все неудачи, вот что я вам скажу, Шпеер! Вы разумный человек, вы не можете этого не видеть! А когда мне нужно что-то действительно потребовать от них, они обещают и не выполняют. Еще в июле 1940 года я приказал авиаторам прекратить все экспериментальные работы, результаты которых не могут быть применены в военных целях в пределах ближайших восьми месяцев. И что же? Мессершмитт с ЮМО по-прежнему возились над своим турбореактивным истребителем. Им наплевать на то, что я приказываю. Им наплевать даже на мои просьбы. И где он? Где истребитель? Да, турбореактивные двигатели - это прогресс, но я требовал от них блиц-бомбардировщик, при помощи которою мы могли бы продолжать наступательную войну. И где бомбардировщик? Что мне может сказать Мессершмитт?
Гитлер, двигая кадыком, отпил воды из стакана и продолжал:
- В день рождения эти клоуны показывают мне новые тяжелые танки. Они волокут их в Вольфшанце в Восточной Пруссии. На время перевозки закрывают движение на всех участках железнодорожной линии Кассель - Растенбург. Машина Порше при выгрузке с платформы вязнет в грунте. Тем не менее я все-таки вручил ему Крест за военные заслуги I класса. Да что я рассказываю, вы сами видели, что это были за жестянки!
- Да, мой фюрер, я помню, - сказал Шпеер. - Мы с Герингом присутствовали на испытаниях.
- И с ними мы хотим выиграть войну! - патетически воскликнул Гитлер. Он сел, помолчал и хитро посмотрел на рейхсминистра: - Но мы-то с вами умнее их всех, Шпеер. Умнее.
- Умнее, мой фюрер, - согласился Шпеер, который и в самом деле так считал.
- С "Тангейзером" или без, но мы выиграем эту войну.
- Выиграем, мой фюрер, - сказал Шпеер. Правда, в этом он уже не был уверен на сто процентов.
59
Разве ж другому, чем Аллах, вы приказываете мне поклоняться, о невежды!
Коран. Толпы. 64 (64)
Археолог полз в гору на четвереньках, разбив колени в кровь.
Несколько минут назад он оставил Муамара возле скалы, похожей на наковальню, а по пути услыхал жуткий вой, явно принадлежащий существу не из этого мира. С этого момента Замке не смог бы сказать, что движет им в большей степени - желание помочь спутникам или возможность увидеть непознанное, то, что никто до него не видел.
"Тот, Чьи Глаза Высохли - реальный феномен Ливийской пустыни" - вертелось в голове название статьи. Наверное, штурмбаннфюрер Ягер назвал бы археолога тщеславным ублюдком, но сейчас Замке об этом не думал.
Ради этого стоило пройти Бельзен.
Ради этого стоило проехать через пустыню.
Ради этого…
- Стойте, - сказал Ягер, выходя из тени, в которой стоял.
Замке остановился. Поднялся, отряхиваясь, с удивлением уставился на собственную кровь.
- Вам было велено оставаться на месте.
- Муамар… - забормотал археолог. - Он сказал… Сказал, что вы все сейчас погибнете…
- Интересно, чем вы могли нам помочь, - усмехнулся Ягер. - Прочесть молитву? Или лекцию о том, что этого урода не существует и не может существовать с точки зрения современной науки?
- Нет… Я… Я не знаю.
- А где ваш приятель? Этот чертов араб?
- Остался там. - Замке показал трясущейся рукой.
- Остался там… - передразнил штурмбаннфюрер. - Ладно, идите к машинам, а я пойду посмотрю, чем он там занимается. Хотя уверен, что этого ублюдка и след простыл.
Замке заковылял дальше, а Ягер внимательно посмотрел ему вслед, поправил на плече автомат и зашагал к месту, где они совсем недавно оставили археолога и проводника.
Как он и ожидал, Муамара там не оказалось. Штурмбаннфюрер вполголоса выругался. Вернувшись к брошенному "фиату", он попробовал завести мотор. Как ни странно, тот заработал.
- Ну что за дерьмо, - с тоской в голосе произнес Ягер и, развернувшись, повел машину назад,
Через несколько минут он уже был возле грузовиков. Все собрались возле тел - Богер, Обст и Герниг, который лежал связанный в кузове и разбил голову о скамью, когда чудовище перевернуло машину. Замке с растерянным видом стоял поодаль.
Отряд редел, их осталось совсем мало, и из присутствующих Ягер мог бы доверять только Фрисснеру, да и то если капитан не сошел с ума.
Нет, кажется, не сошел. Он стоял, сняв головной убор, пока набожный Фриц Людвиг читал молитву. Штурмбаннфюрер демонстративно уселся в стороне, закурил, отхлебнул из фляжки немного спирта. Его почти не осталось, а без спирта здесь вряд ли выжить.
Когда импровизированная траурная церемония завершилась, Ягер негромко сказал:
- Теперь самое время пожрать. - Ойнер, Хенне, сообразите что-нибудь, - распорядился Фрисснер. Он подошел к штурмбаннфюреру и опустился рядом. Ягер взглянул в его глаза и с удовлетворением убедился, что капитан вовсе не рехнулся, более того, он выглядел очень спокойным и трезвым,
- Глоток спирта? - предложил Ягер.
- Не стоит. - Капитан покачал головой. - Жарко. Где проводник?
- Смылся. Надо было пристрелить этого урода, как только мы добрались до места. Он нам все равно больше не нужен.
- А возвращаться? - возразил Артур.
Штурмбаннфюрер засмеялся. Он смеялся довольно долго, закидывая голову и хватая ртом воздух, потом успокоился и сказал, убирая свою заветную фляжку:
- Вы еще продолжаете надеяться на возвращение, штурмбаннфюрер? Вы еще надеетесь увидеть Германию, родных? Может, вы мечтаете дожить до победы? Или хотите, чтобы сам фюрер вручил вам Рыцарский Крест?
- Прекратите, - безразлично велел Фрисснер.
- Что?
- Прекратите, - повторил капитан.
- Подите к черту, - неожиданно злобно сказал Ягер. - Сраный мертвец!
Фрисснер ничего не сказал. Он аккуратно положил у своих ног "стэн" и точно, расчетливо ударил штурмбаннфюрера в переносицу.
Ягер опрокинулся навзничь. В его положении другой человек схватился бы обеими руками за нос, но штурмбаннфюрер и без того знал, что переносица сломана. Глотая кровь, он пружинисто вскочил и нанес Фрисснеру несколько ударов в корпус. Капитан умело уворачивался и один раз даже достал Ягера ногой. Вокруг заметался Замке, истерично причитая
- Разнимите их! Разнимите их, кто-нибудь!
На капитана набросились Ойнер и Хенне, на Ягера - Шинкель и Лангер. Фриц Людвиг стоял с маленькой Библией в руках, не зная, что предпринять.
- Пустите! Пустите, сволочи! - бился и кричал Ягер. Капитан, напротив, сплюнул и попросил:
- Отпустите руки. Я не собираюсь его трогать.
Его отпустили. Через некоторое время отпустили и штурмбаннфюрера. Он постоял, набычившись, потрогал нос.
- Вы сломали мне переносицу, - угрожающе сказал он.
- А вы собирались сниматься в кино? - парировал Фрисснер.
- Нет. - Ну и черт с ней,
- Действительно… - Штурмбаннфюрер широко улыбнулся. - Спирту?
- Давайте, - махнул рукой Артур.
Солдаты еще некоторое время побродили рядом и отправились заниматься пищей. Замке устроился в почтительном отдалении, наверное, боялся попасть под горячую руку. Заметив это, Ягер позвал его:
- Эй! Юлиус! Подите сюда. Замке осторожно приблизился.
- Как думаете, сколько нам осталось?
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, сколько нам осталось здесь барахтаться, - сказал Ягер. - Где ваше Зеркало?
- Мы не нашли всех необходимых примет, - развел руками Юлиус. - Нужно продолжать.
- Машина работает, мы поедем на ней. После обеда. Или это ужин? А, не все ли равно… Мы рядом, и я это чувствую. Вы чувствуете, Юлиус?
- Н-нет…
- Напрасно. Это нельзя не чувствовать. Интересно, наш добрый друг Муамар сейчас не наблюдает ли за нами в прицел?
Замке встрепенулся, принялся пугливо озираться.
- Оставьте, штурмбаннфюрер. Если бы он желал причинить нам зло, у него имелась масса возможностей, - сказал Фрисснер.
- Вы знаете, что он сказал мне, капитан? - спросил Замке.
- Нет. Что?
Замке вкратце поведал о разговоре с проводником. Ягер и капитан выслушали его более чем внимательно, после чего штурмбаннфюрер заключил:
- Он оказался сволочью, как и следовало ожидать. Религиозный фанатик.
- Или знает что-то такое, чего не знаем мы. После появления этой твари я верю во все с ходу, - сказал Артур.
- Я тоже. Но наш приятель не так уж прост, чтобы оставить нас на съедение чудовищам, а самому отправиться назад. Уверен, он где-то поблизости. Ждет.
- Чего?
- А вы сами не догадываетесь? Я полагаю, появление твари с двумя членами только начало. Веселье впереди. Пойдемте посмотрим лучше, что у нас с пулеметом в перевернутом грузовике. Возможно, он нам пригодится.
- Я не верю в пулеметы. Теперь я скорее верю вот во что, - и капитан Фрисснер показал маленькую фигурку выгнувшей спину кошки, вырезанную из черного камня.
60
Те, кто не веровали, - те в наказание будут Ввергнуты. Если не превысят они количества отсчитанного.
Апокриф. Книга Пяти Зеркал. 178(179)
- Эй, интеллигенция, где этот твой ориентир?! - Ягер остановился и старательно начал вытряхивать из волос песок. - Сколько же, черт возьми, можно носиться от скалы к скале?
- В дневниках… - Замке закашлялся, - в дневниках сказано, что нужно искать черный камень, который отбрасывает тень, похожую на стоящую на задних лапах ящерицу. Большую… Я не могу себе этого представить, но так полагаю, что мимо нее пройти невозможно. Дело в том, что отец пишет об этом мимоходом, значит, этот камень очень заметный и пропустить его нельзя. Помните, как писалось о трещине… Там все было подробно, очень подробно… И мы не прошли мимо.
- Только потому, что проводник ткнул нас в нее носом, - оборвал его словесный поток Фрисснер. - Вы можете объяснить в нескольких словах, что мы ищем сейчас?
Артур сел на песок. Их поисковая группа направлялась на поиски четвертой приметы Зеркала. Вместе с Ягером, Фрисснером и Замке шел только один солдат, Рихард Шинкель. Нескольких солдат пришлось оставить возле машины, поручив командование Ксавьеру Лангеру, единственному человеку, который внушал доверие и пользовался авторитетом после гибели Обста. Остальные были либо деморализованы, либо впали в тихое помешательство на религиозной почве, как Фриц Людвиг.
Через два часа блужданий среди песка и камня подул мерзкий ветерок, который нагонял песок под одежду, в волосы, в глаза, в рот. Дышать было тяжело, вокруг не было ничего, кроме маленьких, колючих, вездесущих песчинок.
- Дело в том, - снова завел старую песню Замке, - что данные в дневнике не слишком отчетливы. Мы ищем скалу, которая отбрасывает тень…
- Это мы уже слышали, - оборвал его Ягер. - Учитесь наконец говорить лаконично.
- Мы ищем скалу или тень? - спросил Фрисснер. Замке неуютно поежился под перекрестными взглядами всей команды.
- И то и другое… - промямлил он. - Мы должны найти это и по совокупности параметров определить…
- О черт! - ругнулся Ягер.
- …нужное место, - довел мысль до конца Замке.
Над ложбинкой, в которой они разместились, уныло завывал ветер Прохлады он не приносил, хотелось пить, смыть набившийся в горло песок. Глаза немилосердно щипало.
- Тени меняются… - уныло и едва слышно произнес Рихард Шинкель. Ему никто не ответил.
- Скоро уже стемнеет, - глядя в песок, сказал Замке, - Вряд ли мы что-то найдем сегодня…
- Вы чертова скотина. - Ягер встал - Проклятая чертова скотина.
- Прекратите. - Фрисснер тоже поднялся, отряхивая одежду - Он ни в чем не виноват…
- Естественно, не виноват, - подтвердил Ягер - Он таким родился. Это не вина, это судьба. Пойдемте назад. Я надеюсь, что ребята не решились на побег или их не вырезали арабы.
- Выстрелов не было, - обнадеживающе заявил заметно повеселевший Замке.
Фрисснер слышал, как проходящий мимо Ягер бормочет, словно молитву:
- Германия, Германия превыше всего. Германия, Германия превыше всего…
Он отошел на несколько метров, но остановился и, прекратив бормотать, обратился к Юлиусу:
- Эй, интеллигенция, а дайте-ка мне дневник…
- Зачем? - поинтересовался Замке.
Ягер сплюнул, неприятно прищурился, словно целясь, и направился к нему. Юлиус быстро сориентировался и вытащил из кармана потрепанные фотокопии.
- Вот, вот… - сказал он, протягивая на вытянутых руках бумаги Ягеру.
Людвиг повертел их в руках, затем нашел нужную страницу. Пробежал глазами.
- Ну у вашего папаши и почерк… Какие-то значки…
- Это показания ветра, температуры и…
- Сам знаю. Черт. Послушайте Артур, вам будет, может быть, небезынтересно. "Скала совершенно черная. Как и песок вокруг нее. Совершенно очевидно, что это скальное образование имеет очень большой возраст. Как оно сохранилось в этих жестких условиях, непонятно. Может быть, в Мюнхене что-нибудь смогут прояснить? К сожалению, я не смог взять образец, минерал очень твердый. Я сломал молоток". Опять какая-то дребедень Ага, вот. "Я испытал шок. Это же огромный ящер, тень указывает на это". Каково?
Фрисснер молчал.
- Судя по всему, вы правы, дорогой профессор. Камень действительно трудно обойти. Но искать, черт возьми, следует не тень, а все-таки скалу. Черную. - Ягер кинул бумаги Замке. Тот неловко поймал, уронил в песок, какие-то листки рассыпались. - Удивительно, что мы еще не заблудились.
И штурмбаннфюрер направился куда-то в пески.
- Куда вы?! - окликнул его Фрисснер.
- Назад. К грузовикам… - не оборачиваясь ответил Ягер.
- Но мы же пришли совсем с другой стороны!
- Пойдемте, пойдемте! - крикнул Ягер, взбираясь на песчаную горку. - Если вы хотите успеть до темноты…
Фрисснер махнул рукой Шинкелю, и они оба направились вслед за Ягером. Вскоре их нагнал обиженно бормочущий Замке. Профессор озабоченно вытряхивал из бумаг своего отца песок.