А м е т и с т о в. Не заплатит, я тебе говорю. Ты меня слушай. У нее глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчивый, философия нападает, на социализм тянет. Говорю тебе, баба задумывается, на отлете она. Ежели женщина задумывается, это означает только одно из двух,- или она с мужем разводится, или из СЕСЕРЕ лататы хочет дать. Деньги ей нужны до зарезу, а денег нет. Ты подумай, экземпляр какой. Украшение квартиры. Мадам Ивановой панданчик . А Мымра твоя и Лизанька только и умеют визжать.
З о я. Они - второй сорт.
А м е т и с т о в. Так нельзя же, шер маман , все на втором сорте отъезжать.
Звонок.
Еще кого-то черт несет. Ты Аметистова слушай. Аметистов большой человек. Ежели он ставит дело, то на хозрасчете, но на широкую ногу…
М а н ю ш к а. Алла Вадимовна спрашивает, можно к вам?
А м е т и с т о в. Во! Случай. Жми ее, жми.
З о я. Ладно, не суетись. (Манюшке.) Проси сюда.
А л л а (ослепительная женщина входит). Здравствуйте, Зоя Денисовна. Простите, если я не вовремя.
З о я. Нет, нет, очень рада. Пожалуйста.
А м е т и с т о в. Целую ручку, обожаемая Алла Вадимовна. Платье. Что сказать о вашем платье, кроме того, что оно очаровательно!
А л л а. Это комплимент Зое Денисовне.
А м е т и с т о в. Алла Вадимовна. Уверяю вас, что, увидав те модели, которые мы сегодня получили из Парижа, вы выбросите это платье за окно. Даю вам в этом честное слово бывшего кирасира.
А л л а. Вы были кирасиром?
А м е т и с т о в. Мез’уй .
А л л а. Вы разрешите мне, Зоя Денисовна, потом взглянуть на модели?
З о я. Конечно, Алла Вадимовна.
А м е т и с т о в. Ну-с, я лечу, покидаю вас.
А л л а. Все хлопочете?
А м е т и с т о в. Как же, как же. Как говорится: того согрей, тем свету дай и все притом благословляй. (Зое, тихо.) Жми ее, жми. (Исчезает.)
А л л а. Превосходный у вас администратор, Зоя Денисовна. Он положительно создан для этой должности. Скажите, он действительно бывший кирасир?
З о я. Не могу вам сказать точно, к сожалению. Присаживайтесь, Алла Вадимовна. Чаю хотите?
А л л а. Благодарю вас, нет. Не беспокойтесь.
Пауза.
Я к вам по важному делу, Зоя Денисовна.
З о я. Я слушаю вас, Алла Вадимовна.
А л л а. Я хотела переговорить с вами, во-первых, относительно моего долга. Я ведь должна вам, если не ошибаюсь…
З о я (открыв книгу). Пятьсот один рубль.
А л л а. Пятьсот один. Да, совершенно верно. Да. Дорогая Зоя Денисовна, я наношу вам большой ущерб тем, что задерживаю уплату?
Пауза.
Вопрос мой, впрочем, нелеп, простите меня. Я сама это прекрасно понимаю. Но дело в том, что финансовые мои обстоятельства в последнее время очень неважны. Я крайне стеснена. Как никогда еще. И мне очень совестно, Зоя Денисовна.
Пауза.
Вы меня убиваете вашим молчанием, Зоя Денисовна.
З о я. Что же я могу сказать, Алла Вадимовна? Это очень печально.
А л л а. Тогда… вы простите меня, Зоя Денисовна… Вы, конечно, правы. Я попрошу у вас дня два или три и употреблю все усилия, чтобы достать эту сумму. Мне очень совестно, поверьте.
Пауза.
До свидания, Зоя Денисовна.
З о я. До свидания, Алла Вадимовна.
Алла идет к двери.
Алла Вадимовна, минуточку. Вы же хотели посмотреть модели.
А л л а. Зоя Денисовна, вы шутите. Но это, я бы сказала, суровая шутка. Мне нечем уплатить за то, что я сшила, я не знаю, как быть, а вы…
З о я. Ах, Алла Вадимовна, ну что же сделаешь? Я ведь сама в очень неважном положении. Ну что ж, не плакать же? Нельзя же все время говорить о деньгах. Мне приятно показать вам, ведь эти нэпманши хуже кухарок. А вы одна из очень немногих женщин в Москве с огромным вкусом. Гляньте, ведь это прелесть.
Открывает зеркальный шкаф, в нем ослепительная гамма туалетов.
Смотрите, вечернее…
А л л а. Изумительно. Пакэн?
З о я. Пакэн.
А л л а. Я узнала сразу. О, великий художник!
З о я. Но это не на всякие плечи. На ваши это годилось бы. А вот сиреневое. Обратите внимание на отделку пояса. Просто, не правда ли?
А л л а. Гениальная простота. Сколько оно стоит?
З о я. Тридцать два червонца. (Пауза.) Так плохи дела, детка?
А л л а. Зоя Денисовна, это уже переходит границы шутки.
З о я. О нет, Аллочка, так нельзя, милая! Я к вам добром, а вы мне отвечаете холодом. Это не годится. И дело не в пятистах рублях. Мало ли кто кому должен. Дело в тоне. Вот если бы вы пришли ко мне, сказали бы просто и дружелюбно: Зоя, дела мои паршивы, мы бы вместе подумали, как выпутаться из них… Но вы вошли ко мне как статуя свободы. Я, мол, светская дама, а ты Зоя-коммерсантка, портниха. Ну, а если так, я плачу тем же.
А л л а. Зоя Денисовна. Дорогая. Это вам показалось, честное слово. Просто я настолько была подавлена, что не знала, как вам смотреть в глаза. Мой долг меня мучает.
З о я. Ладно, садитесь. Довольно о долге. Поговорим по-иному. Итак, денег нет. Отвечайте просто и откровенно, как другу: сколько надо?
А л л а. Много надо. Даже под ложечкой холодно, так много.
З о я. Ну, сколько?
А л л а. Сто пятьдесят червонцев.
З о я. Зачем?
А л л а. Я хочу уехать за границу.
З о я. Понятно. Значит, здесь ни черта не выходит?
А л л а. Ни черта.
З о я. Ну, а он, ваш этот… Я не хочу знать, кто он, имя его мне не нужно, одним словом - он. Разве у него нет денег, чтобы прилично вас устроить здесь?
А л л а. С тех пор, как умер мой муж, у меня никого нет, Зоя Денисовна.
З о я. Ой!
А л л а. Правда.
З о я. Ой? Странно! Чем же вы жили до сих пор?
А л л а. Продавала свои бриллианты. Но их больше нет.
З о я. Ну, ладно, верю. Итак: сто пятьдесят червей достать можно.
А л л а. Зоя Денисовна…
З о я. Не волнуйтесь, товарищ. Слушайте, вам в визе отказали три месяца назад?
А л л а. Отказали.
З о я. Ну вот, а я берусь вам устроить это. И к Рождеству вы уедете, я вам за это ручаюсь.
А л л а. Зоя. Если вы это сделаете, вы обяжете меня на всю жизнь. И, клянусь, за границей я верну вам всю сумму до копейки.
З о я. Ах, не нужны мне ваши деньги. Я вам дам возможность их заработать, и очень легко.
А л л а. Милая Зоечка, мне кажется, что в Москве у меня нет возможности заработать не только сто пятьдесят червонцев, но даже сто пятьдесят копеек, то есть, я подразумеваю, сколько-нибудь приличным трудом.
З о я. Ошибаетесь. Мастерская - приличный труд. Поступите у меня манекенщицей.
А л л а. Зоечка. Но ведь за это же платят гроши!
З о я. Понятие о грошах растяжимо. Ну, вот что: ни слова никому никогда о том, что я вам предложу, даже если вы откажетесь, что, кстати говоря, будет крайне глупо. Ни слова?
А л л а. Ни слова.
З о я. Честное слово?
А л л а. Честное слово.
З о я. Я вам буду платить шестьдесят червонцев в месяц, кроме того, аннулирую долг в пятьсот рублей, кроме того, достану визу. Ну?
Пауза.
Заняты только вечером, и то не каждый день.
Пауза.
Ну?
А л л а (пятясь). Вечером. Вечером? Зоя, это штука. Это штука!
З о я. До Рождества только четыре месяца. К Рождеству вы свободны как птица, в кармане у вас виза и не сто пятьдесят червонцев, а втрое, вчетверо больше, я не буду контролировать вас, и никто… никогда. Слышите, никто не узнает, как Алла работала манекенщицей… Весной вы увидите Большие бульвары. На небе над Парижем весною сиреневый отсвет, точь-в-точь такой. (Выбрасывает из шкафа сиреневую материю.)
Г о л о с под рояль поет глухо: "Покинем, покинем край, где мы так страдали…"
Знаю. Знаю… В Париже любимый человек.
А л л а. Да.
З о я. Весною под руку с ним по Елисейским полям. И он никогда не будет знать, никогда.
А л л а (в ошеломлении). Вот так мастерская! Поняла. Вечером. Знаете, Зойка, кто вы? Вы черт! И никому и никогда?
З о я. Клянусь!
А л л а. Это фокус.
З о я. Ну? (Пауза.) Как в воду, сразу, вниз головой… алле…
А л л а. Зойка, никому, и я через три дня приду.
З о я. Ап! (Раскрывает шкаф.) Выбирайте. Мой подарок. Любое!
А л л а. Сиреневое!
Сцена гаснет.
Картина вторая
Вечер.
А м е т и с т о в (хохочет). Видала, что значит Александр Аметистов? Я же говорил!
З о я. Ты не глуп, Александр Аметистов.
А м е т и с т о в. Не глуп. Вы слышите, товарищи,-не глуп. Что, Зоечка, хорошо я работаю?
З о я. Да, ты исправился и поумнел.
А м е т и с т о в. Ну, Зоечка, половина твоего богатства сделана моими мозолистыми руками, и визу ты мне выправишь. Ах, Ницца, Ницца, когда же я тебя увижу? Лазурное море, и я на берегу его в белых брюках! Не глуп! Я - гениален!
З о я. Слушай, гениальный Аметистов, об одном тебя попрошу, не говори ты по-французски. По крайней мере при Алле не говори. Ведь она на тебя глаза таращит.
А м е т и с т о в. Что это значит? Я плохо, может быть, говорю?
З о я. Ты не плохо говоришь… ты кошмарно говоришь!
А м е т и с т о в. Это нахальство, Зоя. Пароль донер . Я с десяти лет играю в шмендефер, и на́ тебе. Плохо говорю по-французски!
З о я. И еще: зачем ты врешь поминутно? Какой ты, ну какой ты, к черту, кирасир? И кому это нужно?
А м е т и с т о в. Нету у тебя большего удовольствия, чем какую-нибудь пакость сказать человеку. Вот характер! Будь моя власть, я бы тебя за один характер отправил бы в Нарым.
З о я. Но так как власть не твоя, так готовься скорее. Не забудь, сейчас Гусь будет. Я иду переодеваться. (Уходит.)
А м е т и с т о в. Гусь? Что ж ты молчишь? (Впадает в панику.) Гусь, гусь, гусь! Господа, Гусь! (Лезет вверх по лестнице, снимает портрет Маркса.) Слезайте, старичок, нечего вам больше смотреть. Ничего интересного больше не будет. И где это ласточкино гнездо, Небесная Империя! Племянница Манюшка!
М а н ю ш к а (появляясь). Вот она я.
А м е т и с т о в. Мне интересно, чего ты там сидишь? Я, что ль, один все буду двигать?
М а н ю ш к а. Я посуду мыла.
А м е т и с т о в. Успеешь с посудой. Помогай!
Квартира под руками Аметистова и Манюшки волшебно преображается. Звонок три раза.
Маэстро. Открывай.
М а н ю ш к а. Здравствуйте, Павел Федорович.
О б о л ь я н и н о в (во фраке). Здравствуй, Манюша. Здравствуйте.
А м е т и с т о в. Маэстро, мое почтение.
О б о л ь я н и н о в. Простите, я давно хотел попросить вас: называйте меня по имени и отчеству.
А м е т и с т о в. Чего ж вы обиделись? Вот чудак человек! Между людьми одного круга… Да и что плохого в слове "маэстро"?
О б о л ь я н и н о в. Просто это непривычное обращение режет мне ухо, вроде слова "товарищ".
А м е т и с т о в. Пардон-пардон. Это большая разница. Кстати о разнице: нет ли у вас папиросочки?
О б о л ь я н и н о в. Конечно, прошу вас.
А м е т и с т о в. Мерси боку .
О б о л ь я н и н о в. Зоя, к вам можно?
З о я (за сценой). Нет, Павлик, погодите, я еще не одета. Как вы себя чувствуете?
О б о л ь я н и н о в. Сносно, мерси.
А м е т и с т о в (Манюшке). Давай нимфу.
М а н ю ш к а. Сейчас. (Выдвигает из-за занавеса картину обнаженной женщины.) Ги…
А м е т и с т о в. Вот это я понимаю! Хорошая картиночка. Граф, что вы скажете про этот сюжетик? Манюшка. Не чета тебе?
М а н ю ш к а. Бесстыдник. А может, я лучше. (Скрывается.)
А м е т и с т о в. Вуаля! Ведь это рай. А? Граф, да вы гляньте, развеселитесь, что вы сидите, как квашня!
О б о л ь я н и н о в. Что это такое - квашня?
А м е т и с т о в. Ну, с вами не разговоришься! Как квартиру находите? А?
О б о л ь я н и н о в. Очень уютно. Отдаленно напоминает мою прежнюю квартиру.
А м е т и с т о в. Хороша была?
О б о л ь я н и н о в. Очень хороша, только у меня ее отобрали.
А м е т и с т о в. Да неужели?
О б о л ь я н и н о в. Какие-то с рыжими бородами выкинули меня…
А м е т и с т о в. Это печальная история.
З о я. Павлик! Здравствуйте! Вы сегодня бледный. Ну-ка, идите к свету, я погляжу на вас… Тени под глазами…
О б о л ь я н и н о в. Нет, это пустяки. Просто я сегодня слишком долго спал.
З о я. Ну, идемте ко мне, посидим до гостей. (Скрывается с Обольяниновым.)
Условный звонок - три долгих, два коротких.
А м е т и с т о в. Вот он, черт его возьми… Где ты пропадал?
Х е р у в и м (с узлом). Я мал-мала юпки гладил.
А м е т и с т о в. Ну тебя к богу с твоими юбками. Кокаину принес?
Х е р у в и м. Да.
А м е т и с т о в. Давай, давай! Слушай, ты, Сам-Пью-Чай, смотри мне в глаза.
Х е р у в и м. Смотлю тебе галаза.
А м е т и с т о в. Отвечай по совести: аспирину подсыпал?
Х е р у в и м. Ниэт… ниэт…
А м е т и с т о в. Ох, знаю я тебя. Бандит ты! Ну, если только подсыпал, Бог тебя накажет! (Hюxaeт.)
Х е р у в и м. Мал-мала наказит.
А м е т и с т о в. Да не мал-мала, а он тебя на месте пришибет. Стукнет по затылку, и нет китайца! Не сыпь аспирин в кокаин. Нет, хороший кокаин. Чувствую. Мысли яснее. При такой чертовой гонке порядочному человеку невозможно без кокаина. Ну, уважаемый сын Поднебесной Империи, переодевайся.
Х е р у в и м. Счас. (Надевает китайскую кофту и шапочку.)
А м е т и с т о в. Совершенно другой разговор. И на какого черта вы, китайцы, себе косы бреете. С косой тебе совершенно другая цена была бы!
Звонок условный.
Ага. Мымра. Эта аккуратнее всех.
Х е р у в и м. Мымла писла.
А м е т и с т о в. Цыть ты! Какая она тебе Мымра!
М ы м р а. Здравствуйте, Александр Тарасович. Здравствуй, Херувимчик! Сегодня как-то особенно нарядно. Ах, какая прелесть! Хризантемы. Это мой любимый цветок. Обожаю. (Поет.) И на могилу обещай ты приносить мне хризантемы…
А м е т и с т о в. Шли бы вы одеваться, Наталия Николаевна, а то поздно. Сегодня большой день: новые модели будем демонстрировать.
М ы м р а. Прислали? Ах, какая прелесть! (Убегает.)
Херувим зажег китайский фонарь в нише, дымит курением.
А м е т и с т о в. Не очень налегай.
Х е р у в и м. Я не буду налегай. (Хлопочет, исчезает.)
Звонок.
Л и з а н ь к а. Почтение администратору этого монастыря.
А м е т и с т о в. Бон суар , Лизанька. Летите переодевайтесь, сейчас будет важное лицо.
Л и з а н ь к а. Ну? Мне?
А м е т и с т о в. Это уж от него зависит.
Л и з а н ь к а. А то я в последнее время почему-то в загоне. (Исчезает.)
Звонок.
А м е т и с т о в (летит к зеркалу, охорашивается). Здравствуйте, мадам Иванова…
И в а н о в а. Дайте мне папироску.
А м е т и с т о в. Манюшка. Папиросы!
Пауза.
Холодно на дворе?
И в а н о в а. Да.
А м е т и с т о в. У нас сюрприз: модели пришли из Парижа.
И в а н о в а. Это хорошо.
А м е т и с т о в. Изумительные. Прямо пальчики оближешь.
И в а н о в а. Ага.
А м е т и с т о в. Вы в трамвае приехали?
И в а н о в а. Да.
А м е т и с т о в. Народу много в трамвае?
И в а н о в а. Да.
М а н ю ш к а (подает папиросы). Вот.
А м е т и с т о в. Вот-с. Прошу.
И в а н о в а. Спасибо. (Уходит.)
А м е т и с т о в. Вот женщина! Ей-богу. Всю жизнь с такой можно прожить, и не соскучишься. Не то что ты - тарахтишь, тарахтишь.
М а н ю ш к а. Я ведь необразованная.
А м е т и с т о в. А ты образовывайся, деточка. А ты только с китайцами умеешь перемигиваться.
М а н ю ш к а. Ничего я не перемигиваюсь…
Властный звонок.
А м е т и с т о в. Он! Узнаю звонок коммерческого директора. Великолепно звонит! Открывай, впускай. Потом сейчас же лети переодеваться. Херувим будет подавать.
Х е р у в и м (возбужден). Гусь идет. (Исчезает.)
М а н ю ш к а. Ах, батюшки! Гусь! (Бежит открывать.)
А м е т и с т о в. Зоя, Гусь! Зоя, Гусь! Принимай. Я исчезаю. (Исчезает.)
З о я (в роскошном туалете). Как я рада, милый Борис Семенович!
Г у с ь. Здравствуйте, Зоя Денисовна, здравствуйте!
З о я. Садитесь сюда, здесь уютнее. Ай-яй-яй, какой же вы нехороший!
Г у с ь. Вы мне говорите, что я нехороший? Это замечательно. Вся Москва мне твердит на всех перекрестках, что я именно хороший, и только вы одна находите, что это наоборот.
З о я. Ах, Борис Семенович. Москва льстива. Она преклоняется перед людьми, занимающими такое громадное положение, как ваше, а я бедная портниха, мне все равно. Ай-яй! Сосед, близкий знакомый, а хоть бы раз зашел.
Г у с ь. Поверьте мне, я с удовольствием, но у меня…
З о я. Я шучу… Я знаю, что у вас дела по горло.
Г у с ь. Не по горло, а вот сколько. Утром заседание, в полдень заседание, днем заседание, вечером заседание, а ночью…
З о я. Тоже заседание.
Г у с ь. Нет, бессонница.
З о я. Бедненький, вы переутомитесь.
Г у с ь. Уже.