Чем же ворона считает? Академик Я. С. Бериташвили в книге "Память позвоночных животных" писал, что при выработке условных рефлексов (заученных реакций) в нервной системе животных быстро растет активность фермента холинэстеразы. Конечно же, ворона думает не только ферментами. Ими много не надумаешь. Нервов на это тоже не хватит. Чтобы хоть чуть-чуть соображать, нужно серое вещество, извилины. Некий эквивалент этому у ворон есть. Вот вывод Бериташвили: "У птиц корковая пластинка вместе с гиперстриатумом исполняет функции неокортекса млекопитающих". Это не умозрительное заключение, а факт, добытый экспериментально. (Неокортекс - он же кора и "извилины". Что такое корковая пластинка, тоже понятно - не кора, а всего лишь пластиночка. Ей помогает думать полосатое тело птичьего мозга.)
В заглавии ворона провозглашена пернатым гением. Это не очень-то верно. Претендентов на гениальность несколько. Один из них - ворон, собрат вороны. Про него написано столько любопытного, что диву даешься. Вслед за Бремом, который полагал, что по духовным способностям ворона не уступает ворону, и в надежде на то, что ворон вороне глаз не выклюет, объединим рассуждения.
Птенцы ворона и вороны быстро становятся ручными и совершенствуют интеллект в обществе человека. Они легко выучиваются забавным штукам, например, снимать шляпу с вошедшего гостя или заботливо поправлять прическу хозяйки дома. Ничего не стоит приучить их улетать из комнаты и возвращаться на ночлег. Однако это чревато ущербом: ворон способен убить курицу, ворона - цыпленка. Некоторых воронов распирает от патологической страсти - норовят больно клюнуть человека в босую ногу. С собаками, лошадьми и коровами эти птицы порой заключают дружеский союз и оказывают им всяческие услуги, начиная от поиска блох и кончая самоотверженной защитой и тоской по невесть куда задевавшемуся псу.
Врановые птицы могут быть и почтальонами, но, увы, ценных отправлений, в особенности блестящей монеты, им доверить нельзя - прикарманят.
...Гнезда строят по весне.
Для этого благого дела вороны готовы стянуть все, что плохо лежит. В Бомбее воронья пара как-то соорудила гнездо ценой 30 фунтов стерлингов из позолоченных оправ очков, утащенных через окно мастерской. И наши вороны лицом в грязь не ударили: ныне в каждом втором гнезде применены современные материалы - от медной проволоки до пластиков и стекловаты. Рассказывают, что некая ворона утеплила гнездо рукописью диссертации.
Но иногда птиц не устраивает даже то, что хорошо валяется: они не подбирают ветки с земли, а в поте лица обламывают деревья. Дело это хлопотливое: подлетев к ветке, надо ухватить клювом ее конец и отломить ветку на лету или сидя на ней. Подумать только - рубят сук, на котором сидят...
И среди ворон есть лентяи. Они не работают на лесосеке, а подновляют старое жилье чем придется. Причем ремонтом часто занимается одна самка. Ну а там, где муж не боится ударить пальцем о палец, работа кипит около десяти дней. Если вдруг супруги одновременно прибудут к гнезду со стройматериалом, один кротко ждет, пока другой пристраивает веточку по своему вкусу. Так, без рук, без топоренка строится избенка.
И надо же - свадьбу играют не в новом с иголочки гнезде или в отремонтированном старом, а в чистом поле или на городской окраине. Впрочем, это объяснимо - затруднений с жилплощадью вороны не испытывают и с легкой душой сначала выбирают супруга, а уже потом думают о квартире. Гулянье начинается в солнечный февральский день на нетронутой глади снега или на макушке дерева. Сперва птицы возбужденно топчутся, однако не галдят, а переговариваются мягко и приглушенно. Наконец ворона, чью душу переполняет восторг, начинает кланяться. Поклоны сопровождает торжественное щелканье клюва. Другая ворона, для которой такое щелканье милее звука кастаньет, тоже начинает бить поклоны. Это и означает уговор, который дороже всех денег. (Распознать пол трудновато - неспециалист об этом может судить, например, по величине клюва - у самцов он на полсантиметра длиннее, нежели у самок.)
Еще со школьной скамьи многие запомнили картину Саврасова "Грачи прилетели". Раз уж они прилетели, и в самом деле весна, утро года, праздник жизни. Но вороны опережают грачей, празднуют весну в феврале, когда погожим днем начинает пригревать солнышко. Эти первые дуновения весны настраивают ворон на лирический лад. И они поют первую весеннюю песню. Одним кажется, что ворона нежно булькает, будто кто-то деревянной палочкой негромко стучит по жестянке с водой. Другие уверяют, что песня похожа на тихий смех младенца. Эта воронья песня, воронья свадьба (какая же свадьба без песни?), и есть первый знак того, что скоро ручьи побегут из-под снега.
Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой..,
А уж в воздухе - вешние звоны,
Даже дух занялся у вороны...
И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно!..
А. БЛОК
Кстати, весной привольно дышится и воронам-альбиносам: к ним самцы проявляют самые нежные чувства. Так что быть белой вороной вовсе не плохо.
Летучие мыши продолжают удивлять
"За двадцать три года работы с летучими мышами я убедился, что эти милые зверьки не бывают агрессивны!". У Мерлина Тэттла есть весомые основания для такого утверждения: двадцать три года - не шутка. Недавно Тэттла заинтересовали охотничьи повадки листоносов - летучих мышей, обитающих возле одного из панамских озер. Основное блюдо в их меню - лягушки, именуемые на местном наречии тунгарами.
Вообще-то ничего удивительного в том, что летучие мыши ловят водную живность, нет. Любопытны лишь детали. Так, долгое время зоологи ломали голову над охотой рыбоядных летучих мышей в тропиках Южной и Центральной Америки. Думали, будто рукокрылые рыболовы в качестве сачка пользуются перепонкой между лапами и хвостом. Мол, обнаружив добычу, зверек этим тралом выхватывает жертву из воды. Были и вовсе фантастические гипотезы, будто летучие мыши ныряют за рыбой и даже преследуют ее под водой. Реальная жизнь оказалась проще. На задних конечностях любителей рыбы есть длинные пальцы с острыми загнутыми коготками, очень похожие на маленькие багры. Кинопленка засвидетельствовала, как рыболовы опускали в воду лапки и, забагрив жертву, молниеносно перехватывали ее зубами.
Но вот как именно летучая мышь находит рыбу под водой? Эхолокация то здесь вроде бы ни при чем. Ибо почти вся энергия звуковых волн на границе воздух-вода отражается от воды. Сила звуковой волны, отраженной от рыбки, вернется уменьшенной в миллион раз. Лишь недавно выяснилось, что рукокрылые замечают очень слабые колебания воды от плавников рыбы, плывущей близко к поверхности.
Тэттл же захотел выяснить, как летучие мыши находят и как отличают съедобных лягушек от ядовитых, обитающих на тех же болотах? Ведь здесь эхолокатор и вовсе ни при чем. То, что летающие зверьки реагируют на кваканье, то есть ловят лягушек на слух, подтвердили приборы ночного видения. Лягушки переставали квакать, едва в небе появлялись охотники, и, замолчав, спасали себе жизнь. Мыши, случалось, проносились в сантиметрах от примолкшей земноводной красавицы, верней, красавца, потому что именно самцы оглашают свадебными песнями болота и канавы.
Вообще-то слуховой аппарат рукокрылых настроен на ультразвуковые частоты. Однако у летучих мышей, едящих лягушек, есть еще один пик чувствительности слуха в области низких частот, ниже 5 кГц. А именно в этом диапазоне кваканье тунгар раздается наиболее громко.
Мышей интересует не только настоящий лягушачий квак, но и его магнитофонная запись. Вот доказательство. Несколько летунов выпустили в большую вольеру. Когда они успокоились и привыкли к сетке, начали эксперименты. Из замаскированных в углах вольеры динамиков по очереди или вперемежку неслись крики вкусных съедобных лягушек и ядовитых жаб.
"Мы с трудом сдержали крик ликования, - пишет Тэттл, - когда первая же летучая мышь отправилась именно к тому динамику, из которого галдели лягушки, относящиеся по разумению листоносов к деликатесам". Зоологи меняли расположение динамиков, но летучие мыши все, как одна, торопились на зов только съедобных лягушек. Из следующей серии опытов узнали, что они мигом различают лягушек не только по породам, но и по размерам. Во всяком случае, магнитофонные записи кваканья слишком большой, с точки зрения летучих мышей, лягушки не вызывали энтузиазма охотников.
Не обошлось и без забавных происшествий. Когда динамики поставили не в вольере, а на берегу пруда, на первый же магнитофонный квак тут же явилась отважная летунья. Сперва она отгоняла соперниц, а затем решительно двинулась к динамику. Надо было видеть ее удивление, когда вместо обычной квакушки она обнаружила нечто металлическое.
Рукокрылые, обитающие в нашей стране, сплошь насекомоядные зверьки, а за рубежом, в особенности в Латинской Америке, кроме летучих мышей, питающихся рыбой или лягушками, есть и такие, кто пристрастился к нектару, плодам и даже крови сельскохозяйственных животных, причиняя тем самым громадный ущерб.
Вампиры пьют кровь лошадей и крупного рогатого скота, что обессиливает животных. В слюнных железах кровопийц есть секрет, близкий к гирудину, выделяемому медицинскими пиявками. Он не дает сворачиваться крови и обезболивает укус. Надрезав острыми зубами кожу лошади или коровы, вампиры слизывают кровь. За 10-30 минут они нализываются до того, что тяжелеют на половину собственного веса и по этой причине не могут взлететь. Здесь их выручают сверхмощные почки, вероятно лучшие среди всех почек всех млекопитающих. Почки вампира начинают выделять жидкость спустя 2-3 минуты после еды. И тот, оставив в теле жиры, белки и углеводы чужой крови, мигом излив воду прочь, обретает способность к полету.
Молва о тропических вампирах, конечно, не была доброй. Да и вообще, ко всем летучим мышам многие долгое время относились с опаской. Так, всего сто лет назад французский натуралист А. Туссенель высказывался весьма категорично: "Всеобщая неправильность и чудовищность, замеченная в организме летучей мыши, безобразные аномалии в устройстве чувств, допускающие гадкому животному слышать носом и видеть ушами, - все это как будто нарочно приноровлено к тому, чтобы летучая мышь была символом душевного расстройства и безумия". К сожалению, и на Руси отношение к летучим мышам было скверным. Иное дело - страны Востока: там их любили и уважали, считали символом счастья.
Таинственный ночной образ жизни, бесшумный полет - вот, пожалуй, и все, что о рукокрылых знают неспециалисты даже в наш просвещенный век. Правда, лет десять назад научно-популярную литературу захлестнула волна публикаций об эхолокаторах летучих мышей. Но и эти статьи и заметки мало что конкретного говорили об их образе жизни. А между тем даже названия зверьков зачастую прямо связаны с эхолокацией: подковоносы, гладконосы, листоносы... Причудливые мясистые выросты вокруг ноздрей как раз и нужны для того, чтобы фокусировать ультразвуковые сигналы. Гладконосые же рукокрылые, охотясь, испускают ультразвук изо рта.
До сих пор в учебниках и зоологических сводках сведения о ночных летунах самые общие, в основном об облике и строении. А ведь, кроме приполярных районов и некоторых океанических островов, летучие мыши обитают везде - и там, где не ступала нога человека, и там, где миллионы ног топчут городские тротуары. Так, в Москве рукокрылые прижились не только в окраинных лесопарках, но и в укромных местах высотного здания МГУ. Весьма охотно они селятся в Ростове-на-Дону и других наших городах, особенно в Средней Азии.
А вот в неволе они живут, пожалуй, только в одном месте.
На берегу реки Москвы, среди берез и елей Звенигородской биостанции МГУ, вернее, в том ее уголке, где супруги Светлана Петровна Каменева и Константин Константинович Панютин держат летучих мышей, на стене крохотной кухоньки висит необычный распорядок дня и ночи. В нем черным по белому написано, что завтрак приходится на 23 часа, а обед - на пять утра. Ничего не поделаешь - летучие мыши зверьки ночные, и исследователям приходится приноравливать быт к периоду активности своих подопечных.
Кстати, в Индии, в Хайдарабаде, есть ночной зоопарк, который можно посетить днем. Время суток нарочно перепутано в специально построенной пещере, где условия весьма напоминают естественные. Здесь живут летучие мыши, муравьеды и другие животные, бодрствующие в темное время суток.
Но вернемся из далекой Индии в Звенигород.
Панютин шутит, что будто бы только через десять лет наблюдений за рукокрылыми в неволе он понял, как мало о них знает. Например, то, что когда-то в ночном лесу он расценивал лишь как любовную песнь самца, оказалось еще и боевым, предупреждающим кличем. Если песня не помогала и соперник или летучая мышь другого вида все же пытались забраться в дупло, разъяренный певец кусал непрошеного гостя. Но не клыками, а слабенькими передними резцами, чтобы не причинить тяжких телесных повреждений. Убедиться в этом просто: в лаборатории в искусственное убежище, откуда раздается любовно-боевая ария, просуньте палец. Зверек, не разбирая, кто именно пожаловал в гости, тут же укусит.
На биостанции стоит вольера из капроновой сети объемом около 200 м. Над вольерой укреплена ультрафиолетовая лампа, которая словно магнит притягивает ночных насекомых. Под лампой - воронка, куда вентилятор засасывает прилетевших бабочек, комаров и жуков и переправляет их под сеть. Летучие мыши влетают сюда из убежищ, имитирующих дупла, пещеру и чердак. Задние стенки убежищ прозрачные и выходят в темное помещение. Сидя здесь, можно, не тревожа зверьков, подсмотреть их скрытую жизнь.
В вольере обычно живет 20-25 особей нескольких видов. Конечно, ночных насекомых, которых привлекает ловушка, маловато для прокорма этой компании. И летунам приходится наведываться к кормушке, куда насыпан так называемый мучной червь (личинки мучного хруща).
Если мы что-то проглотим, то тут же начинается пищеварение. У летучих же мышей все иначе. Вот что вкратце пишет Г. К. Жарова в статье "Некоторые особенности пищеварения у летучих мышей", которая в 1984 году была напечатана в "Зоологическом журнале". После ночной охоты, когда рукокрылые спят, снизив температуру тела, ферменты в их желудке бездействуют, хотя он набит кормом, кишечник пуст, кислотность такая, что гидролиз белка идти не может. Вывод исследовательницы таков: при глубоком дневном сне у насекомоядных зверьков пищеварение задерживается на пять часов.
Примерно так же обстоит дело с секрецией молока.
Из 3500 видов млекопитающих земного шара более 900 - рукокрылые. То есть каждый четвертый "зверь" планеты летает! Например, в оазисах Средней Азии обитает до двух тысяч этих существ на квадратный километр; их там больше, чем всех других млекопитающих, включая и самих создателей оазисов. Если в средней полосе в сумерках перед вами мелькнули одна-две летучие мыши, смело можете считать, что здесь на квадратном километре живет по 50-100 этих зверьков, в свое время названных мышами по недоразумению. Ибо никакого отношения к грызунам они не имеют.
Мыши, как известно, портят растения, а наши, отечественные насекомоядные рукокрылые зверьки кладут живот на защиту зеленого покрывала земли. Подсчеты К. К. Панютина свидетельствуют, что в центре европейской части страны их охота на насекомых-вредителей на 10% ускоряет рост деревьев. Полезная деятельность ночных летунов дала основание принять законодательные положения, приравнивающие их истребление к браконьерству. Но, увы, их все еще губят злые и безграмотные люди, в особенности подростки. И если вы узнаете о внушительных скоплениях летучих мышей в какой-то пещере или где-то на чердаке либо о случаях их массовой гибели или встретите окольцованного зверька, пожалуйста, сообщите об этом в Комиссию по рукокрылым АН СССР (Москва, Ленинский проспект, 33).
Туда поступила, например, информация о недоумении работников центрального банка одной из среднеазиатских республик и жалобы сотрудников телеграфа города Воронежа. В начале осени в эти почтенные учреждения, вернее, в лампы под потолками набиваются сотни летучих мышей. Такое случается и в Западной Европе. Где-то их нежно выпроваживают, а где и безжалостно выносят на помойку ведрами. Обычно нашествия вызваны тем, что взрослые зверьки уже улетели к местам зимовок, а неопытные первогодки, собравшись ватагой, начинают кочевать, медленно, как бы нехотя, продвигаясь поближе к зимним квартирам. Но вот чем именно их приманивает здание воронежского телеграфа?
Зиму летучим мышам положено проводить в укромном месте. Лучше всего - в пещере, где температура около нуля (чтобы не хотелось есть) и достаточная влажность (чтобы не хотелось пить). Увы, в пещерах ныне беспокойно - то и дело шмыгают туристы. И приходится рукокрылым существам на зиму прятаться в заброшенную шахту, на чердак или даже в копну сена или норы береговых ласточек.
В ласточкину нору много летучих мышей не влезет, а они страсть как любят компанию, и тем более холодную: в спячке их тельца остывают до двух градусов, дыхание и пульс в сотни раз реже, чем летом. Кстати, по части остывания и нагрева ни одному млекопитающему не под силу тягаться с летучими мышами - температура их тела без ущерба для здоровья может меняться от -7,5° до +48,5°! Вот это да - разброс в 56°, то вроде бы ледышка, то почти как горячая сковородка.
Казалось бы, при такой выносливости плевать мышам на коммунальные услуги. Но среди этих существ есть почитатели двойных рам и центрального отопления. Не верите? Вот факт: более сорока лет с летучими мышами не было сладу в учебном корпусе химфака Ужгородского университета. Зоолог И. Турянин пишет, что работать в комнатах, где между рамами висели гирлянды рукокрылых зверьков, было не очень-то приятно. И вправду, постоянный запах аммиака, исходящий от зимующей тысячеголовой стаи, резкие крики, пока мыши не впали в спячку, вряд ли способствовали гладкому течению учебного процесса.
Насекомоядным зверькам шли навстречу, старались улучшить их жилищные условия. Спящих зверьков складывали в ящики и уносили в другие дома, где условия для них вроде бы получше. Но, едва спадал мороз, мыши возвращались. Однажды их спровадили за 22 километра, но они вернулись и оттуда. Если бы так поступили с памп, нашли бы мы родную постель?
Вообще-то, все рукокрылые очень привязаны к своим зимним квартирам. Наша самая большая колония веками обитает в одной из пещер Нагорного Карабаха. Здесь регулярно зимует около 12 тысяч зверьков.
Летучие мыши, окольцованные в Воронежском заповеднике, во время сезонных миграций встречены на Кавказе, в Крыму и за границей. На лето они прилетают в те же дупла, на те же чердаки, где жили прежде. Но вот парадокс: у некоторых мигрирующих видов на летние квартиры, на свою настоящую родину, возвращается лишь один самец на 20 самок, а у других, очень близких видов вообще все крылатые мужчины остаются в курортных местах. Что же влечет беременных самок из благодатных краев на Север? Вот что. В июне-июле, когда они выкармливают детенышей, насекомых, летающих ночью, здесь явно больше, чем там, где остались самцы. Именно обилие насекомых позволяет крошечной матери - самке нетопыря-карлика, весящей всего пять граммов (вес пятака) и родившей двух детенышей весом в один грамм (вес копейки), за три или четыре недели выкормить молоком обоих до 4,5 грамма.