12 февраля 1916
"Ты запрокидываешь голову…"
Ты запрокидываешь голову -
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!Позвякивая карбованцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.Чьи руки бережные трогали
Твои ресницы, красота,
Когда, и как, и кем, и много ли
Целованы твои уста -Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол сию мечту.
В тебе божественного мальчика -
Десятилетнего я чту.Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…Мальчишескую боль высвистывай
И сердце зажимай в горсти…
– Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник – прости!18 февраля 1916
"Откуда такая нежность?.."
Откуда такая нежность?
Не первые – эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала – темней твоих.Всходили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?),
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.Еще не такие песни
Я слушала ночью темной
(Откуда такая нежность?) -
На самой груди певца.Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами – нет длинней?18 февраля 1916
Стихи о Москве
1
Облака – вокруг,
Купола – вокруг.
Надо всей Москвой -
Сколько хватит рук! -
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой мне
Будет радостно, -
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!Ты постом – говей,
Не сурьми бровей,
И все сорок – чти -
Сороков церквей.
Исходи пешком – молодым шажком! -
Все привольное
Семихолмие.Будет твой черед:
Тоже – дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же – вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние
На Ваганькове.31 марта 1916
2
Из рук моих – нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.По церковке – все сорок сороков
И реющих над ними голубков;И Спасские – с цветами – ворота,
Где шапка православного снята;Часовню звездную – приют от зол -
Где вытертый – от поцелуев – пол;Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,И встанешь ты, исполнен дивных сил…
– Ты не раскаешься, что ты меня любил.31 марта 1916
4
Настанет день, – печальный, говорят! -
Отцарствуют, отплачут, отгорят, -
Остужены чужими пятаками, -
Мои глаза, подвижные, как пламя.
И – двойника нащупавший двойник -
Сквозь легкое лицо проступит – лик.О, наконец тебя я удостоюсь,
Благообразия прекрасный пояс!А издали – завижу ли и вас? -
Потянется, растерянно крестясь,
Паломничество по дорожке черной
К моей руке, которой не отдерну,
К моей руке, с которой снят запрет,
К моей руке, которой больше нет.На ваши поцелуи, о живые,
Я ничего не возражу – впервые.
Меня окутал с головы до пят
Благообразия прекрасный плат.
Ничто меня уже не вгонит в краску.
Святая у меня сегодня Пасха.По улицам оставленной Москвы
Поеду – я, и побредете – вы.
И не один дорогою отстанет,
И первый ком о крышку гроба грянет, -
И наконец-то будет разрешен
Себялюбивый, одинокий сон.И ничего не надобно отныне
Новопреставленной болярыне Марине.11 апреля 1916
5
Над городом, отвергнутым Петром,
Перекатился колокольный гром.Гремучий опрокинулся прибой
Над женщиной, отвергнутой тобой.Царю Петру и Вам, о царь, хвала!
Но выше вас, цари: колокола.Пока они гремят из синевы -
Неоспоримо первенство Москвы.– И целых сорок сороков церквей
Смеются над гордынею царей!28 мая 1916
8
Москва! Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси – бездомный.
Мы все к тебе придем.Клеймо позорит плечи,
За голенищем – нож.
Издалека-далече -
Ты все же позовешь.На каторжные клейма,
На всякую болесть -
Младенец Пантелеймон
У нас, целитель, есть.А вон за тою дверцей,
Куда народ валит,
Там Иверское сердце,
Червонное, горит.И льется аллилуйя
На смуглые поля.
– Я в грудь тебя целую,
Московская земля!8 июля 1916, Александров
9
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.16 августа 1916
Бессоница
1
Обвела мне глаза кольцом
Теневым – бессонница.
Оплела мне глаза бессонница
Теневым венцом.То-то же! По ночам
Не молись – идолам!
Я твою тайну выдала,
Идолопоклонница.Мало – тебе – дня,
Солнечного огня!Пару моих колец
Носи, бледноликая!
Кликала – и накликала
Теневой венец.Мало – меня – звала?
Мало – со мной – спала?Ляжешь, легка лицом.
Люди поклонятся.
Буду тебе чтецом
Я, бессонница:– Спи, успокоена,
Спи, удостоена,
Спи, увенчана,
Женщина.Чтобы – спалось – легче,
Буду – тебе – певчим:– Спи, подруженька
Неугомонная,
Спи, жемчужинка,
Спи, бессонная.И кому ни писали писем,
И кому с тобой ни клялись мы…
Спи себе.Вот и разлучены
Неразлучные.
Вот и выпущены из рук
Твои рученьки.
Вот ты и отмучилась,
Милая мученица.Сон – свят.
Все – спят.
Венец – снят.8 апреля 1916
2
Руки люблю
Целовать, и люблю
Имена раздавать,
И еще – раскрывать
Двери!
– Настежь – в темную ночь!Голову сжав,
Слушать, как тяжкий шаг
Где-то легчает,Как ветер качает
Сонный, бессонный
Лес.Ах, ночь!
Где-то бегут ключи,
Ко сну – клонит.
Сплю почти.
Где-то в ночи
Человек тонет.27 мая 1916
3
В огромном городе моем – ночь.
Из дома сонного иду – прочь.
И люди думают: жена, дочь, -
А я запомнила одно: ночь.Июльский ветер мне метет – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.Есть черный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руке – цвет,
И шаг вот этот – никому – вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.17 июля 1916, Москва
Стихи к Блоку
1
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.Имя твое, – ax, нельзя! -
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.15 апреля 1916
2
Нежный призрак,
Рыцарь без укоризны,
Кем ты призван
В мою молодую жизнь?Во мгле – сизой
Стоишь, ризой
Снеговой одет.То не ветер
Гонит меня по городу.
Ох, уж третий
Вечер я чую ворога.Голубоглазый -
Меня – сглазил
Снеговой певец.Снежный лебедь
Мне под ноги перья стелет.
Перья реют
И медленно никнут в снег.Так, по перьям,
Иду к двери,
За которой – смерть.Он поет мне
За синими окнами,
Он поет мне
Бубенцами далекими,Длинным криком,
Лебединым кликом -
Зовет.
Милый призрак!
Я знаю, что все мне снится.
Сделай милость:
Аминь, аминь, рассыпься!
Аминь.1 мая 1916
3
Ты проходишь на запад солнца,
Ты увидишь вечерний свет.
Ты проходишь на запад солнца,
И метель заметает след.Мимо окон моих – бесстрастный -
Ты пройдешь в снеговой тиши,
Божий праведник мой прекрасный,
Свете тихий моей души!Я на душу твою – не зарюсь!
Нерушима твоя стезя.
В руку, бледную от лобзаний,
Не вобью своего гвоздя.И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому, святому лику
Только издали поклонюсь.И, под медленным снегом стоя,
Опущусь на колени в снег
И во имя твое святое
Поцелую вечерний снег -Там, где поступью величавой
Ты прошел в снеговой тиши,
Свете тихий – святыя славы -
Вседержитель моей души.2 мая 1916
4
Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мертвому – дроги.
Каждому – свое.Женщине – лукавить,
Царю – править,
Мне – славить
Имя твое.2 мая 1916
5
У меня в Москве – купола горят,
У меня в Москве – колокола звонят,
И гробницы, в ряд, у меня стоят, -
В них царицы спят и цари.И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Легче дышится – чем на всей земле!
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Я молюсь тебе – до зари.И проходишь ты над своей Невой
О ту пору, как над рекой-Москвой
Я стою с опущенной головой,
И слипаются фонари.Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю -
О ту пору, как по всему Кремлю
Просыпаются звонари.Но моя река – да с твоей рекой,
Но моя рука – да с твоей рукой
Не сойдутся, Радость моя, доколь
Не догонит заря – зари.7 мая 1916
6
Думали – человек!
И умереть заставили.
Умер теперь. Навек.
– Плачьте о мертвом ангеле!Он на закате дня
Пел красоту вечернюю.
Три восковых огня
Треплются, суеверные.Шли от него лучи -
Жаркие струны по снегу.
Три восковых свечи -
Солнцу-то! Светоносному!О, поглядите – как
Веки ввалились темные!
О, поглядите – как
Крылья его поломаны!Черный читает чтец,
Топчутся люди праздные…
– Мертвый лежит певец
И Воскресенье празднует.9 мая 1916
7
Должно быть – за той рощей
Деревня, где я жила.
Должно быть – любовь проще
И легче, чем я ждала.– Эй, идолы, чтоб вы сдохли! -
Привстал и занес кнут.
И окрику вслед – охлест,
И вновь бубенцы поют.Над валким и жалким хлебом
За жердью встает – жердь,
И проволока под небом
Поет и поет смерть.13 мая 1916
8
И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,
И ветром вздутый калужский родной кумач,
И посвист перепелов, и большое небо,
И волны колоколов над волнами хлеба,
И толк о немце, доколе не надоест,
И желтый-желтый – за синею рощей – крест,
И сладкий жар, и такое на всем сиянье,
И имя твое, звучащее словно: ангел.18 мая 1916
11
Други его – не тревожьте его!
Слуги его – не тревожьте его!
Было так ясно на лике его:
Царство мое не от мира сего.Вещие вьюги кружили вдоль жил,
Плечи сутулые гнулись от крыл,
В певчую прорезь, в запекшийся пыл -
Лебедем душу свою упустил!Падай же, падай же, тяжкая медь!
Крылья изведали право: лететь!
Губы, кричавшие слово: ответь! -
Знают, что этого нет – умереть!Зори пьет, море пьет, – в полную сыть
Бражничает. – Панихид не служить!
У навсегда повелевшего: быть! -
Хлеба достанет его накормить!15 августа 1921
14
Без зова, без слова -
Как кровельщик падает с крыш.
А может быть, снова
Пришел – в колыбели лежишь?Горишь и не меркнешь,
Светильник немногих недель…
Какая из смертных
Качает твою колыбель?Блаженная тяжесть!
Пророческий певчий камыш!
О, кто мне расскажет,
В какой колыбели лежишь?"Покамест не продан!"
Лишь с ревностью этой в уме
Великим обходом
Пойду по российской земле.Полночные страны
Пройду из конца и в конец.
Где рот – его – рана,
Очей синеватый свинец?Схватить его! Крепче!
Любить и любить его лишь!
О, кто мне нашепчет,
В какой колыбели лежишь?Жемчужные зерна,
Кисейная сонная сень.
Не лавром, а тёрном -
Чепца острозубая тень.Не полог, а птица
Раскрыла два белых крыла!
– И снова родиться,
Чтоб снова метель замела?!Рвануть его! Выше!
Держать! Не отдать его лишь!
О, кто мне надышит,
В какой колыбели лежишь?А может быть, ложен
Мой подвиг, и даром – труды.
Как в землю положен,
Быть может, – проспишь до трубы.Огромную впалость
Висков твоих – вижу опять.
Такую усталость -
Ее и трубой не поднять!Державная пажить,
Надежная, ржавая тишь.
Мне сторож покажет,
В какой колыбели лежишь.22 ноября 1921
Ахматовой
1
О Муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.И мы шарахаемся, и глухое: ох! -
Стотысячное – тебе присягает, – Анна
Ахматова! – Это имя – огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами – то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий…
И я дарю тебе свой колокольный град, -
Ахматова! – и сердце свое в придачу.19 июня 1916
2
Охватила голову и стою,
– Что людские козни! -
Охватила голову и пою
На заре на поздней.Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас – одна,
Как луна на небе!Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
– Горбоносую – чей смертелен гнев
И смертельна милость.Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою, – как ремнем,
Мне стянула горло.Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала – чище.
Ах, я счастлива, что, тебя даря,
Удаляюсь – нищей,Что тебя, чей голос – о глубь! о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.22 июня 1916
3
Еще один огромный взмах -
И спят ресницы.
О, тело милое! О, прах
Легчайшей птицы!Что делала в тумане дней?
Ждала и пела…
Так много вздоха было в ней,
Так мало – тела.Не человечески мила
Ее дремота.
От ангела и от орла
В ней было что-то.И спит, а хор ее манит
В сады Эдема.
Как будто песнями не сыт
Уснувший демон!Часы, года, века. – Ни нас,
Ни наших комнат.
И памятник, накоренясь,
Уже не помнит.Давно бездействует метла,
И никнут льстиво
Над Музой Царского Села
Кресты крапивы.23 инюня 1916
4
Имя ребенка – Лев,
Матери – Анна.
В имени его – гнев,
В материнском – тишь.Волосом он рыж, -
Голова тюльпана! -
Что ж, осанна
Маленькому царю.Дай ему Бог – вздох
И улыбку матери,
Взгляд – искателя Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын – гадательней
Остальных сынов.
5
Сколько спутников и друзей!
Ты никому не вторишь.
Правят юностью нежной сей -
Гордость и горечь.Помнишь бешеный день в порту,
Южных ветров угрозы,
Рев Каспия – и во рту
Крылышко розы.Как цыганка тебе дала
Камень в резной оправе,
Как цыганка тебе врала
Что-то о славе…И – высоко у парусов -
Отрока в синей блузе.
Гром моря – и грозный зов
Раненой Музы.25 июня 1916
6
Не отстать тебе. Я – острожник.
Ты – конвойный. Судьба одна.
И одна в пустоте порожней
Подорожная нам дана.Уж и нрав у меня спокойный!
Уж и очи мои ясны!
Отпусти-ка меня, конвойный,
Прогуляться до той сосны!26 июня 1916
7
Ты, срывающая покров
С катафалков и колыбелей,
Разъярительница ветров,
Насылательница метелей,Лихорадок, стихов и войн,
– Чернокнижница! – Крепостница! -
Я заслышала грозный вой
Львов, венчающих колесницу.