- А ты и есть толпа, - откликнулся Каредек. - Будь я проклят, если знаю, как тебя воспринимать. У тебя больше лиц, чем я видел в любой толпе. Морганы? Здесь нет никаких Морганов.
- Ты уверен?
- Ни одного. Со времен скотоводческой войны.
- Все убиты?
- Всех уложили в рядок. Пойди на кладбище и посмотри. Они хвалились, что ни один из них не умрет в своей постели.
- Кто их убил?
- Ди. Кто же еще?
- Значит, Ди? Ну, а что представляют из себя Ди? Ты недавно говорил, что уважаемые люди.
- А разве не заслуживает уважения одно-другое убийство? - спросил шериф. - Боже, Эннен, с тобой трудно разговаривать.
Он вдруг поднялся и подошел к двери.
Затем вернулся.
- Этот Ричардса ходит почти неслышно, - пробормотал он.
- А что насчет него?
- Опять на заднем дворе. Видел, что я подхожу, и сделал вид, что просто проходит мимо.
- С ним все в порядке? - бесстрастно спросил Райннон.
- С ним? Конечно, нет!
Райннон сурово посмотрел на друга.
- Поэтому ты послал его ко мне?
- Ну да. А почему нет? Честные люди слишком мягкие. А преступники иногда попадаются крутые. Я знал, что ты заставишь его работать. Поэтому и послал.
- Понятно, - угрюмо произнес Райннон.
- Но после того, как я его нашел, - продолжал шериф, - я узнал, что его приглашали работать и другие. А некоторые предлагали даже более высокую плату, чем плачу ему я. Но он отказался.
- Да? - пробормотал Райннон. - Ему так понравился шериф, что он пошел на него работать почти задаром, а?
- Вообще-то, Эннен, у него была чертовски весомая причина поехать именно сюда. А ты о чем?
Райннон пожал плечами.
- Минуту назад он тихо ходил на заднем дворе, откуда наш разговор можно подслушать достаточно ясно. Что ему нужно?
- Не знаю, - ответил Райннон. - Но уж конечно, я его вряд ли интересую, поскольку не делал ничего такого, что могло бы вызвать вопросы. Всегда был честным работягой.
- Так ли? - тихо спросил себя шериф. - Если так… если так…
Он искоса взглянул на своего друга, но тот широко зевнул.
Глава 12
- Насчет Морганов, - сказал Райннон.
- Почему они запали тебе в голову?
- Просто спрашиваю. У меня лучше получается спрашивать, чем отвечать, - сказал Райннон. Так что давай продолжай.
- Морганы, - объявил шериф, - были такими людьми, от которых лучше держаться подальше. Стреляли, ругались, вечно нарывались на неприятности - вот такие они были люди.
- Да, да, - сказал Райннон, полузакрыв глаза.
Он пытался сопоставить это описание с испуганной красивой девушкой, встретившейся ему в темноте. Он постарался учесть значительную разницу между поведением женщин и мужчин, но и тогда она едва подходила под то, что сказал Каредек.
- У шерифа из-за них было много работы?
- Морганы в свое время убрали городского шерифа, окружного и его помощника.
- Давай дальше. Как они выглядели?
- Великолепно! Ребенком я знал некоторых из них. Это было до того, как приехали Ди и всех повывели.
- Они были красивые?
- Ясное дело. Самая красивая семейка, которую я видел.
- Крупные?
- Нет, маленькие. Все голубоглазые, с соломенными волосами. Все Морганы были одинаковыми. Все были похожи один на другого, как близнецы в одной семье. И все занимались одним и тем же. Хорошо ездили верхом, хорошо стреляли и хорошо врали…
- Что?
- Поразительно, да? Я говорю то, что было. Они все прекрасно ездили верхом, прекрасно стреляли, а во вранье им равных не было. Врали из любви к искусству. Врали, потому что это им нравилось. Талантливо врали. В этом они преуспели. Не могли сказать правду, даже если их спрашивали, какая сейчас погода. А когда они говорили с тобой, вроде как улыбались уголками глаз.
- Никого из них не осталось? - мягко спросил Райннон.
- Да.
- И мужчины, и женщины, и дети?
- Детей у них почти не было, - сказал шериф. - Не хватало на них времени. Когда одному из парней исполнялось четырнадцать-пятнадцать лет, он шел добывать себе человека. Как индейцы, они не имели права менять короткие штаны на длинные, пока не снимали парочку скальпов. Очаровательный был клан, эти Морганы в прежние дни.
- Хотелось бы мне встретиться с кем-нибудь из них, - сказал Райннон. - И их никого не осталось?
- Ты знаком с Ди, сынок?
- Я знаю Чарли.
- Чарли. Да. Но никто не знает Чарли, кроме того, что он крайне умен. Но ты не знаком с Ди. Тогда вот что я тебе скажу: Ди - обстоятельная семейка. Они начинают снизу и добираются до самого верха.
- Ага. Я это понял.
- В самом начале Морганов здесь было несчетное количество, они были богаты, и у них было много друзей. Если тебе не нравились Морганы, и ты об этом заявил во всеуслышанье, ты должен иметь желудок, способный хотя бы пару раз в день переваривать свинец. Ну, когда здесь появились Ди, они с самого начала принялись твердить, что Морганы им не слишком нравятся. Мы все ждали, когда же Морганы сметут их с лица земли. И те попробовали это сделать. Они предприняли массированную атаку. Ди обложили изнутри стены дома мешками с песком. Когда явились Морганы, Ди просто повыбивали их из седел. После этого они стали ходить маленькими группами, и как только такая группа встречала одного из Морганов, она шла по его следу, и в конце концов, уложили почти всех, кроме немногих, которых как-то ночью согнали за здание школы возле леса и перестреляли. Потом ходили и добивали раненых выстрелом в голову. И это было концом Морганов.
Шериф рассказывал эту историю достаточно эмоционально и не мог не добавить:
- В те дни стоило жить на свете, сынок. Я был свидетелем заката. Видел всего лишь отблески настоящего огня. Но тогда была настоящая жизнь. Чтобы почувствовать ее вкус, не обязательно было становиться шерифом!
При этих словах он рассмеялся, но в его голосе не слышалось ни тени веселья.
- Значит, все Морганы исчезли?
- Именно так, как я рассказывал. Почему ты улыбаешься?
Райннон не ответил. Но он мог бы рассказать шерифу о голубоглазой девушке с "соломенными" волосами по имени Нэнси Морган. Однако он думал не о том, кем же была эта девушка. Странно, что шериф о ней не знал. Она не из тех, кто будет прятаться или кого можно спрятаться. Она была словно огонек, который притягивал мужчин, как мотыльков. И тем не менее мудрый Каредек не имел ни малейшего представления о ее существовании.
Это означало, что она тайком путешествовала из какого-то отдаленного пункта и приезжала сюда, в холмы, по причине, известной только ей и, очевидно, Ди.
Над тайной, которая влекла ее к дому врагов, он не хотел размышлять. Райннон лишь понимал, что ей угрожала какая-то опасность, и он, Райннон, никогда ее больше не увидит. Никогда, даже при мгновенной вспышке спички!
Он несколько раз повторил это себе, но утверждение не имело смысла - все равно, что он объявил бы себе, что никогда больше не увидит голубого неба или желтого осеннего поля.
Он думал и о других вещах. Как сказать шерифу, что он устал от такой жизни?
Каредек протянул руку и тронул его за плечо.
- Да, - задумчиво сказал Райннон.
- Тебе нужно отдохнуть, - сказал Каредек.
- Мне?
- Когда у человека едет крыша и он кидается на окружного шерифа, да к тому же у него криминальное прошлое, - усмехнулся Каредек, - ему пора отдохнуть, если он не хочет очутиться за решеткой!
- Хочешь, чтобы я взял отпуск, Оуэн?
- Отвлекись от всего этого, а когда вернешься, начнешь работать не как бешеный, одержимый единственной идеей, а как человек, который хочет нормально жить, нормально работать и нормально смеяться!
- Это вряд ли, - сказал Райннон.
- Дозволь мне подумать за тебя, сынок.
- Слушаюсь, - сказал Райннон. - Если ты будешь за меня думать, я, пожалуй, выдержу. Только… только…
Голос его замер. Шериф ждал, не говоря ни слова. Его терпение было напоминало терпение лисы - или кошки.
- У меня серьезные неприятности, Оуэн.
- Да, - сказал шериф.
- И никто, кроме тебя и Господа, не может мне помочь.
- Да, - сказал шериф так же спокойно.
Райннон хотел было что-то сказать, но не смог.
- Женщина, - наконец предположил шериф.
- Да, женщина.
- Ну и что? - спросил Каредек сделав широкий жест рукой. - у тебя есть самая замечательная ферма в холмах. Ты можешь вдвое расширить дом. Нет проблем. Можешь привести женщину в дом, при виде которого она больше чем образуется. Что тебя пугает при мысли о женщине?
- А, ладно, - сказал Райннон.
- Ты - Джон Гвинн. Ты самый сильный мужчина в округе. У тебя лучшая ферма.
- Меня зовут Эннен Райннон, - сказал преступник.
- Эй, послушай, сынок, ты же не такой дурак!
- Стану ли я лгать женщине, которую люблю? - спросил преступник со странной улыбкой.
- Лгать? Это не ложь. Ты - заново родившийся человек. И имеешь право на новое имя.
- Ложь бывает разная, - сказал Райннон, - но хуже всего лгать женщине. Нет, дружище, я буду говорить ей правду и только правду.
- Она приведет тебя на виселицу, - заметил шериф.
- Скорее всего, - ответил Райннон. - Но я об этом не думал!
Глава 13
Когда спустились сумерки, Райннон уже был на каменистой вершине холма. Он терпеливо прождал до полуночи. Девушка не приехала. И тогда он поднялся и посмотрел в долину на дом Ди. В нем горело только одно окно, но Райннону оно показалось всевидящим оком, которое следило за ним сквозь темноту. Оно знало о нем, точно так же, как он видел его. Оно все знало и презирало его ненависть!
Затем Райннон направился домой и заставил себя заснуть, поскольку человек в состоянии это сделать, если его нервы крепки, а воля сильна. Он поднялся с первыми лучами рассвета и пошел доить коров, прежде чем проснулся беспокойный и работящий Ричардс.
Он увидел Маунт-Лорел, возвышающуюся над утренним туманом и посмотрел на гору с тайной завистью. Совсем недавно она казалась ему местом страданий и символом человеческой смертности, теперь же он смотрел на нее как на зону спокойствия, своего рода укрытие от печального мира, который лежал у него под ногами.
Он подоил коров, оперев голову о бока животных, утихомиривая их проклятиями, если они шевелились или пытались поднять ногу, чтобы освободиться от его железной хватки. Его стадо увеличилось. Увеличилось настолько, что хотя наступила осень, когда из-за сухой травы молока стало меньше, но он все равно набрал пару пятигалоновых канистр и отнес их в маслобойку за домом до того, как встал Ричардс. Он не извинился, что поднялся позже Райннона. Вообще-то небо на востоке только-только начало розоветь. И Ричардс просто принялся наливать молоко в чаны и снимать сливки со вчерашних. Маслобойку наполнил тонкий, кисловатый запах. Несмотря на то, что пол часто мыли горячей водой, он был потемневшим и скользким; рабочий стол - на ощупь жирным; даже стены были грязными.
Райннон вдруг обратил на это внимание. Ему показалось, что вся его жизнь была приправлена творогом. Он с радостью пошел в дом и стал разжигать печку, громко хлопая железными заслонками.
Он приготовил а завтрак то же, что и всегда - овсяное пюре, кофе, жирный бекон, пережаренный и поданный к столу плавающим в собственном жиру, потом картошку на свином сале и кукурузные лепешки или сухари.
Они ели очень много. Аппетитом Ричардс не уступал даже хозяину, а утром превосходил его, потому был голоден, а Райннон ел лишь по привычке.
После завтрака Ричардс вымыл посуду, а Райннон вытирал. Это заняло у них мало времени. Иногда они с презрением отзывались об этих неполноценных существах, женщинах, которые постоянно жаловались на домашние заботы и часами занимались пустячными делами.
Когда тряпка для мытья посуды была выжата и повешена сушиться, когда рядом с ней пристроилось кухонное полотенце, Райннон неожиданно объявил:
- Сегодня на обед поедим чего-нибудь другого. Я позабочусь о припасах. Ричардс не ответил. Он вообще не отвечал, когда этого не требовалось.
Он повернулся к Райннону спиной и вышел во двор, громко захлопнув дверь ногой. Райннон опустил голову и положил руку на мокрый, грязный край раковины.
Поворотные моменты нашей жизни не всегда застают нас в самые достойные периоды. Вот и Райннон стоял, оперевшись на раковину, думая о себе. Он достаточно хорошо знал, что если возьмет винтовку, то поддастся большой слабости, поэтому не стал продолжать размышления. Обычно он был откровенен с собой, но сейчас он избрал обычную форму трусости, при которой человек не сражается и не убегает - он просто делает вид, что ничего не видит и проходит мимо.
Райннон решительно и несколько раз повторил себе, как будто повторением хотел загипнотизировать себя:
- Я поеду на охоту. Поеду и что-нибудь подстрелю.
Он вынул винтовку - хороший пятнадцатизарядный винчестер того типа, которым в прежние времена отбивались от индейцев.
Райннон привычно, но немного рассеянно осмотрел его, рывком поправил свою бесформенную шляпу и вышел с винтовкой в руке. Кроме нее под мышкой левой руки он чувствовал успокаивающую тяжесть "кольта".
Он закрыл глаза.
- Я никуда, кроме охоты не собираюсь! - сказал Райннон своему бьющемуся сердцу.
Он твердил себе, что не ищет ничего, кроме кроликов или дичи, или одного из тех желтоногих оленей, которые часто мелькали в кустах или на открытых местах в холмах.
А потом вдруг очутился на вершине каменистого холма!
Он глубоко вздохнул и хмуро огляделся. Впечатление было такое, словно он только что вышел из моря на незнакомом берегу.
Увидел долину, увидел заросли по берегам ручья и наконец увидел вдалеке дом Ди, чьи окна подмигивали ему с неприкрытой, чисто человеческой угрозой.
- Я пришел сюда вроде как нечаянно. Могу спокойно идти дальше, - сказал он.
Потому что так и не сознался себе в правде. И направился дальше, твердо выставив подбородок и сузив глаза, всячески пытаясь усилием воли скрыть от себя истину. А если бы он хоть на секунду был с собой честен, то признал бы, что с самого начала его неизбежной целью был дом Ди!
Так сильные со страстью принимают или отрицают существование Бога, но слабые бояться взглянуть на небеса и избегают проблемам, которые на них ждут.
Он шел по долине, заставляя себя принимать влево от прямой, ведшей к дому, и когда подошел к ручью, из кустов вышел олень и посмотрел ему в лицо мягкими, изумленными глазами.
Затем развернулся и прыгнул в заросли.
Райннон держал винтовку под рукой и не поднес ее к плечу. Ему это было не нужно. Охотясь в чащобах Маунт-Лорел, он научился стрелять навскидку и из винтовки, и из револьвера.
Тот, кто умел стрелять, получал пищу, тот, кто не умел, - смерть.
Олень вскинулся в воздух и упал на спину, громко ломая кусты. Райннон, удивленный охотничьей удачей, которая, однако не радовала его, подошел к добыче и начал разделывать ее.
Когда приходится разделывать лосей морозным утром, когда надо работать быстро, чтобы не замерзли пальцы, все движения доходят до автоматизма.
Райннон снял шкуру с оленя так же, как другой человек рассеянно снял бы пальто. Не то, чтобы ему нужна была шкура, но на горе Маунт-Лорел он научился терять от добычи столько же, сколько теряет голодный медведь или стая волков. Даже кости шли в дело на Маунт-Лорел.
Райннон снял шкуру и быстро разделывал тушу, когда щелкнула ветка, словно под ногой человека.
Люди с чутким слухом могут отличить естественный хруст ветвей, который постоянно звучит в лесу, когда ветер раскачивает деревья и кустарники, и приглушенный хруст сучка под ногой, когда обувь слегка гасит звук.
Райннон развернулся, выхватив револьвер. Ему вдруг на мгновение показалось, что он стоит на суровом склоне горы, где его преследовали многие, и где он преследовал многих.
Сквозь кусты он увидел силуэт всадника, похожий на сгусток коричневого тумана.
А потом перед ним появился Чарли Ди. Райннон убрал револьвер в потайную кобуру.
- Браконьерствуете? - добродушно спросил Чарли Ди.
Райннон осмотрел его более внимательно, чем в тот вечер при свете горна. Шериф кое-что рассказал ему о юноше.
Чарли Ди во всех отношениях выглядел как настоящий человек Запада при деле: худощавый, широкоплечий, с винтовкой в длинном чехле, притороченном к седлу под правой ногой. В седельных кобурах у него тоже висела пара "кольтов". Конь у него был неплохой, в его длинной мускулистой шее угадывалась хорошая кровь. Райннон не ошибся - всадник мастерски мог обращаться с конями оружием.
- Браконьерствую? - отозвался он. - Браконьерствую?
- Это наша земля, - сказал Чарли Ди, махнув рукой в сторону далекой ограды. Но гостеприимно добавил: - Хотя я шутил насчет браконьерства. Мы никого не пускаем на землю, кроме друзей и соседей. А вы, наверное - один из ближайших. Хороший олень!
Он подъехал к туше, пока конь не заартачился, вытянув морду и осторожно принюхиваясь к останкам.
- Быстрая работа, - сказал Чарли Ди, чуть склонившись с седла. - Я услышал выстрел с полминуты назад, а вы уже почти закончили! Как вы отнесете мясо домой?
- Как? - в свою очередь удивился Райннон. - На спине. Оно само вряд ли пойдет.
Он был немного зол. Появление молодого Ди определенно нарушило его планы.
- Я помогу вам нагрузить, - предложил юноша.
Он спешился, бросил поводья и помог привязать мясо на спину Райннона. Эннен поудобнее встряхнул груз и направился к дому.
- Подождите, - сказал Чарли Ди. - О чем я только думаю? Давайте зайдем к нам, и мы дадим вам лошадь!
Райннон в нерешительности повернулся. Огромная стена дома Ди возвышалась не так уж далеко среди деревьев. Но это было веление судьбы и он, внутренне радуясь, кивнул.
- Спасибо, - сказал он. - Это было бы здорово!
Глава 14
Когда они вышли из деревьев, Райннону почудилось, что они идут прямо на утесы Маунт-Лорел, потому что хоть она и стояла на расстоянии более чем в милю, обрывистый склон горы появился так неожиданно, что она казалась значительно ближе, а два ее отрога длинными руками полуобнимали дом Ди. Но Райннон, глядя на гору, испытывал теплые, почти нежные чувства. "Дыра в стене", столько раз спасавшая ему жизнь, лежала прямо перед ним, и ни один человек в мире не знал о ней. Ощущение было такое, словно он был способен летать - нужно было лишь вытянуть руки в стороны. Это был его путь спасения от всех возможных опасностей.
- Мне повезло, что я на вас наткнулся, сказал Чарли Ди, - папа хочет с вами поговорить.
- О чем? - грубо спросил Райннон. И честными глазами поглядел на умного Чарли Ди, о котором так лестно отзывался шериф.
Чарли Ди удивился такой чрезмерной краткости.
- О том, как вы содержите вашу ферму, наверное, - сказал он. Затем добавил: - Здесь мы храним мясо. Вы можете его оставить, и мы пойдем посмотрим, где папа.