- Jambo, - сказал он, когда я опустился на стул рядом с ним. - Вы теперь имейте хороший завтрак, потом мы едем.
- Поговаривают, будто ван Делден угнал "лендровер", - сказал я.
- В Нароке пропал "лендровер". Никто не берет "лендровер" у армии, только Тембо делает такую вещь.
- А где это Нарок?
- В том-то и дело, - сказал Эйб. - Нарок почти точно к западу отсюда, около пятидесяти миль. - Он развернул карту, чтобы мне было видно, и ткнул в нее пальцем. - Он где-то к северу от усадьбы.
От Нарока на север шла дорога с гаревым покрытием. Она примыкала к шоссе на Томсонз Фоллз и Наньюки, а потом сливалась с автострадой, ведущей дальше на север, в Марсабит.
- Значит, он держит путь не к побережью?
- Нет, если, конечно, это ван Делден.
Видимо, Эйб, подобно мне, чувствовал, что нервы Каранджи на пределе: он быстро перевел разговор на другое.
- Вы не знаете, сколько бензина в том "лендровере"?
- Никто мне не говорит.
- Он мог заправиться в Накуру?
- На бензин нужно разрешение.
- А черный рынок?
- Возможно.
- В Накуру?
Каранджа покачал головой.
- В Накуру полиция караулит этот "лендровер". Во всех городах и на шоссе есть военные патрули. Я думаю, что машина держится маленьких дорог. - Он провел пальцем по тонкой красной линии, убегавшей на север от Нарока, чтобы слиться с сеточкой проселочных дорог к западу от Накуру.
- Может, какой-то фермер продает ему бензин, чтобы доехать до Баринго. Но за озером Баринго… - он покачал головой.
- Ты читал книгу фон Хелена об экспедиции Телеки к озеру Рудольф? - спросил я Эйба. Он покачал головой. - А я читал. Если он не раздобудет бензина, то я не знаю, каким образом ему удастся доехать. Не через Марсабит, конечно, а через горы и пустыню.
- Ты читал. А он тут жил, не забывай. Это его страна. - Эйб отодвинул тарелку и взялся за кофе. - А вы что скажете, Каранджа? Вы знаете этот район.
- Если он не иметь топливо для "лендровера"… - Каранджа умолк, задумчиво наморщив лоб. - Очень плохо сейчас для пешего сафари. Очень сильная засуха, нет воды в Балеза Кулал. И водопой Калама тоже сухой… Может, сейчас есть немного дождя. - Но в его голосе не слышалось убежденности. - Возможно, самбуру не едят всех своих верблюдов. С верблюдами от долины Хорр до Марсабита не больше двух-трех дней.
- А в долине Хорр есть вода? - спросил Эйб.
- Да, на Южном Хорре. Всегда вода на Южном Хорре.
К нашему столику подошел солдат, и Каранджа поднял глаза. Они быстро переговорили о чем-то.
- Автобус здесь, - сообщил Каранджа, доставая из кармана конверт и вручая его мне. - Вы подпишите, пожалуйста, и я оставлю его для мистера Кимани на конторке.
Это было отпечатанное на машинке письмо американскому консулу, дающее ему право вручить министру земель пакет с моей пленкой при условии, что нас отвезут к озеру Рудольф и доставят в целости и сохранности обратно в Найроби. Я взглянул на Эйба, но тот прикуривал, стараясь не смотреть мне в глаза.
Мне не хотелось подписывать, но все делегаты уехали, и время отказов миновало. Я взял ручку и поставил подпись, Каранджа понес конверт к конторке.
- На какое-то мгновение я подумал, что ты дашь задний ход. - Эйб улыбался. По-моему, с облегчением.
- А если бы дал? Он пожал плечами.
- Наверное, тогда мы оба угодили бы в передрягу. Кимани и без того рискует. За тот район, в который мы едем, отвечает армия.
В автобусе было навалено лагерное снаряжение, мешки и картонные коробки, по бортам стояли канистры, а на куче припасов сидели два солдата, сжимая в руках винтовки и почти касаясь головами крыши. Каранджа сел со мной на поперечную скамью, задвинул заднюю дверцу.
Мы проехали через центр Найроби и отправились на северо-восток в Тику, где повсюду росли цитрусовые и джакаранда, цвели ореховые деревья с мыса Доброй Надежды. В отдалении под сенью деревьев стояли дома плантаторов, но они казались старыми и запущенными, краска на верандах облупилась, сады разрослись и были усеяны хижинами и мусором. Повсюду бегали африканские детишки. Транспорта на дороге почти не было, гудрон щерился выбоинами, небрежно засыпанными щебнем, который с грохотом бил по днищу.
За Тикой появилась гора Кения. Ее вершина была похожа на средневековую крепость: черный камень, белые вечные снега и яркая голубизна неба. Незадолго до полудня мы миновали поворот на Ньери.
Эйб посмотрел на горы. Там, на фоне темно-зеленого леса поднимались густые космы дыма. Он кивнул в сторону костров и проплешин на месте сваленных деревьев. Взглянул на Каранджу:
- Почему ваше министерство не положит этому конец? Вы что, совсем не думаете о будущем? Или это все, чему научила вас наша цивилизация - насиловать землю, хватать все, что можно, а завтра - хоть потоп?
Он неотрывно глядел на растерянного Каранджу, потом посмотрел на меня. Уголки его рта приподнялись в слабой улыбке.
- Мир стал более жесток к роду людскому, - печальным тоном произнес он, потом закурил сигарету и надолго замолчал.
Мы были чуть севернее экватора, недалеко от западных склонов горы Кения. Над вершиной ее возникло белое облако.
Мы въехали на подъем и внезапно очутились на краю Района северной границы - широкой бурой равнины, переходящей в пустыню, где высились глыбы красноватого камня, похожие на потрепанные ветром и песком замки. Карта говорила, что мы на высоте 6300 футов; дорога, петляя, уходила вниз с уступов горы Кении в песчаную и каменную бесконечность. Крутились пыльные смерчи, горизонта не было, мертвая страна исчезла в дымке; земля и небо, одинаково белые и непрозрачные, блестели на солнце, а слева от нас виднелись вдали смутные неровные контуры гор, которые высились на самой границе видимости. Это было пугающее, захватывающее зрелище. Эйб подался вперед, и его голос звенел у меня в ухе.
- Земля обетованная! - прокричал он, потом повернулся к Карандже. - И вы думаете, что слоны смогут преодолеть это пространство и добраться до гор?
Каранджа закивал.
- Да! Тут не пустыня, как Чалби. Вы смотрите, вы видите деревья вдоль сухой поросли, а они знают, где есть вода.
Мы покатились вниз, в печной жар. Потом свернули к северу, где к шоссе примыкала дорога на Меру. Все вокруг сверкало, плоские верхушки акаций торчали над зеркальным знойным маревом, колючие деревья, казалось, стояли кронами вниз, островки ломкого кустарника словно бы плавали в воде: это был мираж. Вдали подрагивали верхушки гор. Маленький городок Исиоло блестел на солнце гофрированным железом, будто подмигивал. Дорога обошла его стороной, и гудрон сразу кончился. Теперь мы очутились на щебневом покрытии, шум стоял оглушительный, позади нас клубился шлейф пыли. Здесь мы увидели первых живых обитателей саванны. Возле колючего деревца, изогнув шеи и чудаковато глядя на нас, неподвижно стояли два жирафа.
Первым их заметил шофер. Он затормозил и возбужденно закричал, показывая пальцем. Сидевшие сзади солдаты потянулись за винтовками: до жирафов было не более ста ярдов, но, когда мы остановились, они уже галопом бросились наутек. Их движения были скованными, но грациозными и позволяли постоянно держать головы поднятыми.
- Это сетчатые жирафы, - сказал Каранджа тоном туристского гида. - Здесь уже северная разновидность.
Я смотрел за окно с интересом, но больше мы ничего не увидели, за исключением нескольких страусов. Через десять миль мы свернули на проселок, который вел к кучке круглых крытых соломой хижин. Когда-то отсюда начинался резерват Самбуру, теперь здесь был военный пост. Каранджа показал пропуск, и нам взмахом руки разрешили ехать дальше, мимо бронетранспортеров и их экипажей, спавших в тени. Проселок убегал в открытую саванну, на плато, поросшее сухой травой и обрамленное прекрасной рощей акаций; зонтики темнели на фоне огненного неба, вдали синели горы. Дорожное покрытие было разбито в пыль серого цвета, вдалеке над сверкающей травой, казалось, плыли блекло-зеленые армейские палатки; полосатый чулок указателя направления ветра безжизненно поник, а пыль от только что севшего самолета стояла над наспех сделанной посадочной полосой как дымовая завеса. Все было неподвижно.
Шофер притормозил. В тени каких-то кривых деревьев стояли два армейских грузовика. Слышались крики и смех. Остановившись, мы увидели блестящие черные тела, набившиеся в крошечный каменистый пруд.
Позади нас послышался топот ног и раздался голос с ирландским акцентом:
- Неужто туристы?
Это был мешковатый человечек с волосами песочного оттенка и рваным шелковым кашне на шее. Он держал потертый портфель, босые ноги были серыми от грязи.
В глазах Эйба сверкнуло любопытство.
- Должно быть, вы пилот того самолета, который только что приземлился?
Человечек кивнул.
- Как вам нравится наш новый флаг? Милый, правда?
- Золотой слон с бивнями? - Эйб кисло усмехнулся. - Очень подходящая к случаю картинка.
- Стало быть, вы с консервного завода?
- С телевидения, - ответил Эйб.
- Да? Ну, если хотите снять засуху, то к северу отсюда материала для вас вдоволь. Возле высохших колодцев - груды туш домашнего скота, - на обветренном лице пилота появилась улыбка. - Меня зовут Пэт Мерфи.
Мы представились, и Эйб спросил:
- Вы совершаете разведывательные полеты?
- Верно. Я и Билл Мэддокс. Летаем по очереди, наблюдаем за северной границей.
- И докладываете обо всех не предусмотренных властями передвижениях?
- Обо всем: племенах, животных, состоянии колодцев. Это, разумеется, закрытые сведения. Вы сюда за материалом или за снимками?
- Сейчас я ищу Кэрби-Смита.
- Тогда вам не повезло, его тут нет.
- Но это его машины?
- Сам он уехал сегодня утром. Грузовики последуют за ним по его сигналу.
- Вы сегодня утром летали в ту сторону, не так ли? Видели что-нибудь любопытное?
Мерфи замялся и пытливо посмотрел на нас.
- Вы, говорите, с телевидения? Прежде сюда телевизионщики не приезжали, так что вы, наверное, были на конференции по диким животным. Один старожил, Корнелиус ван Делден, я слышал, прорвался на конференцию. Может, расскажете подробнее?
Эйб коротко поведал ему, что там произошло.
- Теперь он скрылся, угнав армейский "лендровер", - Мерфи помолчал. - Кто же вас интересует, Кэрби-Смит или ван Делден?
- Слоны, - ответил Эйб, и ирландец расхохотался.
- Разумеется. Их вы тоже найдете. Но вы приехали за материалом, а это значит, что вам нужен ван Делден. Я уже давно летаю над бушем. Сафари, нефтеразведчики, правительственные чиновники, кого только я не встречал. Теперь их тут почти не осталось. Я имею в виду белых людей.
- Так вы знаете ван Делдена? Мерфи кивнул.
- Еще бы не знать этого старого черта. Я-то и вез его из Марсабита на юг после истории с Эндерби. Вы об этом слышали?
- Ближе к делу, - сказал Эйб. - Вы видели "лендровер", так?
Мерфи улыбнулся.
- Да, я заметил какой-то "лендровер".
- На проселке, что ведет к Баринго?
- Может, и там. Вчера Билл возил Алекса взглянуть на ущелье Южного Хорра. Поэтому сегодня я летал на запад, вдоль границы Сугуты.
- Там вы его и видели?
- Точно.
Вечер застал нас уже далеко от усадьбы Самбуру, и на ночь мы стали лагерем у подножия Лолокве - огромной лысой горы, возвышавшейся над равниной к северу от развилки на Маралал и похожей на сахарную голову. Под ее голыми, красными от закатного солнца склонами мы поставили палатку; Каранджа показал нам, как соединять трубки каркаса с холстиной, а водитель тем временем начал собирать дрова. Скворцы с назойливым любопытством разглядывали нас, их оперение матово поблескивало в косых лучах света. Стайки ткачиков шумно покидали свои гнезда и вновь стремительно возвращались в них. Гнезда гроздьями висели среди шипов колючего кустарника подобно маленьким кокосовым орехам.
Когда мы приготовили себе постели под гнилой холстиной, костер уже шумел вовсю, а чай сварился. Сумерки были короткие, тьма навалилась быстро. Лолокве стояла черной глыбой на фоне звезд, тишину нарушало только потрескивание пылающего костра. Все вдруг замерло, смолкло птичье пение.
- Вот О чем я все время мечтал, - прошептал в темноте Эйб. - Тебя не волнует, что ты вот так стоишь лагерем посреди Африки?
- Нет, - ответил я. Но какая-то струнка во мне натянулась, я познал доселе неведомые мне ощущения: слух мой обострился, глаза привыкли к окружающей костер темноте.
С горы дул слабый ветерок, и Каранджа потянул носом воздух. Его черное лицо блестело в мрачных отсветах пламени.
- Я думаю, идет дождь сегодня. Берегитесь скорпионов, - добавил он. - Скорпионы очень плохие.
- А змеи? - спросил я. Он заулыбался.
- Змеи очень плохие тоже. Но скорпионы здесь более плохие, чем змеи.
На ужин была тушенка с кукурузной мукой. Пока мы ели, сидя на корточках вокруг костра, я рассказал Эйбу о книге Петера ван Делдена и о том, почему так стремился попасть к озеру Рудольф.
- Похоже, наши цели не совпадают, - сказал он. - Ты хочешь практической выгоды - подтвердить археологическое открытие и запечатлеть его на пленке. Я же хочу просто-напросто проникнуться Африкой и посмотреть, как слоны решают проблему выживания во враждебном им мире людей. - Он закурил. - Но что касается завтрашнего дня, то тут у нас одни планы, верно? Мы поедем взглянуть на тот "лендровер".
- Да, наверное, - я произнес это в задумчивости, продолжая размышлять об озере Рудольф. У меня появилась возможность попасть туда, и я не хотел, чтобы меня утащили в сторону. - Правда, пилот не сказал, что машина была брошена.
- Он никого не заметил, хотя прошел над ней на бреющем полете.
- Это еще не значит, что между машиной и ван Делденом есть связь.
- Тем больше у нас причин посмотреть на "лендровер".
- А если мы не найдем ван Делдена?
- Тогда у нас остается Кэрби-Смит на Южном Хорре. Наш поход - это путешествие в прошлое, друг мой, и если в конце его я погибну, то погибну как человек, который что-то понял…
- Ради бога! - перебил я его. - Не погибнешь ты.
- Разумеется, нет. Но если вдруг… - Он покачал головой и резко поднялся. - Извини, я слишком много болтаю. Пошел-ка я спать.
Я еще посидел у костра, слушая тишину, потом залег под навес, но не смог уснуть и стал смотреть на громаду Лолокве.
Среди ночи пошел дождь, и я вспомнил рассказы о львах, которые любят укрываться от дождя в палатках сафари, и подобрал ноги, настороженно ловя малейшие шорохи на фоне шума дождя.
Проснулся я с рассветом. Пели птицы. Выглянув из-под рваного холста, я увидел крошечную белоснежную птаху, которая сидела на черном шипе, а в далеком небе, словно крест, парил орел. Дождь кончился, небо прояснилось, и в сером свете бурые тона пустыни посвежели. По мере того как вставало солнце, голые крутые стены Лолокве становились багрово-красными. Водитель подкладывал в огонь сучья, раздувая головешки. Появился Эйб, который шел между колючими деревьями и казался жилистым и крепким в своей одежде защитного цвета. Он склонил голову, разглядывая землю. Я окликнул его, и Эйб сказал:
- Лентяй, самую красоту проспал!
Выпив чаю, мы тут же сняли лагерь, а к половине девятого миновали поворот на Вамбу и, выехав на дорогу, ведущую в Маралал, направились к горам. Дорога была грунтовая, местами мы застревали, а вскоре оказались в густом буше. Горы нависали над нами, а чуть погодя мы встретили и первый помет слонов. Здесь уже была дикая страна. Чуть не доезжая озера Кисима, мы увидели примыкающий к дороге проселок, и Эйб велел водителю свернуть на него.
- Это не есть дорога на Маралал, - сказал Каранджа.
- Все равно поедем по ней.
- Маралал прямо, - упорствовал Каранджа.
- Я знаю, что Маралал прямо, - Эйб держал на коленях раскрытую карту. - Но мне хочется заглянуть на склоны со стороны долины Сугута.
- Долину Сугута мы осмотрим с обзорной площадки выше Маралала. Вы увидите русло, гейзеры, вулканы, все, что пожелаете.
Спор продолжался еще несколько минут. Я не участвовал в нем. Наконец Эйбу пришлось рассказать Карандже про "лендровер". Каранджа внезапно умолк, он сидел со мной впереди, лицо у него было потное, тело напряглось.
- Это плохо, - сказал он. - Они высылают патруль…
- Пилот подошьет рапорт к делу только завтра утром. - Эйб подался вперед и схватил Каранджу за плечо. - Неужели вы допустите, чтобы они схватили его? Вы же работали с ним, были его следопытом!
- Майора Кэрби-Смита вы едете повидать. Вот что вы мне сказали, и вот что я говорю капитану Нгару. Наш пропуск - в Барагон. И еще, - в отчаянии добавил он, - у нас не хватит бензина.
- Сзади восемь канистр.
- То вода.
- В четырех - вода, в четырех других - бензин, так что велите шоферу сворачивать налево, - спокойная уверенность в голосе Эйба, похоже, решила дело. Каранджа быстро заговорил на суахили, и мы свернули на проселок, ведущий обратно, на юго-запад, в долину Олкейу Осера. Всю дорогу мы ехали сквозь густой буш, местами по крутым подъемам и по слякоти, оставшейся после ночного дождя. Через полчаса мы прокололи камеру. Неудивительно: покрышка была почти лысая. Мы ставили запасное колесо и уже затягивали гайки, когда вдалеке раздались два выстрела. Через несколько минут Каранджа вышел из буша, держа в руках связку цесарок. Он бросил птиц в кузов и сказал:
- Пол, если хочешь, можем сварить чаю. Водитель закивал. Его белая рубаха потемнела от пота, на лбу выступила испарина.
- Ладно, мы имеем отдых на чай теперь, потом мы идем находим тот "лендровер".
Очень скоро вода закипела, и водитель начал помешивать заварку с сахаром. Он сел на корточки, и вдруг глаза у него расширились.
- Ndovu!
Сначала я не видел их: буш окутала знойная пелена, свет слепил глаза. Каранджа указал рукой.
- Видите? Слоны, вон они, за тем большим деревом, - голос его дрожал от возбуждения.
Внезапно на округлом склоне горы шевельнулся какой-то серый контур, затем еще один. Я не знаю, сколько там было слонов, я видел их лишь мельком, когда они плавно пересекли просеку в буше.
- Самки, - сказал Каранджа. - Со слонятами.
Слоны перешли проселок возле дальнего поворота, они были похожи на серых призраков и двигались к северу. Внезапно они исчезли, слившись с блестящей серо-зеленой листвой на холмах. Эйб смотрел им вслед неподвижным взглядом.
- Ты видел, Колин? Целое стадо. Кэрби-Смит был прав: там есть слоны.
- Пора трогаться, - сказал я.
- Куда спешить? - Эйб откинулся назад, полуприкрыв глаза. - С самого рассвета все едем и едем.
- Не можем же мы сидеть тут и ждать, не пройдет ли мимо ван Делден, - я потянулся за картой. - Мы приблизительно в пятнадцати милях от того места, где Мэрфи видел брошенный "лендровер". Здесь есть еще один проселок, ведущий прямо в Маралал.
- Разумеется, но это не проезжая дорога, а ван Делдену нужен транспорт. Он далеко от Марсабита. - Эйб сел. - По-моему, ты не совсем понимаешь, что он за человек. Он видел кружащий над ним самолет и знает, что патруль перекроет дорогу.
- Но ведь он не сможет уйти от армейского патруля. Эйб пожал плечами и снова улегся, закрыв глаза. После ночного дождя зной давил, и я тоже почувствовал сонливость.