Летучие рыбы испуганно бросаются в разные стороны. Только сегодня одиннадцать штук приземлились на палубе и застряли между кувшинами. Мимо в величественном спокойствии проплывают большие киты, веселые дельфины стаями играют и прыгают вокруг нас, так что обезьянка в возбуждении лезет стремглав по штангам на мачту. Из ночи в ночь одни и те же звезды и созвездия загораются в небе над нами, как близкие друзья, указывающие путь с востока на запад.
Семь представителей разных наций начинали это плавание. Теперь мы чувствуем себя членами одной семьи, детьми матери-природы, Нас объединяет принадлежность к одному миру, маленькому миру в лице крохотного суденышка, плывущего в безбрежной Вселенной.
Каждый из нас предпочитает по-своему устроить свой дом, но разве это так важно? Ведь каждый может чем-то пожертвовать ради общего блага и взаимной безопасности, будь то здесь, на папирусной лодке, или на берегу. Плывя вместе под звездами к общей цели, сразу видишь, как много объединяет людей и как мало их разделяет. Всякие раздоры теряют смысл. Мы собрались здесь, чтобы сотрудничать, а не сражаться друг с другом.
Прошел месяц, как "Ра" была спущена на воду среди рыбачьих лодок в марокканском порту Сафи. Двадцать дней, как нас отбуксировали из порта и начался дрейф в Атлантике. За это время лодка прошла около 1500 километров. Конечно, мы не можем знать, что нас ждет впереди, но хотя идет только первый этап плавания, уже можно ответить на некоторые из вопросов, составляющих предмет нашего исследования.
Верно ли, что папирусная лодка годится только для коротких переходов по спокойной воде? Что это речная или озерная лодка, непригодная для океанских плаваний? Или теоретики ошибаются, утверждая, что древний человек на таких судах был привязан к суше, ибо папирусные лодки не выдерживали волн и морской воды?
Египтологи, поддержанные специалистами по папирусу, заявляли, что связки папируса тотчас будут разметаны сильным волнением, что папирус тонет после двух недель в пресной воде, что он разрушается при долгом пребывании в морской воде. Но ведь до спуска на воду "Ра" никто из современных людей не видел папирусных лодок в море, и общепринятые догмы не опирались на научное исследование.
Путь, пройденный на сегодня "Ра" в океане, в два раза больше маршрута через Северное море и равен расстоянию от Египта до Италии. Уже это показывает, что папирусные суда не были привязаны к Нилу, они могли перевозить купцов и путешественников в далекие уголки Средиземного моря. Несомненно, такие суда доставляли папирус для книг и другие товары из Древнего Египта в Библ в Ливане, и они открывали возможность для раннего египетского влияния на еще более далекие страны.
Не разрушение, а поглощение воды, вот что пока представляется главной опасностью для папирусного судна в море. После двенадцати дней очень сильного волнения море успокоилось настолько, что мы смогли провести первую проверку подводной части "Ра". Лодка находится в плавании уже три недели. Буйные волны успели сломать наш руль, весла и рею; валы высотой до 3–5 метров нещадно колотили по связкам папируса.
Наш аквалангист Жорж Сориал вместе с нашим врачом Юрием Сенкевичем, проведя первую тщательную подводную проверку, сообщили радостную новость, что ни одна связка папируса не повреждена, ни один стебель не сместился.
Почти неделю мы работали полным ходом, устраняли поломки в деревянных конструкциях; сама же папирусная основа находится в превосходном состоянии.
В тихие дни большинство из нас с удовольствием прыгает за борт на страховочном конце, чтобы полюбоваться золотистыми снопами, на которых мы живем.
Сухие и ломкие в прошлом стебли разбухли, натянув скрепляющие их веревки, но никаких следов разрушения или износа не видно. Папирус стал упругим и крепким. Если бальсовые бревна плота "Кон-Тики" в 1947 году через две недели обросли зелеными водорослями, то днище папирусного "Ра" облепили розовые, желтые и пятнистые актинии, и наше судно напоминает опрокинутый сад.
Кажется, крепость папируса в морской воде не уменьшается, а растет, но абсорбция воды грозит со временем стать серьезной проблемой. Левый, подветренный борт "Ра" не захлестывается водой, поэтому он такой же легкий, каким был при спуске на воду месяц назад. Зато на правый борт все время обрушиваются гребни, и здесь папирус весь намок, а это означает много тонн морской воды - невидимый груз, который тянет борт вниз. В противовес этой нагрузке мы только что переместили провиант - отнесли все кувшины и бурдюки на противоположную сторону. Впрочем, "Ра" настолько устойчива, что нам пока не приходится тревожиться из-за крена. Единственное неудобство заключается в том, что мы вынуждены подкладывать под спальные мешки одежду и другие вещи с одной стороны, чтобы не скатываться друг на друга и к правой стенке.
В целом палуба достаточно высоко держится над водой, самая низкая точка - на корме справа, там, где хвост изгибается круто вверх. Здесь волны постоянно освежают воду в луже, которая образует удобную естественную "раковину", сообщающуюся с исполинской ванной Атлантики.
Ночью волны несут светящийся планктон, который медленно просачивается сквозь папирус. И кажется, что лодка везет груз искрящихся брильянтов.
А сегодня на палубу забросило волной красную медузу, так называемый "португальский военный кораблик". Юрий схватил ее обеими руками, и никто не успел его предупредить, потому что все смотрели на лениво плывущую рядом с "Ра" луну-рыбу. Мази и таблетки помогли Юрию справиться со жгучей болью, которая несколько часов мучила его.
Волны снова затеяли бурную пляску вокруг "Ра". Оба рулевых весла закреплены и смотрят назад, в сторону Африки. Семь человек, одна обезьяна и одна утка медленно, но верно плывут вдогонку за подлинным Ра - склоняющимся к западу Солнцем.
Борт "Ра", 17 июня.
"Ра" идет вблизи островов Зеленого Мыса со средней скоростью 60 морских миль в день.
За прошедшую неделю связки папируса, после короткой передышки, когда мы шли по гладкой зыби, снова подверглись непрестанным ударам высоких волн. Волны крутые, идут вплотную друг за другом. Связки папируса дергает и вдоль, и поперек. Тем не менее больше повреждений не было благодаря возросшему опыту команды и почти невероятной прочности и упругости папируса.
Здоровье и настроение у всех отличное. Все мы проникаемся растущим почтением к мореходным качествам "Ра". Большая часть палубы сухая, только корму без конца захлестывает.
Плавучесть в целом остается превосходной, пройдено свыше тысячи миль, и сегодня в 10.00 местного времени наши координаты, вычисленные на основе высоты солнца, взятой вчера: 18°24′ северной широты и 24°20′ западной долготы.
Борт "Ра", 19 июня.
Вчера огромная волна переломила пополам шестидюймовый брус из твердой древесины, которым мы заменили одно из рулевых весел, сломанное штормовой волной две недели назад. Брус по-прежнему болтается на веревке у нас за кормой, помогает держать западный курс, пока волнение не умерится, так что мы сможем заняться ремонтом.
Сегодня "Ра" проходит остров Санто Антао, крайний на западе в архипелаге Зеленого Мыса. Остров скрывают от нас 2000-метровые горы, но множество птиц навещает наше "плавучее гнездо", на носу которого утка сидит, как символическое украшение.
Мы спокойно переваливаем через могучие океанские валы, которые стали длиннее и реже, а совсем недавно нас атаковали очень крутые и буйные волны. Возможно, близость суши создавала завихрения в течении.
Сила и направление пассата в самый раз, так что можно держать курс и без рулевого весла, как это было понятно уже после поломки. Древесина не выдерживает, а вот упругие связки папируса противостоят всем ударам, ни одна не повреждена. Нет никаких признаков того, чтобы корпус продолжал впитывать воду. На палубе и в каюте сухо, команда чувствует себя превосходно, настроение великолепное.
Члены нашего многонационального экипажа отлично дружат и сотрудничают, а впереди - более теплая погода и более редкие волны в пассатной полосе, составляющей вторую половину нашего пути от Марокко до Вест-Индии.
Наша позиция сегодня в 8.00 местного времени: 17°35′ северной широты, 25°32′ западной долготы.
Борт "Ра", 25 июня.
"Ра" прошла больше 1600. миль, или около 300 километров, столько же, сколько отделяет Либерию в Африке от Натала в Бразилии.
Мы избрали путь из Марокко, начинающийся рядом с выходом из Средиземного моря, поэтому надо одолеть Атлантику в самом широком месте, а пройдена пока только половина пути до северных берегов Южной Америки или до Вест-Индии.
Огибая острова Зеленого Мыса, вторично встретились с сильнейшим волнением. В американской лоции для этого района говорится, что гористые острова часто окутаны такой густой мглой, что прибой видно раньше, чем 2000-метровые вершины, а местные течения настолько коварны, что пренебрежение ими погубило не одно судно.
"Поэтому необходима большая осторожность при плавании у этих островов" - подчеркивает лоция и добавляет, что в этом районе волнение обычно всего сильнее в новолуние.
Мы проходили острова Зеленого Мыса как раз в новолуние, ночи были темные, дни мглистые, частая волна непрестанно обрушивала тонны воды на папирусное судно.
Наши пострадавшие рулевые весла задолго до этого были надежно укреплены брусьями, которые мы держали в запасе для мачты. Но могучие волны сломали их как спички со страшным треском. Остались только тонкие гребные весла, чтобы держать курс кормой к ветру.
"Ра" миновала острова Зеленого Мыса, не увидев ничего, кроме полчищ птиц да мигающего сигнального огня какого-то француза, который справился, кто мы, и пожелал нам доброго пути, после чего огни утонули во тьме.
С тех пор мы одни в изрытом волнами море. Небо закрыто тучами, и хотя мы находимся в тропическом поясе, воздух подчас настолько холодный, что приходится надевать свитера и куртки.
Большие и маленькие летучие рыбы садятся на палубе каждую ночь; иногда вокруг "Ра" снуют косяки корифен. Раз мы поймали семь корифен от 6 до 8 фунтов каждая - они внесли приятное разнообразие в наш стол из сушеного мяса, сушеных овощей, орехов, фиников, меда и сухарей.
Отчетливо определяется второе после деревянных конструкций слабое место "Ра". Речь идет о корме.
У древних египетских судов такого вида нос и корма изящной дугой загибались кверху. Но современные строители папирусных лодок, которые приехали в Египет строить "Ра" из района озера Чад в Центральной Африке, привыкли к конструкции с одним загнутым носом. Озерные волны не требуют высокой кормы, поэтому на Чаде у всех папирусных лодок корма плоская и широкая с прямым срезом. Наши лодочные мастера из племени будума, Мусса и Умар ни за что не хотели поднимать корму "Ра". Они твердили, что так не положено и у них ничего не получится. Они так упорно стояли на своем, что нашему чадскому переводчику Абдулаю пришлось на два дня приостановить работы, прежде чем ему удалось убедить их, что это можно сделать, ведь в Древнем Египте так строили!
В конце концов они уступили, но толщина снопов на корме уже была уменьшена настолько, что эти снопы теперь оказались ахиллесовой пятой, корма волочится словно хвост, хотя в остальном судно превосходно держится на воде. Будь у нас запас папируса, мы без особого труда подняли бы корму. Но из того, что было доставлено в Египет с озера Тана в Эфиопии почти все ушло на "Ра" и на маленькую копию лодки для музея в Каире. Поэтому мы пытаемся решить проблему, подтягивая корму веревками.
Нам удалось еще раз собрать по кускам три сломанных рулевых весла, и снова парус день и ночь упорно влечет нас на запад.
Настроение команды отличное, сотрудничество - лучшего не пожелаешь. Каждый член экипажа со своими специальными знаниями вносит свой вклад в повседневную работу. Наша обезьянка и утка чувствуют себя хорошо и постоянно нас развлекают.
Дельфины и киты подходят так близко, что пугают обезьянку. Она ловко лазает по веревкам, норовит шлепнуть рукой гребень волны и даже иногда купается: Вчера вечером, когда несколько человек из команды сидели на ушедшей под воду корме, где из моря торчит только вертикальный хвост, целая стая дельфинов играла по соседству, подходя так близко, что можно было их чуть не погладить. Всякие мелкие рыбешки сопровождают судно ради крошек с нашего стола.
На днях, когда мы обгоняли дрейфующее в море бревно (тоже курсом на Америку, но помедленнее), маленькая пестрая рыбка приметила нас, бросила бревно на произвол судьбы и устремилась к нам. Еще раз убедились, как быстро идем, хотя тащим на хвосте не одну тонну воды.
Когда редкое затишье позволяет нам или утке поплавать за бортом на страховочном конце, пестрая рыбка вместе с отрядом полосатых рыб-лоцманов доверчиво и бесстрашно подходит вплотную.
Прошло больше месяца как наше папирусное судно начало свой океанский рейс: Теория, будто морская вода опасна для папирусной лодки, будто папирус через две недели начнет гнить и разрушаться, оказалась чистой: фантазией. На самом деле, хотя папирус может загнить в стоячей воде, морская вода явно способствует его сохранности. Наши подводные осмотры по-прежнему показывают, что постоянно находящиеся в воде стебли выглядят как свежие, а их крепость и упругость намного возросли с 17 мая, когда "Ра" спустили на воду в порту Сафи.
Относительно сухой папирус палубы и надводного левого борта далеко не так прочен на излом, как папирус, пять недель мокнущий в морской воде. Как предполагалось, сухой папирус впитывает воду, пока не восстановит объем своего стебля или пока набухание не будет остановлено веревками, туго связывающими снопы.
Абсорбция компенсируется увеличением объема, дающим дополнительную подъемную силу, как это можно видеть на примере левого борта "Ра", который почти не сел по сравнению с первыми днями.
Как я уже сообщал, лишняя нагрузка, не возмещаемая подъемной силой, возникает за счет влаги, впитываемой выше ватерлинии под действием непрерывно обрушивающихся на лодку волн.
Возможно, вес "Ра" за счет впитываемой воды теперь увеличился с 12 до 60 тонн, но этот факт мало повлиял на плавучесть и стабильность нашего судна. Единственная серьезная проблема - слабая конструкция кормы, на которую без конца обрушиваются тонны воды. Нижние связки в кормовой части разбухли так, что почти не пропускают сверху воду, и прежде чем настигающие нас сзади волны скатятся за борт, они своим огромным весом успевают прогнуть гибкий папирус.
Доказательством того, что древние египтяне выходили на папирусных судах в открытое море, могут служить веревки, которые крепят мачту с одной стороны к носу и с двух сторон к бортам, к корме же веревка не протянута. В тихих водах было бы логично и естественно крепить мачту и к носу, И к корме, но на большой волне в океане такая оснастка привела бы к поломке мачты, когда нос и корма на гребне опустятся в разные стороны. Практический опыт показал нам, что по той же причине было бы опасно поднимать отяжелевшую корму веревкой, привязанной к матче. Корма должна сама держаться на воде, чтобы папирусное судно могло переваливать через волны, извиваясь словно морской змей.
Ни лабораторные опыты, ни теоретические расчеты не дали бы нам этих важных знаний. Единственным способом все это узнать был тот, который мы выбрали: опустить на воду настоящее папирусное судно в натуральную величину и испытать его в море. Достаточно одного такого эксперимента, чтобы выявить свои ошибки и просчеты и суметь в другой раз построить более совершенную лодку тех же размеров.
В Древнем Египте моряки и строители папирусных лодок опирались на опыт поколений и располагали неограниченными количествами папируса для строительства и починок. Мы располагали только немыми свидетельствами выполненных за тысячи лет до нашей эры погребальных моделей и росписей на гробницах фараонов. Конечно, технику строительства нам показали два представителя племени будума и их чадский переводчик - отличные мастера. Но их предкам, жившим на озере, незачем было делать задранную кверху корму, которая нужна в открытом океане. И хотя наши друзья будума уступили нашим просьбам, корма вышла далеко не такая толстая и прочная, как остальная лодка.
Но факт остается фактом: с рулевыми веслами или без них, с притопленной или непритопленной кормой "Ра" упорно идет вверх - вниз по волнам в сторону Нового Света.
Мы не знаем, чем кончится наше экспериментальное плавание, но связки папируса неделю за неделей показывают нам, что превосходят любую древесину упругостью и прочностью. И мы с растущим восхищением представляем себе, как далеко от родных берегов могли заходить древние мореплаватели, создавшие такие суда на Ниле.
Борт "Ра", 2 июля.
Удалось вырвать "Ра" из хватки моря. Упорный коллективный труд плюс удивительные свойства упругого корпуса из осоки и веревок - и на наших глазах свершилось невероятное.
Всего два-три дня назад часть палубы, начиная от плетеной каюты, была скрыта под водой. У задней стенки судно кончалось, и только папирусный хвост торчал из воды, отделенный от нас привольно гуляющими волнами океана.
Беспорядочные, как после шторма, высокие волны, разделенные узкими ложбинами, непрестанно атаковали судно, грозя поглотить лодку. Нос и средняя часть "Ра" плавно переваливали через волны, корма же бессильно повисла, избиваемая большими и малыми гребнями могучих валов. Причина дефекта, как мы уже сообщали, заключается в том, что наши лодочные мастера с озера Чад в Центральной Африке привыкли делать папирусные суда для внутренних водоемов, без поднятой вверх кормы, присущей лодкам Древнего Египта. Поэтому кормовая часть нашей мореходной лодки была связана из чересчур тонких снопов. Волны, захлестывавшие поврежденную корму, все сильнее ее сминали. И вот уже тонны воды круглые сутки перекатываются через кормовую палубу. Никакое дерево не выдержало бы таких ударов.
Связки папируса подавались и уходили под воду, и нам пришлось переносить груз вперед, размещая его впереди и по бокам каюты. Длина судна уменьшилась с 14 до 10 метров. Даже задняя стенка каюты стала наклоняться. А связанная из бревен опора для рулевых весел уходила все глубже под воду.
Из груза на корме осталась только тяжелая деревянная рама размером шесть на шесть футов, в которой был заключен наш спасательный плот. Эта рама грозила сорвать все рулевое устройство. Критическая минута наступила темной ночью, когда незримые волны швыряли нас будто мяч с гребня на гребень. Море успело уже подмять всю корму и теперь с грохотом обрушилось на каюту. Вода, прежде чем уйти в щели между связками папируса, захлестывала ящики с провиантом, на которых мы спали. Мы были вынуждены перенести радиоаппаратуру и прочее снаряжение в другие ящики, подальше от кормы. Одна игривая волна подобралась к стенке около меня, и я проснулся от того, что сверху мне прямо в лицо плеснула соленая вода. Я выскочил из промокшего спального мешка за полотенцем.
Неумолимый океан, медленно зажимая нас в тиски, вынудил экипаж признать, что положение становится совсем невыносимым. Мы попытались представить себе, как поступили бы в таком случае древние мореплаватели на папирусной лодке. Ведь в остальном "Ра" отлично держалась на воде, значит, решение могло быть только одно: поднять затонувшую часть вровень с передними секциями.