Наутро мы полетели на крайний северо-восток Конго, в национальный парк Гарамба. Там водится особый подвид жирафа, гигантские канны, а главное - белые носороги. Еще год назад в Гарамбе их было около тридцати. Больше нигде в Африке белых носорогов северного подвида не осталось, а в зоопарках их всего семь и они очень плохо размножаются. В последние несколько месяцев в парк повадились приезжать на джипах суданские браконьеры, и число носорогов сократилось до десяти. К концу года, наверное, и вовсе вымрут. Убивают их ради рога. Его продают в Китай и Сингапур для использования в традиционной медицине (хотя исследования не раз показывали, что толку от него никакого), а также в Йемен, где из него делают рукоятки традиционных кинжалов. Человеческому идиотизму нет предела.
Большая часть парка оказалась за рамкой нашей карты, контору и посадочную полосу мы не нашли, а бензина было в обрез, так что зверей пришлось смотреть с воздуха. Носорога мы нашли только одного. В какой-то момент мы залетели чуть дальше к северу, фауна исчезла, а трава оказалась вытоптана скотом.
- Наверное, это уже Судан, - сказал я, набирая высоту, - полетели обратно.
Едва я развернул самолет, как мой спутник спросил:
- А это что такое?
Я посмотрел вправо. Из-за деревьев в нашу сторону быстро поднимался заостренный столбик дыма.
- Это ракета.
В ответ на мои слова преподобный шумно наложил в штаны. Никогда еще я не встречал человека с такой бурной и стремительной реакцией на опасность.
Ракета приближалась, и у меня оставалось примерно полсекунды, чтобы увернуться от неприятностей…
Ладно, интернет-кафе закрывается, продолжение в следующий раз.
Письмо десятое
Форт Портал, Уганда
Я в Уганде. Тут опять можно общаться по-английски. По всей стране два дня не работал Интернет. Сегодня связь так себе, но авось не отключится.
Продолжаю с того места, на котором в прошлый раз остановился.
Так вот, летим мы над неизвестно какой страной, и кто-то очень глупый выпускает по нам ракету. Умный человек этого делать точно не стал бы: даже самая дешевая ракета "земля - воздух" стоит много тысяч долларов, гораздо больше, чем сгоревшая "Сессна". Может быть, они думали, что мы везем из Конго алмазы или героин. Но и то, и другое тоже горит.
Когда-то очень давно я учился в одном заведении, где была военная кафедра. Моя военная специальность называлась "средства ПВО и как с ними бороться", или как-то в этом роде, не помню. Я получил на финальном экзамене тройку и благополучно все забыл. Мои однокашники, включая отличников, тоже поспешили все забыть: мы точно знали, что эта муть нам никогда в жизни не понадобится.
Тем не менее в дальних уголках мозга остались случайные ошметки информации, и в нужный момент нужная фраза - что значит стресс! - вспыхнула у меня в голове слово в слово: ПЗРК ТГС предназначены для поражения целей на встречном и догонном курсе в верхней полусфере.
В переводе с армейского на русский это означает, что ракеты с тепловой головкой самонаведения (какая эротичная аббревиатура!) реагируют только на то, что летит вверху. Делают их такими специально, чтобы не отвлекались на танки, пожары и прочие источники инфракрасного излучения на земле.
Так что я просто выключил мотор и направил самолет носом вниз. Вообще-то это один из немногих маневров, которые на "Сессне" делать не рекомендуется. Если слишком быстро выходить из пике, может произойти так называемое сваливание - крайне неприятная штука на малой высоте. К тому времени, как мне удалось под нудное завывание гудка, предупреждающего о близости сваливания, выровнять самолет, ракеты нигде не было видно. Но я пережил второй момент острого кайфа, пытаясь снова запустить двигатель в десяти метрах над верхушками деревьев.
Мой спутник, божий человек, сидел с закрытыми глазами. Его футболка была залита рвотой. Я вспомнил, из чего (точнее, кого) эта рвота состоит, и меня самого чуть не стошнило. Обратный полет был ужасен. В самолете жутко воняло, бензина не хватало, его преподобие очухался и непрерывно бранился. Мы долетели до городка Аруа на северо-западе Уганды и плюхнулись на оказавшийся военным аэродром. Бензин позорно кончился на рулежной дорожке. После долгих препирательств нам продали две канистры горючего за сто баксов. В следующем городе был нормальный аэропорт с диспетчером, но его английский понять было крайне трудно, тем более что мои наушники отфильтровывали слоги через один. Кажется, я что-то опять сделал не так: скатившись с полосы, мы услышали по радио поток французских ругательств. Святой великомученик лететь со мной дальше почему-то отказался наотрез и пошел мыться и договариваться насчет пилота.
Я обиделся. По-моему, в таких условиях даже Чкалов бы лучше не справился.
Немного прийдя в себя после неожиданных приключений, я уехал в национальный парк Королевы Елизаветы. Крупных зверей там не очень много, потому что во время диктатуры Иди Амина почти всех перестреляли. Но с высокого холма, где находится контора, ночью иногда слышно четыре-пять львов одновременно, а днем оттуда красивый вид на озеро Эдуард и широкий пролив, соединяющий его с озером Джордж. По ночам из воды выходят бегемоты, взбираются по крутым склонам и бродят по улицам поселка. Один прошелся по моей палатке, раздавил налобный фонарик и порвал растяжку, бегемот несчастный. Меня внутри не было - я в это время гулял по окрестностям.
Выяснилось, что самая интересная часть парка - именно вокруг конторы. Там великое множество интересных птиц и летучих мышей, между домов пасутся водяные козлы, кустарниковые антилопы и бородавочники, а под досками деревянных дорожек живут полосатые мангусты. Каждое утро вся их стая - полсотни зверушек - выходит на охоту. Забавно смотреть, как взрослые скучиваются вокруг малышей при появлении аиста-марабу или еще какой-нибудь опасности.
Выезжая из парка, я поймал попутку, на которой мы вскоре уткнулись в автомобильную пробку. Впереди по дороге шло стадо слонов. Микроавтобусы с туристами подъезжали все ближе и ближе, не обращая внимания на то, что слоны явно нервничают и пытаются заслонить собой слонят. Самый большой самец свернул хобот и начал раскачиваться на месте, собираясь протаранить переднюю машину. Водитель испугался, резко сдал назад и столкнулся с едущими следом. Вы когда-нибудь видели, как усмехается слон?
На западе Уганды есть четыре лесных национальных парка, один другого интереснее. Парк Бвинди расположен в так называемом Непроходимом лесу. Лес на самом деле вполне проходимый, но очень красивый. Там водятся маленькие, похожие на медвежат лемуры-потто, огненно-красные белки и множество ярких птиц, от крошечных кольцеглазок до больших шумных голубых турако.
Самый дикий и суровый парк - Рувензори. Горы там поднимаются выше пяти тысяч метров. Тропинок почти нет, склоны крутые, приходится иногда передвигаться вброд по ручьям, зато попадаются редкие и малоизученные существа вроде выдровых землероек, золотых улиток размером с ананас и подземных жаб, живущих в муравейниках.
Полная ему противоположность - парк Семилики, расположенный в месте, где уголок леса Итури заходит в Уганду. Это уже Западная Африка: медленная, спокойная река петляет по заболоченному лесу с поразительным количеством интересных насекомых, лягушек и рептилий. По ночам вокруг плодоносящих деревьев с шумом вьются летучие лисицы. Сорвут сочный фрукт, повиснут неподалеку на ветке вниз головой и жуют, словно живые пушистые соковыжималки.
В Семилики живут пигмеи бвамба. Они чуть повыше ростом и давно "окультурены", но все равно это на редкость обаятельные люди - тихие, спокойные, с мягкой речью и веселым характером. Настоящие хоббиты. Говорят, правда, что дальше на юг есть специально оборудованная "туристическая" деревня, и там с приезжих клянчат деньги, как в непигмейских деревнях.
Народ тут небогатый. В одной деревушке я зашел в ресторан, крошечную хижину без окон. Продавщица изумленно воззрилась на меня и стала объяснять, что европейской еды у них нет, а местную я есть не буду. Меня это не смутило. Слышать подобное приходится довольно часто, и всегда еда вполне съедобная, а порой и вкусная. Но в этот раз на моей тарелке оказалась незрелая маниока, сгусток полупрозрачной массы, вкусом и консистенцией напоминающей полузасохший резиновый клей. Отказаться я не мог: только что со знанием дела утверждал, что африканская пища - это очень здорово. Пришлось дождаться, пока хозяйка выйдет из хижины, быстро убрать студень в пакет и засунуть в карман рюкзака. Ночью я использовал его в качестве приманки в ловушках, но ничего не поймал. За все годы путешествий это был второй случай, когда в общепите мне попалось что-то абсолютно несъедобное.
Самый "туристический" парк западной Уганды, Лес Кибале, славится разнообразием обезьян. Мне больше всего нравятся краснохвостые мартышки - маленькие, изящные, с черной маской на мордочке и чисто белым носом. Они очень подвижные. Сколько ни гонялся за ними, так и не сфотографировал.
Гуляя по лесным тропам, то и дело слышишь внезапные взрывы истошных воплей и уханья. Это шимпанзе. По утрам они сидят высоко в кронах фикусов, поедая ягоды, потом шагают через лес к месту обеда - деревьям со съедобными листьями. Шимпанзе Кибале отличаются особой любовью к охоте: самцы часто устраивают групповые облавы на красных колобусов. Почему они так любят мясо именно этих обезьян, неизвестно. Хохлатые мангобеи, павианы и черно-белые колобусы нередко кормятся бок о бок с шимпанзе без всяких конфликтов. Основной смысл охоты - укрепление чувства товарищества и повышение социального статуса. Удачливый охотник так и сияет от гордости, оделяя маленькими кусочками мяса женщин и молодежь. Прыжки по тонким веткам - рискованный спорт. Почти у всех стариков сломаны пальцы, а многие разбиваются насмерть. Зато сдружившиеся шимпанзе становятся грозной силой. Они подкарауливают и убивают самцов из других групп, а иногда объявляют соседним стаям войну на истребление. Зачем - никто не знает. То ли из-за женщин, то ли из-за территории, то ли по идейным соображениям.
Несколько лет назад в Кибале появился шимпанзе-людоед, пожилой одиночка по прозвищу Саддам. К тому времени, как его застрелили, он уже перешел от нападений на гуляющих детей к кражам младенцев из хижин.
Большую часть времени, однако, шимпанзе ведут себя вполне миролюбиво. Детишки у них еще более непоседливые, чем гориллята. Но поиграть с ними мне не удалось: матери не разрешали им подходить близко к незнакомому человеку.
В последнюю ночь в парке я поймал черную мамбу. Я шагал по лесной дороге и увидел, как впереди через залитую луной полосу асфальта медленно, осторожно течет трехметровая змея. Когда я подбежал к ней, она свернулась и буквально прыгнула в лес. Ох, и пришлось же мне за ней побегать! Очень трудно не упустить в густом подлеске змею, которая движется со скоростью лопнувшего троса и при этом ухитряется на полном ходу выстреливать в твою сторону головой с разинутой иссиня-черной пастью. Не подвернись мне под руку на редкость удачная палка, ни за что не поймал бы. Две минуты - и мамба совершенно спокойно по мне ползает, как будто я всего лишь сухой куст. Удивительные все-таки существа.
Сейчас поеду в северную Уганду. С деньгами вот только напряженка: налички осталось чуть больше ста долларов, а ближайший банкомат в столице. Но на сто долларов тут можно долго путешествовать.
Письмо одиннадцатое
Кампала, Уганда
Получил по Интернету письмо от моего друга-миссионера. Письмо ругательное. Жалуется, что руки до сих пор трясутся и виски поседели. Тоже мне Фандорин.
Доехал стопом до самого интересного в Уганде парка - водопадов Мерчисона. Последней попуткой оказался джип, арендованный парнишкой-юристом из Канады. Он работает в Аруше в международном трибунале, который судит виновников геноцида в Руанде. Говорит, что нескольким особо провинившимся светит виселица. Надеюсь, выкрутиться им не удастся.
На въезде в парк брать мою последнюю стодолларовую купюру отказались. Оказывается, нигде в Восточной Африке не принимают к обмену доллары старше 1997 года. Отдал им последние шиллинги, доехал до конторы парка и понял, что на кемпинг и столовую денег нет. После долгого поиска по многочисленным карманам наскреб на пару обедов.
Подобно Руанде и Бурунди, Уганда не избежала межплеменных войн после провозглашения независимости. Каждый новый диктатор составлял правительство из своих земляков и жестоко подавлял сопротивление других групп. Особенно кровавым было правление Иди Амина, во время которого погибли (в основном умерли под пытками) около трехсот тысяч человек. В конце концов Амин совершил ошибку: в надежде вызвать всплеск патриотизма он начал войну с Танзанией и был быстро свергнут. Саудовская Аравия предоставила ему убежище в благодарность за усилия по насаждению ислама, так что остаток жизни он провел в покое и достатке.
Нынешний президент Уганды сумел избежать массовых убийств, но все же не устоял перед искушением переделать конституцию, чтобы остаться на третий и затем четвертый срок. Чтобы сохранить власть, теряющий популярность президент вынужден с каждым разом все больше подтасовывать результаты выборов.
Национальные парки в Уганде гораздо расслабушней, чем в Кении или Танзании. Конечно, паранойя по поводу жутко опасных львов и бегемотов проникла и сюда. Если кто-то из сотрудников парка увидит тебя разгуливающим пешком, с ним немедленно случается истерика. Но в целом правил и запретов гораздо меньше. Наверное, это потому, что здесь не так много туристов. Можно ездить по ночам и сворачивать с дороги. В Мерчисоне ночью попадаются филины, красные кролики, генетты и отдыхающие на дороге птички-козодои с полуметровыми шлейфами длинных перьев на крыльях.
И вообще Уганда мне понравилась больше, чем Кения с Танзанией. Цены ниже, народ относительно сдержанный. В городах тебя пытаются кинуть не каждые три минуты, а максимум раз в полчаса. На основных дорогах автостоп особенно легок, потому что здесь, как и в Руанде, полно сотрудников всяких гуманитарных организаций. В основном это волонтеры - студенты, приехавшие весело провести каникулы. Они гоняют по стране на шикарных внедорожниках. Денег им не платят, но просто на то, чтобы привезти их сюда и целое лето содержать, наверняка уходит сумма, достаточная, чтобы вылечить несколько тысяч детей от малярии. Вообще, посмотрев на результаты западной помощи, я твердо решил, что никогда в жизни не дам на нее ни цента. Уж если вам хочется кому-то помочь, давайте деньги самим нуждающимся или жертвуйте на охрану природы, от нее и местным жителям пользы в конечном счете больше. Иначе ваши доллары пойдут на строительство чьих-то представительств, вилл местных чиновников, госпиталей, в которых больше людей заражается, чем вылечивается, и на превращение туземцев в попрошаек.
Львы в Мерчисоне стремные. Они не просто не боятся людей, а явно задумываются об их гастрономических качествах. Одна встреченная на дороге львица решительно устремилась в мою сторону, но остановилась, когда я неожиданно включил сильный фонарик и направил ей в глаза. Вообще неспециалистам, особенно людям, у которых никогда не было дома кошки, близко подходить ко львам пешком не рекомендуется.
Парк рассечен на две части рекой Нил, текущей из озера Киога в озеро Альберт. Вдоль реки тянутся заросли папируса - гигантской осоки с красивыми соцветиями-метелками. Это южный "язычок" огромных папирусных болот Судд, занимающих значительную часть Судана. Именно из-за них древнеегипетским, римским и прочим исследователям не удавалось подняться по реке до истоков. В болотах живет множество бегемотов, огромные крокодилы и редкая птица китоглав, похожая на угрюмого серого аиста-переростка с клювом в виде башмака.
На северной стороне реки пасутся несметные стада топи, конгони, кобов, водяных и болотных козлов (это все разные антилопы), жирафов, слонов и буйволов. Самые очаровательные существа - маленькие изящные антилопы ориби, заменяющие здесь газелей. Один раз мы ехали на машине вслед за большим прайдом львов и видели, как шестнадцать кошек прошли в двух шагах от затаившегося в траве крошечного новорожденного детеныша ориби. Несчастная мать затихорилась чуть поодаль, мелко дрожа от страха.
В Африке водятся десятки видов больших ящериц-агам. Самцы у них разноцветные (в каждом районе - свой вид с особой расцветкой) и очень "территориальные". В Мерчисоне они черно-желтые. Один хитроумный самец обнаружил телефонную будку, окрашенную точно в те же цвета, и заселился в нее. Видимо, чем больше черно-желтый объект, тем убедительнее заявка на владение территорией.
Наконец, основная достопримечательность парка - водопады Мерчисона, по которым он и назван. Они не очень высокие, но необычные и очень красивые. Две струи воды почти горизонтально выстреливают в узкие щели в скалах, ударяются в изгибы стен и взрываются облаками брызг. К ним можно подойти сверху, а можно подняться снизу на лодке.
У каждого кордона парка стоит по танку. Еще недавно тут шла партизанская война, да и сейчас на север страны регулярно просачиваются повстанцы из Судана. Это Армия Сопротивления Господня (Lord's Resistance Army), христианское войско, по набожности далеко превосходящее даже Талибан с Аль-Каидой. Официальная цель Армии - установление государства, основанного на Десяти заповедях. По-видимому, святые отцы-командиры и вправду хорошо изучили Библию. За долгие годы войны рабы божии запытали и сожгли заживо десятки тысяч людей, а еще большее количество детей и молодых девушек угнали в рабство.
В Восточной Африке религию вообще принимают всерьез, а в Уганде особенно. Вот несколько придорожных вывесок:
Divine Driving School (Священная школа автовождения)
Trust God Children's Hospital (детский госпиталь "На Господа уповая")
My Justice, and for Me to Judge. As much as it takes (Мне отмщение, и Аз воздам. Догоню и еще воздам)
Guinnes beer is good for your body and soul (Пиво "Гиннес" полезно для тела и души)
Пару раз меня подвозили сотрудники Библейского института - американской организации, занимающейся переводом Библии на все языки мира, вплоть до самых малоизвестных и исчезающих. На это совершенно бесполезное занятие тратятся миллионы долларов в год!
Ввиду почти полного отсутствия транспорта пришлось ехать в Кампалу с тем же парнем из международного трибунала, который привез меня в парк и с которым мы там катались. В конце концов он не выдержал и прочел мне лекцию об аморальности халявы. Мне было очень неудобно, но поделать я ничего не мог: денег не было все равно.