Разговор по-прежнему шел ни о чем. Дангарт отпустил лакеев, и гости прислуживали себе сами. Когда с зайцем было покончено, лорд заявил:
- Мы ждем еще одного гостя, и пока его нет, дела могут подождать – сто лет прошло, как я мог хотя бы поужинать без спешки…
Они от души навалились на баранину, и тут раздался стук в дверь.
- А, Браун, входите и присаживайтесь. С компанией вы уже знакомы.
Майор Браун, приглаживая волосы и бормоча, что для начала июня ночка выдалась прямо-таки дьявольская, кивнул морским офицерам.
- К вашим услугам, милорд; джентльмены.
- Присаживайтесь. Кусочек этой превосходной баранины? Мэдок, не поухаживаете за майором? Отлично.
Дангарт передал гостю тарелку. Дринкуотер подумал, что теория Гриффитса о неслучайности этого обеда вполне подтверждается. Майор Браун принес с собой не только запах уличной сырости. Дангарт сбросил с себя светскую личину и перешел к делу:
- Ну как, выяснили что-нибудь?
Браун пристально посмотрел на лорда.
- Ничего сколько-нибудь существенного. А вы, милорд?
- Тоже.
Дангарт окинул Гриффитса и Дринкуотера деловым взглядом, явно забыв о том, что последний час они провели в дружеской беседе. Он попросил Натаниэля взять с боковой стойки еще бутылку, потом сказал:
- Сведения, которые вы передали, Мэдок, а Натаниэль нашел на борту того шасс-маре, подводят основу под наши давние подозрения, что капитан Сантона является агентом французского правительства со значительным влиянием внутри страны. Высказанное Натаниэлем предположение о связующем звене между Сантона и этой девушкой, Монтолон, позволяют…
Дринкуотер нервно сглотнул.
- Э-э, доказательства столь зыбки, милорд, что я считаю своим долгом…
- Вы совершенно правы. Но не упрекайте себя. Мы отнеслись к ним достаточно серьезно, чтобы поручить Брауну проследить за мисс Монтолон и выяснить, так ли безумна ваша теория, какой кажется на первый взгляд.
Лорд сделал паузу, и Дринкуотер почувствовал, как в груди заколотилось сердце. Он терпеливо ждал, пока Дангарт отопьет глоток вина и промокнет губы салфеткой.
- Когда в Лондоне убили де Токвиля, это преступление приписали грабителям. Его и в самом деле ограбили – из его дома, но не из карманов, исчезла круглая сумма. В комнатах все было перевернуто вверх дном. Его закололи шпагой. Когда потом обыскали дом, обнаружили бумаги, свидетельствующие, что он не только был помолвлен с мисс Монтолон, но даже сделал все приготовления к свадьбе. Девушка тогда жила у его матери в Танбридж-Уэллс. Хотя в слезах по убитому недостатка не было, принадлежали они, насколько я понял, по большей части именно его матушке. Что скажете, майор?
Браун быстро дожевал и приступил к рассказу:
- Как я уже сообщал некоторое время назад, Сантона был известен мне как капитэн де фрегат, хотя ни разу не имел своего корабля, всегда выполняя только особые поручения, вроде меня. Нам известно, что он возглавляет морскую разведку в районе Канала и активно использует шасс-маре, типа взятого вами, для связей с агентами в нашей стране. Ему хватает даже храбрости высаживаться, возможно, даже жить некоторое время в Англии…
Браун положил в рот еще кусок, прожевал и запил его вином. Все молча ждали, когда он продолжит.
- Мы считаем его ответственным за смерть де Токвиля, и ваше предположение, что тут может прослеживаться связь с мадмуазель Монтолон весьма любопытно. – Он пожал плечами в своей гэльской манере, выглядевшей слегка неуместно. – Хотя перехваченное письмо способно укрепить нас в подозрениях, оно ничего не доказывает, и пока мы вынуждены ограничиться констатацией факта, что мадмуазель никто иная, как несчастная невеста убитого, проживающая ныне с его матерью, которая сама овдовела, потеряв мужа на гильотине. Мне говорили, что их совместное горе так трогательно…
Ироничный тон Брауна дал Дринкуотеру понять, что и майор не слишком в это верит.
- Но решится ли Сантона продолжить свою деятельность после того, как его бумаги попали в наши руки? – поинтересовался Гриффитс.
- Не думаю, что человек его ранга и способностей так легко пойдет на попятный, - отозвался Дангарт. – И еще: это зависит от того, насколько серьезными он считает свои потери. Все мы заложники в этой рискованной игре с фортуной, но путь между обнаружением неких писем и определением их автора может оказаться весьма долгим. Да и сомнительно, чтобы у него имелся только один люггер с картами нашего побережья и английскими деньгами. Занимающиеся подобным ремеслом джентльмены располагают, как правило, достаточными ресурсами…
- Но мундир, милорд, - вставил Дринкуотер.
Дангарт пожал плечами.
- Готов поручиться, что Сантона не откажется из-за этого от своих маленьких затей, хотя не вызывает сомнений, что человек, отправивший его люггер на сопровождение того конвоя, сильно жалеет теперь о своем решении. Нет, нам придется заставить Натаниэля терзаться своими подозрениями еще некоторое время и продолжить наблюдение за домом де Токвилей. Что до вас, друзья, - тут граф наклонился и извлек из кармана запечатанный пакет, - то вот ваш приказ идти на крейсерство в Пролив. В теории – для нанесения ущерба вражеской торговли, на практике же я требую, чтобы вы останавливали каждый люггер, пунт, смак или бот, встреченный вами между Норт-Форландом и Ауэрсом и обыскивали его. Может статься, мы разыщем этого дьявола Сантону прежде, чем случится еще какое-нибудь злодейство… А теперь, Нат, будьте добры передать бутылку, или вы, Мэдок, предпочитаете мадеру в память о добрых старых денечках, а?
Атмосфера разрядилась, всех постепенно охватывало чувство самоудовлетворения.
- Милорд, - произнес наконец Гриффитс. – Хотел бы попросить вас походатайствовать о патенте офицера для присутствующего тут мистера Дринкуотера. Неужели ваша светлость не может найти средства, чтобы вознаградить достойного?
Дринкуотер сбросил с себя наваждение, вызванное не только табачным дымом, в облаках которого ему мерещились черты прекрасной Ортанс.
Дангарт покачал головой и ответил, слегка запинаясь:
- Любезный Мэдок, для меня не было бы ничего приятнее, нежели добиться подтверждения полномочий Натаниэля, но по иронии судьбы, за критику лорда Хау, не сумевшего остановить тот французский конвой с хлебом, я оказался в немилости у Адмиралтейства. Добытые Брауном сведения легли на стол командования; они безоговорочно говорили о необходимости остановить тот конвой любой ценой. Мы могли уничтожить Францию одним ударом. – Дангарт подался вперед, голос его сделался резким, в глазах горел холодный огонь. Потом он снова откинулся на спинку стула и устало провел по лбу ладонью. – Но это сборище придурков проигнорировало меня, и дело, ради которого Браун рисковал жизнью, пропало втуне…
Некоторое время спустя, шлепая по лужам под журчание воды, бегущей по водосточным канавам, Гриффитс с Дринкуотером отправились из "Георга" к себе, поддерживая друг друга и раскачиваясь. Наелись они от души, а выпили и того больше, так что Гриффитс без конца выражал сожаление, что Дангарт не поддержал его в вопросе о предоставлении патента Дринкуотеру, а Натаниэль столь же настойчиво заверял капитана, что это не имеет значения. Вопреки разочарованию, он чувствовал в себе уверенность. Сегодняшний вечер оставил у него ощущение победы, и, будучи во хмелю, он был незыблемо убежден во всемогуществе провидения. Провидение привело его на борт "Кестрела", по воле провидения оказался он у Бобиньи. Когда придет время, провидение снабдит его и лейтенантской кокардой. И сквозь шум в ушах Натаниэль слышал, что это время пока не наступило.
Только когда офицеры укрылись под навесом ворот верфи, и Гриффитс проревел часовому отзыв, до Натаниэля дошло, какое, должно быть, они потешное зрелище собой представляют. И ему вдруг захотелось оказаться в теплой кровати, рядом с Элизабет, вместо того, чтобы брести вот так под проливным дождем, поддерживая своего капитана, становившегося с каждым шагом все тяжелее и тяжелее.
Глава восьмая
Черный вымпел
Сентябрь-декабрь 1795
"Ройал Уильям", ныне брандвахта, являлся одним из самых старых кораблей в составе британского флота. Именно он доставил тело Вульфа из Квебека, а теперь служил вместилищем для несчастных, ожидающих назначения на свои корабли. Как все подобные суда, он приобрел запах, совсем не похожий на тот, который издают несущие службу корабли. На нем царил затхлый, гнилостный смрад, говорящий о застое, забвении, праздности и отчаянии. Ко времени визита Дринкуотера здесь обитало около трех сотен бедолаг, из которых "Кестрелу" предстояло набрать замену своим дезертирам. Это были насильственно завербованные, люди лорда-мэра и квотированные. Встречались тут даже, да поможет им Бог, добровольцы – как правило, неудачники по жизни, которым оказалось негде больше преклонить голову. Были и вывшие от отчаяния моряки торговых судов, которые возвращались домой из долгого плавания, были перехвачены патрульными фрегатами у самой родной гавани, и отправлены в Портсмут. Были завербованные – отщепенцы, пьяницы и простофили, попавшиеся в лапы командам вербовщиков и отправленные на "Ройал Уильям" до распределения по кораблям. Такая же судьба ожидала деревенских дурачков и мелких воришек, которых патриотические отцы сельских графств щедро направляли в качестве своей квоты. Каждые две недели "тауэрский" тендер доставлял из Лондона уголовников, должников, помилованных смертников и прочие "сливки" общества восемнадцатого столетия. Как результат, старый корабль страдал от нищеты, грязи, недисциплинированности и кишел всеми формами паразитарной жизни, свойственной немытому человеческому организму. "Ройал Уильям" мало чем отличался от плавучих тюрем, расположенных чуть далее в гавани под охраной дозорных катеров, решеток и часовых.
Дежурный офицер вербовочной службы злобно смотрел на Дринкуотера. Сначала Натаниэль никак не мог понять причины такой враждебности, потом сообразил, что этот тот самый апоплексический капитан, бывший в "Георге" во время их с Дангартом ужина.
- Шесть человек! Шесть! Да откуда, скажите на милость, я сыщу вам шесть человек? И для чего: для линейного корабля? Фрегата? Нет! Для какого-то жалкого куттеришки, офицеры которого шляются по берегу и оскорбляют вышестоящих. Нет, сэр! Вы, быть может, воображаете, что у меня тут вся палуба заставлена койками с лишними людьми. Не сомневаюсь, вы так и думаете, но у меня нет шести моряков для какого-то куттера…
Дринкуотер молча ждал, пока капитан перестанет кипятиться. Наконец, тот открыл свой гроссбух, пробежал пальцем по колонкам, покачал головой и с треском захлопнул книгу.
- Скрэтч! – закричал он.
Вошел подобострастного вида клерк, слегка приволакивающий ногу.
- Сэр?
- Сообщите мне текущую численность и разнарядку.
- Ах, сэр, одну секунду, - клерк подумал немного, потом затараторил, - на борту двести девяносто один человек, сэр. Шестьдесят два хороших моряка, восемьдесят пять с опытом службы, девяносто один человек из людей лорда-мэра и пятьдесят три из приходов, по квоте. Э-э… среди них трое портных, четыре кузнеца, слесарь, четыре сапожника, один аптекарь, обвиненный в инцесте… Глаза его блестели, и Дринкуотер вспомнил почему-то про могильных червей, копошащихся в телах умерших.
- Да-да, - кисло кивнул дежурный офицер, явно недовольный тем, что клерк зарубил на корню его замысел. – Изложите диспозицию.
- Ах, сэр, ну да. Большинство идет к капитану Трубриджу на "Каллоден", тридцать восемь в Плимут на "Энгадин", две дюжины на "Помону", шесть признаны негодными, прочие предназначены для пополнения флота Канала. Остаются еще поскребышки…
- Они нас устроят, сэр, - успел вставить Дринкуотер, лишая капитана близкого триумфа.
- Придержите свой поганый язык! – рявкнул тот, кивком поблагодарив клерка. – Теперь вы понимаете, молодой человек, что у меня нет людей для вашего куттера? Передайте своему командиру, что ему самому следует заняться вербовкой. А это занятие, насколько могу судить, совершенно бесперспективное. Совершенно. Мои лейтенанты прочесывают всю страну мелким гребнем в поиске матросов для флота, а ваш треклятый куттер может убираться к дьяволу!
Лицо офицера сделалось пунцовым. Он кивком указал на дверь, и Дринкуотер, следуя за инвалидом-клерком в потертом сюртучке, вышел из каюты.
Обуреваемый яростью Натаниэль поспешил к борту, торопясь покинуть вонючую посудину, но тут ощутил, что кто-то ухватил его за руку.
- Не стоит так спешить, юноша, погодите-ка минутку, - голос клерка звучал вкрадчиво. – По здравом размышлении, сэр, я мог бы оказаться полезным одному юному джентльмену…
Дринкуотер повернулся, едва сдерживая душащее его презрение. Но вовремя вспомнил про положение куттера и отчаянную нужду в пополнении. И проглотил свое неудовольствие. Нашарив в кармане одну из пары монет, лежавших в кармане, он сунул соверен клерку. Тот положил золотой на ладонь и многозначительно на него воззрился.
Вздохнув, Дринкуотер выложил еще соверен. Ладонь захлопнулась как крышка на кружке с джином.
- Вот теперь, молодой человек, мы можем обсудить кое-какие деловые вопросы. Как вас зовут?
Клерк раскрыл книгу и пробежал пальцем по колонке с фамилиями, бормоча что-то про себя. Потом набросал список и вручил его Натаниэлю.
- Извольте, мистер Дринкуотер, вот шесть человек для вашего куттера. – Потом лукаво хмыкнул. – Вам могут оказаться не без надобности услуги аптекаря…
- Утром отправьте за ними шлюпку, - произнес Гриффитс, снимая шляпу и тяжело плюхаясь на стул.
Меррик принес кофейник и письмо. Капитан открыл конверт и фыркнул.
- Ха! Надо же, причем в самое время! Похоже, нас наконец укомплектуют до положенного числа… Ох… - он вдруг спал с лица.
- В чем дело, сэр?
- Вам… вас понижают до штурмана, отзывая ваш патент как исполняющего обязанности офицера. Поскольку мы больше не на специальной службе, нам полагается только одна офицерская должность. – Гриффитс положил письмо. – Мне очень жаль.
- Но мы же находимся в подчинении Дангарта, - с горечью проговорил Дринкуотер.
Гриффитс покачал головой.
- Номинально нас включили в состав эскадры Макбрайда. Клерки, мистер Дринкуотер, этим проклятым миром правят клерки!
Натаниэля обуревало острое чувство разочарования. Плохие новости обрушились как раз в тот миг, когда после долгого торчания в доках "Кестрел" готов был вновь поднять паруса.
- Пустяки, сэр. Какое же будет судовое расписание? – торопливо поинтересовался он, стараясь отвлечься.
- Ну, я, вы – штурман, двое помощников, Джессуп, Джонсон – плотник, артиллерийский уоррент-офицер – некто Трэвеллер, казначей – Томпсон, и хирург по имени Эпплби.
- Эпплби?
- Да уж, парень, тесновато у нас тут будет.
Шестеро, присланные с "Роайл Уильяма", представляли собой живописную группу. Даже задействовав все воображение их трудно было представить моряками. За три дня на куттере тычки Шорта и линек Джессупа не втолковали новичкам, что они теперь служат на флоте. Обсуждая с Джессупом размещение в трюме последних партий провианта и пороха, Дринкуотер краем уха слышал ругань, которой поливают этих бедолаг. Перспектива была очевидной: не выдержав придирок, кто-нибудь решится на прямое нарушение дисциплины. Неизбежная за этим порка озлобит их всех. Натаниэль печально покачал головой: чему быть, того не миновать.
- Что ж, мистер Джессуп, нам придется закончить погрузку в отсутствие артиллериста. Надеюсь, хотя бы к моменту отплытия он осчастливит нас своим появлением?
- Да, сэр, конечно. Я видел его вчера вечером на госпортской стороне. Но Джемми Трэвеллер из тех, кто является в последнюю минуту. У его жены пирожная лавка рядом со стрельбищем. У Джемми забот выше головы – считать гинеи да шиллинги.
- Так вы с ним знакомы?
- Да, сэр, - Джессуп кивнул. – Были вместе на "Эдгаре". С лордом Родни, когда тот задал перцу донам в восьмидесятом.
- В Битве при лунном свете?
- Именно, сэр.
- Помню…
Но воспоминания Натаниэля прервал резкий оклик, раздавшийся на палубе.
- Эй, приятель! Какого черта ты творишь! Человека не бить, а научить надо!
- Что за черт? – Дринкуотер кинулся к трапу.
И взбежал на палубу как раз в тот миг, когда некий тучный господин, кряхтя, перебрался через поручни. Знакомая фигура Эпплби в сердитой позе застыла перед Шортом.
- А, Натаниэль. Меня назначили хирургом на это… это…, - доктор сделал причудливый жест рукой и вздохнул. Потом снова вперил глаза в Шорта. – Кто этот чертов бездельник?
Оскорбление взбесило помощника боцмана. От сдерживаемого гнева на лбу у него вздулись жилы, а дубинка, свисающая с руки, немного подрагивала, выдавая, чего стоило Шорту не сорваться.
- Это Шорт, мистер Эпплби, помощник боцмана и матрос первого класса.
Дринкуотер с первого взгляда ухватил ситуацию, опасную как для дисциплины, так и в отношении мелких враждующих партий, всегда возникающих на переполненном людьми военном корабле.