Один из гостей поспешил подчиниться, другой, замешкавшись, получил мощнейший
удар и, тихо скуля, осел вниз.
– Оружие на пол! Медленно! Левой рукой! Повторять не буду! – орал Алекс,
громоподобным голосом вгоняя вошедших в ступор. Его фора – мгновение, и ее
надлежало использовать.
На полу оказались два совершенно одинаковых автоматических пистолета системы
Стечкина.
– В комнату шагом арш!.. Руки за голову!
Гости безропотно подчинились. Вид распластанного на ковре трупа производил
гнетущее впечатление. Оба поняли, что хозяину квартиры терять нечего. Эффект
внезапности был безалаберно потерян, и жизнь теперь висела на волоске и зависела
только от настроения их "подопечного", начавшего игру по своим правилам.
– Пиджачки снимите и кидайте их мне.
Пошарив по карманам и не спуская глаз с пришедших, Алекс извлек оттуда по два
удостоверения личности: сотрудников КГБ и сотрудников МВД.
– Хорошо живете, – он указал на документы, – я даже спрашивать не буду, к какому
ведомству вы относитесь. Милиция у нас пока с чужими ксивами не ходит.
Оба гостя угрюмо молчали.
– Цель вашего визита ко мне?
Выдержав паузу, начал говорить блондин, старший в группе, отдавая себе отчет, что
игра в молчанку не пойдет им на пользу.
– Нам приказано дождаться вас и, не смотря на возможное сопротивление, задержать
и доставить для беседы на площадь Дзержинского. Никто не думал, что вы уже будете
дома.
Уважительно, на "вы". Без агрессии, несмотря на сложившееся положение. Профи.
Алекс тяжело вздохнул. По крайней мере, понятно, кто эти двое.
– Ваш кадр? – он указал стволом автомата на лежащий посреди комнаты труп.
Оба неопределенно пожали плечами.
– Вряд ли. Иначе бы нас поставили в известность.
Достав из тумбочки баллончик с нервно-паралитическим газом, Алекс кивнул
головой, удовлетворенный ответом, добавив:
– Когда очнетесь, приберите здесь все до приезда милиции, – он выпустил струю в
комитетчиков и через мгновение, чтобы не вдыхать облако распыленного газа, вышел на
лестницу.
Дом он покинул тем же путем, как и пришел сюда в последний раз.
* * *
Ночные улицы города навевали скуку своим однообразием: стандартные панельные
коробки высоток с изредка мерцающими огнями, желтые фонари и трехцветные
светофоры с разбитыми стеклами на перекрестках. Редкие автомобили проносились мимо,
вырываясь из мглы и скрываясь в вязкой темноте, нечастые одинокие прохожие и
влюбленные парочки шарахались от него, торопясь перейти на противоположную сторону
улицы, различив в нем "бандитские" черты.
Алекс уже давно заметил слежку, но намерено не стремился избавиться от "хвоста",
ожидая дальнейшего развития событий. Сопровождение его отличалось скромностью,
объяснявшейся отсутствием ресурсов у инициатора: пара видавших виды легковушек и
трое "топтунов", представлявших различные слои общества от профессионального
уличного нищего до среднестатистического москвича. Вывод напрашивался только один:
инициатор не хочет привлекать к себе внимания, развивая бурную деятельность.
Использует те силы и средства, что есть в его распоряжении. Не хочет, чтобы наверху
начали задавать вопросы об оперативной разработке. Времена нынче мутные, неизвестно,
куда занесет.
Определившись, что война идет не со всем Комитетом, а с неким "князьком",
прячущимся в его недрах, Алекс почувствовал прилив сил. Значит, еще повоюем. А раз
война продолжается, то эскорту пора на покой. Сделав несколько кругов по дворам и
переулкам, он заскочил в метро, а когда вышел из вагона, то с удовольствием отметил, что
слежка провалилась.
Для проверки он долго петлял по подземным переходам Павелецкого вокзала, бродил
по перрону, смешавшись с толпой, затем поймал такси, прекрасно зная, куда теперь
отправится.
По всем правилам конспирации ему следовало бы завязать знакомство с одинокой
женщиной, предпочтительно разведенной или вдовой – их сразу видно по взгляду и
поведению – и залечь на дно в ее квартире. В десятимиллионном городе он станет
невидимкой. Но Алекс играл ва-банк. Охотникам надлежит бросить кость, чтобы они
вновь напали на его след будто бы сами. А если информация где-то утекает на сторону, то
здесь утечка обязательно проявится.
Он забрал из тайника новый паспорт и деньги – закладка готовилась всегда перед
началом операции на случай стремительного отхода, и отправился в Лосиный остров.
Номер в кооперативной гостинице, устроенной в реконструированной расселенной
пятиэтажке, обошелся не слишком дорого. Ночной портье – сонный худощавый парень лет
двадцати – не стал рассматривать его документы и, сделав запись в книге прибытия, выдал
ключ на дешевом брелоке.
– Я могу где-нибудь поесть?
Портье смерил гостя взглядом и лениво кивнул. Ночью он оставался единственным
сотрудником гостиницы, потому любое желание неизбалованного советским сервисом
клиента ложилось тяжким грузом ему на плечи. Но ночному гостю парнишка отказать не
посмел: было в его ауре что-то тяжелое, грозное, не терпящее возражений.
– Жареный картофель и сосиски. Из напитков – чай.
Алекс кивнул. В стрессовой ситуации его организм, заряженный адреналином,
сжигал калории почище доменной печи. Краем глаза отметил, что на стойке за спиной
портье отсутствует всего три ключа. Значит вместе с ним занято только три комнаты.
Неплохо. Любое движение будет на виду.
– Принеси в номер.
Гостиницы такого формата имели вполне четкую ориентацию на определенные виды
услуг. Здесь можно было снять номер на неделю, но чаще просили на ночь или час.
Женатые мужчины, которым негде было уединиться с "коллегой" женского пола, или
одинокие, жаждущие плотских утех. За скромный процент от жриц любви портье мог
порекомендовать тех, кто скрасит ночью досуг и одиночество.
– Вы один? Могу предложить вам…
Алекс нетерпеливо мотнул головой.
– Картофель и сосиски. Если раздобудешь кофе – молодец! – Алекс положил купюру
на стойку. – И не буди меня утром. Хочу выспаться.
Просьба не будить должна была настроить гостиничного служащего на то, что
клиент остается надолго, чаевые – снискать благосклонность. И вот уже парнишка
подобострастно глядел на Алекса, предвкушая выгодное сотрудничество.
Принесенный картофель оказался на редкость удачным, прожаренным, но не
подгоревшим, в меру соленым, со скворчащими кусочками сала. Сосиски по вкусу больше
походили на измельченный рулон туалетной бумаги, и Алекс выкинул их в мусорную
корзину. Зато кофе превзошел все ожидания. Ароматный, тягучий с кислинкой, сваренный
в турке из настоящих молотых зерен.
Утолив голод, Алекс долго стоял под обжигающими струями воды в душе, смывая с
себя грязь и тяжесть последних дней, а затем завалился спать на старую скрипучую
кровать. Вода освежила тело, очистила от навязчивых мыслей мозг, и он с удовольствием
погрузился в царство Морфея.
Ему снилась девушка, бегущая по желтому песчаному пляжу. Морская пена омывала
босые ноги, ветер растрепал светлые волосы. В огромных глазах отражалась вселенная, а
щеки горели румянцем. Богиня. Афродита. Она бежала к нему, раскрыв объятия,
вышедшая откуда-то из глубин его памяти. Веселая. Жизнерадостная. Старавшаяся
перекричать ветер и голос моря. Она звала его, но грохот волн поглотил все звуки. Грохот
врывался в его сознание, ритмично отдаваясь в висках. Пульсом стучал в сердце. Все
настойчивее и чаще. Отдельные глухие удары сменились частой канонадой.
Алекс открыл глаза. Стук. Точно кто-то колотит молотком. Посмотрел на часы.
Четверть шестого. За окном светало. Значит, он проспал около четырех часов.
Стук повторился барабанной дробью. Кто-то нетерпеливый стоял в коридоре и
молотил что есть силы костяшками пальцев по двери. Постучал, прислушался, и так снова
и снова.
Завернувшись в шерстяное одеяло не первой свежести, Алекс взял с прикроватной
тумбочки "Узи" и снял с предохранителя. О том, что это портье, не могло быть и речи:
парнишка ни за что не отважился бы вызвать возмущение щедрого постояльца нечаянной
побудкой. Выходит, охотники настигли его раньше, чем он рассчитывал.
Щелкнув замком, Алекс отошел в сторону, предоставив возможность визитеру
самому открыть дверь. Если бы его хотели убить, то сделали бы это тихо, так что
опасаться было нечего. Оружие в руках – лишь вынужденная мера предосторожности.
Дверь распахнулась. Выждав немного, гость шагнул в номер.
– Нам необходимо поговорить, – миролюбиво произнес он, когда "Узи" уперся ему в
основание черепа. – Всего лишь разговор, Алекс. Можно обойтись без стрельбы.
Его назвали по имени, которое было известно лишь избранным. Голос визитера не
дрогнул, и сам он не казался скованным даже под прицелом автомата. Алекс оглядел
фигуру высокого, выше среднего роста, мужчины лет шестидесяти, с медно-рыжей
шевелюрой и цепким взглядом хищника, облаченного в серый костюм с металлическим
отливом. Несколькими умелыми движениями проверил наличие оружия и предложил
войти.
– Чем обязан?
– Меня зовут Роберт Хэмптон, – мужчина немного сутулился, точно стесняясь
гигантского роста, и стеснение это было обманчивым. – Я представляю интересы
советско-английского СП "Фанейшнл интерпрайзес" в чине вице-президента. Купи-
продай, финансовые услуги…
Алекс терпеливо ожидал объяснений. Финансовые услуги были точно не по его
профилю, а столь ранний визит подсказывал, что среди охотников игра идет на
опережение. Кто первый вступит в контакт с брошенным агентом. То, что вчера еще
казалось ирреальным, сегодня обретает плоть. И господин Хэмптон такой же финансист,
как из Алекса балерина.
Вербовка!
– Думаю, вам это не понадобится, – англичанин жестом указал на автомат, – только
помешает конструктивной беседе.
Вернув автомат на прикроватную тумбу, Алекс молча наблюдал за Хэмптоном. В
голове не укладывалось, что в сложившемся в стране бардаке секретная информация стала
доступной иностранным спецслужбам.
– Как говорят русские, не будем толочь воду в ступе. – Англичанин говорил с легким
акцентом. – Перейдем сразу к делу, – он уселся на единственный в комнате стул, – мы долго
наблюдали за вашей деятельностью, молодой человек, и искали к вам подходы. Последние
события, произошедшие в Советском Союзе, позволили нам выйти на вас лично…
Алекс разглядывал медведеподобную фигуру, рыжую шевелюру, отмеченное
оспинами лицо с дряблыми щеками, пожелтевшие от чрезмерного употребления кофе и
никотина мелкие акульи зубы. Типичный англосакс в безупречном костюме, точно
сошедший со страниц энциклопедии.
– То есть в этом хаосе меня кто-то сдал?
В любое другое время подобный визит вызвал бы у Алекса нешуточную тревогу, но
сейчас вербовка казалась меньшим из зол. Хозяева не просто отказались от него, они его
продали. И вербальный контакт с агентом иностранных спецслужб уже не может ухудшить
его и без того печальное положение. Когда ставкой в нечестной игре является жизнь,
вопрос об измене Родине вторичен.
– Просто мы смогли получить необходимую информацию, – деликатно поправил
Хэмптон, – и уточнить некоторые детали проводимых КГБ операций в Западной Европе.
– И от меня вы хотите получить недостающие факты, чтобы собрать мозаику
воедино? Кто вы, мистер Хэмптон? И чем вызван ваш столь ранний визит?
Роберт Хэмптон поерзал на стуле, выискивая удобное положение, демонстрируя
скрытую нервозность.
– Вам знакома аббревиатура МИ-6?
– Если это не старый советский военно-транспортный вертолет, то вы наверняка
говорите о Secret Intelligence Service, английской разведке. – Алексу нравилась открытость
гостя. Они оба – профессионалы, так что нечего было ходить вокруг да около.
– Совершенно верно. Я представляю интересы Великобритании на территории СССР.
– И чем моя скромная персона могла заинтересовать Ее Величество?
– Два года назад в Брюсселе сорвалась операция, проводимая МИ-6 на протяжении
трех с половиной лет. – В словах Хэмптона сквозило сожаление. – Три с половиной года
работы коту под хвост. Наши агенты с большим трудом вышли на Мишеля Готье,
являвшегося ключевой фигурой во всей разработке, но перед самой встречей он вдруг
исчез без следа. Теперь мы знаем, что это сделали вы.
Октябрь 1989. Брюссель. Алекс хорошо помнил смуглого брюнета с римским
профилем, попортившего кровь разведкам стран Восточного блока. Его пришлось
скрутить прямо на улице, запихнуть в микроавтобус и по дипломатическим каналам
вывезти в Берлин, оставив англичан и американцев "с носом". Тогда все обошлось без
крови.
– Вы же не жаждете мести.
– Месть – забава дураков. Я же отдаю дань уважения вашему таланту. – Лесть была
неуместна, и Хэмптон понял это сразу. – Вы обладаете бесценной информацией, которая
очень интересует королеву.
– Значит, королеве уже известно, что настоящее имя Мишеля Готье – Дитер Грасс? -
подыграл собеседнику Алекс.
– Нам многое известно. Как и то, что уважаемый профессор Сорбонны на самом деле
являлся сотрудником Штази18 [ Штази – Министерство государственной безопасности
ГДР ]. – Хэмптон улыбнулся в ответ, контакт налаживался. – Итогом операции должна
была стать передача данных об агентурной сети в Западной Европе. Вы спутали нам
карты. И теперь мы надеемся получить имена спящих агентов от вас, Алекс.
Мысли ускорили свой бег. В происходящем не было логики. МИ-6 знало, кто такой
Алекс, хотя де-юре его существование всячески отрицалось КГБ, но не способно было
добраться до данных внешней разведки. Подстава? Провокация органов госбезопасности?
– Это все?
– Нет. – Англичанин покачал головой, аппетит приходит во время еды. – Вы
расскажете о своей деятельности на территории суверенных государств. Станете живым
доказательством кровавых преступлений, совершенных КГБ на Западе. Покажете
общественности цивилизованной Европы и Америки истинную двуличность советского
режима. Советский Союз – империя зла, и сегодня у нас есть доказательства.
– Что взамен?
– Спасение.
– Вы не мессия, Хэмптон, – отрезал Алекс резче, чем следовало бы.
– Я могу предложить вам свою помощь, – без обиняков пояснил англичанин.
– Помощь?!
– Да, мы знаем, кто вы, и как с вами обошелся КГБ, знаем, что принято решение о
вашей ликвидации. Без нашего содействия вам не прожить и пары дней. Решение списать
вас в утиль, словно сломанную игрушку, стало большой ошибкой для Госбезопасности. Не
меньшей, чем попытка организации переворота, превратившегося в фарс… С нашей
помощью вы сохраните жизнь и свободу. Счет идет на часы, Алекс. Соглашайтесь, и
завтра вы уже будете в Западной Европе. Прежние коллеги не смогут до вас добраться. У
них будут другие заботы.
Алекс молчал. Помощь в обмен на предательство. Изменить Родине, спасая
собственную шкуру.
– Мы действительно хотим помочь, – продолжал Хэмптон. – Я отдал разведке более
тридцати лет своей жизни и как никто другой понимаю ваше отчаяние. И мне больно
смотреть, как ни за что гибнет специалист. Прежние идеалы низвержены, Алекс. Страны,
которой вы давали присягу, больше нет. Люди, которые отдавали приказы, теперь думают
только о своей заднице… Ну же, соглашайтесь!
Выжить вопреки всему. Выжить во благо отчизны. Предать сегодня, чтобы уцелеть.
Предать сегодня, чтобы завтра обыграть гроссмейстеров из КГБ на их же шахматной
доске. Решение уже созрело, оставался один вопрос, ответ на который позволит сложить
мозаику воедино.
– Значит, вчера звонил ваш человек?
Миг. И Алексу стало ясно, что игра сложнее, чем казалось на первый взгляд. Всего на
миг Роберт Хэмптон потерял самообладание, не понимая, о чем идет речь. Сам факт
неизвестного звонка пробивал брешь в четко выстроенной схеме вербовки. Означает ли
это, что в шахматную партию вступает еще какая-то заинтересованная сторона, до сих пор
неизвестная? Хэмптон испугался, моментально взял себя в руки, но осознал, что
провалился. Потому лукавить не стал.
– Нет, мы не в курсе, но если дадите мне путеводную нить, вместе мы сможем
разобраться в происходящих событиях.
Это было уже слишком. Алекс отмахнулся, не желая продолжать.
– Оставим, пустое.
Почувствовав, что удача ускользает от него, Хэмптон вытащил из рукава козырь.
– Мы вам нужны, как воздух, Алекс. Ваши хозяева бросили вас на съедение. Предали,
и уже не впервые. – Он перевел дух, прежде чем преступить к основной части. – Мы оба –
сотрудники разведки. И мы не имеем права на личную жизнь. Только легенда делает нас
похожими на обычных людей. Мы с вами избранные, но отнюдь не машины. И ничто
человеческое нам не чуждо… Алекс, вы помните Париж?
Упоминание столицы Франции заставило Алекса вздрогнуть. Он вдруг понял, кем
была девушка из недавнего сна. Точно пелена упала с глаз, явив взору время, когда он
позволил себе быть счастливым.
– Личная жизнь агента "Алекса" не изобилует разнообразием. – Хэмптону
показалось, что он поймал собеседника "на крючок". – Ваш роман продлился всего