А Инкрис наконец-то смогла вплотную заняться Белой Горой. Но о готовящемся эксперименте беспокоиться было некогда! Тасья и Яринь без устали метали друг в друга аргументы. Функции и факторы, назначение, цели и способности – стоило Инкрис полностью поверить в одну теорию, как звучала следующая, ещё убедительнее и безумнее.
Когда они прибыли в назначенное место, Инкрис размышляла о чём угодно, кроме необходимого. Волнение нахлынуло на неё прямо у подножья Белой Горы. Все "вдруг", "а если" и "может" разом закружились в её голове, и стало трудно дышать – от страха, неуверенности и любопытства. Но не скажешь же: "Дайте мне день, чтоб я могла хорошенько всё обдумать!"
Инкрис вздохнула в последний раз – и поднялась на площадку.
– Добрый день, – поздоровалась она, вспоминая все те описания, которыми зачитывалась в детстве, – меня зовут Инкрис Даат, я из деревни Солёные Колодцы, но сейчас живу в Речной Бороде и буду дальше учиться либо там, либо в Ста Водопадах. Когда-то я очень хотела узнать, что за Великой Стеной. Но сейчас мне всё равно, что там. Сейчас мне важнее то, что здесь.
На этих словах гранд-мастресс Тасья выразительно хмыкнула. Что ж, никто не ожидал такого поворота! Но это было честно. Инкрис не хотела врать, тем более врать Белой Горе.
– Мне сейчас другое интересно, – продолжала юница. – Когда я вернусь к себе в Солёные Колодцы, хочу сделать так, чтобы у нас было много воды. Не так, как на Большой Муэре, – она улыбнулась, – но всё равно, чтоб стало больше, чем сейчас. Поэтому много читаю про водонакопители и ирригационные системы. Но пока не знаю, как быть. У нас же Стена совсем рядом! Будет непросто уместиться…
Она замолчала. Потому что у неё спрашивали. Кто-то настойчиво задавал ей бессловесный вопрос. Это было как "ммм?" от друга, с которым делаешь общее дело. И достигнуто полное взаимопонимание…
"Хочу, – догадалась Инкрис, – конечно, хочу! Я же затем сюда и пришла!"
В поверхности Белой Горы образовалось отверстие размером с дверной проём. Вокруг Инкрис сомкнулись огромные невидимые пальцы – и занесли её в ослепительно белое нутро.
Она больше не боялась. Это приключение было во сто крат приятнее похищения! В грубых объятиях жукокрыла Инкрис ощущала себя слабой и уязвимой, и когда вспоминала это, то содрогалась от отвращения. И разумеется, чужак не спрашивал, чего она хочет.
С Белой Горой всё проходило иначе. Здесь учитывали желания Инкрис, и втягивали её деликатно. Огромное и сильное существо могло с лёгкостью причинить ей вред – и при этом оно заботилось о ней. Словно бы Белая Гора хотела продемонстрировать честность своих намерений.
"Ну да, так и надо, – подумала Инкрис, плавно поднимаясь вверх по матово-белой трубе, – если хоть один человек испугается или будет взят против воли, разве потом кто-нибудь сюда подойдёт!"
Поверхность трубы, которую описывали как "молочный воск", напоминала кубки из опалового стекла. Такие выдувают из слитков, найденных на северо-востоке. Но Инкрис чувствовала, что это живое стекло, твёрдое и при этом нежное. И постеснялась прикасаться.
Когда подъём закончился, стены раздвинулись, и нежное сияние начало темнеть, одновременно становясь прозрачным. Проявляющаяся картина была до того захватывающей, что юница взвизгнула, не в силах сдержать восторга.
Это была панорама – вид с вершины Белой Горы. Но каким-то образом Инкрис наблюдала и небо над головой, и то, что под ногами. Высоты она не совершенно не боялась – и с любопытством оглядела верхушки деревьев, виднеющуюся дорогу, крышу гостевого домика и крошечные фигурки людей, ожидающих её возвращения.
Но самое интересно было вокруг. Инкрис без труда узнавала притоки Большой Муэры, каналы Высокого Брода и Ста Водопадов, мрачные Мертвые Ямы и соляной прииск с ярко-розовыми и бирюзовыми прудами. За последние месяцы она едва ли не наизусть выучила карту – и теперь осознала то, о чём раньше читала: карты были начерчены при помощи Белой Горы. Это действительно так просто – запомнить и потом зарисовать по памяти! Весь мир был как на ладони.
Инкрис повернулась влево – и в иссиня-чёрной громаде угадала Горькое море. Повернулась вправо – и различила восточные отроги Юольских гор.
Как бы она ни объясняла самой себе, что теперь её не интересует, что за Стеной, Инкрис всё равно посмотрела на восток. С вершины Белой Горы Стена была точь-в-точь как линия, прочерченная на карте – слегка вогнутая, поразительно правильная и оттого заметно выделяющаяся.
Любуясь её грандиозностью, её очевидной чуждостью и неестественной плавностью, Инкрис перестала стыдиться своего детского увлечения. Не было в этом ни глупого, ни смешного – пытаться разгадать тайну Великой Стены. И не было слабости в том, чтобы сдаться перед таким противником.
За Стеной был туман. Инкрис всматривалась в него и вспоминала, как вместе с Вайли строила башню. Как поднимала туда старейшину Ру. Как трещали ломающиеся опоры. А потом втроём они лежали на тюках сена и обсуждали учёбу в Речной Бороде…
Двенадцать месяцев минуло с того дня, когда Инкрис вышла из западных ворот, оставив позади Солёные Колодцы. Сколько всего случилось за прошедшее время! А теперь её вознесло на Белую Гору. Но самое главное – впереди…
Инкрис уже собиралась отвернуться, когда сквозь пепельный туман начало что-то проступать. И она увидела ту же картину, что была перед Стеной: пятна деревьев и мазки зарослей тростника, зелень степи и желтизну песка, и на юге проглядывала тоненькая ленточка реки. А позади всего – знакомая линия с тем же впечатляюще правильным изгибом и той же бесконечностью.
Инкрис немедленно попыталась прикинуть расстояние между старой и новой Стенами. "Минимум три для пути, – решила она, – если не больше. Значит, можно строить обычный водонакопитель, как в Цветных Стёклах".
Она сама не знала, откуда в её голове возникла уверенность, что старая Стена исчезнет в ближайшие годы, и Солёные Колодцы перестанут быть самой восточной точкой на карте.
Но это было не всё.
Не успела она перевести дух и порадоваться новости, как невидимые заботливые пальцы, втянувшие её внутрь Белой Горы, принялись аккуратно поворачивать её влево, в сторону Горького моря. Там, в северо-западной части мира, где люди жались по берегам рек, что-то происходило.
Картинка помутнела – и вновь прояснилась.
Был другой день. Инкрис не сомневалась, какой: с неба падали горящие камни. А ещё с высоты спустилось несколько летающих лодок.
– Я поняла, – вслух сказала Инкрис, – поэтому у нас их не заметили. Из-за этих взрывов…
Подумав, она добавила:
– Они не улетели. Значит, там теперь люди… недомеченные.
И тут же получила утвердительное "угу", раздавшееся то ли внутри её головы, то ли где-то в животе.
Место посадки она представляла. Чтобы не забыть, подобрала удобные ориентиры, как учили на уроках картографии. И мысленно воспроизводила карту, пока её медленно опускали по опаловой трубе.
Вскоре Инкрис оказалась внизу. Ещё раз невидимые объятья – и вот её вынесло на заветный приступочек.
Гранд-мастресс Тасья и ученик Сомка стояли у стола, где лежала раскрытая книга хроник с записями о вознесении. Сомка только что перевернул песочные часы. "Уже немного осталось".
Звездочтица слушала смотрителя: он вполголоса рассказывал о брате, который подобрал крохотного медвежонка, когда они прочёсывали лес после метеоритного дождя. Теперь выкармливал. Мать зверёныша придавило упавшим деревом… Хорошо, что Фуфыр знает, как обращаться с малышами! "Может, сходите потом, посмотрите?"
Мастресс Унаринь разливала по стаканчикам тягучую жёлтую жидкость из керамической бутылочки. Стаканчиков было шесть – на всех взрослых, если считать Сомку. "Ему уже можно".
Молчаливая Юм-Юм из Высокого Брода, которая никогда не принимала участие в спорах, что-то записывала, устроившись в стороне.
Судя по теням, не прошло и трёх часов. "Как и надо, – подумала Инкрис. – Это же Белая Гора – не о чем беспокоиться!"
– У меня важное сообщение, – сказала юница, когда все посмотрели на неё.
Она старалась, чтобы её голос звучал по-взрослому:
– Надо побыстрее передать это в Сто Водопадов и дальше…
Прежде чем продолжать, Инкрис оглянулась на Белую Гору.
"Должно быть, ей понравилось про водонакопитель. И поэтому она мне показала, что за Стеной. Чтобы я строила и ни о чём не беспокоилась. А в обмен – чтоб мы позаботились о чужаках. Они разобрались с жукокрылами, а нам – люди. Честно".
Слушайте все!
Хозяйка Сбора – дородная женщина с широкой улыбкой и цепким взглядом – обеими руками приняла послание и степенно кивнула:
– Торговая Семья благодарит Почтовую Семью за доставку. Будьте нашей гостьей!
Лена кивнула в ответ:
– Сочту за честь!
Какими бы условными ни казались все эти фразы и жесты, но приглашение на семейный съезд всегда было почётным. Впрочем, не каждую вестницу туда и отправляли.
Лена уже понемногу привыкала к своему новому статусу. Вытатуированная звезда на плече не сильно изменила её распорядок. Она всё так же бегала, подсчитывала расстояние, выгадывала время и разносила письма. Но когда нужно было доставить всеобщее соглашение из Ста Водопадов на Сбор Торговой Семьи, выбирали из трёх вестниц Большого Маршрута. Лена оказалась самой отдохнувшей.
И теперь она стояла на сцене знаменитой Чаши – огромного зала для общественных собраний. Размещался он внутри объекта, который, как Звёздные Окна или Сухие Ветряки, давно приспособили под людские нужды.
В центре Чаши была установлена сцена, а перед ней – полукруглые ряды скамей, поднимавшиеся амфитеатром одна над другой. Хорошая акустика, а также широкие проходы, позволяющие организовать ливневую канализацию, делали это место востребованным круглый год.
Торговая Семья владела Чашей совместно с переписчиками, бродячими докторами и травниками, а также актёрами. Так что зал никогда не пустовал, и за одним сборищем начиналось следующее.
Но поблизости так и не возникло никакого поселения – из-за постоянной смены гостей, а может, из-за атмосферы бесконечного праздника. Сюда было приятно заехать, но вот желания остаться почему-то не возникало.
Работников нанимали, и не было отбоя в желающих: кроме весомых отработок и редкостей, можно было обогатиться полезными связями. Здесь действовала кухня, кузня и целая улица мастерских, опоясывающих Чашу с западной стороны. Вдоль восточного края стояли гостевые дома, а для тележек была оборудована стоянка с загонами и всем необходимым.
Лена уже была в Чаше и даже видела представление на сцене: актёры репетировали пьесы и договаривались, кто, где и когда гастролирует. Но Сбор Торговой Семьи считался самым впечатляющим! Все гостевые дома были заняты, и во всех мастерских кипела работа. На рынке, развернувшемся перед южным входом, демонстрировали новые товары и уникальные диковины со всего света.
Всё это под рёв осликов, которым редко выпадало свободно побегать и пообщаться с собратьями. Тут же неподалёку дрессировщики демонстрировали выучку молодых животных. Старых или захромавших отправляли на пенсию – содержали до самой смерти на отдельном выгоне.
Как было заведено, расчётами маршрутов и подгонкой расписаний занимались во второй части мероприятия, а первая была посвящена разбору того, что случилось с последнего Сбора. Поэтому на скамьях собирались все "дети семьи", включая учеников и претендентов, ещё не сдавших положенные тесты. Лена постаралась попасть именно в этот временной отрезок – и успела впритык.
Оглядев заполненные до самого верха скамьи, она облегчённо вздохнула. Можно же было и опоздать! Но если для обычной вестницы неудача была простительной, на прошедшую Большой Маршрут начали бы смотреть косо.
…Получается, новый статус кое-что изменил! Всё-таки в нём было больше проблемного, чем приятного.
Лена уже спускалась со сцены, когда заметила в третьем ряду Маху. Подруга указывала ей на скамью рядом с собой.
Места там хватало, можно было потесниться, но едва вестница начала пробираться к знакомой торговке, сидящий с краю ученик тут же пересел.
"Неужели из-за звезды?" – подумала Лена и благодарно кивнула юноше.
Стоило вестнице опуститься рядом с Махой, как та обняла её за плечи и шепнула на ухо: "Поздравляю!"
– Я думала, что ты там, – Лена показала на сцену, где сидели патронессы.
Маха хмыкнула:
– Мне предлагали, но что-то не хочется. Чтоб до следующего Сбора киснуть над картами, считать, разбираться… Вот одряхлею – тогда можно!
Образовалась пауза: Совет Семьи изучал полученное сообщение. Как полагалось, оно было в пяти копиях – жест вежливости от Ста Водопадов.
Правда, заминка была вызвана отнюдь не содержанием – оно было ожидаемым. А вот сами буквы! Часть текста в соглашении была не написана от руки, а откопирована с помощью оттиска. Так делали иллюстрации, но слова – впервые.
Чтобы подчеркнуть всеобщность соглашения, его главные и одинаковые для всех пункты вырезали на доске. Не столько дорого, сколько престижно. "Редкому зверю – меткие выстрелы", как говорят в Торговой Семье.
Пока патронессы удивлялись ровным буковкам, читали, а потом решали, когда начинать обсуждение – сегодня или же перенести его на завтра – Маха и Лена успели обменяться новостями.
Правда, самые главные новости в жизни друг друга были им известны благодаря Журналу Странностей: удачное завершение Большого Маршрута у Лены и спасение Махой паренька-недомеченного.
Других достижений у торговки не было:
– Я пыталась уговорить, чтоб разрешили торговать книгами, которые пишет мастресс молний у Белой Горы. Она их вроде как каждый раз переписывает, – рассказывала Маха, – но мне отказали. Думаю, из-за Журнала. Он же поперёк всех правил, но его ввели, потому что надо было. А теперь всё, Журнал отменяют, чужаками будет заниматься Сто Водопадов. И ради книги одной учёной никто не будет делать новое исключение… Думала, проскочу, а вышло – пролетела, – грустно пошутила она.
– У нас тоже не любят менять правила, – посетовала вестница, – даже для книги о Большом Маршруте. Оказывается, есть канон! Я раньше думала, почему все эти описания такие одинаковые, даже названия у всех похожи… А теперь мне велят писать строго по плану!
Маха собралась ответить, но тут на авансцену вышла Хозяйка и поднесла кулак ко рту. Слушатели моментально умолкли, и она начала зачитывать обращение.
Её грубоватый сильный голос разносился по всей Чаше:
– Обращение от Совета деревни Сто Водопадов – Совету Торговой Семьи, двадцатого джисса тысяча шестнадцатого года от Ведения Хроник. Согласно достигнутой договорённости, наша деревня является ответственной за ситуацию с чужаками, которых также называют недомеченными, безродными и фальшлюдами.
Хозяйка сделала паузу и обвела взглядом публику. Все молчали – знали об этой договорённости.
– Чтобы привести в исполнение план, разработанный в Ста Водопадах для разрешения ситуации с чужаками, мы рассылаем всеобщее соглашение. В этом соглашении указаны единые для всех правила. Основное направление этого плана – свести к минимуму или полностью устранить вред, причиняемый как отдельными чужаками, так и их группами.
Снова пауза – и снова молчание: направление плана устраивало каждого.
– Оперативное реагирование на изменение ситуации, сбор и распространение информации, вынесение решений по оценке причинённого вреда и определение компенсаций, а при необходимости, ведение переговоров с чужаками осуществляет совет деревни Сто Водопадов. Средства для этого будут изыскиваться в каждом отдельном случае. Никаких постоянных сборов ни на кого возлагаться не будет.
Всё закивали с явным одобрением: кто же против, когда "всё сами"! Лена услышала, как среди патронесс на сцене кто-то хмыкнул.
– Поскольку в Ста Водопадах присутствуют дети всех Семей, каждой Семье предлагается выбрать из их числа постоянного представителя по вопросу чужаков – с ним будут консультироваться, если возникнет такая необходимость. Любая деревня может связываться с Советом Ста Водопадов и участвовать в обсуждении вопроса чужаков.
Хозяйка обернулась к патронессам – никаких возражений.
– Единым для всех правилом становится недопущение каких-либо контактов как с отдельными чужаками, так и с их группами. Семьи не оказывают им услуг, деревни не вступают с ними в родственные и рабочие отношения. При возможности, рекомендуется избегать личного общения с чужаками. Исключения допустимы в тех случаев, когда чужаку угрожает непосредственная опасность.
Маха негромко усмехнулась, и Лена поняла, кто "виноват" в этом исключении. Если бы не то происшествие в Змеиные Дни, возможно, никто бы и не подумал об опасности, с которой чужаки могут не справиться!
А Хозяйка перешла к той части соглашения, которая была написана от руки – и касалось непосредственно Торговой Семьи.
– Чтобы не нарушать всеобщее соглашение, предлагается ввести полный запрет на ведение торговли любого рода как с отдельными чужаками, так с их группами и с их поселениями.
Она сделала паузу и оглянулась на патронесс:
– По этому пункту есть возражения?
Одна старуха откашлялась, прочищая горло, и Лена наклонилась к Махе.
– Неужели вето? – испуганно прошептала она.
Вестнице полагается абсолютный нейтралитет по поводу доставленных ею посланий. Но как тут быть равнодушной, когда на кону – согласие между всеми Семьями и деревнями мира, да ещё в такие неспокойные времена!
– Старый ворон песни не испортит, – так же шёпотом отозвалась торговка. – Это же матушка Дъерда!
Лене это имя ни о чём не говорило, но она не стала расспрашивать, чтоб не нарушать тишину.
– Запрет на торговлю – это… – старуха пожевала губами, подбирая слово.
Она выглядела ветхой, словно бы сотканной из паутины, и таким же паутинно-непрочным казалось её сморщенное кофейное личико, сплошь иссечённое глубокими морщинами. Волосы, заплетённые в две жидкие косички, были как дымок гаснущего костра.
– Это лестно! В Ста Водопадах, поди, полагают, что мы готовы торговать с этими… Ну, пускай. Им Семью не понять… Пусть гордятся, что запретили! А я бы посмотрела в глаза тому, кто будет с ними договариваться, с этими фальшлюдами, – она хрипло засмеялась, трясясь всем телом.
И патронессы, и слушатели на лавках заулыбались. Кое-кто так и вовсе захлопал в ладоши.
– Хорошо. Дальше, – Хозяйка расправила листок с сообщением. – Чтобы обезопасить детей Торговой Семьи, везде, где будет замечено присутствие чужаков, будет усилена охрана дорог. При желании можно будет получить сопровождающего на любом направлении…
Она прервалась: на сцену опускалась серо-голубая летающая лодка.
Никто и не заметил, когда она появилась и откуда прибыла, потому что все смотрели на Хозяйку.
Или же лодка летела очень быстро.
А возможно, чужаки явились прямо с неба.
Лодка встала на сцене – напротив того места, где сидели патронессы. Обычно на этом пятачке размещали лучшие новинки. Но демонстрации начинались с завтрашнего дня.