Пообщавшись с юным храбрецом, Иданфирс вернулся в шатер. За ним последовали и военачальники - собирался большой совет. Нужно было обсудить главный вопрос: как дальше вести боевые действия против персов?
- …Перс до сих пор думает, что мы ушли в бесплодные пустыни. - Таксакис громко хохотнул; за ним засмеялись и остальные вождя скифов. - Крепости строит, валы насыпает… Думает, что ловушка захлопнулась. И даже не подозревает, что мы уже давно находимся не там, где он предполагает.
Отличное знание местности позволило основной массе скифского воинства оторваться от преследователей и зайти армии Дария в тыл. За рекой Оар, вдоль правого берега которой строил свои крепости персидский царь, остались лишь несколько отрядов гиппотоксотов. Их главной задачей были регулярные нападения на передовые охранения персов для демонстрации "отчаяния" загнанного в "ловушку" войска царя Иданфирса. Скифы могли напасть в любое время дня и ночи, что совсем вымотало персидское воинство, для которого опять наступили голодные дни. Скудная растительность окрест и вдруг исчезнувшие стада скифов, прежде регулярно попадавшиеся на пути армии Дария, заставляли затянуть пояса потуже, а продукты и корм для лошадей, что с горем пополам умудрялись добывать фуражиры, были каплей в море.
Раненые и просто больные, не имея нормального питания, ежедневно умирали сотнями, а те воины, что были здоровы, бродили по лагерю словно живые скелеты, - все искали пищу. Съедено было все, что можно и что нельзя. В ход пошли и змеи, и ящерицы, и лягушки, и даже кузнечики. А уж крысы и вовсе считались деликатесом. Дошло до того, что у обозников начали воровать лошадей. Воры успевали съедать их за ночь, да так, что и костей не оставалась, поэтому найти преступников не было никакой возможности. Начальник тайной войсковой стражи Артасир рвал и метал, но ничего поделать не мог - его подчиненные тоже были не прочь поживиться хоть чем-нибудь, и если им перепадал лакомый кусочек, к примеру, конины, никто не спешил донести на того, кто угощал, потому как в следующий раз царского наушника и соглядатая могли "угостить" ударом кинжала в живот.
- Пора наконец показать Дарию, как мы умеем воевать, - сказал Скопасис. - Перс в западне, хотя ему кажется, что он уже победитель.
- Да, время пришло… - Иданфирс о чем-то сосредоточенно размышлял, но при последней фразе Скопасиса встрепенулся и выпрямил спину. - Пора этому персидскому псу перебить хребет, чтобы ему и другим было неповадно идти войной на наши земли. - Царь был в ярости, когда ему привезли послание Дария, в котором тот фактически назвал его трусом, и поклялся жестоко отомстить надменному Персу. - Он пока не знает, что мы у него в тылу, и это к лучшему. Нужно нанести ему несколько мощных внезапных ударов, и на этот раз не только одними гиппотоксотами, но и задействовать отряды "железной" конницы. Дарию не останется ничего другого, как оставить свои крепости и вновь броситься за нами в погоню. Однако теперь мы снова перейдем к тактике выжженной земли. Все, что может служить кормом для животных, сжечь, а также нужно засыпать или отравить все колодцы и водоемы. Наши стада отогнать подальше, в северные леса, чтобы фуражирам персов достался лишь помет.
Военачальники одобрительно загудели. Они уже давно рвались в бой, но железная воля Иданфирса заставляла их продолжать игру в кошки-мышки.
- Я думаю, что нам стоит преподнести маленький "подарок" нашим соседям - андрофагам, меланхленам и неврам, - с коварной ухмылкой сказал Аргот, военачальник одного из отрядов тяжелой конницы. - Предатели общего дела должны быть наказаны.
Он принадлежал к очень знатному роду - был родственником Иданфирса - и слыл известным хитрецом. Его поддерживали многие старейшины и знатные воины, и до царя доходили слухи, что Аргот метит на его место. Но он не подавал ни малейшего повода усомниться в его преданности Иданфирсу, и все приказы исполнял точно и в срок. Годы уже посеребрили ему голову, тем не менее Аргот сражался наравне с молодыми воинами и был храбр до безумия, поэтому Иданфирс, намеревавшийся передать свои царские регалии сыну Ариапифу, считал слухи о его притязаниях наветами - человек, который мыслит стать царем всей Скифии, не может вести себя столь безрассудно.
- Каким образом? - спросил Таксакис.
- Когда Перс опять погонится за нами, мы поведем его в земли отступников, - ответил Аргот. - Пусть они на собственной шкуре ощутят "милости" царя Дария.
- Хороший совет, - молвил Иданфирс. - Так мы и поступим. Но прежде нужно закрыть ловушку. Скопасис! Ты поведешь свой отряд к Истру и разрушишь переправу. Ее охраняют греки, воевать с ними мы не хотим, - они не по доброй воле подчинились Дарию - но если придется, если греки окажут сопротивление, можешь снять с них скальпы.
- Слушаюсь и повинуюсь! - оживился Скопасис; Иданфирс будто подслушал его мысли.
- Что ж, тогда обсудим детали нашего плана… - сказал Иданфирс.
- Великий царь, позволь слово молвить! - неожиданно возвысил голос Скифарб, вождь одного из племен сколотов.
В шатре Иданфирса кроме главных действующих лиц присутствовали и военачальники более низкого ранга - в основном вожди мелких скифских племен. Они имели право голоса, но больше помалкивали из уважения к царю и басилеям.
- Я слушаю тебя, - сказал Иданфирс.
- В плену у Дария находится мой брат Марсагет. Насколько мне известно, он жив. Я прошу твоей царской милости - обменять плененного темника Фарнабаза на Марсагета.
Иданфирс немного подумал, а затем неожиданно улыбнулся и ответил:
- Будь по-твоему. Я думаю, что Дарий не посмеет отвергнуть наше предложение. Фарнабаз знатного рода, он имеет большие заслуги, у него много сторонников и друзей среди придворных, и то, что он потерял свой отряд, ни в коей мере не может повлиять на обмен. Дарий может наказать его опалой, но не вызволить из плена не осмелится… - Царь снова улыбнулся, на этот раз загадочно, и продолжил свою речь: - Мы пошлем к Персу новое посольство. С дарами. Сделаем ему сюрприз.
В чем именно этот сюрприз будет заключаться, царь не сказал, а военачальники не осмелились спросить…
Утро выдалось на удивление тихим и прозрачным. Штормовой ветер, который трое суток трепал суда, поставленные на якорь борт к борту, после полуночи утих, Истр успокоился, и явил к восходу зеркальную гладь, в которой отразились позолоченные первыми солнечными лучами тучки, все еще толпящиеся у горизонта.
Мильтиад проснулся рано. Сегодня была очередь его отряда охранять укрепления, построенные персами для защиты переправы. Он вышел на валы, сладко потянулся и уже вознамерился позвать своего оруженосца, чтобы тот принес ему кувшин вина (тиран Херсонеса Фракийского испытывал эстетическое наслаждение от солнечного восхода и любил наблюдать этот вечный процесс с чашей доброго критского в руках, сочетая приятное с полезным), но тут его внимание привлекло облачко на северо-востоке. Оно быстро росло, ширилось, и вскоре стало понятно, что это отнюдь не небесное явление, а клубы пыли, поднятые лошадиными копытами. Скифы!
- К оружию! - вскричал Мильтиад. - Все на валы! Сигнальщики, трубить тревогу!
Взревели сигнальные рога, и лагерь греков превратился в разворошенный муравейник. Скифы идут! Защитники переправы давно ждали, что в любой момент к ним могут нагрянуть скифские гиппотоксоты, о меткости которых слагались легенды, но, как это обычно бывает на войне, их появление оказалось неприятной, пугающей неожиданностью, вызвавшей настоящий переполох.
Вскоре скифский отряд приблизился на расстояние выстрела из лука, и греки сдвинули щиты, опасаясь смертоносных стрел. Но скифы, похоже, и не собирались атаковать укрепления. Они остановились, и спустя какое-то время от общей массы гиппотоксотов отделились четыре конных воина, которые медленной поступью направились к воротам, ведущим внутрь укреплений. Судя по дорогим доспехам, это были военачальники, за исключением скифа, ехавшего впереди. Он держал в руках бунчук, выкрашенный в красный цвет.
- Это парламентеры, - сказал Мильтиад военачальникам греков, которые стояли на валах.
- Что им нужно? - то ли спросил, то ли подумал вслух Гистией, тиран Милета.
- Сейчас узнаем, - ответил Мильтиад. - Кто пойдет со мной?
Желающих рисковать жизнью среди тиранов не нашлось. Все хмуро отмолчались. Презрительно улыбнувшись, Мильтиад подозвал своего оруженосца и двух гоплитов и безбоязненно вышел с ними за ворота. В отличие от остальных тиранов он знал, что варвары не проявляют хитрость и коварство в посольских делах. Скифы обычно честно выполняли условия договоров, а тех, кто даже не обидел, а лишь пытался обидеть или оскорбить послов, предавали жестокой казни.
- Приветствую тебя, Мильтиад! - сказал возглавлявший парламентариев скифский военачальник на вполне сносном греческом языке.
Он был широкоплечий, русоволосый, зеленоглазый, и в его коротко подстриженной бороде не было ни единого седого волоска.
- Ты знаешь мое имя? - удивился Мильтиад.
- А кто не знает мудрого правителя Херсонеса Фракийского, славного военачальника, с которым скифы много лет состоят в дружеских отношениях?
Лесть парламентария была грубой, но он сказал почти правду - в своих набегах на чужие земли скифы старались не трогать владения Мильтиада, который закрывал глаза на "шалости" варваров и не препятствовал скифским отрядам проходить по его территории. Он был уверен, что рано или поздно Дарий дотянется и до Херсонеса Фракийского, поэтому урон, который наносили скифы персидской империи, был ему только на пользу. Мильтиад был умен и проницателен; он знал, что придет время и Перс двинет свою многочисленную армию на Элладу, и тогда грекам понадобится не только воля к борьбе и стойкость, но и надежные союзники. А о таких союзниках, как скифы, можно было только мечтать. Благодаря скифским гиппотоксотам саки смогли победить самого Кира Великого.
- Кто ты? - спросил Мильтиад.
- Прости, я не представился… - Скиф приязненно улыбнулся. - Басилей Скопасис. - Он кивнул головой, изображая поклон.
Скопасис! Мильтиад глянул на его отряд, который темной стеной стоял неподалеку, и неприятный холодок побежал по его спине. Если к Истру пожаловал сам Скопасис, значит, он привел с собой не сотню и не две сотни воинов, а тысячи. И никакая сила не сможет удержать укрепления, если скифы решатся пойти на штурм.
- Для меня встреча с тобой, басилей, это честь, - ответил Мильтиад и тоже кивнул - поклонился. - Что привело тебя в эти края?
- Добрые чувства к эллинам, порабощенным царем Дарием.
- Прости, но я не понимаю…
- Зверь в западне, еще немного - и персы в панике побегут обратно. Мы хотим похоронить армию Дария и его самого в наших землях. Для этого у нас есть все возможности. Осталась только одна проблема - захлопнуть ловушку. А для этого нужно разрушить переправу. Я выступаю от имени царя всей Скифии Иданфирса и прошу пойти навстречу нашей просьбе.
Дарий в западне! О боги, если это правда, я устрою вам гекатомбу, которую свет не видывал! - мысленно возликовал Мильтиад. Но осторожность и опасения за свою судьбу взяли верх, и он ответил:
- Такие вопросы я не могу решать единолично. Поэтому мне необходимо посоветоваться с остальными военачальниками. Это будет недолго.
- Что ж, иди, советуйся. Только помни, Мильтиад: сейчас решается судьба не только царя Дария и его армии, но и судьбы порабощенных персами народов, в том числе и греков-ионийцев.
Мильтиад мрачно кивнул, соглашаясь, и вернулся к остальным тиранам, которые места себе не находили. Пыль, поднятая конницей скифов, рассеялась, и они увидели несметное количество варваров, охвативших полукругом укрепления, за которыми стояли готовые к бою немногочисленные греческие гоплиты. Их храбрость и стойкость не вызывали сомнений, но все хорошо знали силу и воинскую выучку скифских гиппотоксотов, поэтому исход предстоящего сражения можно было предугадать заранее.
Рассказав о предложении Скопасиса, Мильтиад сказал:
- Нужно что-то решать. Дарий далеко и помочь нам не сможет, а скифы - вон они. Их чересчур много. Мы все умрем. Притом наша смерть будет бесславной и бессмысленной.
- Мы должны удержать переправу любой ценой! - вскричал Гистией. - Мы дали царю Дарию слово!
- Верно - слово мы дали, - ответил Мильтиад. - И его нужно держать…
При этих словах тираны потупились. У некоторых из них душа ушла в пятки. Они не были глупцами и хорошо понимали, что отказать Скопасису, значит, подписать себе смертный приговор. Но если они нарушат уговор с Дарием, то и в этом случае смерти им не миновать; кто может проверить, правду говорит варвар или нет?
- Но царь Дарий сказал, что мы должны ждать его шестьдесят дней, дав нам ремень с узлами, а после разобрать переправу, - после небольшой паузы продолжил Мильтиад и коварно ухмыльнулся. - Сколько там осталось узлов?
- Десять, - ответил кто-то из тиранов.
- Что ж, десять дней, я думаю, скифы подождут.
Тираны оживились и облегченно вздохнули. Хитрец Мильтиад предлагал решение непростой задачи, которое могло сделать честь любому мудрецу. В этом случае и волки будут сыты, и овцы целы.
На том и порешили. Снова оказавшись за воротами, Мильтиад сказал:
- Мы дали царю Дарию слово, что будем охранять переправу шестьдесят дней. После этого срока нам предписано разобрать ее и покинуть берега Истра. Как честные люди, мы обязаны исполнять уговор. Не так ли?
Легкая тень неудовольствия пробежала по лицу Скопасиса, но он сдержал свои эмоции и ответил:
- Все верно: дал слово - держи. Так сколько там дней осталось?
- Десять.
- И после этого вы уйдете?
- Да! - твердо ответил Мильтиад.
При этом его сердце сжалось от нехорошего предчувствия, но он не подал виду, что не совсем уверен в своем обещании. Гистией… Этот верный пес царя Дария способен разрушить все его планы. Но об этом Скопасису знать не следует.
- Что ж, - ответил басилей, - десять дней - это не срок. Дарий будет ползти к Истру как пес с перебитыми ногами. Уж мы постараемся придержать его в наших степях подольше. Надеюсь, Мильтиад, мы еще встретимся и выпьем по чаше доброго вина. Гелиайне!
Скифы развернули коней, и вскоре об их присутствии у валов укрепления напоминали лишь кружившие над головами греческих гоплитов редкие песчинки, остатки пыльной взвеси, поднятой лошадиными копытами.
Глава 21
Бегство
Царь Дарий был в бешенстве. Когда Мегабаз доложил ему, что скифы зашли персидской армии в тыл, а отряды гиппотоксотов, тревожившие каждую ночь передовые охранения, всего лишь обманный ход Иданфирса, повелитель персов лишь крепко стиснул зубы и, стараясь сохранить спокойствие, сказал: "Возможно, это к лучшему. Мы достанем трусливых варваров на обратном пути. Никуда они не денутся". Но когда в лагере появилось около сотни оборванцев - все, что осталось от "тьмы" Фарнабаза - выдержка и хладнокровие изменили Дарию. Выслушав сбивчивый рассказ воинов о своих злоключениях, царь хриплым от ярости голосом спросил:
- Почему вы не сражались и не погибли, как ваши товарищи?! - И, не дожидаясь ответа, приказал: - Этих трусов удавить перед строем, как дезертиров! Всех! - Обычно дезертиров вешали, но в лагере и ближайших его окрестностях нельзя было найти не то что столб, но даже хилый кустик - все пошло в костры.
Затем царь уединился в своем шатре и приказал "бессмертным" не пускать к себе никого, даже самых близких соратников. Ему нужно было поразмыслить, что делать дальше.
А задуматься было над чем. Тактика выжженной земли, которую применил Иданфирс, сработала как нельзя лучше. Армия голодала и теряла боевой дух с поразительной быстротой. Наплевав на приказы своих военачальников, разношерстные представители многочисленных племен, которые пошли в поход вместе с персами, самовольно оставляли лагерь и рыскали возле Меотиды в поисках снулой рыбы, выброшенной волнами на берег, ракушек, рачков и прочей морской живности, нередко несъедобной. Некоторые ели даже медуз. Многие от такой еды маялись животом, а некоторые умирали в страшных конвульсиях, съев что-нибудь ядовитое.
Нередко на таких "добытчиков" нападали летучие отряды скифских гиппотоксотов, и после короткого боя исчезали, растворялись среди барханов словно призраки, унося с собой десятки скальпов.
Гиппотоксоты… Для Дария они стали злыми духами, которые воспрепятствовали его намерению достичь горы Альбордж. Оставив большую часть войска достраивать укрепления на реке Оар, царь отправился к горам Каф во главе всей "железной" конницы персов. Вместе с ним шли и его "непобедимые" - тысяча конников из отряда "бессмертных". Гвардия царя - "бессмертные" - насчитывала десять тысяч лучших воинов, в том числе тысячу алебардистов и боевые колесницы. Гвардейцы-телохранители формировались только из персов, мидийцев и эламитов. Но "непобедимым" мог стать лишь представитель персидской знати.
Они носили пурпурные одежды, бронзовые доспехи и шлемы с белыми плюмажами. "Непобедимые" были вооружены короткими мечами-акинаками и дротиками, а на их лошадях - великолепных нисейских жеребцах - блистали бронзовые нагрудники и наголовники.
Скифы позволили отряду Дария зайти глубоко в бесплодную равнину за рекой Оар, где были преимущественно пустыни и солончаки. А затем устроили смертоносную карусель. И ночью и днем отряды гиппотоксотов вихрем налетали на "железную" конницу, и, опустошив колчаны, уносились вдаль. Персы и не пытались их преследовать; даже видавших виды ветеранов страшили неведомые земли, над которыми постоянно стояло марево.
Гиппотоксотов было немного, но урон от их стрел оказался очень существенным. "Непобедимые" с их пурпурными одеждами были слишком заметной целью, и после каждого нападения скифов конная гвардия царя недосчитывалась десятка, а то и двух десятков молодых отпрысков самых знатных семейств Персии. В конце концов Дарий отчаялся достичь задуманной цели - горы Альбордж, где находилась царская Хварна, как вещал оракул бога Зерваны, - и повернул конницу назад.
А затем пришли черные вести - что скифское войско уже в тылу персидской армии, а от Тьмы Фарнабаза остались лишь одни ошметки…
Мрачные мысли царя прервал шум возле шатра. Было такое впечатление, что там вот-вот начнется рубка - звук извлекаемого из ножен меча нельзя перепутать ни с каким другим. Дарий прислушался. Вскоре он понял, что начальник дежурной смены телохранителей сатапатиш Спарамиз пытается не пустить к царю кого-то из военачальников. Трубный глас ветерана рокотал как весенний гром. Дарий ценил Спарамиза за прямоту суждений и неуступчивость. Наверное, явись сейчас в гости к Дарию сам Зервана, сотник и его не пустил бы в шатер.
- Спарамиз! - окликнул Дарий. - Пропусти.
Ветеран что-то буркнул в ответ, и в шатер вошли четверо - Мегабаз, Отан, Гобрий и брат царя Артабан.
- Что вам нужно? - неприветливо спросил Дарий.