Молодой человек ускорил шаг и вскоре дошел до моста Святого Михаила. Здесь ему пришло в голову: "Рене сидит в тюрьме, Годольфин - в погребе у Маликана. К чему же я буду рисковать своей шеей и взбираться по шелковой лестнице, когда можно пройти самым обычным путем?"
Ноэ подошел к лавочке Рене Флорентийца и постучал.
VI
Некоторое время в ответ на стук Ноэ никто не отвечал. Наконец девичий голос робко спросил:
- Кто здесь?
- Это я, Паола! Откройте, не бойтесь! Паола открыла дверь, Ноэ скользнул в лавочку, и девушка поспешила запереть за ним дверь.
- Но как вы решились стучать прямо в дверь? - спросила она, увлекая молодого человека к себе в комнату.
- Я знал, что вы одна, - ответил Ноэ. - Я прямо из Лувра и должен сообщить вам ужасные вещи!
- Ах, Боже мой! - с ужасом отозвалась девушка. Ноэ уселся рядом с нею, взял ее за руку и сказал:
- Ведь, кажется, я уже говорил вам, что я родственник господина Пибрака, капитана королевской гвардии? Ну так вот, благодаря ему мне пришлось сегодня обедать с королем!
- Вы должны были понравиться ему, Амори, - с гордостью сказала Паола, - ведь вы такой милый!
- Вы мне льстите! - нежно заметил Ноэ, целуя ее руку. - Итак, во время обеда к королю явился городской голова Жозеф Мирон и потребовал от короля правосудия, так как обнаружено возмутительное злодеяние.
Прерываемый возгласами ужаса девушки, Ноэ рассказал Паоле, как было обнаружено убийство на Медвежьей улице и как неопровержимыми уликами было доказано, что убийцей был Рене.
- И самое ужасное в этом то, что нам теперь придется расстаться! - закончил он.
- Расстаться? - крикнула Паола. - Но это невозможно!
- Паола, - грустно возразил ей Ноэ, - ваш отец оказался негодяем, и вам нужно выбирать между ним и мною. Но это ваш отец, вы любите его… а потому… прощайте, Паола!
Ноэ хотел встать, но Паола бросилась к нему, обвила его шею своими руками и крикнула:
- Нет! Нет! Лучше умереть!
- Так вы готовы последовать за мной? - спросил Ноэ, взволнованный искренней страстью девушки.
- Хоть на край света!
- И если я потребую, чтобы вы бросили отца…
- Я брошу его!
- Но вам никогда не придется увидеть его!
- Так я не увижу его! Я люблю тебя!
- В таком случае до завтра, Паола… до завтра, возлюбленная моя!
- Ты возьмешь меня с собой?
- Да, завтра с наступлением вечера я заеду за тобой! Паола проводила его до дверей и, когда он ушел, залилась слезами.
- Быть дочерью убийцы! - шептала она. - Какой позор! А Ноэ, направляясь к своей гостинице, думал: "До известной степени Генрих прав: дочь Рене будет отличным залогом против покушений Рене. Но вот я-то что стану с ней делать? Жениться на ней я не могу и не хочу, а как бы красива ни была любимая женщина, рано или поздно настанет час разлуки… А потом, люблю ли я ее? Паола очень красива, но… Миетта?"
В этом раздумье он дошел до дверей гостиницы, где его уже ожидал человек, игравший не последнюю роль в событиях предыдущей ночи, а именно Вильгельм Верконсин.
- Ах, сударь, сударь! - сказал Вильгельм, бросаясь к нему. - Знаете ли вы, что случилось?
- Конечно знаю, - ответил Ноэ.
- А я-то в это время помогал госпоже Лорьо бежать! Если бы я был там в это время…
- Так и тебя тоже убили бы, только и всего! - договорил Ноэ. Этот аргумент произвел свое действие на Верконсина.
- Но как же ты узнал обо всем этом? - спросил Ноэ. - Ведь ты хотел укрыться у какой-то тетки, потому что после бегства госпожи Лорьо тебе нельзя было показываться на глаза хозяину!
- Да видите ли, господин Ноэ, тетка попросила меня сходить получить причитающуюся ей ренту, и я не мог отказать ей в этом, так как она очень хорошо относится ко мне. Ну, вот…
- Постой! - под влиянием внезапно мелькнувшего соображения остановил его Ноэ. - Ты, кажется, говорил, что у твоей тетки собственный дом?
- Да, сударь, в Шайльо.
- И ты с ней очень хорош?
- Еще бы! Ведь она считает меня своим наследником!
- Ну, это обыкновенно бывает достаточным мотивом для совершенно обратного отношения!
- А вот тетка и теперь говорит, что я могу смотреть на ее дом и состояние как на свои собственные!
В этот момент послышался шум чьих-то шагов: это возвращался домой счастливый Генрих Наваррский, забывший в своих грезах обо всем на свете и, конечно, о Вильгельме Верконсине. Поэтому немудрено, что его очень удивило присутствие приказчика покойного ювелира.
- Ба, что вы делаете здесь? - спросил он.
- Тише! - ответил ему Ноэ, увлекая за собой в дверь Вильгельма. - Мы поговорим обо всем в комнате! Вильгельм окажет нам серьезную услугу! - шепнул он принцу.
Все прошли в комнату Ноэ.
Тут он спросил Вильгельма:
- Велик ли дом твоей тетки? То есть смогут ли поместиться там еще двое?
- О, конечно, сударь!
- Понимаешь ли, еще двое таких, которые прячутся и не хотят, чтобы их нашли?
- Да ведь не в Шайльо ищут тех, кто скрывается! - ответил Вильгельм.
- Еще недавно, - сказал затем Ноэ, обращаясь к принцу, - вы вторично советовали мне, Анри, приберечь Паолу в качестве заложницы! Ну так Паола выразила мне полное согласие последовать за мной хоть на край света…
- Но ведь ты говорил о двоих! - заметил Генрих. - Кто же второй?
- А Годольфин?
- Как? Ты хочешь поместить их вместе?
- А почему бы и нет? Годольфин ненавидит Рене и обожает платонически Паолу, и если мы поместим их вдвоем, то он и не подумает вернуться к Рене!
- Что же, ты, пожалуй, прав, - ответил Генрих. - К тому же нам еще, пожалуй, удастся узнать что-нибудь от Годольфина!
VII
В то время как Ноэ занимался с принцем Наваррским вопросом о наиболее безопасном помещении Паолы и Годольфина, Крильон входил к королю для доклада.
- Приказания вашего величества в точности исполнены, - доложил он. - Рене арестован по выходе от ее величества королевы - матери.
- А! - сказал король нахмурясь. - Значит, придется выдержать еще натиск с ее стороны! Она не отдаст нам даром своего любимчика, предстоит упорная борьба!
- Ну, ваше величество, - ответил Крильон, - когда король хочет чего-либо, с ним не борются!
- Я буду непоколебим, друг мой Крильон! Ей меня не разжалобить!
В этот момент в дверь тихо постучали.
- Что нужно? - крикнул король. Вошел Рауль, красивый паж.
- Ее величество королева-мать умоляет ваше величество разрешить ей прийти к вашему величеству. Ее величество пыталась уже пройти к вашему величеству, но часовые…
- Хорошо, пусть она войдет! - сказал король. - Да оста вайтесь здесь, герцог! - сказал он Крильону, заметив, что тот встал. - Вы увидите, по крайней мере, король ли я, когда я хочу этого!
Вошла Екатерина Медичи. Она была грустна и одета во все черное.
- Ваше величество, - сказала она, обращаясь к сыну, - я пришла по очень важному делу!
- Я слушаю вас, ваше величество! Не отвечая, Екатерина бросила на Крильона взгляд, как бы говоривший: "Чего торчит здесь этот нахал?"
- Говорите, ваше величество, говорите! - продолжал король. - В присутствии Крильона можно говорить о чем угодно: самое имя "Крильон" равносильно понятию о порядочности!
- Ваше величество, - сказала тогда королева, досадливо закусив губы, - я пришла просить вас освободить человека, оказавшего большие услуги монархии!
- Монархия не имеет привычки сажать в тюрьму своих слуг! - холодно возразил король.
- Этот человек открыл важный заговор!
- Так его, должно быть, уже вознаградили за это!
- Я почтила этого человека своей дружбой и доверием, а его схватили и отвели в тюрьму!
- Уж не говорите ли вы о Рене Флорентийце, ваше величество?
- Да, ваше величество, я говорю о нем.
- Ну, так ваши сведения вполне точны: герцог только что исполнил это дело!
- А, так это герцог? - сказала королева, бросая на Крильона убийственный взгляд.
Крильон только поклонился в ответ.
- Неужели это было сделано по приказанию вашего величества? - продолжала королева со слезами в голосе.
- Ваше величество, - ответил король, - я уже давно предупреждал вас, что Рене подлый убийца и восстановит против меня весь Париж.
- Но Рене безвинно оклеветали!
- Ну, уж в этом пусть разбирается суд!
- Как? Его будут судить? - воскликнула королева.
- Я уже докладывал вам об этом вечером, - холодно ответил король. - Его будут судить и… осудят, надеюсь!
- Но, ваше величество, Рене - необходимый человек…
- Для вас, может быть.
- Нет, для трона, для монархии! Он проникает в тайны прошлого и будущего, раскрывает заговоры…
- Позвольте, значит, он - колдун?
- Если хотите, пожалуй, да…
- Так зачем ему ваше заступничество? Если он обладает сверхъестественной силой, его не удержат в тюрьме никакие запоры! Нет, довольно, ваше величество! Я достаточно долго снисходил к вашему заступничеству, больше я не желаю терпеть такое безобразие. Рене будет судим и менее чем через неделю покончит свою подлую жизнь на Гревской площади, а для того чтобы это было вернее, я поручаю ведение дела Крильону. Герцог! Назначаю вас королевским верховным судьей в этом про цессе и приказываю довести до конца следствие по делу об убийстве Самуила Лорьо, для чего в ближайший присутственный день вами должно быть созвано заседание парламента. Если выяснится, что Рене виноват - в этом я ни на минуту не сомневаюсь, - он должен быть колесован живым и потом четвертован на Гревской площади!
- О, пощадите, ваше величество, пощадите! - крикнула Екатерина, бросаясь к ногам короля.
- Полно вам, - ответил король, поднимая ее, - я не могу щадить такого негодяя!
- Так вы отказываете мне?
- Отказываю!
Это было сказано таким тоном, что настаивать было невозможно. Королева ушла, с трудом сдерживая рыданья, но это не помешало ей бросить на Крильона убийственный взгляд.
- Ну-с, - сказал король, когда Екатерина ушла, - доволен ты мной, герцог?
- Очень доволен, ваше величество! Вы были непоколебимы! Я хотел бы только узнать, облекаете ли вы меня полной властью в этом деле?
- Разумеется!
- Так что я могу отстранить тех членов парламента, которые покажутся мне слишком трусливыми, чтобы осудить Рене?
- Можешь, герцог!
- В таком случае ваше величество может уже приказать заняться постройкой королевской трибуны на Гревской площади. потому что не пройдет и недели, как Рене будет казнен!
В дверь опять постучали, и снова вошел Рауль.
- Что еще? - спросил король.
- Ее высочество принцесса Маргарита желает видеть короля!
Карл IX не успел ответить что-либо, как в дверях показалась хорошенькая принцесса.
- А, это ты, Марго? - сказал король. Готов биться об заклад, что знаю, зачем ты пришла! Наверно, ты видела королеву - мать, и она натравила тебя на меня, чтобы просить за Рене?
- Не совсем так, ваше величество: королева только хотела бы повидать этого несчастного!
- Ну уж нет, Марго!
- Но, ваше величество, только повидать!
- Ей-богу, ваше величество, - вмешался Крильон, - если вы поручите мне сопровождать ее величество, то я ручаюсь вам, что ей не удастся подкупить ни губернатора, ни тюремщика, ни меня!
- Ну что же, пусть! - согласился Карл IX. - Можешь передать матери, Марго, что я разрешаю ей посетить завтра Рене в тюрьме, но с тем, чтобы ее сопровождал герцог Крильон.
- Благодарю вас, ваше величество, - ответила принцесса, - я пойду сообщить королеве эту добрую весть!
Король ласково поцеловал ее руку и сказал с улыбкой:
- Кстати, знаешь ли, этот гасконский дворянчик, сир де Коарасс, танцует просто на удивленье!
- Неужели? - сказала Маргарита, слегка краснея.
- И он очень умен!
- В самом деле?
- Ну-ну! Ты это знаешь не хуже меня, милая Марго! Ступай! Мы еще поговорим с тобой об этом!
Маргарита ушла, сильно смущенная, а король, пришедший в отличное расположение духа от проявленной им твердости, принялся хохотать.
- Бедная Марго! - сказал он. - Нет, решительно наш кузен, герцог Гиз, сделал большую ошибку, уехав в Нанси!..
А в это время Рене, не смыкая глаз, лежал на соломе в углу своей камеры. С болезненной яркостью вспоминалось ему все, что пришлось испытать со времени ареста… Грубое обращение Крильона, встреча с губернатором, затем внушение, сделанное Крильоном тюремщику: "Этот негодяй будет соблазнять тебя золотом и милостью королевы-матери, но помни, что я сверну тебе шею, если ты не исполнишь своего долга!"
Сколько унижений, о, сколько унижений! Все погибло! Да, Годольфин исчез! Его похитили, чтобы овладеть Паолой….
И Флорентийцу вспомнилось предсказание цыганки… Неужели Паолу соблазнил какой-нибудь дворянин? Ведь тогда все кончено! Тогда конец его могуществу, его влиянию…
А ведь беарнец предсказывал, что зловещие силы грозят его положению! Нет, видно, все погибло! Видно, нет уж ему спасения!
В таких думах провел Рене всю ночь и часть утра. Затем он немного забылся, но вдруг знакомый голос, послышавшийся за дверью, вывел его из этой моральной летаргии.
- Боже мой. Боже мой! - говорил этот знакомый голос. - Как можно было поместить бедного Рене в это ужасное место!
- Это отделение для убийц, ваше величество! - ответил голос Крильона.
- Герцог, клянусь вам, что он невиновен!
Рене вскочил и сделал безумную попытку разорвать свои оковы: он узнал голос Екатерины Медичи. Действительно, королева - мать снизошла до самоличного посещения зловещих подземелий, желая навестить своего дорогого Рене.
Послышался скрип отпираемого замка, и в камеру вошел тюремщик, который воткнул горящий факел в специально для этого устроенный крючок на стене. И тогда Рене увидел, что в камеру входит королева, показавшаяся ему ангелом-избавителем.
- Мой бедный Рене! - взволнованным голосом сказала она. растроганная бедственным состоянием своего фаворита. - Разве нельзя снять с него кандалы, герцог? - обратилась она к Крильону.
- Увы, нет, ваше величество! - ответил тот.
- Герцог, берегитесь! - злобно крикнула Екатерина.
- Ваше величество, - почтительно, но с полным достоинством ответил Крильон, - я подчиняюсь лишь королю, моему единственному повелителю!
- Ваше величество, ваше величество! - взмолился Рене. - Дайте мне возможность выйти отсюда! Разве вы не королева'? Разве вы недостаточно могущественны для этого?
- Моего могущества не хватает даже на то, чтобы заставить снять с тебя кандалы! - ответила Екатерина. - Король, мои сын, обращается со мной хуже, чем с последним из своих подданных! Герцог! - снова обратилась она к Крильону. - Я не буду просить вас расковать этого несчастного, только дайте мне возможность поговорить с ним наедине!
- Это невозможно, ваше величество, - твердо ответил герцог, - я должен присутствовать при вашем свидании - так приказал король!
- Ну, это уже слишком! - крикнула Екатерина и, наклонив шись к Рене, сказала ему по-итальянски: - Говори вполголоса!
- Тысяча ведьм! - буркнул Крильон. - Меня обошли: по итальянски я не понимаю!
- Я тщетно молила о твоем освобождении, - сказала Екате рина, - король непоколебим! В понедельник соберется парламент, и тебя подвергнут пытке. Но все же я не теряю надежды! - Рене взглянул на нее, и в его взоре блеснула радость. - Тебя будут допрашивать с пристрастием, но, если ты настоящий мужчина, ты выдержишь пытку и ни в чем не признаешься.
- И что тогда?
- Тогда, быть может, мне удастся спасти тебя. Я не могу ручаться, но попытаюсь, во всяком случае!
- Ах, - вздохнул Рене, - я заранее знаю, что погибну, и цыганка сказала правду!
- Цыганка?
- Да, ваше величество, еще в детстве мне предсказала цыганка, что у меня будет дочь, которая станет причиной моей смерти, и это случится тогда, когда она полюбит дворянина. Для того чтобы избегнуть этой участи, я поставил ее под надзор молодого человека, который хранил ее, словно легендарный дракон. И вот у меня похитили этого молодого человека! Это сделано, очевидно, для того чтобы соблазнить дочь…
- Но может быть, ты ошибаешься, и все это произошло совсем не так, Рене, - сказала Екатерина. - Ведь и цыганка могла ошибиться.
- Но беарнец сказал мне то же самое! - грустно ответил Рене. - А он умеет читать в звездах тайну будущего…
- Беарнец? О каком беарнце ты говоришь?
- О господине де Коарассе.
- О том самом, который посадил тебя в погреб, который так нравится королю, но внушает мне большую антипатию?.. И ты говоришь, что он…
- Он сказал мне такие вещи, о которых на всем свете мог знать только я один. Еще вчера только он предсказал мне, что случится со мной…
"Однако! - подумала королева. - Надо будет познакомиться поближе с Коарассом, если это так!" - и затем спросила:
- Что же именно он предсказал тебе? Рене в общих чертах познакомил королеву с сущностью предсказаний беарнца.
VIII
Некоторое время королева задумчиво молчала.
- А уверен ли ты в том молодом человеке, который должен был охранять твою дочь? - спросила она потом. - Может быть, он попросту предал тебя?
Холодный пот выступил у Рене на лбу при этом предположении, но он сейчас же вспомнил, что Годольфин говорил о его делах лишь во сне, а просыпаясь, забывает обо всем. Кроме того, Годольфин ровно ничего не знал о том, что открыл беарнец в прошлом Рене.
- Нет, ваше величество, - сказал он, - даже Годольфин не знал того, что узнал гаданием сир де Коарасс!
- Это очень странно! - пробормотала королева.
- Ваше величество, умоляю вас - возьмите под свою защиту мою дочь! Заприте ее, лишите мужчин возможности видеть и говорить с ней! Иначе я пропащий человек!
- Обещаю тебе, что сделаю все. Я возьму твою дочь в Лувр и буду следить за ней.
- И прикажете найти Годольфина?
- Его найдут! - сказала королева.
Луч надежды мелькнул во взоре Флорентийца.
- Не теряй бодрости духа! - продолжала королева. - Я по стараюсь доказать твою невиновность. Пусть у них имеются улики против тебя, лишь бы ты сам выдержал допрос и не выдал себя. Но если ты признаешься, тогда ты погибнешь! А сегодня вечером, - продолжала она, наклоняясь к его уху, - потребуй священника. Ни одному преступнику не отказывают, раз он желает исповедаться. Этот исповедник принесет тебе мои инструкции! - Королева встала и сказала Крильону: - Герцог, я готова! До свидания, бедный Рене!
Крильон постучал рукояткой шпаги в дверь, и сторож сейчас же отпер ее. Герцог, как истинный рыцарь, предложил королеве кисть своей руки - таков был в то время обычай, что дама опиралась на протянутую руку кавалера, - но королева холодно и надменно отказалась от его помощи.
Когда они вышли из подземелья, Екатерина взглянула на герцога, и ей пришла в голову мысль сделать попытку склонить в свою сторону непоколебимого, честного Крильона.
- Герцог, - сказала она, - мечтали ли вы когда-нибудь о шпаге коннетабля?
- Конечно мечтал, ваше величество!
- О! - протянула Екатерина, бросая на Крильона взгляд, полный самых заманчивых обещаний.