Глава 25
Континентальный шельф у побережья Сьерра-Леоне,
23 июня
Джемма Гаран сидел в пассажирской кабине "EC155 Еврокоптер". Дизайн этого современного вертолета включал, помимо прочего, рулевой винт-фенестрон, полностью застекленную инструментальную панель и обтянутый кожей интерьер, выполненный той же компанией, которая изготавливает подушки сидений для "Роллс-Ройса".
Быстрая, с хорошей звукоизоляцией, машина служила воплощением роскоши для каждого уважающего себя миллиардера или диктатора небольшой страны.
Что касается Джеммы, то он теплых чувств к "Еврокоптеру" не питал, предпочитая добираться до нужных ему мест либо водным, либо автомобильным транспортом. Полученный в молодости боевой опыт наглядно показал, насколько уязвимы легкие вертолеты для огня с земли. Даже разорвавшийся поблизости выстрел из РПГ мог сбить едва ли не любой вертолет, а уж о прямом попадании и говорить нечего. Не менее опасным было для них и стрелковое оружие.
Но еще больше, чем прямого нападения, Джемма опасался необъяснимых инцидентов, случающихся с легкими самолетами и вертолетами лидеров небольших, раздираемых войнами стран на удивление часто, учитывая то время, которое они проводят в воздухе.
У воздушных происшествий почти не бывает свидетелей, особенно если они происходят над горами или джунглями. Когда на месте бедствия не может побывать команда экспертов-криминалистов, которая компетентно изучила бы обломки, практически невозможно сказать, упал ли вертолет сам, был ли он сбит ракетой или разорван бомбой диверсанта.
Вот почему Джемма обычно не путешествовал по воздуху. Но в данном случае пришлось сделать исключение - на первое место вышел фактор времени. Все - и ход событий, и даже надежные, казалось бы, союзники - повернулось против него, и он решил, что, если план пойдет насмарку, ему нужно знать, готово ли его основное оружие.
"EC155" пересек береговую линию и летел над Атлантическим океаном. В десяти милях от берега на горизонте появились четыре точки. По мере приближения они постепенно обретали вполне узнаваемую форму огромных нефтяных платформ, установленных на расстоянии в несколько миль одна от другой и образующих идеальный квадрат. Прилегающие воды патрулировали с десяток катеров, а к одной платформе пришвартовались несколько огромных барж с буровым оборудованием.
- Посади на третьей, - распорядился Джемма.
Пилот послушно исполнил указание, и уже через несколько минут Гаран снял шлем, вышел из сияющего красно-белой краской вертолета и направился к выстроившимся в почтительном ожидании начальнику платформы и его подчиненным.
- Мистер президент, для нас большая честь… - начал начальник.
- Оставьте, - перебил его Джемма. - И отведите меня к Кокрейну.
- Сейчас.
Джемма проследовал за ним через вертолетную площадку к главному блоку. Миновав участок с циркуляционными трубами, покрытыми влагой и изморосью, они вошли в помещение с климат-контролем, компьютерными экранами и плоскими дисплеями.
На расположенном в центре экране появился чертеж довольно странной формы, отдаленно напоминавший схематическое изображение то ли ипподрома, то ли железнодорожной станции и представлявший собой вытянутый овал, соединенный с более широким кругом, от которого отходили дюжины две прямых линий.
Неразборчивые издалека отметки, судя по всему, обозначали состояние каждой секции. Сами секции имели цветной код. Джемма отметил, что большая их часть подсвечена зеленым. Это его порадовало.
- Все секции контура подключены?
- Да, мистер президент, - ответил начальник платформы. - Их активировали сегодня утром. Сейчас работаем в тестовом режиме, но Кокрейн подтвердил, что мы не выбились из графика.
- Отлично. Где он?
- В одном из туннелей. Наблюдает за последней стадией монтажа.
- Показывайте.
Пройдя через комнату с климат-контролем, они оказались у лифта, где с трудом помещались два человека. Кабина пошла вниз и остановилась в плексигласовом туннеле наподобие тех, что используются в парках развлечений и океанических аквариумах.
В воде переливался и танцевал яркий свет. Повсюду мелькали стайки рыб, как часто бывает в местах нахождения нефтяных платформ и других искусственных сооружений. Внизу, под ними, океанское дно пересекал с востока на запад длинный шрам.
Казавшийся прямым, он на самом деле постепенно, едва заметно изгибался. Если бы океан удалось осушить, из космоса было бы видно, что эта линия точь-в-точь совпадает с изогнутой линией на дисплее в аппаратной. Вдалеке несколько человек в тяжелых водолазных костюмах и пара миниатюрных, не больше семейных автомобилей, субмарин монтировали последнюю секцию.
Чуть дальше, на самой границе подводной видимости, Джемма заметил еще одну, лежащую на боку субмарину. Она была отнюдь не крохотной, а гигантской и со вскрытым корпусом, что придавало лодке сходство с выпотрошенным китом. Вид ее почему-то разозлил президента.
Кабина лифта достигла песчаного дна и продолжила спуск в трубе, в кромешном мраке. Пройдя еще сорок футов, она, наконец, остановилась. Дверь открылась в бетонный коридор, освещенный флуоресцентными лампами.
Суперинтендант вышел первым, Джемма последовал за ним. Коридор был не квадратным, а овальным, словно проектировщик взял за образец арки древнеримских акведуков. Выбранная форма помогала туннелю выдерживать внешнее давление воды и скального грунта. Подметил Джемма и кое-что еще.
- Здесь мокро, - сказал он, указывая на лужицы на полу и влажные пятна на стенах.
- Бетон до полного затвердевания остается пористым. Мы его обработали, но просачивание продолжается. Нужен еще месяц или около того.
Хорошо бы так оно и было, подумал Джемма.
Пройдя еще немного, они остановились у перекрестка с уходящей вниз лестницей.
Спустившись по ней, Гаран оказался в другом коридоре, уже круглом в сечении и достаточно широком, чтобы проехать по нему в небольшом автомобиле. Здесь, как и в том, что выше, по стенам шли силовые кабели и охлаждающие трубы. Светодиодные индикаторы и блестящие металлические прямоугольники уходили вдаль, насколько хватало глаз.
Он повернулся и увидел Алекса Кокрейна.
- Вы почти закончили, - сказал Джемма. - Меня это радует.
- Строительные работы почти завершены. Но нам еще нужно провести тестирование. И если вы хотите получить то, чего требуете, вам стоит предъявить кое-что еще. Потому что на данный момент больше шестидесяти процентов от желаемого я вам дать не могу.
- Ваши неудачи меня уже не удивляют и даже не злят. Я к ним привык. Вы слышали о Вратах Дьявола вблизи Азорских островов?
- Новостей сюда приходит немного, - ответил Кокрейн. - Но, да, я о них слышал. Нечто вроде природного, возникшего естественным образом суперпроводника.
- Так говорят, - подтвердил Гаран. - У меня есть там люди. Полагаю, будет и ответ.
Кокрейн отложил какой-то оптико-волоконный испытательный прибор, с которым работал, и вытер выступивший на лбу пот.
- По-моему, вы не понимаете. Мы только что приняли триста тонн материала, доставленного вашей подлодкой с грузового корабля. Ни для чего другого у нас нет свободного пространства.
- Пространства. Интересно, почему вы употребили именно это слово. Потому что именно пространство, космос, меня и беспокоит.
- О чем это вы сейчас говорите? - спросил Алекс.
- Я говорю о русской субмарине, с которой мы сняли реакторы. Вам было приказано демонтировать их к этому времени и разобрать. Я не хочу, чтобы кто-то заметил что-то со спутника.
- Подлодка лежит на глубине пятидесяти футов, накрытая сетью. И ее никто не ищет. Русские ее продали. Что будет с ней дальше, их совершенно не волнует. Американцам же интересны только глубоководные подлодки с баллистическими ракетами. О том, куда отправилась эта субмарина, известно только вам и товарищу Горшкову, и даже этот русский не знает, что вы делаете с ней сейчас.
- Заканчивайте демонтаж, - распорядился Джемма. - И больше не задавайте мне вопросов, а иначе я сам вас разберу… на части. Будет больно.
Кокрейн потер ладонью щеку.
- У нас одиннадцать строительных субмарин и сорок водолазных костюмов. Этого недостаточно для ведения всех запланированных вами работ. Так что выбирайте. Хотите ли вы закончить радиальные или желаете, чтобы мы развинчивали эту ржавую подлодку?
Джемме едва хватило выдержки. Ему было нужно и то и другое, а еще он предпочел бы иметь дело с конструктором не столь заносчивым и более компетентным, чем Кокрейн. Но в условиях, когда американцы, как докладывал Андраш, уже шныряли вокруг "Киндзара-мару", а беспокойство кредиторов, включая Всемирный Банк, выливалось во все более острые вопросы, времени на решение обоих вопросов у него уже не оставалось.
Корпус подлодки можно оставить. Как только он приступит к действиям, миру станет не до нее. У человечества возникнут проблемы куда более насущные.
- Заканчивайте с радиальными и излучателями. Вашингтон, Лондон, Москва и Пекин. Эти четыре должны быть готовы через неделю, иначе мы окажемся в весьма уязвимом положении.
Гаран ждал очередного залпа возражений и объяснений, почему это невозможно, но на этот раз - в кои-то веки! - их не последовало.
- Они будут готовы, - сказал Кокрейн. - Обещаю.
Глава 26
Восточная Атлантика,
23 июня
Закутавшись в одеяло, Гаме Траут сидела на стуле в судовом лазарете "Матадора" с чашкой горячего кофе без кофеина. Судовой врач запретил давать ей настоящий в ближайшие двадцать четыре часа. Да и какая разница, если она все равно его не пила, а только согревала руки? Сказать по правде, ей сейчас ни до чего не было дела. Гаме не сводила глаз с человека, неподвижно лежавшего на больничной койке.
Команда "Матадора" подобрала ее через пять минут после всплытия. Небо потемнело, поднялись волны, а Пола она так и не увидела.
Его обнаружили только через двадцать минут. Он лежал на воде лицом вверх и даже не пытался сигнализировать. Утонуть ему помешал лишь легкий гидрокостюм.
Пола принесли в судовой лазарет, где она приходила в себя после легкой гипотермии и кислородной недостаточности. Между ними тут же повесили штору, но она слышали, что они делают. Кто-то произнес "нет пульса", а потом доктор сказал что-то насчет "кардиогенного шока".
Гаме поднялась и отбросила штору. Ее муж лежал на кровати, бледный, как привидение. Она отвернулась и расплакалась.
Через три часа она встала и начала думать, что еще можно сделать. Пол оставался без сознания - его укутали в одеяла, ему поставили капельницу, на него надели кислородную маску. Глаза его были закрыты, но за прошедший час он ни разу даже не моргнул.
Глядя на него, совершенно неподвижного, Гаме то и дело посматривала на кардиомонитор - только для того, чтобы напомнить себе, что ее муж еще жив.
Она сжала его руку. Как будто коснулась сырой глины. У него всегда были теплые руки, даже в самые студеные зимние дни, какие только случались в Новой Англии.
- Вернись ко мне, - прошептала Гаме. - Не оставляй меня, Пол. Пожалуйста, не оставляй меня.
За спиной у нее открылась дверь, и в палату вошел судовой врач Хобсон Смит. Высокий - ему приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о притолоку, - с седыми усами в стиле Фу Манчу, проницательным взглядом, внимательный и заботливый. Никто на судне не знал, сколько ему лет, но, если бы в НУПИ существовал порядок принудительного выхода на пенсию, доктор Смит давно миновал черту. И, конечно, никто бы от этого не выиграл. Все на борту воспринимали его как доброго, любящего дядюшку.
- Без перемен? - произнес он, словно бы обращаясь к Гаме.
- Даже не пошевелился. Частота сердцебиения…
- Сердцебиение сильное, - доктор подошел к ней. - Пульс хороший. Уровень кислорода в крови повышается.
- Но он не приходит в себя, - выдавила Гаме, не в силах произнести страшное слово "кома".
- Да. Пока. Организм у Пола сильный. Дадим ему шанс выздороветь самому.
Гаме понимала, что доктор прав, знала, что жизненные показатели мужа улучшаются, но ей нужно было, чтобы он очнулся, улыбнулся и сказал что-нибудь совершенно глупое и нежное.
Смит переставил стул и сел рядом с ней.
- Дайте руку.
Она протянула руку. Доктор надел манжет, подкачал и проверил кровяное давление. Потом пощупал пульс.
- Как я и думал.
- Что?
- У вас не слишком хорошие показатели. Вы беспокоитесь о нем и только изводите себя.
Гаме вздохнула. С тех пор как она оказалась на борту "Матадора", она еще не ела и почти не пила. Но сейчас ей было не до еды.
- Не понимаю. Как получилось, что я всплыла намного быстрее, чем он?
Секунду-другую доктор Смит смотрел на нее, словно обдумывая свой ответ.
- Пол ведь вас подтолкнул?
Она кивнула.
- Когда "Групер" заполнился водой, Пол открыл люк, вытащил меня и подтолкнул вверх. Я оттолкнулась от его рук, как от трамплина, но думала, что он поднимается следом. - Гаме перевела дух, сдерживая нахлынувшие эмоции. - Подлодка уже пошла вниз. Может, его немного затянуло. Может, ему пришлось бороться с воронкой.
- Нисколько не сомневаюсь, что это сыграло свою роль, - согласился Смит. - К тому же Пол плотнее и тяжелее. И, не поймите меня неправильно, но у мужчин процентное содержание жира меньше, чем у женщин. На вас были одинаковые неопреновые костюмы, но ваш обеспечивал более высокий уровень плавучести. Даже если бы Пол и не подтолкнул вас, вы всплывали бы быстрее и достигли поверхности раньше.
Гаме посмотрела на мужа - сколько раз они погружались вместе, сколько тренировались.
- Кроме того, - продолжал доктор Смит, - Пол всегда говорил, что вы очень быстро плаваете. Дополнительная причина жениться и сделать из вас настоящую миссис Траут.
Гаме улыбнулась, вспомнив, сколько раз ее муж шутил по этому поводу во время свадьбы. В конце она едва сдерживалась, чтобы не взорваться, а сейчас отдала бы все, чтобы он только очнулся и сказал это еще раз.
- Ему нужно было пойти первым, - выдавила она хриплым, скрипучим, как ржавая петля, голосом.
Доктор покачал головой.
- Ни один настоящий мужчина не пошел бы первым. И уж во всяком случае не Пол.
- А если он оставит меня сейчас? - Гаме еще никогда не было так страшно. - Я не знаю, как жить одной.
- Мне почему-то думается, что одна вы не останетесь. Но сейчас вам лучше гнать эти мысли и думать о чем-то другом. Ради вашего же блага.
- И о чем же вы предлагаете мне думать?
Вопрос прозвучал чуть резче, чем ей хотелось бы.
Доктор Смит почесал за ухом и поднялся. Забрал у нее руку Пола и осторожно положил ему на грудь, потом взял за руку саму Гаме и повел за собой в соседнее помещение - судовую лабораторию.
- У нас есть еще один выживший, о котором вы забыли, - его глаза блеснули. - Ее зовут Рапунцель.
А и верно, Гаме совсем забыла о маленьком роботе. И хотя Рапунцель не была живым существом, она была рада, что робот перенес все испытания. В конце концов, именно Рапунцель спасла их всех.
- Так ее подняли.
- Угу. И она принесла нам три образца.
Гаме удивленно посмотрела на доктора.
- Три?
- Образец ткани, который вы взяли у одного из членов экипажа. - Смит включил флуоресцентную лампу, которая, поморгав, осветила рабочий стол.
- Это я помню. А вот что брала какие-то другие образцы, не помню.
- Не помните? - жестом профессионального демонстратора доктор привлек ее внимание к другому столу, на котором лежал кусок стального кабеля. - Он был в "руке" Рапунцель, когда мы ее подняли.
Этот кабель их и задержал. Гаме вспомнила, как резала его ацетиленовой горелкой Рапунцель перед тем, как отправить робота вверх. Команды бросить кабель робот так и не получил…
- А третий?
- Кусок пластика. Застрял в корпусе Рапунцель. Обломок треугольной формы. Похоже, зацепился, когда она рыскала по кораблю, - доктор подошел к кабелю и указал на несколько почерневших отметин. - По-вашему, что это такое?
Гаме наклонилась, чтобы рассмотреть получше. Потрогала черные пятна. Текстура их отличалась от материала самого кабеля. Как будто металл долго лежал на чем-то горячем и начал плавиться.
- Напоминает сварную точку.
- Вот и я так подумал. Только никогда не слышал, чтобы кто-то пытался проводить точечную сварку на кабеле. И он определенно ни к чему не крепился.
- Газовый резак? - предположила она.
- Я просмотрел видео. Рапунцель перерезала кабель одним быстрым движением. Взяла одной "рукой" и разрезала. Этой части, слева, не касалась.
Гаме с любопытством посмотрела на него.
- Может быть, когда Пол поправится, мы…
- Нам нужно, чтобы это сделали вы, - сказал доктор Смит.
- Но я не вполне готова…
- Директор Питт разговаривал сегодня утром с капитаном. Он хочет, чтобы вы посмотрели на это. Понимает, что вам сейчас нелегко, но кто-то очень не хотел, чтобы мы узнали, что произошло на том корабле. Ему нужно знать почему. Других ниточек у нас нет.
- И он приказал вам убедить меня взглянуть на это? - удивленно спросила Гаме.
Доктор Смит кивнул.
- Вы же знаете Дирка. Когда надо что-то сделать…
Впервые за все время Гаме по-настоящему разозлилась на Дирка Питта, хотя и понимала, что он прав. Чтобы найти виновников случившегося, требовалось для начала вычислить, кто и почему хотел утопить корабль.
- Хорошо, - она постаралась успокоиться - чувства сейчас только мешали. - С чего начнем?
Доктор подвел ее к микроскопу.
- Посмотрите на образцы пластика.
Гаме наклонилась, прильнула к окуляру и поморгала.
- Это стружки, - и немного помолчав, добавила: - А почему они разного цвета?
- Там было два вида пластика. Мы полагаем, это какой-то контейнер. Темный пластик намного тверже и плотнее, тот, что посветлее - из более легкого материала.
Гаме изучила оба. Странно, но темный пластик казался деформированным. Цвет местами как будто вихрился, и на самом материале были видны искажения.
- Впечатление такое, что темный пластик плавился. А вот светлый никакому воздействию не подвергался.
- Вот и я так подумал.
- Похоже, это задняя сторона, - сказала она, отрываясь от окуляра. - Светлый пластик должен иметь меньшую температуру плавления, и даже при одинаковой температуре должен обладать меньшей способностью поглощать тепло без деформации, потому что в нем меньше материала, который служил бы теплоотводом.
- Очень хорошо, миссис Траут. Уверены, что не хотите поработать в лаборатории?
- После всего случившегося я, может быть, вообще из нее не выйду.