Второй авантюрист пошевелил усами, оперся локтем о столик, расшатавшийся от двух могучих ударов, и поглядел на трактирщика, иронично усмехнувшись.
- Как смешны эти гасконцы! - проговорил он.
Дон Баррехо, владелец таверны "Эль Моро", мелкий гасконский дворянин, взорвался как бомба.
- О, громы Пиренеев и молнии Бискайского залива!.. Дайте мне этого шута!.. А, ты захотел моего вина!.. Я волью его тебе в глотку из твоего собственного сапога!.. Карменсита!.. Шпагу мне…
Второй гость разразился хохотом еще более громким, чем первый кабальеро, что привело в ярость рассерженного трактирщика, ибо он как истинный гасконец не мог стерпеть, чтобы над ним смеялись.
- Значит, вы хотите, чтобы я вас прикончил? - вскипел он.
- Чем? Твоей шпажонкой? - спросил с издевкой веселый незнакомец, скидывая с себя плащ. - Дорогой мой, да на ней наросло с полдюйма ржавчины.
- И я оставлю ее в твоих потрохах, негодяй!..
- С годами ты становишься все смешнее, приятель.
- Да бросьте вы, черт побери! Убирайтесь или я убью вас как бешеную собаку!.. Панчита!.. Неси мою драгинассу!
- Мне кажется, твоя жена не слишком торопится увидеть мою кровь, - сказал неизвестный, опираясь о стол и пристально вглядываясь в трактирщика.
Потом он обернулся к первому кабальеро, присутствовавшему при этой забавной сцене, которая тем не менее могла закончиться трагически, и спросил:
- А не кажется ли вам, сеньор, что это все тот же одержимый гасконец? Супружество его нисколько не успокоило.
Слова эти были произнесены тоном, несколько отличавшимся от первоначального. Дон Баррехо, поразившись интонации, которую он, казалось, уже когда-то слышал, недолго сомневался, а потом бросился к незнакомцу и сжал его в объятиях, приговаривая:
- Tonnerre!.. Баск Мендоса!.. Крепкая рука сына Красного корсара!..
- Так-то ты хотел узнать меня? - сказал бискаец, обнимая трактирщика с куда меньшим энтузиазмом.
- Да ведь шесть лет прошло, дорогой мой.
- Но ты все тот же. Еще немного, и ты вскрыл бы мне живот своей знаменитой драгинассой, а потом выцедил бы по капле мою кровь.
- Tonnerre!.. Ты вывел меня из терпения!..
- Я это проделал, чтобы убедиться, осталось ли в моем гасконце хоть что-то гасконское.
- Мошенник!.. Ты в этом сомневался? - вскрикнул дон Баррехо, возобновляя объятия. - А что ты здесь делаешь? Откуда прибыл? Каким добрым ветром занесло тебя в таверну "Эль Моро"?
- Не торопись, милый мой гасконец, - сказал баск.
Потом, указывая на французского кабальеро с низовьев Луары, который, улыбаясь в усы, наслаждался разыгрывавшейся перед ним сценой, баск спросил:
- А сеньора, что сидит вон за тем столом и пьет твое скверное вино, узнаешь?
- Скверное, ты сказал?
- Ладно, после разберемся.
Дон Баррехо, уставившись на кабальеро, то и дело тер лоб, словно хотел таким образом вызвать воспоминания о далеких днях. Внезапно он бросился с протянутыми руками к столику:
- Tonnerre!.. Сеньор Буттафуоко!
Знаменитый буканьер маркизы де Монтелимар, улыбаясь, поднялся и с жаром потряс протянутые руки:
- Постарел ты, что ли, дон Баррехо, старых друзей не узнаешь?
- Последствия женитьбы, - сказал Мендоса, трясясь от смеха.
Бравый гасконец даже не обратил внимания на эти слова. Он бросился к длиннющей стойке из красного дерева, крича во все горло:
- Панчита!.. Панчита!.. Выноси из погреба самые лучшие бутылки и оставь в покое шпагу. Она мне больше не нужна!..
Потом он в три прыжка вернулся к столику, за которым сидели буканьер и бискаец, и спросил, опершись о стол обеими руками:
- Так зачем же вы приехали сюда после стольких лет разлуки? Как идут дела у графа ди Вентимилья? А что с маркизой де Монтелимар? Откуда вы появились? Сан-Доминго так далек от Панамы.
- Тише, - сказал Мендоса, показывая пальцем на пивших мецкаль метисов.
- Что такое? - спросил гасконец.
- Ты можешь попросить их уйти?
- Если они не уйдут по-хорошему, я вытолкаю их, - ответил грозный трактирщик. - За таверну плачу я, а не они, разрази их гром!..
Он подошел к столу, за которым мирно сидели выпивохи, и сказал, указывая трагическим жестом на дверь:
- Моей жене стало плохо, ей надо отдохнуть. Можете не платить, но уходите сейчас же. Выпитый мецкаль я вам дарю.
Метисы переглянулись, несколько удивившись, потому что именно в этот момент грациозная кастильянка, вместо того чтобы лежать в постели, вышла из погреба, с трудом удерживая в своих крепких руках большущую корзину, полную запыленных бутылок.
Однако обрадовавшись, что не заплатят за выпивку ни пиастра, они поднялись, взяли свои старые, поношенные сомбреро и ушли без каких-либо возражений, хотя снаружи не прекращался жуткий ливень.
- Женушка, - сказал дон Баррехо, - мне выпала высочайшая честь представить тебе сеньора Буттафуоко, настоящего французского дворянина, и вот эту старую шкуру, Мендосу, которого ты уже знаешь. Обними их покрепче, к ним я ревновать не буду.
Прекрасная трактирщица поставила корзину и поцеловала в обе щеки каждого их друзей мужа, что тех отнюдь не удивило.
- А теперь, женушка, закрой дверь и задвинь засов, - сказал трактирщик. - Сегодня мы больше никого не обслуживаем, потому что у нас семейный праздник.
- Хорошо, Пепито.
- Пепито!.. - воскликнул Мендоса. - Да ты стал петушком, попугаем, курочкой, бычком…
- Видишь ли, у моей жены есть одна странность, - ответил гасконец. - Когда она в хорошем настроении, то упорно зовет меня Пепито.
- Пи… пи… пи… - засмеялся Мендоса.
- То… то… то… - прибавил гасконец, вынимая из корзинки покрытую паутиной бутылку. - Теперь давайте выпьем, и вы мне расскажете, какой странный ветер занес вас в Панаму. Уж тут, конечно, не обошлось без графа ди Вентимилья.
- Разумеется, и даже…
Мендоса внезапно прервался; он встал и посмотрел в сторону двери.
- Пиявка, - обратился он к Буттафуоко. - Панчита, не закрывайте дверь. Мы ждем еще одного друга.
- Кого это? - спросил дон Баррехо.
- Мы и сами не знаем, но, судя по выговору, он или голландец, или фламандец.
- И что же он от вас хочет?
- С тех пор как мы прибыли в Панаму, этот таинственный человек прямо-таки прилип к нам. Куда бы мы ни пошли, он следует за нами; он платит даже за хорошее вино, и притом любезен, как никто в мире.
- Это еще ничего, не всегда ведь находятся любезные люди, - сказал трактирщик, наполняя бокалы. - Но только я хотел бы знать, почему он вас так упорно преследует.
- Мне не верится, что он шпион, - сказал Буттафуоко.
- И вы не нашли случая избавиться от этого сеньора? Ты же, Мендоса, всегда был скор на руку.
- Мне не удавалось встретить его одного вечером.
- Думаешь, он в конце концов явится?
- Конечно, приятель.
- Тогда посмотрим, сумеет ли он отсюда выбраться. Сегодня утром я получил бочку аликанте вместимостью десять гектолитров; она может вместить любого человека, даже самого большого.
- Что ты задумал? - спросил Мендоса.
- Утоплю его в бочке. Тогда и аликанте станет вкуснее.
Мендоса как раз в этот момент наслаждался великолепным хересом трактирщика. Он выплюнул все вино, находившееся у него во рту; лицо его перекосилось.
- Ах, сучий трактирщик!.. - закричал он, притворяясь, что его тошнит. - Он поит нас вином, настоянном на мертвецах!..
Дон Баррехо быстро скрылся, держась за живот, а бравый бискаец, воспользовавшись моментом, схватил бутылку и осушил ее в три глотка.
В это время перед дверью таверны снова появился таинственный незнакомец и остановился, чтобы заглянуть внутрь.
- Вот он, - сказал Буттафуоко. - Готовься к схватке, Мендоса.
- Что ж! Бочка-то полная, - рассмеялся в ответ бискаец. - Он великолепно сохранится в ней, но я больше ни ногой в "Эль Моро": боюсь, что дон Баррехо напоит меня этим аликанте. Вешать надо таких хозяев.
Прекрасная кастильянка, заметив, что неизвестный схватился за ручку входной двери, поспешила с любезным приглашением открыть ее:
- Входите, сеньор. В таверне "Эль Моро" подают отличное вино.
Незнакомец, с которого стекали струйки воды, вошел внутрь и приподнял фетровую шляпу с потрепанным пером:
- Тобрый фечер, госпота; я фсё утро искал фас.
Незнакомцу перевалило за тридцать; он был тощ, подобно гасконцу, отличался крайне бледным цветом лица, голубыми глазами и очень светлыми, почти белыми волосами. Всем своим существом он вызывал неприязнь, хотя, возможно, был любезным человеком.
Мендоса и Буттафуоко ответили на приветствие, потом бискаец поспешил объясниться:
- Извините нас, сеньор. Вы не нашли нас в привычной гостинице, потому что дождь застал нас на улице, и мы укрылись здесь, у любезнейшей хозяйки и почтеннейшего хозяина. К тому же и вино у них преотличное.
- Фы мне позфолите состафить фам кампанию?
- С величайшим удовольствием, - согласился Буттафуоко.
Гость снял шляпу и плащ, вымокшие буквально до нитки, и взглядам присутствующих открылись длинная шпага и один из тех кинжалов, которые называются мизерикордиями.
Дон Баррехо принялся вышагивать возле стола туда-сюда, не сводя глаз с этой подозрительной личности. Очевидно, такое любопытство пришлось не по вкусу фламандцу, потому что он резко повернулся к гасконцу и слегка рассерженно спросил:
- Фам что-то от меня нужно?
- Ничего, сеньор, - с готовностью ответил дон Баррехо. - Покорно жду ваших распоряжений.
- У меня нет никаких распоряжений, поняли? Я буду пить с трузьями.
- Пейте на здоровье, кабальеро, - ответил гасконец и ушел за длиннющую стойку, где примостился возле Панчиты.
- Присаживайтесь, - пригласил незнакомца Мендоса и протянул ему наполненный до краев бокал. - Такого вина не выпьешь даже в Испании.
Таинственный незнакомец залпом осушил бокал и поцокал языком:
- Пфиффер! Никокта еще не пил такого прекрасного фина. Ах!..
- Ох!.. - вырвалось у Мендосы, когда снова наполнил бокал. - Пейте, пожалуйста, мастро Пфиффер.
- Что такое Пфиффер? - спросил фламандец.
- А разве это не ваше имя?
- Я никокта не был Пфиффер.
- Полагаю, у вас есть какое-то имя, - сказал Мендоса, наполняя третий бокал. - Меня, например, зовут Родриго де Пелотас, а моего друга - Родриго де Пелотон.
Фламандец добродушно, но несколько мрачновато посмотрел на бискайца, а потом объяснил:
- Пфиффер есть тобафка.
- Вы хотели сказать: вставка, то есть слово, не имеющее своего значения. Мы поняли, но вот как вас зовут, нам до сих пор неизвестно.
- Арнольто Фиффероффих.
- A-а!.. Значит, "фи-фи" таки есть в вашей фамилии. Тогда вас можно запросто звать мастер Пфиффер.
- Если фы хотеть, зофите меня так.
- Ну, как жизнь, мастер Фиффер… фи… фер…?
- Хорошо!.. Хорошо! - ответил фламандец. - Ф Панаме фсё очень хорошо. Фы знаете горот?
- Пока еще не весь.
- Фы приехали исталека?
- Да что вы!.. Из Новой Гранады.
- По телам?
- Нам надо купить полсотни мулов за счет одного богатого асьендеро, который надеется перепродать их флибустьерам.
- О!..
- Да вы пейте, пейте, мастер Фифф… фифф… Отличное же вино.
- О, очень хорошее!.. Хозяйка красифая, а фот хозяин урот, но очень тобрый.
- Нам очень повезло с этой таверной. И до нее так близко: рукой подать, - сказал Мендоса, не перестававший за болтовней наполнять бокалы.
Казалось бы, фламандец больше привык поглощать пиво, но он упорно противостоял Мендосе, хотя, конечно, не мог долго бороться с таким знатным выпивохой. Он уже адски коверкал слова, заставляя улыбаться молчавшего Буттафуоко, который, хотя и был скуп на слова, не пропускал ни одного бокала.
Тем временем опускалась ночь, а дождь все не переставал лить под аккомпанемент грома и молний. Казалось, что на Панаму, которую в те годы называли королевой Тихого океана, обрушился настоящий ураган.
Дон Баррехо принес новые бутылки, зажег чадящую масляную лампу, а потом, по знаку Мендосы, закрыл двери таверны, просунув для прочности в дверные скобы железный брус.
- Что фы телаете, трактирщик? - спросил заметивший этот маневр фламандец.
- Уже поздно, таверна закрывается, - сухо ответил гасконец.
- Но мы собирались скоро уйти.
- В такой ливень?
- У меня очень тяжелая голофа, и я хотеть пойти спать.
- Да разве здесь мало доброго вина? - спросил Мендоса. - Хозяин таверны "Эль Моро" - человек добрый, он останется на ногах до завтрашнего утра и постоянно будет готов услужить нам.
- Я хотеть уходить, - повторил фламандец. - Пфиффер! Слишком много я фыпил.
- Да что вы!.. Мы только начали!.. Не так ли, дон Родриго де Пелотон?
Буттафуоко утвердительно кивнул головой.
- Тофольно, - не уступал упрямый фламандец, хватаясь за плащ и шляпу. - Тобрый фечер фсем! Трактирщик, откройте.
Мендоса оттолкнул табурет, то же самое сделал Буттафуоко, и две шпаги сверкнули в руках авантюристов.
Дон Баррехо уже держал свою поржавевшую драгинассу, которую ему незаметно принесла жена. Он прикрывал дверь.
- Пфиффер! - воскликнул фламандец и растерянно оглянулся.
- Что фы хотите, госпота? Заколоть меня?
- Нет, утопить в бочке хереса, - любезно разоткровенничался дон Баррехо. - Мой дорогой Пфиффер!
- Садитесь, - с угрозой в голосе сказал Мендоса, кладя шпагу на стол. - Нам надо опустошить еще несколько бутылок и об очень многом поговорить.
Глава II
ЧУДЕСНЫЕ ВЫДУМКИ ГАСКОНЦА
Фламандец едва держался на ногах; у него не было выдержки Мендосы и Буттафуоко, привыкших v к разнузданным оргиям флибустьеров и буканьеров; он повалился на стул и не отводил испуганных глаз от трех шпаг, казалось, нацеленных ему прямо в грудь.
- Пфиффер! - выдавил он из себя и глубоко вздохнул. - Это плохая шутка.
- Ошибаетесь, мастер Арнольдо, - ответил Мендоса. - Это отнюдь не шутка, а наши шпаги сделаны не из масла, а из лучшей толедской стали, закаленной в водах Гвадалквивира.
Фламандец разразился смехом:
- Тайте мне фыпить, торогой труг.
- Сколько захотите, мастер Арнольдо. Весь винный погреб таверны отдан в наше распоряжение, так что готовьте ответы на вопросы, которые я вам задам.
- Хорошо!.. Хорошо!.. Гофорите… гофорите… - ответил фламандец, немного приободрившись.
- Итак, - сказал Мендоса, - объясните нам, по какой такой причине вы упорно следите за нами трое суток, постоянно появляясь как вестник беды в тех местах, которые мы посещаем.
- Фы и фаш труг мне очень симпатичны.
- Но кто вы такой?
- Я уже сказал фам.
- Что вы делаете в Панаме?
- Ничего, я живу на ренту.
- Э, мессер Арнольдо, не пытайтесь обмануть нас, иначе вы плохо кончите.
Фламандец смертельно побледнел, но ответ его звучал достаточно твердо:
- Я очень богат.
- А поэтому вы развлекаетесь, оплачивая выпивку очень симпатичным вам людям, - иронично бросил Мендоса. - Дружище Арнольдо, нас не накормишь такими выдумками. Знаете, как называют в моей стране людей, которые цепляются к другим словно пиявки и никогда не выпускают их из виду?
- Благородные люди.
- Нет, дружище Арнольдо, их зовут шпионами.
Фламандец взял полный бокал и медленно выпил его, словно скрывая эмоции.
- Шпионами, - процедил он потом. - Никокта не занимался этим грязным ремеслом.
- И все-таки повторяю вам: вы шпионите в пользу какой-то панамской шишки, маркиза де Монтелимара, например.
Фламандец выпустил из рук бокал, и тот со звоном разлетелся на мелкие осколки.
- Эге, мессер Арнольдо, вам плохо? - спросил дон Баррехо. - Вы стали желтее лимона. Хотите, моя жена приготовит вам настой ромашки?
Фламандец взорвался:
- Чертоф трактирщик, занимайся сфоим фином!.. - закричал он.