После своей короткой речи храбрый трактирщик занялся осмотром своей библиотеки, состоявшей из первоклассных бутылок (по крайней мере, он так утверждал), выбрал из них две штуки, показавшиеся ему наиболее почтенными, и поднялся по лестнице, забрав с собой шпагу.
Офицер в это время гладил подбородок прекрасной кастильянки. Дон Баррехо притворился, что ничего не видит, и направился к столу, пыхтя как тюлень.
- Пепито! - вскрикнула Панчита, притворившись испуганной. - Что с тобой?
- Не знаю, - ответил гасконец, ставя на стол две бутылки, - но после появления этого белобрысого человека в черном и после его таинственного исчезновения здесь кое-что произошло, и это меня глубоко взволновало, женушка.
Солдаты слегка побледнели, что, впрочем, никого бы не удивило в те времена, когда все верили в явления чертей, духов, ведьм и привидений.
- Что такое вы видели? - спросил офицер.
- Возможно, я обманываюсь, но могу поклясться, что заметил в дальнем углу погреба белую фигуру, которая танцевала возле моих бочек.
- Хотите напугать нас, трактирщик?
- Ни в коем случае, сеньор офицер. Разве вы не заметили, какой я бледный?
- А по-моему, вы такой же, как и прежде.
- Нет, просто у меня кожа на лице забронзовела от солнца, не так ли, Панчита?
- Совершенная правда, - ответила кастильянка, которая научилась во всем поддерживать мужа, не вникая в суть дела.
- У меня родилось подозрение, сеньор офицер, - продолжал гасконец, откупоривая бутылки.
- Какое?
- Человек в черном не был добрым христианином и вместо того, чтобы уйти через дверь, он обратился духом и захотел высосать все вино в моем погребе.
- Что за сказки вы нам рассказываете? - возмутился офицер. - Я знал этого сеньора и могу гарантировать, что он - настоящий католик, потому что маркиз де Монтелимар не берет к себе на службу еретиков.
- Маркиз де Монтелимар! - удивился дон Баррехо. - А кто это?
- Да бросьте, трактирщик, - ответил офицер. - У вас нет права знать секреты панамской полиции.
- Ну, тогда выпьем.
Гасконец начал было наполнять бокалы, как вдруг в подземелье послышались неясные шумы, отчего впечатление от них было не меньшим. Казалось, что кто-то колотит молотком по железным полосам, тогда как кто-то другой волочит цепи и еще какой-то хлам.
Офицер, два алебардщика и Панчита вскочили на ноги, а дон Баррехо грохнулся на стул, испустив такой глубокий вздох, что расчувствовались бы даже камни.
- Кто поднял этот шум? - спросил офицер, выдергивая из ножен шпагу.
- Душа человека, которого вы ищете. Уверяю вас, - сказал дон Баррехо. - Я видел ее в погребе.
- Хотите посмеяться над нами, трактирщик?
- Посмеяться!.. А пойдемте посмотрим!.. Нас четверо, все хорошо вооружены, а если понадобится, то и моя жена сможет неплохо поорудовать вертелом.
Гасконец произнес эти слова так серьезно, что произвел немалое впечатление на стражников. Эта история с чертями в погребе и с таинственным исчезновением, совершенно необъяснимым для тех, кто не знал истинный ход событий, начинала им страшно надоедать. Офицер осушил полный бокал старой малаги, немного вскруживший ему голову, потом разгладил усы тыльной стороной руки и с важностью в голосе обратился к алебардщикам:
- Мы должны выполнить свой долг, собратья и вручить сеньору маркизу тело или душу того человека, который зашел в таверну выпить. Опорожните и вы по стакану, чтобы взбодриться, и пойдем узнаем, что же произошло в винном погребе этой таверны. Черт возьми!.. Мы же вооружены!..
- Панчита! - крикнул дон Баррехо. - Бери вертел да принеси нам вторую лампу.
- У тебя же была лампа, когда ты спускался в погреб, - ответила кастильянка.
- Я ее выронил, когда мне показалось, что я увидел призрак того белобрысого.
- Кончится тем, что ты станешь доном Разрушителем, муженек.
- Ты же знаешь, дорогая, что за мой ущерб заплатят метисы, которые придут сюда пить свой мецкаль. Готовы? Дайте мне лампу, и - ядро вам в корму!.. - я буду сражаться со всеми призраками, если только они укрылись в моем винном погребе. Сеньор офицер, прошу вас, держитесь ко мне поближе… Знаете ли… Я же человек не военный и не привык орудовать чем-то иным, кроме бутылок.
- Зато мы привыкли, - ответил командир, на которого, кажется, подействовала старая малага. - Готовы, алебардщики?
- Да, сеньор, - ответили солдаты, находившиеся не в лучшем положении.
- Пошли, и мы не дадим спуску ни дьяволу, ни чертенятам, ни привидениям. Карамба!.. Мы перевернем вверх дном весь погреб таверны "Эль Моро".
И трое полицейских, которых выпитое вино наполнило храбростью, отправились в поход под предводительством дона Баррехо, который держал масляную лампу и гордо размахивал своей верной драгинассой. За ними шла прекрасная кастильянка, вооруженная вертелом чудовищных размеров.
Глава III
ОХОТА НА ПРИЗРАКОВ
Четверо мужчин, полных решимости освободить винный погреб таверны "Эль Моро" от духа бледного блондина, потому что в душах стражников уже крепло убеждение, что это был какой-нибудь демон, спускались по длиннющей лестнице, которая насчитывала не меньше пятидесяти ступеней. Однако спустившись всего на десяток ступеней, дон Баррехо решил сделать короткую передышку и быстрыми широкими движениями начертал в воздухе своей драгинассой знак креста.
Призраки, кажется, быстро привыкли к этому христианскому знаку и продолжили удары молотком и волочение цепей, ударяя ими по бочкам и производя поистине адский грохот. Офицер и двое алебардщиков поспешно поднялись на несколько ступенек, толкнув прекрасную кастильянку, очень высоко поднявшую свой вертел.
- Сеньор офицер, - сказал гасконец, притворившись очень испуганным. - Вы хотите оставить меня наедине с духом этого таинственного человека?
- Нет, нет, я только переведу дыхание, - ответил сильно побледневший офицер.
- Придется глотнуть еще несколько капелек, прежде чем углубиться в эти катакомбы.
- А погреб ваш большой?
- Мне никогда не удавалось весь его обойти. Говорят, он заканчивается в оссуарии городского кладбища.
- Брр!.. - поморщился офицер. - Худшего помещения не найдешь.
- Так говорят, но я не смог это проверить.
- Не хотел бы я владеть подобным погребом, дражайший трактирщик, - ответил офицер.
Стражники, на которых произвели глубокое впечатление слова трактирщика, поколебались немного, прежде чем продолжить спуск.
Если бы предстояло помериться силами с разбойниками-индейцами или с флибустьерами, они без малейшего колебания храбро выполнили бы свой долг, не заставляя просить себя, но история о призраках, которую они слышали, да еще упоминание об оссуарии, вселили в их души ужас, впрочем, вполне извинительный в те времена.
- Ну, так идем? - спросил дон Баррехо, слегка покачивавший лампой, чтобы показать, как он дрожит от нарастающего страха. - Карамба! Нам придется обеими руками вцепиться в наши души.
- Прибавьте света, - отозвался офицер. - Кажется, ваши руки излишне дрожат.
- Еще бы!.. Я иду впереди всех, а стало быть, меня первого поймают и утащат в ад или в оссуарий. Подумайте о том, что у меня есть жена, да и красотка к тому же.
- Значит, вам надо показать при ней свою храбрость.
- Раз для Панчиты, то я быстренько спущусь и перебью всех призраков, которые проникли в мой погреб, - ответил гасконец, с трудом удерживаясь от смеха.
Он высоко поднял лампу, еще раз начертал в воздухе знак креста и отважно продолжил спуск, хотя внизу все время слышались удары цепей о бочки, а время от времени - и улюлюканья, напоминавшие вой бешеных волков. Гасконец на всякий случай забормотал молитвы. Добравшись до двадцать пятой ступеньки, то есть до половины лестницы, он снова остановился.
- Сеньор офицер, - сказал он взволнованно. - Ноги мне больше не подчиняются.
- Не показывайте свою трусость перед женой, - ответил командир. - Кому-то же надо идти первым, а вы как-никак привыкли к своему погребу. И потом: разве мы здесь не для того, чтобы поддержать вас?
- Но разве вы не слышите эти шумы?
- Я не глухой.
- Как вы думаете, отчего они возникают?
- Узнаем, когда доберемся донизу. Не робей, трактирщик! Будь посмелее и покрепче держи в руке шпагу!
- А если это и в самом деле привидения? - спросил с дрожью в голосе один из стражников. - Вы же знаете, начальник, что их не убьешь.
- И что алебарды пройдут сквозь их тела, как сквозь облачко дыма, - добавил другой.
- Мы их еще не видели, - отрезал офицер. - Если они и в самом деле появятся… Ну что же! Тогда мы поймем, что надо делать.
- Удирать во всю мочь, - сказал дон Баррехо.
Офицер не ответил. Он был слишком растерян, чтобы возразить.
Глубоко вздохнув, гасконец наконец-то решился спуститься еще на двадцать или двадцать пять ступенек и добраться до пола.
Перед спускавшимися открылся обширный и очень высокий погреб, весь заставленный, как мы уже сказали, более или менее полными бочками. Трем полицейским и трактирщику явился ужасающий спектакль, от которого могла бы застыть кровь даже у флибустьера.
Стоны, завывания, грохотание железа прекратились, но вместо этого неожиданно появились два привидения, соскочивших с верхних бочек последнего ряда; они принялись с бешеной скоростью крутиться, вздымая свои белые одеяния.
Дон Баррехо испуганно заорал и тут же выпустил из рук лампу.
- Бежим!.. Быстрее!.. - взревел он душераздирающим голосом.
Стражники мигом развернулись и, тяжело дыша, стали карабкаться вверх, подталкивая вперед Панчиту, испускавшую такие дикие вопли, словно с нее сдирали кожу. В одну минуту все трое выбрались в таверну. Стражники мертвенно побледнели и тяжело дышали; казалось, они лишились дара речи.
К счастью, на столе еще оставалось вино, и несколько бокалов старого хереса, выпитых один за другим, немного приободрили несчастных.
- Твой погребок проклят, - проговорил офицер, едва успел перевести дух. - А это действительно были призраки?
- А то?.. - возмутился дон Баррехо. - Спросите у своих стражников или у моей жены.
- Да, да, командир, - поспешили в один голос подтвердить алебардщики. - Это были настоящие призраки.
- Тогда, мой дорогой, закопайте этот погреб, как сможете, - предложил офицер. - Я такими вещами не занимаюсь. Откройте дверь.
- Как!.. Вы уже уходите, сеньор офицер? - вскрикнула Панчита, упавшая на стул, изображая неописуемый испуг.
- Солдаты никогда не бьются с тенями, милая моя, - ответил командир дозора, который никак не мог дождаться того мгновения, когда он окажется на улице. - Наши шпаги и алебарды здесь будут совершенно бесполезны.
- А куда же нам, с вашего позволения, отправиться спать? Под ливень? - спросил дон Баррехо, притворяясь, что рвет на своей голове волосы.
- Попроситесь переночевать к кому-нибудь из соседей.
- Тогда мне придется рассказать, почему мы с женой убежали, и наутро весь квартал узнает, что в мой винный погреб наведываются духи из оссуария.
- И тогда мы будем совершенно разорены, - вздохнула прекрасная кастильянка.
- Не знаю, что вам делать, дорогие, - ответил офицер, который как зачарованный смотрел на оставшуюся открытой дверь в погреб, словно боялся, будто с минуты на минуту появится один из этих гигантских призраков. - Могу вам только дать совет.
- Дайте, сеньор офицер, - плаксиво произнес дон Баррехо.
- Завтра утром обратитесь к аббату ближайшего монастыря и попросите прислать полдюжины братьев, чтобы они отслужили обедню с крестами и большим количеством святой воды.
- А вы останетесь здесь до завтра?
- Нет, дорогой мой трактирщик, хватит с нас таинственных событий, случившихся здесь. Завтра, при свете дня, мы, может быть, вернемся сюда, чтобы кое-что узнать. Отоприте немедленно дверь и позвольте нам уйти.
- Но на улице еще идет дождь.
- Предпочитаю вымокнуть, чем еще один раз спуститься в твой погреб. Пошли, друзья.
Дон Баррехо, изображая отчаяние, открыл дверь таверны, и все, включая Панчиту, вышли на улицу. Мимо прошли несколько полуночников, не боявшихся дождя, лившего как из ведра. Увидев, что двери таверны открылись и из нее вышли люди, которых сразу даже различить было невозможно, потому что стражники закутались в свои широкие плащи, ночные прохожие подошли к таверне, и один из этой группы, казавшийся сильно подвыпившим, спросил:
- А можно ли выпить бутылочку?
- Вот вам и компания, - сказал офицер дону Баррехо. - Эти храбрецы не уйдут, пока вы не дадите им выпить.
- Но кто же пойдет за вином в погреб, если в нем веселятся привидения?
- Как? В вашем доме поселились привидения? - спросил другой пьянчуга из той же компании, набожно перекрестившись.
- Да, кабальеро, и такие страшные, что заставили удрать даже ночную стражу.
Полуночники ни о чем больше не хотели слышать и поспешно удалились, тогда как дозор ушел в другую строну, прижимаясь к стенам домов.
Дон Баррехо дождался, пока совсем затихнет шум шагов, а потом вернулся в таверну и, пока его жена торопливо закрывала дверь, опустился на стул и довольно расхохотался, да так громко, что привлек внимание двух призраков, которые не замедлили появиться на пороге погреба в своем белом одеянии.
- Изыди, Сатана!.. - крикнул гасконец, хватая бутылку. - Ты слишком пропах серой.
- Боже правый! - воскликнул баск, в свою очередь хватая еще не до дна опустошенную бутылку. - Объявляю тебя, дон Баррехо, самым великим и самым хитрым гасконцем, какого только вскормила земля дуэлянтов и искателей приключений.
- Да, он храбрец, - согласился Буттафуоко, искавший, чем бы можно было ополоснуть горло.
- Они удрали, как зайцы, - ответил дон Баррехо. - Эх, ну и комедия, друзья!.. Уж и не знаю, как мне удалось удержаться от смеха. Я едва вытерпел.
- А если они вернутся? - спросил Мендоса.
- Вот этого я и боюсь. Они могут вернуться сюда, прихватив с собой дюжину монахов. Вот чего я боюсь, друзья. Дело на этом наверняка не закончится, потому что маркиз де Монтелимар пожелает узнать, что произошло с телом и душой нашего приятеля Пфиффера. Этот фламандец начинает становиться опасным, даже когда он мертвецки пьян. Как вы полагаете, сеньор Буттафуоко?
- К сожалению, у нас могут быть большие неприятности, потому что маркиз де Монтелимар подозревает нас и пошлет по нашим следам своих людей, - поделился своими сомнениями буканьер.
- Тогда я возвращаюсь к своей первоначальной идее, - сказал гасконец. - Пойду в погреб, вскрою одну из бочек и брошу туда фламандца. Для пьяницы это будет сладкая смерть: утонуть в десяти гектолитрах хереса.
- А потом его можно вытащить, - добавил Мендоса.
- Разумеется!.. Завтра же я его выловлю, выкопаю яму и похороню его в одном из углов погреба. Что же касается вина, я сумею продать его, даже если мертвец пролежит в бочке двенадцать часов.
- Ах, каналья!..
- О, у индейцев и метисов не такой рафинированный вкус.
- Нет, - еще раз повторил Буттафуоко. - Я думаю, что этот человек может быть нам очень полезен. Если он - доверенное лицо маркиза, то мы можем узнать от него немало ценного.
- А если завтра маркиз пошлет новых людей искать его? Как только фламандца найдут, меня повесят, сеньор Буттафуоко.
- Нет ли какого укрытия в твоем погребе? - спросил Мендоса. - Может быть, у вас есть зерновой склад?
Дон Баррехо задумался, потом жахнул кулаком по столу и воскликнул:
- Нашел!.. И я открыл Америку!..
- Эй, гасконец, ты что, рехнулся? - спросил Мендоса. - Может быть, привидения и на тебя повлияли?
- Мозги гасконцев накрепко закрыты в черепной коробке вместе с двумя виноградными гроздьями; их не так просто попортить. Говорю тебе, что нашел великолепное укрытие.
- Мы тебя слушаем, - сказал Буттафуоко.
- Несколько дней назад я приобрел новую бочку, да такую обширную, что мы все сможем там поместиться. Я хотел использовать ее под мецкаль. Теперь я возьму нашего приятеля Пфиффера и затолкаю его в пустую бочку, так он, по крайней мере, не захлебнется хересом.
- Да ты находчив со своими бочками! - восхитился Мендоса.
- А разве я не стал трактирщиком?
- А если стражники вернутся и наш приятель Пфиффер, как ты его называешь, примется кричать внутри пустой бочки и предаст тебя?
- Никогда!..
- Это почему же?
- Да потому, что если он проснется, я вместо подслащенной воды волью ему в горло целую бутылку агуардьенте; он снова запьянеет.
- Да ты после женитьбы стал кровожаднее каймана, - сказал Мендоса.
- Ну уж нет, сеньор мой, - запротестовала прекрасная кастильянка, - он стал после женитьбы смиреннее ангела, мой Пепито.
- Оставим в покое Пепито, речь совсем не о нем. Давайте лучше займемся Пфиффером. Вам нравится моя идея?
- Если уж нет ничего лучшего, затолкаем его на время в бочку, - высказался Буттафуоко. - Он там пробудет как можно меньше, потому что мы наняли шлюпку и отправимся искать Равено де Люсана.
- Надо не перепоить его, этого бедного дьявола, - сказал Мендоса. - Мы не хотим его смерти.
- За кого ты меня принимаешь? - возразил гасконец. - За последнего из трактирщиков, которые только существуют в обеих Америках? Я дам ему выпить самой лучшей агуардьенте, которая обходится мне в четыре пиастра за бутылку.
- Давайте покончим с этим и пойдем, - сказал Буттафуоко. - Сеньорита Инес ди Вентимилья будет беспокоиться. Она наверняка еще не ложилась.
- Как!.. Она вас примет ночью? - удился дон Баррехо.
- Мы не можем видеться днем. Предосторожности никогда не повредят, когда мы играем партию с Монтелимаром.
Они взяли лампы и спустились в погреб, быстро добравшись до конца двух рядов бочек. Там находился огромный чан, похожий на маленькую башню, из-под малаги; в нем без труда могло уместиться четыре человека.
- Как видите, бочка и в самом деле новая, - сказал дон Баррехо. - Пфифферу не грозит опасность задохнуться.
Он взял молоток и сбил верхние обручи, чтобы сбить клепки и поднять крышку. Мендоса и Буттафуоко помогали ему как могли, хотя и были неопытными в этом ремесле, тогда как гасконец уже познал его основы, и даже, может быть, лучше бочара.
- Гнездо готово и может принять дрозденка, - сказал дон Баррехо через несколько минут. - Разыщите Пфиффера, пока я снимаю крышку.
Несчастный фламандец блаженно храпел под бочками, словно в своей постели.
Буттафуоко и Мендоса взяли это неподвижное тело и передали его гасконцу, который опустил фламандца в чан, даже не посмотрев на дно монументального резервуара; после этого он быстро поставил на место крышку, но не стал как следует подгонять ее, так что воздух мог свободно циркулировать туда и обратно.
- Я не боюсь, что кто-нибудь его найдет, - сказал дон Баррехо, справившись с этой работой.