– Посмотрите, с какой радостью она бежит навстречу,– сказала тётя Ника. – Вчера вечером, когда вы отделились от группы, у нее было совсем другое настроение. Нас увезли на пароходе в какую-то дыру и показывали бесплатный концерт казахского ансамбля. Дикие пляски, как и все советское искусство, раздражали Альвину и меня. С середины представления мы ушли из освещенного зала в темень и кое-как добрались до бара гостиницы, где не нашли ничего интересного. Всюду был смрад от табачного дыма. Продолжительное время мы уныло стояли с бокалами в углу бара и с отвращением пили дешёвое красное вино, напоминающее теплую кровь. Лишь к концу вечера счастье улыбнулось нам, когда появился ухажер, поднявший нам настроение и скрасивший существование. Альвина ожила. Полилось шампанское. Мальчик старался выглядеть щедрым и увез нас в ночной клуб.
Михаил взглянул на ухажера Альвины, не понимая, чем ее мог прельстить новый друг. В группе имелись мужчины интересней, но дело видимо было не в красоте и стати, а в финансовых возможностях. Он вспомнил вопрос Альвины на собеседовании, прозвучавший весьма странно.
– Будут ли в Болгарии иностранцы?– спросила она.
– Все болгары для нас иностранцы – прозвучал компетентный ответ.
По скривившимся губам молодой женщины проскользнуло разочарование. Стало ясно, что ответ не удовлетворил ее. Однако уточняющего вопроса не последовало. Альвину интересовали не какие-то иностранцы, а иностранцы с твердой валютой. Михаил много слышал о профессии, в которой девицы получают удовольствие за деньги, но сидеть с их представительницами за одним столом ему еще не доводилось.
– Что изучает Альвина?– спросил Михаил.
– Иностранные языки.
– В каком институте она учится?
Ника рассмеялась
– Она такая же студентка, как я её тётя. Перед поездкой в Болгарию мы договорились о том, что она представляет меня тетей. Чтобы избежать излишних вопросов о разнице в возрасте двух женщин, державшихся постоянно вместе, мы представляемся родственниками.
– Вас, как и ее, интересуют мужчины?– спросил Михаил.
– Разумеется. Расставшись с мужем, я осталась одна и, естественно, находилась в поиске мужской половины, проще сказать мужиков. Учитывая возраст, Альвина имеет передо мной преимущества. Я же, имея богатый опыт, наставляю ее.
– Вы ее осуждаете?
– Осуждаю?.. Поддерживаю, прежде всего в том, что она общается исключительно с иностранцами.
– А чем занимаетесь вы?-спросил Михаил.
– Чем я только не занимаюсь… Много лет стояла за стойкой, барменшей… Хлопотная работа требовала затраты многих сил и пришлось снизить обороты. С годами мой дом превратился в склад, в котором я сижу и принимаю посетителей. Формально, я не отношусь к тунеядцам и за меня на предприятии работает моя трудовая книжка. На самом деле я тружусь, как пчелка, в поте лица и жужжу над лежащими в доме товарами, прежде чем развести их по точкам.
За стойкой бара ресторана Ника заметила знакомую..
– Пришла барменша, с которой мы договорились встретиться – пояснила Ника.
Она прервала разговор и, с грохотом отодвинув стул, поднялась. Её необъятное тело, будто надутое насосом, топорщащееся во все стороны, зашевелилось и пришло в движение. Навстречу ей шла моложавая женщина в белом переднике, с белым кокошником на голове. Официантка отвела Нику в укромное место, в угол, и стала, размахивая руками, что-то объяснять. Выслушав все за и против, не менее агрессивно, выступила и Ника. Придя к консенсусу, товарки, успокоившись, довели до логического конца обоюдовыгодную сделку. Оставшись одни, Петровы решили воспользоваться предложением директора остаться на вечер в ресторане, в котором ужинали. Чтобы немного освежиться и привести себя в порядок, Катерина в сопровождении мужа отправилась в туалетную комнату. Возвратившись назад, Михаил застал сидящую за столом Нику, довольную результатами переговоров.
– У меня заберут разом товар, привезенный из Риги, что очень удобно,– сообщила она.– Теперь появляется проблема: как под проценты сбыть кому-то из туристической группы вырученные доллары, чтобы не светиться на границе и возвратить их дрма. Иначе не оберешься хлопот.
Михаил провез в Болгарию две бутылки водки, которые тут же реализовал. Взятые с собой, по разрешению властей, тридцать рублей улетели в первый же вечер. Японские часы, его гордость, по дешевке были проданы уличному торговцу. На следующий день Михаил увидел их среди прочих товаров на мостовой в ногах болгарина. Стоимость продаваемых часов взлетела вдвое, что было не удивительно. У Михаила возникло желания ежедневно прогуливаясь по главной улице, именуемой местным Бродвеем, и понаблюдать, когда они уйдут с молотка. Валюта, взятая у Ники, не помешала бы ему достойно провести время на Золотых песках.
– Одолжите мне 200-300 долларов,– предложил он свои услуги Нике,– я возвращу их с процентами после пересечения границы.
– Ты не вызываешь доверия,– отрезала Ника.– С тобой много хлопот.Вот, например, Катерина, может получить любую сумму.
– Почему она может, а я не могу?
– Она баловень судьбы, а ты не стоишь её.
– ?
Ответа, на не заданный вопрос, не последовало. Довольно спорно выглядел вопрос: стоит ли он Катерины и чего он вообще стоит? Ему достаточно было того, что он не чаял в жене души. Михаил вспомнил их первую встречу. По туристической путевке он с другом прибыл в Киев, в начальный пункт туристического путешествия по Днепру. Находясь навеселе, друзья, въехав в гостиницу, за тускло освещаемым столом заполняли анкеты. Мимо них к портье прошла Катерина, взяла ключ и направилась в свой номер. Друг Михаила оторопел.
– Прошу повторить,– бессвязно произнес он, имея желание вновь увидеть, проходящую мимо Катерину, в то время, как Михаил мысленно встал и пошел за ней.
Он до сих пор продолжал идти вслед за ней.
– Что он может дать ей? – удивлялся он. – Только себя. Он готов просидеть всю жизнь над книгами, разрабатывая новые технологии и схемы, при этом постоянное хождение Катерины перед ним или молчаливое занятие в комнате – приветствовалось.
Во время первых дней знакомства, на отдыхе, Катерина послала телеграмму своей лучшей подруге, проживающей в Риге. Немного позже, при близости, Михаил попросил рассказать о содержании краткой телеграммы, посланной с Украины.
– Я писала,– ответила Катерина,– что встретила свою судьбу.
Так Михаил стал судьбой женщины, сделавшей серьезное заявление.
– А на что ты согласен ради меня?– спросила Катерина.
– На все,– ответил Михаил.
Он готов был отдать себя ей безраздельно.
Рассуждения о прошедших днях не оставили Михаила равнодушными к беседе за столом и не оборвали связи разговора, с сидящей напротив Никой.
– Не понял,– сказал Михаил,– что вы имеете в виду, говоря, что я не стою ее?
– И не поймёшь никогда,– ответила Ника.– С внешностью восточной красавицы Катерина имеет власть над мужчинами. Они могут дать ей то, что в не состоянии дать ты. Как бы не старался,– добавили она после секундной заминки.
Взаимоотношения супругов мало интересовали ростовщицу. Куда больший интерес представляли деньги. О них и заговорил Михаил.
– Мы с ней одно целое, – сказал он,– и не имеет значения, кто из нас выступит заемщиком. Я возвращу любую сумму, которую займет она.
– В случае неуплаты твоего долга появятся ненужные хлопоты по возврату денег,– пояснила Ника.– С Катериной другое дело. Мне знакомы ее болевые точки и имеются рычаги, как получить свое с процентами. Я найду способ, как возвратить деньги, если будет просрочен платеж.
– Что вы сделаете в случае задержки?
– Схема накатана. Для начала ей позвонят и вежливо напомнят о долге, который попросят погасить. Если она начнет упорствовать, к ней придут домой или пригласят на переговоры. Есть и другой вариант: как бы невзначай, я приглашу ее в гости для серьезного разговора.
– Я непременно приду с ней.
– Хорошо, что предупредил о своем намерении. Мало ли что можно ожидать от тебя. Чтобы исключить эксцессы, я подстрахуюсь и приглашу на посиделки двух парней, которые, не участвуя в разговоре, будут сидеть в другой комнате и пить кофе с коньяком, который рекой льется в моей квартире. Выпивка в серьезных разговорах – норма жизни. В случае буянства, они придут на помощь и утихомирят твои порывы, а если мы договоримся, то они мирно присоединятся к нам и выпьют чай с бубликами. Вы увидите, что мои ребята интеллигентные люди. Жесткими они становятся только во время изъятия денег. Это их работа, а работу следует выполнять четко и квалифицированно. Если мы не договоримся, разговор будет коротким. Поскольку Катерина писала расписку, ее отвезут в лес, посадят на муравьиную кучу и начнут вести задушевный разговор. Для острастки надрежут губу или отрежут ухо и бросят кусок тела на съедение муравьям. Дальнейшая беседа, как показывает опыт, протекает гладко.
– Стоит ли издеваться над людьми ради паршивых денег?
– Стоит. Еще как стоит. Чтобы было неповадно другим, надо учить людей,– сказала Ника,– а если деньги такие паршивые, то отдай их мне.
Рассуждения Ники вызывали отторжение и наводили тоску. Слышать нравоучения не хватало сил. Общаться с ней и тем более появляться в ее квартире Михаил не собирался.
– Я не желаю пить чай с бубликами в вашей квартире,– подытожил он.
– Ты не захочешь, а Катерина воспитанная, она придет, выпьет чашку чая и в конце задушевного разговора выслушает душераздирающие истории.
Михаил не пожелал оставлять Катю с ростовщицей и бандитами наедине.
– Тогда я тоже останусь,– сказал он.
– Как хочешь. Один из парней любит рассказывать, как он требовал возврат денег в сумме пять тысяч долларов у клиента, сидящего голым в лесу на муравьиной куче. Спрашивая долг, он не назвал суммы и в результате получил больше, чем ожидал. И все потому, что допрашиваемый чувствовал за собой больший должок. Я люблю рассказать, как хожу на базу за контрабандными сигаретами, подлежащими уничтожению, и как передо мной расступаются конвоиры, а я, удовлетворенная их поведением, забираю товар. Свободный проход к коробкам мне организует главный таможенник, мой кавалер.
– Он многим рискует.
– Подумаешь… Мужчина есть мужчина. Кабели одним миром мазаны. Не расстреляют же его. Ну, отстранят от должности или отправят на пенсию. Всегда появится кто-то другой. Я достаточно богатая женщина и подумываю над тем, чтобы содержать молодого шофера и не таскать самой коробки. Как модно сейчас говорить, я представляю работу и создаю рабочие места. Общество должно быть мне благодарно. Пусть мальчик развозит товар по точкам в парикмахерские и рестораны. В свободное от работы время, он может свозить меня на нудистский пляж или в престижное заведение. В скором времени я намереваюсь переехать в Германию, которая надругалась над моей нацией. Пусть искупит вину за совершенные злодеяния. Говорят, что в Германии можно жить безбедно на пособие.
Михаил слышал о массовом переселении евреев из Латвии в Германию и не плохом их обеспечении на новом месте.
– Если не будете работать, то можете получать пособие, которое достаточно для пропитания и житья,– сказал он.
– Я не собираюсь работать.
– В Германии почетен труд и там не уважают бездельников. Немцы любят порядочных и трудолюбивых граждан.
– Мужская половина немцев любит молодых женщин,– сказала Ника. Ее высказывание
прозвучало как возражение. – Я не исключаю появления в моих апартаментах гостей. Надеюсь первой увидеть племянницу Альвину,которая будет счастлива,что в Германии живут одни иностранцы. Пусть сидит с достойным господином в моей квартире и воркует. Да я и сама готова пройти вечером перед гостиницей интуриста в белоснежных одеждах. С оставляемой квартирой в Риге я не вижу хлопот. В одну из комнат сгружу вещи, а две оставшиеся, сдам постояльцам и стану два раза в год приезжать за выручкой.
Михаилу вспомнилась французская кинокомедия, в которой, в начале второй мировой войны, молодые француженки, во время прогулки, попали под бомбежку. Улица разрывалась от снарядов, сбрасываемых пикирующими "мессершмитами". Кто-то, объятый ужасом, непроизвольно закричал:– Ложись! Тут же последовала команда властной наставницы, давшая указание ложиться только за деньги. Кинофильм искрился юмором, а Ника, в противоположность юмору кинокартины, воспринимала жизненные ситуации всерьез. Интересно, видела ли она этот фильм? Если бы она снималась в кино, то, будучи бандершей, закричала бы, что ложиться следует только за деньги с твердой валютой.
Беседа с Никой для Михаила превращалась в испытание. Он не хотел ее видеть и слышать, и перестал реагировать на речевой поток. Вскоре слова женщины иссякли.
На горизонте появилась Катерина в бежевой облегающей кремовой юбке, такого же цвета кофточке и с тонированным платочком, повязанным на шее. Михаил представил её в длинным роскошном бежевом платье, греческого стиля, с оголенными плечами, идущей с драгоценностями к старьевщику. Она и в прежней жизни, определил он, легко расставалась с нажитым. Ему захотелось уберечь её от получения денег, кажущихся легкими. Продефилировав между столиками, Катерина опустилась на стул. Ника, дождавшись ее прихода, удалилась. Михаил попытался предупредить любимую о надвигающейся опасности, и попросил не брать денег взаймы у ростовщицы.
– Ника с местной официанткой,– сказал он, стараясь выглядеть небрежным,– сделала гешефт и у неё появилась валюта, которую необходимо сбыть, чтобы возвращаясь домой, без осложнений пересечь границу. Если она будет предлагать в долг доллары, не бери их.
– Я уже взяла в долг необходимую сумму с 10 процентной надбавкой в месяц, необходимую для подарков родственникам и друзьям. Сумма небольшая и я сумею возвратить долг первый же месяц после возвращения в Ригу.
– Больше денег у неё не бери. Лучше потерпеть неудобства, чем попасть в зависимость к особе, занимающейся ростовщичеством.
ОСТРОВ РОБИНЗОНА
В программе организаторов развлечений числилось мероприятие, касающееся посещения приезжей группой острова Робинзона, добраться до которого можно было исключительно морским транспортом. После завтрака, прогулочный катер, рассчитанный на 20 человек, стоял на пристани и ждал отдыхающих.
Михаил, отправившийся в гостиницу за забытыми плавками, при возвращении спешил к пристани. Шагая по пляжу, он увидел обнаженную Нику c распущенными рыжими волосами, которая развернулась и пошла в его сторону. Она. как судно с выставленными грудями, напоминавшими орудия, приготовилось к бою. Михаил дал крен, чтобы не столкнуться с препятствием, и ушел в сторону до того, как Ника увидела его.
Катерина встретила мужа у трапа и, повертевшись перед ним в знакомом белом платье, выглаженным накануне, спросила:
– Я тебе нравлюсь?
– Нравишься, как всегда,– ответил он.– Я без ума от тебя!
Еще бы она не нравилась! Взяв за руку, он шагнул с ней на судно. По сигналу капитана были отданы швартовы.
Началось приключение. Скорость не превышала пять узлов. Держась за борт, отъезжающие прощались с берегом. Их было не много. Всего одиннадцать человек из группы, численность которой была близкой к двадцати. Альвина и Ника остались загорать на пляже. Для них поездка кроме лишних хлопот ничего не сулила, поскольку на диком острове отсутствовали иностранцы. Присутствующие не заметили их отсутствия. Без них было даже лучше. На катере стало больше свободных мест. Свежий морской воздух обдувал тела Робинзонов, навивая несбыточные грезы о морских путешествиях. В чистой воде моря на глубине просматривались большие белые медузы со зловещими синими вкраплениями в середине тела, напоминающие белую шапочку с болтающимися щупальцами. Все одноклеточные гиганты двигались в одном направлении по своим законам. Насмотревшись на воду, путешественники расползались по палубе. Катерина, облокотившись на мужа, села рядом, беспечно наблюдая, что творится за бортом. Её волосы коснулись головы Михаила. Он нагнулся, вдохнул воздух и понюхал волосы
– Чем пахнут?– спросила она.
– Лесом,– определил Михаил.– Твои волосы пахнут знойным лесом.
Катерина прижалась к нему.
– Ты знаешь, как меня называли в детстве?– спросила она.
– Знаю,– ответил Михаил.
– Как?
Она повернулась к нему и заглянула в глаза.
Михаил стал лихорадочно думать, представив худенькую девочку, подающую большие надежды. Ее звали Катериной, Катей, а могли обозвать Катькой, что несовместимо с ее обликом. Сверстники должны были уважать молодую особу. Вряд ли кто осмелился назвать ее Катькой, позволив непростительную вольность или фамильярность. Оставалось заострить внимание на прозвище котик. Котик с хитренькими глазками и большими тяжёлыми лапами, которые могут сильно стукнуть. Скорее она походила на большую кошку, на подрастающего тигра, только черного. В ней видели пантеру, черную пантеру, которую в мультфильме "Маугли" звали Багирой.
Михаил удивился скорости мысли. Прошли доли секунды, а мысли проделали большой путь. Утверждают, что вначале было слово. На самом деле не слово, а мысль. Слово, сказанное без смысла, похоже на бессмыслицу. И если первым было слово, то оно появилось от божьей мысли.
– Тебя называли Багирой,– сказал Михаил.
– Правильно. Багира – одно из моих детских имен. Как приятно, когда кто-то может предугадывать имена и события.
Катерина, удобнее устроилась на баке и доверчиво положила голову на грудь мужа. Морской пейзаж не надоедал. Но из-за жары даже не хотелось разговаривать. Хорошо было бы, как в старинные времена, идти под парусом, не слыша шума мотора. Тогда бы лучше, наверное, ощущалось величие моря. Впрочем, плыть на катере, тоже было не плохо. Насмотревшись на красоты на берегу, Михаил закрыл глаза и погрузился в приятную дрёму.
Вскоре капитан катера дал гудок, возвещающий о скором причале. Матрос поднял с палубы канаты и приготовился выбросить их на берег. Группу прибывших, высыпавших на остров Робинзона, приветливо встретил пожилой мужчина, одетый в черные брюки шестидесятых годов, ссуженные снизу в трубочку, видимо, это были брюки, вытащенные из сундука. На нем была белая расшитая рубашка и красная куртка. Держа в руках аккордеон, он повел приезжих к простенькой эстраде, состоявшей из деревянного настила и нескольких, стоящих полукругом, скамеек. Пригласив слушателей сесть, аккордеонист подобрал мелодию и запел приятным баритоном на болгарском языке. Во время пения к эстраде подошли еще две группы с двух пришвартовавшихся прогулочных катеров. Голос певца покорил публику, которая громкими аплодисментами встретила завершение выступления. Музыкант раскланялся, сел на стул и начал неспешно рассказывать свою историю:
– Сорок лет проработал руководящим работником на железной дороге и считал, что жизнь удалась. Лишь выйдя на пенсию, понял, что такое призвание и как прекрасно распевать песни и слышать аплодисменты. Мне нравится выступать. Я с удовольствием спою с кем-нибудь из вас на два голоса или послушаю, как поете вы. Каждый может показать свой талант. Не стесняйтесь! Прелесть острова Робинзона состоит в том, что на нашем необитаемом острове можно, вслушиваясь в свой голос, петь и представлять себе то, что хотелось бы услышать. Роль Пятницы у меня выполняет внук, прибывший на летние каникулы, который покажет вам забавные игры. Скоро он появится.