– Я вышел из автомобильного магазина,– рассказывал он, – и поспешил к стоящему у входа турникету, по обеим сторон которого находились лужи. Не идти же по ним. Навстречу шла молодая девица в расстегнутой на груди кофточке. Боковым зрением увидел вышедшего за мной парня, остановившегося у двери и стукнувшего себя в грудь, на высоте внутреннего кармана. Его действия, действовавшего в паре, легко просчитывались. Посмеявшись над ним, я пошел к турникету. В узком проходе девушка на ходу не двусмысленно прижалась ко мне. Я разомлел, пропуская ее. Девица и парень действовали, как одна команда, но я об этом вспомнил, почуяв что-то не ладное, позже. Придя в офис, расположенный в пятидесяти метрах от магазина, я несколько раз постучал по груди и ощутил, как кулак проваливался в сукно, не встречая сопротивления во внутреннем кармане, там, где должен лежать портмоне. Расстегнув пиджак, я обнаружил, что внутренний карман пуст. Нежданное происшествие выходило за рамки правил, установленных с бандитами. Выходя из магазина, я вовремя заметил на ступеньках наводчика, указывающего направление требуемой атаки, посмеялся над ним, но никак не предполагал, что стану объектом нападения. Между мной, руководителем центра по продаже автомобилей и запчастей, и промышляющей на данной территории незаконной группировкой, на зыбкой основе, ничем не подкрепленной, были установлены четкие взаимоотношения:я сквозь пальцы смотрю на все, что они вытворяют, а они – не вторгаются в мою деятельность. С мелкими воришками я не общаюсь. С боссами встречаюсь на территории рынка, постоянно, и вежливо раскланиваюсь. Иногда вместе мы выпиваем и ведем душещипательные беседы. Мне приходится жить и смотреть со стороны на происходящее, не подталкивая правоохранительные органы и не раздражая криминогенные элементы, копошащиеся вокруг. Место, где торгуют машинами и сопутствующими товарами, само по себе криминогенное и вряд ли что изменится, если покину его. Столкнувшись с недоразумением, я, не раздумывая, побежал выяснять отношения. Нарушение установленного статуса означало объявление войны. Я высказал свои претензии. В ответ ворюги, открещиваясь от содеянного, объяснили, что произошла простая накладка. Противоправное деяние, по всей видимости, совершила неизвестная группа, скорее всего залетная, которую не найдешь, сколько не ищи. Прибыв на место преступления, они обнаружили в луже пустое портмоне. Рядом, на траве, валялись водительские права и паспорт.
– Вот видишь, объявили они радостную новость,– мы нашли документы и не виноваты в содеяном.
Посопев, пришлось согласиться. Инцидент был исчерпан. А жаль! В портмоне лежала коллекция, собранных купюр иностранных государств и карманные деньги, с которыми пришлось расстаться. Потеря валюты раздражала. Присутствие же подброшенных документов, скрашивало обиду.
Артем забавлялся, рассказывая об армии преступников, расквартировавшихся вокруг торгового центра. Он подтрунивал над полицией, не желающей связываться с незаконной группировкой, и бандитами, оккупировавшими торговый центр и орудовавшими в нем, приходя на его территорию ежедневно, как на постоянную работу.
С завидным постоянством, говорил он, перед моим носом крутятся одни и те же лица. Сколько бы не было обманутых, находятся все новые и новые жертвы, готовые раскошелиться. Иной раз смотришь, как бабуся, подозревая, что обманывают, не выдерживает и в азарте отдает наперсникам свои кровные, а потом, плача, просит вернуть деньги, нажитые честным трудом. Слезы не помогают. В ответ слышатся издевательства, а то и угрозы. В другом месте трудятся котлетки. Многим, витающим в облаках, невдомек, что появилась армия котлетников. Представь, что вас обгоняет толпа, направляющаяся в магазин. До входной двери осталось полшага, но что-то шлепнулось на землю, лежит и удерживает порыв взяться за входную ручку. Вас обогнала толпа. Люди ушли, а под ногами, в пыли, валяется, кем-то оброненный, толстый кошелек. Вдруг, откуда не возьмись, появляется молодой джентльмен и, опережая вас, поднимает кошелек. Заглядывая в глаза, участливо спрашивает:
– Не ваш ли это кошелек?
Вы, в не решительности, отрицательно качаете головой, в то время как "котлетник", продолжая развивать тему, раскрывает кошелек и показывает кучу денег, которыми не грех поживиться.
– Нужно отыскать в магазине хозяина кошелька,– нерешительно советуете вы, на что следует недоуменный то ли вопрос, то ли ответ:
– А какой смысл?! Давай лучше зайдем за ближайший угол и разделим то, что нашли.
Халявные деньги приковывают вас и вы идете вслед удаляющемуся участнику преступления в поисках неприметного места.
Кошелек подбрасывается не обязательно у входа в магазин. Он нежданно обнаруживается внутри магазина у стойки с товарами, перед кассой, в баре и так далее. Впечатлительные люди забывают, зачем они пришли. При падении кошелек, набитый деньгами, издает звук, близкий к тому, какой слышится при падении котлеты на сковороду. Отсюда и возникло понятие специальности "котлетник". Идущий за "котлетником" ничего не подозревающий клиент, жаждущий обогатиться, обречен. И не важно, дотронулся он до денег, которые вытаскиваются из кошелька, или не успел. К двоим, укрывшимся от людских глаз, подходит третий и решительно заявляет, что он является настоящим владельцем злосчастного портмоне и требует возврата денег. У "котлетника" вдруг неожиданно просыпается совесть. Он рад, что нашелся настоящий хозяин бумажника, и с радостью передает своему соучастнику злосчастный кошелек, сообщая, что в нем находится оставшаяся половина денег. Вторая же часть, как вы понимаете, продолжает все еще находиться в руках второго, ничего не подозревающего и, вконец обомлевшего, соучастника преступления. Хозяин демонстративно вырывает из рук "котлетника" утерянный бумажник, пересчитывает деньги и заявляет, что, действительно, в кошельке осталась половина суммы, а вторую, недостающую часть, хотелось бы получить немедленно. Толпа, недавно спешившая в магазин, появляется на горизонте в полном составе и, ратуя за справедливость, шумно сочувствует потерпевшему, требуя вернуть недостающую сумму. Как правило, жертва лишается всех денег, находящихся у него. Его с пристрастием допрашивают, полностью выворачивают карманы и, если требуется, "отметелят" вдобавок так, что мало не покажется. К "котлетникам" попадают на крючок люди из-за своей жадности, желающие поживиться легкой добычей.
Наш торговый центр стоит в поле, где мирно пасутся барашки и где стадо баранов, потихоньку пощипывают, шныряющие вокруг волки, которым хочется кушать. Внешне вокруг царит мир, спокойствие и благодать. Не хватает только человека, который ходил бы по базару и напевал: "в Багдаде все спокойно". Никто не собирается нарушать узаконенные правила. Если человек продает личную машину, его никто не тронет, а если привез трейлер с десяток автомобилей на продажу, то должен делиться. При возникновении недоразумений, перевозчику вежливо напомнят, что его в дороге в течение всего никто не трогал, охранял, благодаря чему он благополучно добрался до конечного места и теперь пора, по справедливости, отдать долг.
Иногда все же создаются щекотливые ситуации, из которых трудно выбраться. В прошедшую пятницу случилось нечто непредвиденное и пришлось иметь нелицеприятную беседу с продавщицей галантерейного отдела Клавой, которая в слезах ворвалась в мой кабинет с криком: – Как можно дальше так работать? – высказавшись. Она бессильно рухнула в кресло, стоящее у стола.
Я участливо спросил: – В чем дело?
Продавщица объяснила, что на ее глазах произошло нелицеприятное действо. Сквозь всхлипывания и причитания удалось восстановить историю.
Элегантная дама вошла в магазин и попросила показать, имеющуюся в наличии, губную помаду. Наличие широкого ассортимента обрадовало покупательницу, которая, находясь в хорошем расположении духа, потребовала выставить на прилавок почти все образцы, имеющиеся в магазине, после чего со знанием дела не торопливо и обстоятельно стала рассматривать товар, высказывая вслух свое мнение о цвете помады и фирмах производителей. Висящую на плече большую клеенчатую сумку с изображением кораблей различных стран и их флагами на фоне морских видов,, она небрежно сдвинула за спину и почти разлеглась на прилавке, опираясь на него для удобства локтями. В этот момент к ней сзади незаметно подошел какой-то молодой человек, который, придерживая одной рукой сумку, дабы исключить не нужные вибрации, разрезал ее боковину, спокойно просунул руку в образовавшуюся прорезь и вытащил лежавшую внутри миниатюрную дамскую сумочку. Продавщица, как заколдованная, стояла и смотрела на действия вора, не в силах вымолвить ни слова. Карманник, довольный собой, беззвучно усмехнулся, повертел в руках добычу, развернулся и неслышными кошачьими движениями, ускоряя шаг, ретировался. Вздох облегчения вырвался у продавщицы, когда вор покинул помещение. Ни о чем не подозревавшая женщина выбрала подходящую помаду и собралась расплатиться. Вы бы видели ее побледневшее лицо, когда она расстегнула молнию и обнаружила пустую сумку. Она не стала голосить, привлекая сочувствующих граждан, чего больше всего боялась продавщица, а стала лишь беспомощно объяснять присутствующим , что у неё не осталось даже мелочи на обратный проезд.
Одна из покупательниц поинтересовалась:
– А что у вас украли?
Потерпевшая, как в забытьи, подробно рассказала. В маленькой сумочке было немного денег в местной валюте, двести долларов, золотая цепочка с брелоком в виде двух рыбок, плывущих в разные стороны, пудреница с зеркалом и помада.
Прочих женских принадлежности ей тоже было жаль, так как все это были ее любимые безделушки, купленные в разные годы. Её наивный вопрос: не видел ли кто того, кто порезал сумку?-вызвал саркастическую улыбку. В таких случаях, как поется в песне, никто ничего не видел, ничего не слышал, и ничего никому не скажет…
Следующий лихорадочный вопрос потерпевшей привел Клаву в состояние шока:
– Знает ли продавщица человека, порезавшего сумку?
Сдерживая вырывающуюся наружу грубость, продавщица, стоявшая за прилавком, жестко, стремясь поскорее завершить инцидент, выдавила из себя короткую фразу:
– Никого я не знаю!
Потерпевшая стала пространно объяснять, что этого не может быть, так как она видела, как продавщица мирно беседовала как раз с тем молодым человеком, который поспешно выбежал из помещения, в то время, как новые посетители в магазин более не заходили. Клава в категоричной форме еще раз опровергла наглое утверждение потерпевшей и попросила ее впредь быть более внимательной. Тогда элегантная дама сказала, что обратится в полицию и сообщит о случившемся. Встревоженная продавщица попыталась убедить ее не делать подобных заявлений по причине бесполезности, объяснив, что возбуждение дела отобъет охоту у посетителей посещать и так пользующийся недоброй славой магазин, а на нее навлечет, вынужденную давать показания, ответную реакцию и придется рассказывать о ходящих поблизости дружков, в чем нет резона. Обескураженная женщина заявила, что продавщица с ворами работает заодно. Шатаясь из стороны в сторону, она направилась к входной двери. Вслед за ней Клава, у которой намечался сбой головного компьютера, поспешила закрыть двери и, круша все на своем пути, выбежала из магазина. Заплаканная, она ворвалась в кабинет директора.
– Что мне делать? Как можно дальше так работать?– запричитала она.
От директора требовался вразумительный совет, что делать и как вести себя в трудной ситуации. Должность обязывала дать указание.
Артем выпрямился, изображая из себя генерала. Выпятил нижнюю губу, представляя себя сидящим не в кресле, а на боевом коне, поднял руку, сжал в кулаке воображаемую саблю и внезапно обмяк. Рука вяло упала на колено, напряжение мышц лица опало. Хватая воздух, он растерянно пожимал плечами, мучительно раздумывая над тем, что предложить в конкретной ситуации.
– Люди должны отдавать отчет своим действиям и принимать решения,– сказал, наконец, Артем. – Останови руку вора, если не хочешь видеть, как на твоих глазах совершается преступление. Ну, а если знаешь, что перед тобой вор, знаешь характер его ремесла и мирно с ним беседуешь, ты поощряешь его и он, непременно вновь появится, нутром чуя твою нехитрую позицию: моя хата с краю.
Взвесив все за и против, оставил продавщицу наедине с её вопросами.
– Что ты от меня хочешь?– спросил Артем и, не услышав ответа, пригрозил,– прекрати истерику, войди в мое положение и подумай о себе. Ты думаешь, что если нам известны шныряющие воры, то полиции их трудно вычислить. Ошибаешься! Ну, а если считаешь, что так больше работать нельзя, пиши заявление об уходе. Уйти проще, но кто подумает о твоей семье, если ты оставишь с таким трудом добытое место. На твое место завтра выстроится целая очередь. Желающие получить работу найдутся.
Несчастная продавщица, поджав хвост, поплелась в магазин продолжать выполнять свои обязанности, а Артем, остался сидеть в уютнoм директорском кресле.
– Вот так мы и работаем,– сказал Артем. – У продавщицы есть выбор. Она может стоять за прилавком, подбадривая себя тем, что трудится ради собственной семьи. Ей необходимо пережить трудное время, проще сказать выжить, а она может… Если ей покажется, что она поступает наперекор своей совести, пусть увольняется по собственному желанию. Я лично такого права не имею. Когда я понял, что пора уходить, то есть уносить ноги с поста директора центра по продаже автомобилей и серии магазинной, я попросил Генерального директора подыскать мне более спокойное место. Он, считавшийся моим другом, посватал меня на место директора вновь открывающегося Центра. Генеральный директор уговорил меня вступить в должность, пообещав долю в количестве десяти процентов от собственности. Я согласился. Генеральный директор издал приказ о моем назначении. Одновременно, без моего согласия, он подписал бумаги о продаже Центра Авторитету. Теперь я сижу под колпаком, связанный по рукам и ногам, не в силах пошевелиться. Нового хозяина, попавшегося в заварушке, осудили. Я еще не видел его. Месяц назад он мчался на джипе по городу. На одной из улиц его посмел обогнать ничем не примечательный с виду газик, в котором сидел "уважаемый человек". Как тут не выйти из себя?! Вдогонку последовал предупредительный выстрел из пистолета. Пуля пролетела выше крыши обидчика. Выжав газ, водитель догнал злополучный автомобиль и погрозил кулаком нагрубившему Авторитету, который, тоже не лыком шитый, ответил выстрелом. Завязалась перестрелка. Терпение у банды лопнуло. В последовавшем новом обгоне подельник главаря, сидевший рядом с хозяином, дал очередь из автомата Калашникова по шинам. Газик, от греха подальше, свернул в переулок, а победившая команда, улюлюкая от восторга, продолжила путь. На беду, на перекрестке, возмутителей порядка остановил полицейский. Взяв под козырек, он представился и спросил: кто стрелял, и имеется ли разрешение на ношение оружия? Ему показали разрешение на ношение именного оружия. Правом же стрельбы из автомата никто из присутствующих не обладал. Тогда открыли уголовное дело, обещавшее стать длинным, но что-либо существенное обвинитель предъявить не смог. За дело взялся опытный адвокат. На суде защита объявила, что автомат Калашникова и целый ящик патронов, как водится, случайно нашли на проезжей дороге, а обнаруженные отпечатки пальцев, якобы, ничего не значат… Ведь вещественные доказательства следовало поднять в машину, а иначе и быть не могло. До выяснения подробностей Авторитет сидит и ждет, когда его выпустят, а пока отдыхает на нарах и командует оттуда, как управлять его собственностью. Поведение молоденького полицейского отметили ценным подарком и, поблагодарив за службу и бдительность, направили в полицейскую Академию, чтобы впредь знал, кого следует останавливать на дорогах, а кого пропускать.
Прозвучавший звонок мобильного телефона, прервал рассказ. Услышав голос собеседника, Артем стал серьезным и шепотом сказал, что звонит Авторитет. Из трубки слышался гневный голос хозяина, вызвавшего подчиненного на ковер и пытающегося учить, как правильно вести хозяйство.
– Ты, я слышал, хочешь покинуть Центр?– раздался в трубке раздраженный грубый голос.– Советую повременить. Я сам собираюсь освободиться от Центра. В этом вопросе наши мысли совпадают. Через месяц-другой меня выпустят на свободу, я продам торговый центр, и мы выгодно разместим полученные деньги. За услуги получишь не десять, а пятнадцать процентов от выручки. А если попытаешься слинять до моего освобождения, пеняй на себя. Понял? Ну, вот и договорились.
Телефонный разговор закончился.
– Ты не крутишься в сфере денег и не знаком с подобным обхождением,– в сердцах сказал Артем Михаилу.– Занимайся своей наукой и не лезь в опасные и непонятные дела. Тебе же будет лучше.
Посидев еще немного, он подозвал официанта и заказал сто пятьдесят граммов "Смирновской".
– Ну, как тут не напиться?– выдавил он, улыбаясь.– Ведь собирался больше не пить, а придется. Внутри жжет и приходится гасить пламя спиртным.Я знаю, что стресс лучше всего снимается физическими упражнениями или водкой. Второй способ проще, но опасней. При употреблении напитков разыгрывается аппетит. Поневоле вступаешь в порочный круг, ведущий к лишнему весу.
Высказавшись на данную тему, Артем налег на еду.
У ВОРОТ СТАРОГО ГОРОДА
В конце обеда Артем захотел расплатиться и попросил счет. Официант, отрицательно помахав винной картой и меню, объявил о новшествах в заведении и указал на кассиршу, сидевшую за стеклянной перегородкой на выходе из ресторана. Нововведение оплаты , а не расчет с официантом, по мнению хозяина ресторана напоминало о европейских стандартах и должно было понравиться посетителям. Поставив на прилавок кассы кожаный кошелек, похожий на маленький сундучок, Артем внимательно просмотрел выписанный счет, свистнул сквозь зубы, видя, во сколько ему обошелся обед, но, не торгуясь, расплатился и вышел на улицу. Выйдя, он медленно побрел в сторону автомашины, оставленной им у въезда в Старый город. Михаил решил проводить приятеля и затем отправиться по своим делам.