* * *
Через час после того, как закончился разговор с рыбаком, офицеры 265-й флотилии соединения "К" были собраны у командира. Присутствовал также капитан СС Циммерман.
- Опыт удался, - так начал свое сообщение лейтенант Мерц. - Всё шло по плану, который разработал господин капитан. Старик считал, что его будут пытать. Он обрадовался, узнав об избавлении. Он ответил на все вопросы. Господа, - Мерц повысил голос, - то, что сообщил старик, совпадает с имеющимися у нас сведениями. Я не буду останавливаться на деталях. Они доложены командованию. Скажу только, что старик указал тот самый фарватер, который был предварительно проложен нами на основании всех имевшихся данных…
Мерц сделал паузу, поглядывая на слушателей, подогревая их нетерпение. И только когда командир флотилии недовольно повел плечами, продолжал:
- Это ещё далеко не всё. Нас интересовало, когда открываются проходы в заграждениях. Так вот. Рыболовецкие боты и шхуны идут в глубь залива обычно в полночь. Иногда часом раньше или позже. В поселок, где жил старик, раз в неделю является катер и забирает улов. С рыбой он возвращается в залив. Приблизительно в двадцать четыре часа тридцать минут он подходит к первому заграждению. Так что, если идти вслед за этим катером… Кстати, шум его винтов заглушит работу других двигателей, гидроакустики неспособны будут ничего уловить. Кроме того, господа, этот старик дал и другие ценные сведения. Очень ценные, - подчеркнул Мерц. - Он указал границы минных полей, выставленных русскими в прошлом году. Мы не знали об этих полях, и наш предполагаемый курс проходил через них. До прошлого года старик рыбачил в этом районе и своими глазами видел, как ставили мины…
- Старик мог соврать, - сказал один из офицеров.
- Не думаю, - ответил Мерц. - Я же вам говорю, что другие его показания почти совпали с теми, что имеются у нас.
- Он мог просто ошибиться, в конце концов.
Командир флотилии поднял руку. Все стихли.
- Конечно, господа, - медленно заговорил он. - Мы не можем полностью верить этому русскому, не можем ставить всю операцию в зависимость от его показаний. Но мы сделаем следующее. Одна группа пойдет прежним маршрутом вдоль края этого минного поля. Второй группе предстоит двигаться по новому маршруту, в обход опасного района. Это несколько увеличивает расстояние. Так что придется ещё раз пересмотреть наш план…
Совещание затянулось надолго. Офицеры наносили на свои карты заграждения и минные поля противника, получали указания о том, как вести последнюю подготовку к операции. Прощаясь, командир флотилии, сухой, сдержанный человек, пожал руку Мерцу и капитану Циммерману. Другие офицеры понимающе переглянулись - это рукопожатие означало многое. Можно было не сомневаться, что оба скоро получат награды: Мерц - за захват рыбака, а Циммерман за ту ловушку, в которую он заманил этого русского.
Лейтенант и капитан вышли из штаба вместе. На улице стояла темная ночь, лишь на северо-востоке светилась у горизонта полоска далекого сияния, похожая на зарево.
- Что вы намерены сделать со стариком? - спросил Мерц.
- Он выложил всё, что знает, - махнул рукой Циммерман. - Теперь этот выпотрошенный козел нам не нужен.
- Завтра вы покончите с ним?
- Нет, подержим до начала операции. Вдруг понадобится что-нибудь уточнить. Прикончить его никогда не поздно. Я сам займусь этим, когда вы уйдете в море. До свидания, - козырнул капитан, сворачивая на боковую тропинку.
Йоганн Мерц основательно утомился за сегодняшний день. Думал, что уснет сразу, едва доберется до своей кровати. Но сон не приходил, вероятно, потому, что Мерц нарушил привычный режим.
В комнате вместе с лейтенантом жил его напарник Зигфрид Штумме, тридцатилетний фельдфебель, призванный в начале войны из резерва. У него было смуглое лицо и черные вьющиеся волосы, что редко встречается среди немцев. Однако в родословной фельдфебеля насчитывалось двенадцать чисто арийских поколений.
Штумме - испытанный товарищ, который не растеряется и не подведет в трудную минуту. Мерц полностью доверял ему. Один только недостаток был у фельдфебеля - чрезмерная страсть к женщинам. Он готов волочиться за каждой девчонкой.
Лейтенант лежал с открытыми глазами, смотрел в темноту, вспоминая те дни, когда познакомился с фельдфебелем. В начале 1944 года Йоганн Мерц с группой военнослужащих, откомандированных из разных частей, прибыл в казарму на берегу Балтийского моря, неподалеку от Хейлигенхафена. Сюда направляли людей физически крепких, с незапятнанной репутацией. Здесь формировались отряды "морских дьяволов", в которые брали только добровольцев, готовых без всяких колебаний отдать жизнь за фюрера и Великую Германию.
Война складывалась неблагоприятно для немцев. Надо было добиться перелома в ходе событий. Фюрер обещал, что это скоро будет сделано с помощью нового оружия. Мерц гордился, что является одним из тех, кому доверено применить это оружие на фронте.
С ужасом думал лейтенант о том, что русские могут прийти в Германию. Это хуже смерти. Рухнут все идеалы, которыми он жил с самого детства. Немцы должны править миром - к этому он привык ещё на школьной скамье. За это он готов драться, не жалея себя. Он мечтал только об одном: умирая, совершить подвиг. Такой подвиг, чтобы о нём узнал сам фюрер, чтобы в классе, где учился Йоганн, повесили его портрет, чтобы люди говорили друг другу: "Надо брать пример с Мерца. Он был настоящим солдатом и погиб как солдат…"
С такими мыслями он приехал в Хейлигенхафен. Новички проходили тут строгую проверку. Учитывались и прошлая служба, и состояние здоровья, и положение родственников, и многое другое. После проверки некоторые были отправлены обратно в свои части. Лейтенант Мерц остался. Он был совершенно здоров и любил фюрера. Его родственники не вызывали подозрений. Отец и старший брат возглавляли фирму, поставлявшую армии фруктовые консервы. Йоганн - наследник. Ему было за что воевать.
Мерц подписал обязательство хранить тайну, порвать все связи с внешним миром, служить без увольнений и отпусков, отдать делу все физические и душевные силы. Добровольцы именовали такое обязательство "смертным приговором", и то, что все они подписали себе приговор, сблизило их между собой и отдалило от других людей. Между ними возникла дружба обреченных. Особенно чувствовалось это первое время, пока они не привыкли к новому положению. Среди добровольцев были и рядовые, и курсанты, и офицеры. Чтобы ничем не выделяться среди товарищей и быть всем на равной ноге, они сняли свои знаки различия.
"Морских дьяволов" учили презирать смерть. Их поднимали по ночам, гнали бегом и приказывали прыгать с обрыва. Они катились вниз, рискуя сломать шею. Но это ничего не значило по сравнению с другими видами закалки. Группа из восьми человек, надев каски, ложилась на землю, головами к центру круга диаметром в четыре метра. В круге, в специально вырытой ямке, устанавливалась ручная граната, из неё выдергивалась чека. Лежавшие вслух, хором считали секунды: одна, две, три… Граната рвалась с оглушающим треском, казалось, что лопаются барабанные перепонки. Был случай, когда один доброволец не выдержал напряжения, вскочил и побежал. Осколки изрешетили ему спину.
Чем только не занимались они в те месяцы, пока были в лагере! Инженерным делом, плаванием, джиу-джитсу… Они усвоили, как одним ударом сбить с ног человека, как пользоваться радио, взрывать морские и береговые объекты, зазубрили часто употребляемые фразы и ругательства на русском, английском и французском языках. Мерц, умевший говорить по-русски, сам проводил занятия.
Но больше всего они изучали водолазное дело, тренировались в кислородных масках.
Потом наступило наиболее трудное. По плану подготовки это именовалось "воспитанием личной инициативы". Будущим диверсантам давались самые неимоверные задания, чтобы проверить, на что они способны. Их посылали в форме, но без всяких документов в отдаленные города. Добираться надо было как сумеешь, только нужно вернуться к сроку и привезти с собой доказательство того, что побывал в назначенном месте. Один доброволец привез в качестве такого доказательства полицейскую печать из города Гамбурга. Печать в тот же день анонимно отослали обратно.
В случае провалов начальство быстро улаживало дело, но неудачник попадал в разряд "слабых".
Йоганну Мерцу и Зигфриду Штумме поручили в течение одной ночи раздобыть две солдатские каски. Это было тем более нелегко, что солдаты большей частью ходили в пилотках. Лейтенант и фельдфебель набросились ночью на вооруженный патруль возле маленькой железнодорожной станции. Солдаты - юнцы последнего призыва - сопротивлялись неумело. Но Йоганну всё же заехали в живот сапогом, а Штумме царапнули штыком плечо. В лагерь лейтенант и фельдфебель вернулись с трофеями…
Адмирал Гельмут Гейе с гордостью говорил о своих подчиненных: "Бога они боятся, но больше ничего на свете!" Да, Йоганн Мерц мог подтвердить это. Впереди - смерть. Пути назад не было. Их познакомили с такими тайнами, что отчисленный из соединения человек не мог остаться живым. Он попадал в руки гестапо.
…Воспоминания Йоганна прервал Зигфрид. Он заворочался на кровати, выругался и сел, протирая глаза.
- Ты что? - спросил Мерц.
- Дай мне сигарету. Черт возьми, не могу спать спокойно. Вот уже целый месяц я не видел ни одной женщины. И каждую ночь один и тот же сон. Красавица с распущенными волосами. Я тянусь к ней, хочу обнять, но она превращается в этот дурацкий матрац, набитый пробкой.
- Да, старик, у тебя трудное положение, - засмеялся Мерц. - У тебя только один выход - надо съездить в бордель.
- Верно, Ганс, я попрошусь. Люди же мы наконец! Мне всё опротивело тут на Севере: и эти скалы, и темнота, и снежная пустыня. Когда только кончится всё это?
- Скоро, Зигфрид. Может быть, гораздо скорее, чем ты думаешь.
- Я не думаю. Я ни о чём не хочу думать, - буркнул фельдфебель и снова лег, повернувшись лицом к стене.
НАША ОШИБКА
Адъютант разыскал меня в столовой. Подошел к моему столику, сел напротив и сказал негромко:
- Товарищ капитан третьего ранга, вас вызывает адмирал.
- Сейчас?
- Немедленно.
Я быстро выпил стакан компоту и поспешил в раздевалку.
Мне привелось уже несколько раз беседовать с адмиралом. Вызывал он меня для консультаций, для доклада о ходе дела. Обычно время назначалось заранее. А сегодня вызов был столь неожиданным, что я заволновался. "Вероятно, случилось что-то важное", - сказал я себе.
Адмирал пожал мне руку, предложил сесть и указал на открытую пачку "Казбека". Я знаю - так он встречал всех, независимо от звания. Бывали, конечно, исключения для особо провинившихся, но редко. "Вежлив, как наш адмирал", - говорили на флоте.
Выглядел он моложаво. Движения быстры, резки. Говорил кратко. Чуть скошенный назад лоб казался очень большим от залысин. На макушке волосы всегда топорщились хохолком. Он часто привычным, автоматическим движением приглаживал хохолок, но волосы не хотели лежать и сразу же поднимались. Я думал, что такой хохолок адмиралу просто необходим: иначе он будет выглядеть слишком суровым.
В кабинете ярко горела электрическая лампочка. На столе блестела начищенная снарядная гильза с карандашами и ручками. Она заменяла письменный прибор.
- Ну вот, - сказал адмирал, едва я сел. - Установлена база этих самых головорезов, как, бишь, они себя называют? "Дьяволы", что ли?
- "Морские дьяволы".
- Ну, они самые. Устроились возле Харстада. С комфортом устроились. Сегодня мы усилили авиаразведку в том районе. Отмечены подводные лодки несколько необычной формы. Перед боевой рубкой и позади неё расположены какие-то сооружения. На снимках разобрать трудно. Похоже - какие-то надстройки.
- А размеры лодок?
- Стандартные.
- Товарищ адмирал, могу предположить только одно. Подводные лодки специально оборудованы для доставки; малых штурмовых судов в район атаки.
- Да, я тоже так думаю. Ну, эти "дьяволы" здесь, лодки здесь, - адмирал чуть заметно усмехнулся. - Значит, нападения надо ждать в самое ближайшее время.
- Мы давно уже ждём.
- И правильно. Однако ближайшие несколько суток будут самыми опасными. Всё говорит за то, что фашисты не хотят больше медлить. Отмечена активность их авиации. Разведывательные самолеты летают, как только всходит луна, прощупывают побережье и залив… Да и обстановка сейчас такая: откладывать они не могут.
Адмирал резко повернулся в своем вращающемся корабельном кресле, отдернул полог, скрывавший карту на стене.
- Глядите сюда. Немецкий фронт трещит и ломается. У нас на Севере мы разгромили недавно девятнадцатый горноегерскии корпус и вышвырнули остатки в Норвегию. Фашисты, когда отступали, разрушили за собой мосты, дороги, почти все жилые постройки. Нашим войскам сейчас очень трудно. Неимоверно трудно. Пурга, мороз. Дороги разбиты и занесены. Обогреться негде. Даже кипяток согреть не на чем. Тылы и обозы отстали. Еле-еле успеваем снабжать передовые части патронами и сухой колбасой. Ну а немцы учитывают, конечно, всё это. Они заняли позиции в районе Люнгс-фьорда, загородили нам путь в Норвегию. Что им надо? Пока наши войска в трудном положении, фашисты надеются выиграть время, закрепиться на новом месте. Потом их трудно сковырнуть будет… Но немцы знают и другое: флот способен быстро перебросить в район боев подкрепления, обеспечить снабжение, высадить десанты.
- Значит, надо ослабить флот, - сказал я.
- Да, потопить несколько наших кораблей, по возможности крупных, посеять панику, сорвать перевозки. И конечно, моральный фактор… По-моему, такова их задача. И они вряд ли догадываются, что их замысел в общих чертах нам известен.
Адмирал задернул шторку, удобно устроился в кресле, вытянув ноги.
- Значит, задачу немцев мы знаем. Теперь давайте конкретно поговорим о средствах выполнения задачи. Тут уж ваше слово, товарищ капитан третьего ранга.
- У меня есть продуманные варианты.
- Слушаю, - кивнул адмирал.
- Я исходил из практики действия диверсантов в других районах и учитывал условия нашего морского театр. Зима, полярная ночь, холодная вода… Боевых пловцов немцы тут не выпустят. Не та обстановка. А вот человекоуправляемую торпеду "Негер" применить могут.
- "Негер"? Негр по-немецки? - спросил адмирал.
- Да. Этот аппарат состоит из двух обычных торпед причём одна смонтирована на другой. В два этажа, пальцами показал я. - Сверху расположена торпеда-носитель. В её головной части - маленькая кабинка для водителя, покрытая прозрачным колпаком… Действуют "негеры" таким образом. Ночью или в тумане незаметно подходят к кораблям противника. Как можно ближе. Водитель выпускает в цель нижнюю торпеду. А в ней - заряд. Бьют наверняка. Между прочим, так они потопили английский крейсер "Дрэйгон".
- У торпед мал радиус действий, - сказал адмирал. - Ну куда тут торпеды на наших просторах.
- В район атаки "негеров" доставляют на судах.
- Всё равно. Эти игрушки немцам пришлось бы спускать на воду за линией наших дозоров. Оттуда не доберутся они до залива… Пороху не хватит. Да и волна.
- Были случаи, когда "негеров" доставляли по воздуху.
- А вот это уже вернее, - кивнул адмирал и тотчас пригладил свой хохолок. - Это я запишу себе. Дадим указания кому следует. Особенно истребительной авиации… Так, что ещё?
- Взрывающиеся катера типа "Линзе". О них я вам докладывал подробно.
- Да, это помню. Набивают катер взрывчаткой и очертя голову несутся в атаку… Варварство какое-то, ей-богу. Средневековье. Мы в самые трудные дни об этом не помышляли… Нет, тяжелая жизнь для фашистов пришла, если они на таких фокусах выехать рассчитывают.
- Но потери они причинить могут.
- Об этом мы тоже говорили прошлый раз. Меры приняты. Усилена охрана заграждений. Усилен дозор. Да вы сами знаете. А сегодня с двадцати часов количество дозорных кораблей увеличивается вдвое. Что ещё следует предпринять? - развёл руками адмирал. - В резерве два больших охотника и тральщик. Оперативно они подчиняются вам.
- Разрешите мне выйти в море на тральщике?
- Смотрите сами, - сказал адмирал. - Если сможете руководить всеми участками…
- По радио. Расстояние невелико, связь надежная.
- Добро. Главное, держите меня в курсе дела. Обо всём сообщайте без малейшей задержки. В случае необходимости мы приведем в готовность вторую линию дозора - в самом заливе.
Вот на этом кончился тогда мой разговор с адмиралом. Кажется, мы предусмотрели всё. Но, увы, ни я, ни адмирал не знали в то время, что немцы собирались применить совсем новое, ещё не известное нам оружие.
Командир соединения "К" решил послать к нашим берегам одноместные погружающиеся лодки "бибер". По данным немецкой разведки значилось, что в заливе стояла на рейде большая группа советских кораблей, в том числе линкор "Архангельск", крейсер и эсминцы. Для фашистов это была крупная добыча. Они считали, что, если операция пройдет успешно, оправиться от потерь нам будет очень трудно.
Да, к сожалению, мы тогда не знали всего этого.