Есть несколько версий жизни святого. В самой древней – его 7 лет мучает персидский царь Дадиан. Георгий три раза умирает и три раза воскресает. В четвёртый раз, после усечения головы, он умирает, но небесный гнев поражает его мучителей.
Литературную обработку житиё получило в греческой части Византии. Земли одного языческого царя опустошал дракон. Царь и граждане были обязаны отдавать ему на съедение детей. Когда в качестве жертвы в пещеру змея была вывезена царская дочь, явился Георгий в образе молодого воина и усмирил распоясавшегося злодея. Георгий отдал царевне свой пояс, на котором она привела повинившееся животное в город. После этого царь и тысячи его подданных приняли христианство.
В позднейших переделках (до 12 века) это житие послужило источником французских и немецких средневековых поэм. Оно же у восточных славян легло в основу стиха о Егории Храбром, в котором святой показан как устроитель земли русской.
Русский купец едет по следам святого Георгия
Однажды мне в руки попала рукопись о Хожении гостя Василия в Малую Азию, Египет и Палестину, которое длилось 2 года и завершилось в 1466 году. Путь гостя (купца, говоря современным языком) пролегал через турецкие владения через 13 лет после взятия османами столицы Византии Константинополя и был небезопасен, а потом проходил по территориям, принадлежавшим египетскому султанату.
Больше всего меня заинтересовало посещение им мест, связанных с именем святого Георгия Победоносца. Первым таким пунктом был город Лидда.
"Приехали в него, – пишет путешественник, – 3 ноября в день святых мучеников Апексима, Анфилохия и Иосифа и день освящения храма святого Георгия, в котором находится его честная голова. Это город лежит на равнине, укреплён насыпным валом, который обложен камнями. В город ведут трое железных ворот, около них бойницы и высокие стены. Большой городской посад, палаты и бани очень хороши, торговля обильная и очень хороша".
После этого Василий посещает город Халеб (Алеппо), где гостит несколько дней, и следует дальше. Путешественника удивляет в этом сирийском городе обилие христиан и финиковых пальм. Не забывает купец делиться и впечатлениями о торговле: "Торгов много, многие торгуют с лотков".
Интересно описаны места, где произошло чудо святого Георгия:
"Город Хомс очень великий, дворы все огорожены, некоторые ограды между камнями. Стоит город на горе, а гора высокая. Мусульман в городе мало, а христиан много. Главная церковь у них Пречистая Богородица… Другая очень большая, стоит поодаль, на краю города, святого великомученика Георгия. Подле церкви престол, где лежат мощи святого мученика Иулиана. Город этот великомученик Георгий избавил от змея и девицу спас. Церковь эта и озеро близ города, и пещера здесь, откуда вылезал змей. Около озера гора, а сбоку, в стороне от этой горы, Средиземное море, где Георгий уморил змея. Здесь курган большой насыпан".
Я еду по следам купца Василия
Повторить путь купца полностью не удалось. Оказывается, во времена смутного средневековья совершить это было проще. Юго-восточные районы Турции охвачены волнениями курдов. Так что древняя Лидда оказалась вне зоны досягаемости. А вот от Алеппо через Хаму в Хомс – место, где Георгий вершил расправу над змеем, удалось проехать.
Исколесив город, я понял, что церкви святого Георгия в нём нет. К западу от Хомса лежит большое озеро Каттина, туда я и отправился в поисках пещеры и церкви. Не найдя змея, продолжил путь в сторону Средиземного моря.
Местные жители подсказали, что части пояса святого хранятся в монастыре Мар Джорджиус, так по-арабски звучит "святой Георгий". В дневное время проехать мимо было просто невозможно, так как монастырь расположен возле крепости Крак де Шевалье – одного из главных туристических маршрутов Сирии.
Я колесил довольно долго, потому что время было позднее, и на окрестные холмы опускалась ночь. Вдруг впереди засиял зелёный свет неонового креста. Наконец-то цель путешествия достигнута.
Было время вечерней молитвы, после которой удалось побеседовать с местным священником. Вот что он рассказал:
– Монастырь основан при императоре Юстиниане. Во внутреннем дворике – останки фундамента. Рядом вход в подземную часовню, её возраст 900 лет. Надземный храм построен в 1857 году, на его строительстве 40 лет трудились мастера из Сирии, России и Греции.
Чтобы совершить спуск в подземную часовню, священник дал мне провожатых – юношу и девушку, входящих в общину при монастыре. Мы спустились глубоко под землю по древним каменным ступеням, прошли по узким тоннелям с низкими потолками и оказались в небольшой комнате с тёмными стенами, просмоленными от огня факелов и свечей. Громадное впечатление произвёл резной иконостас из чёрного дерева, изготовленный 400 лет назад. Провожатые рассказали, что часть икон была украдена, но в 1968 году с помощью Интерпола иконы были обнаружены в Англии и возвращены на место.
В канцелярии монастыря хранится редкий документ – написанная куфическим письмом в форме медальонов грамота 2-го "праведного" халифа Омара (634–644 г.г.), ограждающая обитель от произвола местных властей и от уплаты налогов. К грамоте прикреплён древний текст, приклеенный на ткань, со словами Мухаммеда о том, что арабы должны терпимо относиться к верованиям христиан. Внизу факсимиле четырёх "праведных" халифов и дата – 10-й век.
Увидеть частички пояса Святого Георгия не удалось – время было позднее, но я надеюсь увидеть их при следующей оказии.
Хама с окрестностями. Пальмира
Хама – город в центральной части Сирии, имеющий древнюю историю. В античную эпоху Хама подарила миру интересное техническое сооружение – деревянное колесо для подачи воды – норию. Колесо стоит вертикально, в лопасти по его периметру, благодаря течению реки, попадает вода. Оно крутится и подаёт воду наверх, откуда она по жёлобу передаётся на большие расстояния. Таких колёс в губернаторстве Хама насчитывается более двухсот – самые большие и красивые расположены в городском парке. В конце 19 века в Хаме, тогда заштатном городке Османской империи, были найдены камни с неизвестными науке письменами – так была открыта цивилизация хеттов. Теперь Хама – один из крупнейших и красивейших городов Сирии, утопающий в зелени и цветении садов и парков.
В окрестностях Хамы в крепости Шейзар родился известный арабский писатель, поэт и рыцарь Усама ибн Мункыз, оставивший после себя мемуары эпохи крестовых походов. От Хамы удобно добираться до древнего города Пальмира, визитной карточки Сирии.
Городок Калаат аль Мудык, расположенный в 65 км к северо-западу от Хамы, я выбрал для своей "базы", откуда осуществлял многочисленные поездки для изучения достопримечательностей Сирии. В окрестностях Калаат аль Мудыка находятся арабская крепость и античный город Апамея.
Апамея – город пятисот слонов
В 1 веке нашей эры население Апамеи приближалось к четыремстам тысячам жителей, и была она третьим по величине городом Сирии после Антиохии (на Оронте) и Селевкии (на Тигре). Основал Апамею в 300 году до нашей эры Селевк 1, один из полководцев Александра Македонского, после смерти последнего отвоевавший в борьбе с другими полководцами – диадохами значительную часть Сирии. Этот город – один из крупнейших и интереснейших памятников эпохи эллинизма. Его территория так велика, что одной Сирии с археологическими исследованиями не справиться.
Путь от Хамы до Апамеи занимает полтора часа. Посетить этот удивительный город меня пригласил мой друг Мохаммад Керала – местный житель, директор небольшой гостиницы. Он же стал и моим гидом, рассказавшим много интересного об истории и сегодняшнем дне Апамеи.
Город в подарок жене, согдианской принцессе
Сокрушив в битве при Иссе Дария III и завоевав полмира, Александр Македонский решил соединить воедино две страны, жемчужины Запада и Востока – Грецию и Персию. Для этого он решил женить своих военачальников и солдат на знатных персиянках и жительницах персидских сатрапий (провинций). В резиденции Дария III Сузах была устроена грандиозная коллективная свадьба – в жёны командиру конной гвардии – гетайров Селевку досталась красавица Апама, дочь знатного вельможи Спитамена из Согдианны.
Селевк, очень любивший жену, назвал в честь неё город, который он построил в долине Габа недалеко от реки Оронт, и сделал его одним из крупнейших центров своего обширного царства.
Апамею окружала 6-километровая стена с семью воротами. 16 параллельных улиц пересекали такое же количество поперечных, разделяя город на кварталы правильной геометрической формы.
В Апамее Селевк держал большой военный гарнизон и армейскую казну. По сообщениям римского историка и географа Страбона, в городе располагался конный завод, насчитывающий 300 племенных жеребцов и 30 тысяч кобылиц. Однако гордостью Селевка I были 500 боевых слонов, которые были вывезены из Индии после походов Александра Македонского и составляли ударную силу армии династии Селевкидов. На спине у каждого слона в деревянной башенке сидело по 4 воина. Чтобы придать животным ярости, погонщики-индусы перед боем поили их вином и тутовым соком. Слоны были грозной силой и преградой для конницы противника. В битве при Иссе между преемниками Александра Македонского в 301 году до н. э., Антигон использовал 102 слона, а Селевк – 480.
Во времена Селевка I Апамея славилась изобилием дичи, обитавшей в царских парках и лесах. Историк Плиний писал, что в городе выращивали прекрасный виноград, вино из которого хорошо смешивалось с мёдом.
Кого подарила миру Апамея
Официальным языком царства Селевкидов (ещё его называли Сирийским) был греческий, который постепенно вытеснял местное арамейское наречие. Сирийское царство достигло наибольшего расцвета при Антиохе Великом, шестом царе династии Селевкидов (222–187 г.г. до н. э.). Оно занимало пространство от города Эфес (современная Турция) до Индии. При нём же начался и упадок царства – в 188 году Антиох потерпел сокрушительное поражение в войне с Римом. Причиной этого историки считают то, что царь пренебрёг советами знаменитого Ганнибала, жившего при его дворе в Эфесе.
Население царства было смешанным, но преобладающее положение занимали выходцы из Греции. Смешанным было и население Апамеи: здесь жили греки, финикийцы, арамеи, армяне и представители других народов. На протяжении шести веков Апамея была признанным центром науки и культуры не только Сирийского царства, но и всего эллинистического мира.
Город прославил историк, литератор и философ Посидоний (135 – 51 г.г. до н. э.), крупнейший представитель философов-стоиков, основатель Родосской школы, учитель таких знатных римлян, как Цицерон и Помпей. Здесь родился основатель науки психиатрии, автор трактата о пульсе Архиген, прославившийся во время правления римского императора Траяна. Опыт Архигена использовал знаменитый врач Гален, ссылавшийся на него в своих трудах. Апамея – родина Нумения (II век), яркого представителя философских школ неопифагореизма и платонизма. Философ Плотин (204–270 гг.) которого принято считать отцом неоплатонизма, опирался на труды Нумения. Известны также ученики Плотина Порфирий и Ямвлих. Первый оставил научный труд об учителе – "Жизнь Плотина", под влиянием второго сформировались Пергамская и Афинская школы неоплатонизма.
Экскурсия по древнему городу с Мохаммадом Кералой
Развалины Апамеи расположены в шестистах метрах от городка Калаат аль-Мудык, где живёт мой друг Мохаммад Керала. Несколько дней я провёл у него в гостях. Отсюда ездил в увлекательные поездки в Латакию и Тартус, открывали для себя древние цивилизации Эблы, Угарита и Катны, посещал замки крестоносцев. Но всё же самой интересной была экскурсия по Апамее.
– В наш город приезжали Антоний и Клеопатра, римские императоры Септимий Север (ещё будучи в должности легата) и Каракалла, – увлечённо рассказывал Мохаммед. В этот момент мы проходили по главной улице Апамеи – кардо максимус . Длина улицы от Эмесских до Антиохийских ворот составляет 1,8 км, ширина проезжей части 20 метров. Во II-м веке римляне установили по обеим сторонам кардо 1200 коринфских колонн, на вершине которых размещались бюсты знатных особ Рима.
Мохаммад показал остатки агоры - главной площади города с торговыми рядами. Развалины дворца из 80 помещений, руины громадного театра (диаметр около 140 метров), языческих храмов и христианских церквей.
В двухстах метрах за театром у южного подножья холма с крепостью Калаат Мадык, в восстановленном караван-сарае XVI века находится музей древнего города, главной ценностью которого являются римско-византийские мозаики. Центральное место в нём занимает панно "Сократ и мудрецы". Знаменитый философ и 6 старцев в тогах, восседающих за столом, напоминают о том времени, когда Апамея была центром неоплатонизма.
Из церквей мой гид выделил одну, называющуюся "круглой" (VI век), а также расположенную рядом с ней церковь Св. Косьмы и Дамиана, в IV веке перестроенную из синагоги. Считается, что святые были из этих мест. Они были врачевателями и занимались тем, что сейчас называется "тибетской медициной". Во время правления византийского императора Юстиниана здесь в каменных сосудах хранились их мощи. Один из сосудов можно увидеть в саду Национального музея в Дамаске. Мозаичный пол, сохранившийся ещё со времён синагоги, сейчас хранится в Королевском музее в Брюсселе.
Апамея перенесла несколько землетрясений, набеги арабов и крестоносцев.
После страшного землетрясения 1170 года город был полностью разрушен, и о нём забыли. Возродили Апамею бельгийцы, которые с 1930 года начали вести раскопки и восстановление древнего города.
Ключ к мозаикам монастыря Никертай
Бедуины Хуарти надёжно стерегут сокровища Византии
Это бедуинское селение есть не на каждой подробной карте Сирии. Мы с Мохаммадом Кералой мчимся в роскошном "шевроле" к шейху Абу-Аззаму, который уже 20 лет и бог, и царь для жителей Хуарти.
Кажется, природа обделила эти места: лысые холмы, пески и непонятно, как растущие на таком грунте оливковые рощи.
– Скучный пейзаж" – говорю я, глядя, как пастух перегоняет отару овец по пустынному, почти марсианскому гребню.
– Хочешь, я докажу тебе, что ещё недавно на этой земле водились львы, леопарды и павлины, – отвечает мой путник.
Я не понимаю, смеётся Мохаммад или говорит серьёзно. На всякий случай переспрашиваю: "Недавно, это когда?" – Может тысячу, а может и две тысячи лет назад. Если повезёт, и мы найдём ключи от древнего храма, ты увидишь всё сам.
В доме Абу-Аззама
Дом шейха Хуарти находился на самом высоком холме в округе. На пороге нас встречал его сын – Аззам.
– Отец отдыхает, я сейчас позову его, – сказал он и пригласил нас в просторную комнату. Обставлена она была более чем скромно. Над входом висели портреты шейха и именное оружие, по-видимому, символ власти. Под окнами с золотистыми занавесками – ряд подушек. С другой стороны – телевизор, и на полу – несколько серебряных и позолоченных сосудов. Вот и вся обстановка.
Несмотря на жару в доме было прохладно. Аззам приготовил нам отменный бедуинский чай, настоянный на местных травах.
Ещё по дороге Мохаммад успел немного рассказать о шейхе. Абу-Аззам стал правителем Хуарти в очень молодом возрасте, после службы в сирийской армии, когда умер его отец. Не смотря на то, что Абу-Аззам не получил образования, благодаря природному уму и спокойному нраву, он пользуется у жителей огромным уважением.
Наконец, в комнату вошёл шейх, одетый в великолепный парадный наряд. Мы отложили чай и поздоровались. Абу-Аззам сел сбоку с Мохаммадом, а я, как почётный гость – в середине, рядом – сын шейха. Пока Мохаммад беседовал с отцом – они старые друзья – я разговорился с наследником. Аззам собирался поступать в университет в Дамаске, сейчас усиленно готовился к экзаменам. Он довольно бегло говорил по-английски, держался очень скромно, но с достоинством. Я показал ему снимки, сделанные в Сирии, он мне – семейные фотографии. После получасовой беседы мы стали прощаться. Я напомнил Мохаммаду о древних мозаиках. Оказалось, человека, у которого находились ключи от церкви, сейчас нет дома.
– Если хочешь, посмотрим на базилику, – предложил мой спутник. Я согласился. Мы объехали холм, на котором стоял дом Абу-Аззама, и остановились возле ничем не примечательных руин.
На довольно большой ровной площадке беспорядочно, словно после землетрясения, валялись плиты, камни, колонны. Сохранилась только трёхсторонняя арка. Но, думаю, если бы у неё было две точки опоры, то и она приняла бы горизонтальное положение.
Руины умеют хранить тайны
Я долго был в оцепенении… Многие исторические объекты на Ближнем Востоке уцелели благодаря особому свойству арабов, бережно относиться ко всему, что их окружает. Особенно к наследству, доставшемуся от древних цивилизаций. Берегли и эти развалины. Иначе, как объяснить, что они лежали в самом центре посёлка бедуинов. У нас бы давно растащили по камушку.
– Где же здесь мозаичные картины? – я в недоумении развёл руки.
– Они под землёй, – ответил мой друг.
Я уже видел в Сирии несколько подземных храмов: в монастырях Св. Георгия, Сергия и Вакха, Ильи-пророка. Это были ранневизантийские сооружения, сохранившие традиции катакомбных (подземных) церквей раннехристианского периода, когда учение Христа ещё было под запретом римских императоров. Все они являлись действующими культовыми сооружениями и столетиями поддерживались православными монахами. За этим же следили мусульмане. История знает несколько таких примеров. Взять хотя бы храм Гроба Господня в Иерусалиме – ключи от него несколько столетий хранятся в мусульманской арабской семье. Правда, наш случай уникален. Место, где сейчас расположился посёлок Хуарти – это такая глубинка, даже по сирийским меркам! Очевидно, что нога туриста сюда не ступала. Словом, ещё не видя древних мозаик, я решил попытаться разгадать тайну руин, под которыми они находились. Сделать это было тяжело. Научные центры: Дамаск и Алеппо находились далеко – за сотни километров отсюда. Местным же было явно не до тайн, им бы свои насущные проблемы решить.
Туман начинает рассеиваться
Итак, мы вернулись в гостиницу, в которой, пользуясь безграничным гостеприимством Мохаммада, я жил почти неделю. Просить Мохаммада ещё раз съездить в Хуарти, было неловко. Помог случай. Меня пригласил на обед знакомый по имени Хусейн. Он окончил среднюю школу, что для жителей городка уже считалось большим достижением, и сносно говорил по-английски.
Традиционного, в европейском смысле, стола у арабов нет. Мы сидели на подушках, а поднос с едой стоял рядом на полу. Подавали кабачки и перец, фаршированные мясом. Вино арабы не пьют, его заменил айран – кефир, разведённый с водой и солью.
В доме было полно гостей. Создавалось впечатление, что всё мужское население городка прибыло поглазеть на иностранца. Участия в нашей трапезе они не принимали. Хусейн угощал их чаем.