Циммер остановился, расстегнул плащ, полез в задний карман брюк. Настроение у Хетеля сразу испортилось. Он смотрел на библиотекаря с ненавистью и жалел, что тот не попался в его руки раньше. Даже не заметил, как щелкнул замок, увидел ключ только тогда, когда Циммер вынул его из замочной скважины: большой, с фигурной ручкой - и как только он помещается в кармане?
Пропустив Хетеля вперед, библиотекарь закрыл дверь и спрятал ключ снова в карман.
Настроение у него окончательно испортилось, мелькнула даже мысль, что предложение Ангела о ликвидации этого старого черта не так уж и бессмысленно.
Циммер угостил его кофе, сам только глотнул один раз и забыл о чашке, разложил на письменном столе наклейки и перебирал их, словно раскладывал пасьянс, который может сойтись раз в жизни. Черты лица его обострились, глаза блестели.
- Вам нравятся эти наклейки? - спросил Хетель.
Циммер посмотрел на него, словно впервые увидел, но Хетель подошел к столу и сам переложил несколько цветных квадратиков. Да, он хозяин этого богатства, и Циммер должен считаться с этим.
Библиотекарь посмотрел на этого наглеца в выпуклых очках, хотел возмутиться, но врожденная деликатность пересилила - сказал вежливо и даже просительно:
- Я могу предложить вам в обмен редкие экземпляры. Конечно, я понимаю вас, и было бы наглостью вести разговор обо всем этом, - обвел рукой вокруг стола, - но если у вас есть дубли…
Хетель снова переложил наклейки.
- Отберите то, что вам больше всего нравится.
Видно, Циммер давно решил, что взять, потому что сдвинул в кучку в центре стола несколько наклеек. Заколебался, но все же добавил туда еще несколько.
Хетель с удовольствием отдал бы ему весь этот бумажный хлам, лишь бы только несколько секунд подержать в руках злополучный ключ. Но, словно жалея, перебрал наклейки, вздохнул.
- Хорошо, я могу поступиться ими, если у вас действительно найдется что–либо на обмен.
Циммер почти торжественно подошел к огромному шкафу, вмонтированному в стену, вынул несколько одинаковых по форме и размерам деревянных ящиков.
- Посмотрите–ка сюда, - подозвал он Хетеля. И когда тот стал перебирать бумажные квадратики: круги, треугольники, объяснил: - Вы третий или четвертый человек, получивший допуск к моей коллекции.
- Я счастлив, коллега, - пробормотал Хетель, незаметно глянув на часы. Черт, уже прошел час, как они разбирают идиотские бумажки, он видит, как выпирает ключ из кармана Циммера, но этот ключ так же далек от него, как и тогда, когда он находился в Альт–Аусзее.
Хетель незаметно зевнул и, отобрав наобум полтора десятка наклеек, спросил:
- Вам не очень жаль будет расстаться с ними? - Заметив, как печально вытягивается лицо у Циммера, предложил: - Завтра или послезавтра мы можем встретиться еще. Я пересмотрю свою коллекцию и, думаю, найду интересные дубли.
Циммер засуетился.
- Конечно… конечно, дорогой коллега… Я с удовольствием… Как всегда, в "Райском уголке"…
Хетель шел за ним по плохо освещенному коридору и думал, что стоит ударить сейчас старого чудака по голове и все - ключ у тебя…
Не страшно, если даже успеет крикнуть: здесь такие стены, что никто не услышит. Пожалел, что не взял с собой ничего тяжелого, но сразу опомнился: необходимо взвешивать свои поступки. Да и ситуация совсем не та. Когда–то они открыто маршировали по венским улицам, полиция боялась их и закрывала глаза даже на то, что иногда приходилось пристукнуть какого–нибудь из наиболее активных коммунистов.
Циммер вынул ключ и стал вставлять его в замочную скважину. Хетель переступил с ноги на ногу и вдруг застонал, схватился за сердце. Библиотекарь удивленно посмотрел на него.
Хетель отступил, опершись о стену, прохрипел:
- Воды… принесите мне воды…
Циммер приблизился к нему, поддержал.
- У меня есть валидол… Я сейчас…
Хетель следил за ним из–за опущенных век. Неужели библиотекарь вспомнит о ключе? Если вспомнит, он убьет его. И сделает это без сожаления, так как чаша терпения его переполнилась…
- Скорее… валидол… - выдавил сквозь зубы.
Циммер побежал по коридору, не оглядываясь. Хетель прыгнул к двери, прикрыл ее спиной, нащупал ключ. Черт, как все просто получилось! Быстро сделал слепок ключа.
В конце коридора грохнули двери - Циммер возвращался. Хетель снова прислонился к стене, принял валидол, но от предложения библиотекаря немного побежать отказался.
- Мне сейчас необходим свежий воздух. Посижу на бульваре. Нет, спасибо, не нужно провожать. Уже лучше, все в порядке.
Шел медленно, потому что библиотекарь стоял в дверях и смотрел ему вслед, и, только повернув за угол, заспешил к машине.
Ангел и Грейт смотрели телевизор. Хетель постоял на пороге, улыбаясь. Полковник, как всегда, развалился в кресле возле столика с бутылками - виски или джина, все равно что, он весь день пил что–нибудь. Ангел полулежал на диване, подложив под бок подушку, и следил за событиями на экране.
Они, казалось, искренне волновали его.
Хетель кашлянул. Полковник повернулся к нему вместе с креслом. Ангел недовольно поморщился, но все же любопытство пересилило, он выключил телевизор. И сразу заторопился:
- Ну… ну… как у вас?
- Завтра у нас будет ключ. - Хетель показал слепок. - Еще минута, и я бы сорвался. Этот старый хрыч довел меня до точки.
Ангел внимательно оглядел слепок. Похвалил:
- Чистая работа. Как вам удалось?
- Эх, - Хетель налил себе полстакана, - случай.
Полковник бросил ему в стакан несколько кубиков льда.
- Пейте и рассказывайте!
Ангел, выслушав рассказ, спросил:
- Сколько времени тратит Циммер на ужин?
- Минут пятнадцать–двадцать.
- Сколько нужно идти от библиотеки до ресторана?
- Минут семь–восемь.
- Туда и обратно - четырнадцать, всего полчаса, - подсчитал Ангел. - Мало!
- Да, - подтвердил полковник, - за полчаса тайник не раскрыть. А без шума не обойтись. Придется вам, Вольфганг, задержать Циммера.
Хетель подумал, что Ангел и Грейт, пока он возится с библиотекарем, могут извлечь золото и дать стрекача, но, поразмыслив, пришел к выводу, что сделать это невозможно: они успеют только разбить ломом пол перетащить же тяжелые контейнеры из подвала вдвоем не под силу.
- Я покажу ему наклейки в ресторане, и он будет сидеть, пока не пересмотрит их. Могу гарантировать вам еще полчаса.
- Хватит, - согласился Грейт. - Сделаем так. Мы раскрываем тайник и сидим там до двенадцати. В двенадцать вы подгоняете машину к библиотеке, и мы открываем вам. Дайте мне план подвала, Франц.
Ангел поморщился, но все же полез в карман. Уже достал бумажник, но в последнюю секунду раздумал и спрятал его обратно. Сказал решительно:
- Я покажу его вам перед самым началом операции.
- Боитесь? - рассердился полковник.
- Вы же не показали мне схему расположений тайника в штольне. И я не в претензии на вас.
Дело в том, что Штайнбауэр сделал хитрый ход: чтобы партнеры контролировали друг друга и не забыли о взаимной зависимости, дал Ангелу план тайника в замке, а Грейту - в штольне… Подозревал, что Ангел, достав списки "троек", может сговориться с Хетелем и обмануть его. Конфиденциально поговорив с полковником, предупредил его, чтобы тот не давал списки никому ни на минуту.
Грейт засмеялся.
- Вы начинаете бояться собственной тени, мой дорогой Франц. Но бог с вами… Нарисуйте мне, - повернулся он к Хетелю, - хотя бы приблизительную схему расположения библиотечных помещений.
Хетель начал чертить. Полковник внимательно смотрел через его плечо, иногда только уточняя детали. Затем удовлетворенно повертел головой.
- Главное в том, что нам не придется проходить мимо комнаты библиотекаря. Насколько я понял, от входных дверей до нее метров двадцать пять, да еще и коридор делает поворот. Вы согласны с этим, Франц?
Ангел, изучивший схему так, что, кажется, с завязанными глазами нашел бы тайник, пробормотал:
- Безусловно. К библиотекарю направо от входа, а нам налево.
- Поедем на двух машинах, - сказал полковник. - На вашем "опеле", Вольфганг, и еще на какой–нибудь. Может, взять грузовик?
- Зачем? - возразил Хетель. - Грузовик - это заметно.
- Полтонны золота и трое нас - этого не выдержит ни одна легковая машина.
- Возьмем еще "фольксваген". Контейнеры загрузим в "опель" и…
- Я поведу машину сам, - Ангел испугался, что Хетель сможет угнать машину с золотом.
- Конечно, - не отреагировал на подтекст Хетель. - Мы поставим ее в гараж вместе с контейнерами.
- Нет, - категорически возразил Ангел и показал на угол комнаты, - золото будет лежать здесь!
- Через три–четыре дня, когда получим телеграмму от Штайнбауэра, опять придется переносить его в машину.
- Контейнеры будут лежать здесь! - повторил Ангел. - И не надо уговаривать меня!
- Никто вас не уговаривает, - пожал плечами Хетель, - делайте как хотите. Кстати, Штайнбауэр будет телеграфировать сюда?
- Мы не знали, как сложатся обстоятельства, - объяснил Грейт, - и договорились, что телеграмму адресуют на почту в Блю–Альм. Это, кажется, недалеко отсюда? На имя вашего слуги, Штайнбауэр уже в Берне, ему потребуется три–четыре дня, чтобы решить вопрос с самолетом.
- Самолет сядет в районе штольни?
- Недалеко от нее, в Долине ландышей, - там есть неплохая площадка.
- Ваш слесарь надежный человек, Вольфганг? - спросил Ангел Хетеля.
- Он сделает ключ лучше оригинала.
- Я не об этом…
- Здесь не держат ненадежных людей!
***
Эту скамейку они увидели издалека и, не сговариваясь, направились к ней.
Развесистое дерево склонилось, создав нечто похожее на шатер, и они с удовольствием разместились под зеленым навесом. Но оказывается, сами нарушили покой хозяйки зеленой кроны: над их головами сердито зацокала белка.
Дубровский, уже успевший побывать чуть ли не во всех уголках Пратера и изучивший традиции его обитателей, вынул из кармана несколько орешков. Белочка, распушив хвост, застыла на ветке. Сергей протянул ей орешки на ладони. Она схватила один и побежала по стволу прятать. Через несколько секунд спустилась за другим орешком, потом еще за одним…
- Человек… тот бы взял сразу все, - задумчиво произнес Бонне, наблюдая за белкой.
- Вам окончательно испортили настроение, - засмеялся Дубровский, - и я не знаю, что будет, если вы не поймаете Ангела на этой неделе…
Бонне утомленно махнул рукой.
- Ни одного просвета, - признался, - мы окончательно потеряли след.
Сергей подбросил на ладони орешки. Рыжая шубка белочки мелькнула за стволом. Зверек выглянул из–за ствола, настороженно смотрел черными бусинками глаз.
- Она не так уж и проста, как вы думаете, - Сергей поднес белочке орешек. - И не успокоится, пока не выманит все. Вы слыхали о Фридрихе Гартенфельде? - спросил он внезапно.
- Тот, что собирает сведения о нацистах?
- Да… - неопределенно пробормотал Дубровский. Вдруг поставил вопрос ребром: - Как идет розыск?
- Изучаем объявления в прессе. Все связанное с наймом девушек на работу. В Вене и провинциальных городах. Полиция работает вполне оперативно, и, думаю, ни одно подозрительное сообщение не останется без внимания.
Дубровский отдал белочке последние орешки, вытер руки и откинулся на спинку скамейки.
- Кажется мне, вы идете по ложному пути, - сказал, доверительно толкнув колено Бонне. - Я не случайно назвал имя Фридриха Гартенфельда. Он обратил внимание на некоторые детали, которые могут пригодиться нам.
Бонне не выразил особого интереса, наверное, из вежливости:
- Я никогда не отказывался от советов и охотно выслушаю вас. - И все же не удержался, чтобы не подколоть: - Тем более что есть сейчас свободное время…
- И можете спуститься до дилетантского уровня, - отпарировал Дубровский.
Бонне оживился. Шутливо толкнул локтем Сергея в бок.
- Мы достаточно знаем друг друга, чтобы не обижаться на мелочи. Давайте выслушаем концепцию вашего Гартенфельда.
- Она заслуживает внимания. - Сергей не принял шутливого тона Люсьена и говорил серьезно, даже сердито. - Есть данные, что Ангел после своей, так сказать, смерти работал под руководством Роберта Штайнбауэра…
- Это того, который?..
- Фашистский герой, - подтвердил Сергей. - Когда–то он здесь, в Австрийских Альпах, прятал эсэсовские сокровища. Его задержали местные патриоты, передали американской военной администрации, с которой он быстро нашел общий язык. Так вот Гартенфельд сообщил мне, что в последнее время в районе Зальцбурга, совсем недалеко от знаменитого озера Топлиц, замечена активизация бывших эсэсовцев. Он связывает это с тем, что скоро пройдет двадцатилетний срок сохранения ценностей на зашифрованных счетах в банках, - очевидно, эсэсовцы спешат подобрать ключи к этим счетам. Кто–то ищет, а кто–то стоит на страже. Поинтересуйтесь в полиции - вам расскажут о нескольких загадочных убийствах именно в этих местах.
- И вы считаете, что Ангел и Грейт, - уловил ход мыслей Сергея Бонне, - охотятся сейчас за гитлеровскими сокровищами? Не думаю. Их бизнес более прибыльный и имеет под собой, как бы это сказать… реальную основу.
- Не спешите, - удержал его Сергей. - Мы точно знаем, что Ангела и Грейта вывезли из Танжера оасовцы. Куда, по–вашему?
- Девяносто девять процентов из ста - в Испанию, - ни на секунду не задумался Бонне.
- Да, в Испанию, - удовлетворенно покачал головой Дубровский. - В Мадриде же, на улице Кастелон де ля Плана - это точно зафиксировано у Гартенфельда, - живет бывший шеф Ангела и нынешний руководитель эсэсовской организации, тесно связанной с ОАС - Роберт Штайнбауэр. Не он ли организовал их побег из Танжера?
- Что–то в этом есть, - задумчиво произнес Бонне. - Но в моей практике случалось столько неожиданных обстоятельств…
- Это еще не все, - продолжал дальше Дубровский. - Через несколько недель наши герои появляются именно в Австрии - Штайнбауэру сюда нельзя совать носа. Не думаете ли вы, что Ангел и Грейт получили от него задание? И что здесь не какая–то авантюристическая охота, а трезвый расчет, поскольку Штайнбауэр сам создавал тайники в Австрийских Альпах.
- Погодите, - задвигался Бонне, - мне нравится эта версия. Знаете, где мы потеряли след этих мерзавцев? Есть такое небольшое курортное местечко Якобсдорф - километров пятьдесят от Зальцбурга.
- Вот здесь и точка! - торжественно заявил Дубровский.
- Таких точек, мосье Серж, я понаставил за свою жизнь черт знает сколько. А потом выясняется, что точка - не точка, а знак вопроса. И все же я отправлюсь в Зальцбург. В конце концов мне все равно, где выжидать: в Вене, Зальцбурге или возле самого озера Топлиц. Поедем со мной?
- Я все время только и мечтаю об этом, - обрадовался Сергей.
***
Циммер запер дверь и направился в "Райский уголок". Все трое - Ангел, Грейт и Хетель, - сидя в "опеле", напряженно смотрели ему вслед. Они поставили машину за "фольксвагеном", на котором должны были доехать ночью домой, и Циммер не мог заметить их.
Библиотекарь исчез за углом, и Хетель подогнал "опель" к входным дверям почти впритык, закрыв их машиной от любопытных глаз. Двери открылись сразу, Ангел и Грейт, захватив ломик, кирку и еще кое–какой инструмент, исчезли в здании.
Хетель поставил "опель" на место и поспешил к библиотекарю. Он рассчитал время точно и появился в ресторане, когда Циммер уже заканчивал ужин. Библиотекарь оживился, увидев его, и, кажется, стал есть быстрее, но пока не отложил салфетку, так ни о чем и не спросил. А Хетель не спешил: медленно пил кофе и болтал что–то о циклонах и цунами, стерших с лица земли где–то в Японии несколько поселков.
- Надеюсь, вы не с пустыми руками? - наконец прервал его болтовню Циммер.
- Я солидный коллекционер, - деланно обиделся Хетель, - и мы договорились…
Библиотекарь встал.
- Пошли.
- Куда? - обозлился Хетель. - Посидим здесь, господин Циммер, я хочу угостить вас. Кофе с коньяком. Или вы не употребляете?
- Я уже выпил свой кофе и никогда не пью второй раз. - Циммер не садился. - Я не привык улаживать дела в ресторане.
- Боже мой, какие же это дела? - попробовал отшутиться Хетель. - Просмотреть наклейки… - забыл, как серьезно относится Циммер к наклейкам, и, лишь увидев протестующий жест библиотекаря, поправился: - Конечно, я с удовольствием зайду к вам, но посидите за компанию, а чтобы вам не было скучно, посмотрите пока вот это. - Вынул на портфеля папку с наклейками. - Здесь есть такое, что, клянусь, вам еще не попадало в руки.
Очевидно, библиотекарь заколебался - слишком большой был соблазн. Поставил трость, но сразу же взял ее обратно.
- С вашим сердцем нельзя пить столько кофе, - сказал он. - И не в моих правилах, господин Ренненкампф, задерживаться в ресторане по любому поводу. Жду вас у себя дома. Честь имею…
Говорят, в такие моменты сжимается сердце и холодеют руки. У Хетеля почему–то заболел живот. Старая дохлая крыса этот Циммер. Сейчас он вернется домой, может заподозрить что–нибудь и позвонит в полицию. Быстро спрятал папку в портфель.
- Подождите, господин Циммер, ради вашей коллекции я готов навсегда отказаться не только от коньяка, но и от кофе.
Они пойдут вместе, он попробует задержать библиотекаря по дороге, в крайнем случае помешает позвонить в полицию.
Хетель попробовал остановить старика у магазинных витрин, но Циммер либо заупрямился, либо на самом деле был рабом привычки: шел, опираясь на трость, не глядя по сторонам, прямой и напыщенный, будто не какой–нибудь паршивый библиотекарь, а по меньшей мере министр.
- Куда вы так спешите? - Хетель в конце концов повысил голос. Это прозвучало грубо, как окрик.
Библиотекарь удивленно остановился, но сразу смягчился:
- Я забыл о вашем сердце, извините.
Теперь он шел медленно, приноравливаясь к Хетелю, но что можно было выиграть на этом? Минуту, две, это в конце концов не имело значения…
У Хетеля на самом деле подгибались ноги, дрожали колени, не потому, что он боялся, а от злости и растерянности - не знал, что предпринять и что произойдет сейчас: хуже всего, когда не предугадать очередные два шага…
Так они дошли до дверей, и Циммер открыл их. Хетель шел по коридору, специально топая ногами и прислушиваясь. Либо его шаги заглушали все вокруг, либо там, внизу, уже раскрыли тайник - тишина и только отзвук его шагов по каменному полу. Вспомнил: у Циммера в комнате лежит ковер, если прикрыть дверь и громко разговаривать, вряд ли старый олух что–нибудь услышит.
Библиотекарь поставил трость в угол, и Хетель сразу забросал его словами.
Есть ли у господина Циммера кубинские наклейки, не старые, когда Гавана чуть ли не вся состояла из отелей, таким грош цена, а как представлена у него новая, кастровская Куба; там сейчас совсем новые названия отелей, и если у господина Циммера нет таких, то пожалуйста. Извлек коробочку с наклейками и говорил, говорил…