Ситуация в стране, и правда, была хуже некуда. Генрих Ланкастер всегда был слабым королём, а в последние годы его стали выбивать из строя приступы безумия, длящиеся иногда по нескольку месяцев. Если бы его возводили на трон взрослым, когда все его слабости были уже ясно видны, никто бы не допустил этого. Но так вышло, что Генрих получил корону отца в совсем юном возрасте и, как ни странно, сумел удержать её на своей голове почти сорок лет. Став взрослым, он женился на Маргарите Анжуйской – молодой, умной и очень честолюбивой женщине. Она родила мужу наследника, принца Эдуарда, и практически взяла власть из рук слабовольного и неспособного управлять страной мужа. Объединившись со своим главным сторонником Эдмундом Бофором, герцогом Сомерсетом, королева практически полностью сосредоточила в своих руках всю полноту власти. Это, разумеется, было не по душе английским лордам – ещё бы, женщина, да ещё француженка. Кому такое понравится?
Активное противостояние началось шесть лет назад. Ближайшим после принца Эдуарда наследником короля Генриха был герцог Йоркский, ставший лордом-протектором, имеющим право управлять страной от имени короля. Королева не могла с этим смириться. Между войсками противостоящих сторон произошло сражение при Сент-Олбансе, в ходе которого был убит герцог Сомерсет. На некоторое время наступило затишье, но вскоре короля Генриха захватили в плен в Нортумбрии и силой вынудили признать своим наследником герцога Йоркского, лишив тем самым законных прав его сына Эдуарда Плантагенета. Тогда королева Маргарита собрала войска, выступила против йоркистов и одержала победу в битве под Уэйкфилдом, в которой погиб сам герцог Йоркский. Вскоре королева освободила из плена своего несчастного супруга, одержав ещё одну победу, уже при Сент-Олбансе, и всё, казалось бы, встало на свои места. Но ненадолго. Этой же зимой в Лондоне старший сын и наследник герцога Йоркского был коронован под именем Эдуарда Четвёртого, что формально смещало с трона Генриха Плантагенета. Новый король стал ожесточённо преследовать свергнутого Ланкастера с целью лишить жизни и его, и юного Эдуарда, которому к тому времени было уже восемь лет. Королева упорно сопротивлялась, и всё же им приходилось отступать, продвигаясь всё дальше к шотландской границе. Маргарита надеялась получить помощь от своей кузины, королевы Шотландии.
Пришёл март, но зима, казалось, и не думала уступать свои права. Было холодно, по ночам сильно подмораживало, одна за другой прошли несколько метелей. Люди стали сомневаться, придёт ли вообще когда-нибудь весна, пока о ней можно было только мечтать. Тяжело было и беглецам, и преследователям.
Рыцарь Герберт Смайли быстро продвигался на север, догоняя основные силы йоркистов. Ему пришлось ненадолго задержаться в Ковентри, выполняя поручение своего лорда. У рыцаря был внушительный отряд их двух с половиной десятков сильных, хорошо вооружённых воинов – не каждый мелкопоместный дворянин мог привести с собой такую силу. Правда, один из его воинов, молодой Пол Бертон, был ранен, и его, по-хорошему, следовало бы отправить домой. Но тогда ему пришлось бы давать сопровождение, а терять силы рыцарь не хотел – впереди, и это было ясно всем, ожидалось последнее решающее сражение, и каждый человек был на счету.
Только-только миновав Стаффорд и взяв немного на восток, люди рыцаря увидели справа от дороги зарево огромного пожара, а, подъехав немного ближе, услышали сильный шум и поняли, что здесь происходит то, чего не одобряет молодой король – ни к чему превращать свою землю в выжженную пустыню, если собираешься управлять этой страной. Но некоторые лорды рассуждали иначе и давали волю своим людям убивать и грабить всех подряд. Когда подъехали совсем близко, открылась ужасающая картина полного разорения большого поместья. Здесь было много воинов. Часть из них тащила со двора скотину и лошадей, а позади них уже пылали во всю хозяйственные постройки. Большим факелом занялся господский дом, привольно раскинувшийся посередине большого двора. По двору металась перепуганная челядь и прятавшиеся в господском поместье селяне, а за ними гонялись вооружённые до зубов воины, лихо рубившие большими мечами тех, кого удалось догнать. Стоял дикий шум, кричали люди, ржали перепуганные лошади, мычали коровы, трещали рушившиеся под силой огня строения.
Рыцарь Смайли понял, что они опоздали, и предотвратить бездумное уничтожение большого поместья уже не смогут. Он собирался, было, повернуть коня и двинуться в дальнейший путь, как вдруг краем глаза заметил движение справа от себя. Повернувшись, увидел малопривлекательную картину. Два дюжих воина, размахивая мечами, преследовали молодую женщину. Она металась из стороны в сторону, ища спасения, и придерживала руками уже довольно большой живот. Не раздумывая ни минуты, рыцарь соскочил с коня, бросив поводья ехавшему рядом Полу, и, выхватив меч, бросился наперерез озверевшим мужчинам. Он только успел перехватить за руку бежавшую женщину и резким движением задвинуть её себе за спину, как оказался лицом к лицу с вошедшими в охотничий азарт чужими воинами. Один из них сгоряча уже поднял меч, но другой успел остановить его руку – перед ними был рыцарь, и с этим нельзя было не считаться. Кроме того, позади рыцаря собирались его воины, и их было много.
– Прекратите это безобразие сейчас же, – грозно рыкнул рыцарь, – забирайте своих людей и убирайтесь отсюда. Мы не воюем с мирным населением и женщинами. Такова воля короля.
– Но эта девка жена барона, – угрюмо возразил более воинственный из двух преследователей, – она сторонница Ланкастеров, и ни к чему оставлять её в живых.
– Она женщина, которая готовится стать матерью, – строго возразил рыцарь, – и этого достаточно, чтобы сохранить ей жизнь. И если не хочешь неприятностей для себя, то лучше убирайся поживее.
Солдаты, ворча, двинулись прочь со двора, пряча в ножны окровавленные мечи. Воевать больше было не с кем. Весь двор усеивали тела убитых людей, среди которых были старики, женщины и дети – здесь не щадили никого.
Повернувшись к спасённой женщине, рыцарь встретил перепуганный взгляд огромных синих глаз.
– Не бойтесь, леди, всё уже позади, вас никто больше не тронет, – успокаивающе произнёс он.
– Но мой дом, – с отчаянием прошептала она, – его больше нет. Моего мужа и всех наших людей убили. Куда же я теперь пойду?
– У вас есть родные, близкие, наконец, просто хорошо знакомые люди где-то поблизости?
– Здесь в Англии никого, – был тихий ответ, и большие прозрачные слёзы потекли по бледным до синевы щекам.
Рыцарь думал недолго. Потом тряхнул головой и, сняв с себя большой тёплый плащ, укутал им плечи женщины. Бросить её вот так на морозе в сожжённом дотла поместье он не мог, просто не мог, и всё.
– Я надеюсь, вы сможете ехать верхом, леди, – он взглянул на женщину и уловил согласный кивок головы, – значит, поедете с двумя моими воинами в моё поместье. Это далеко отсюда, дня четыре пути, но всё лучше, чем оставаться на пепелище.
Рыцарь повернулся к своим воинам и отдал распоряжение:
– Ты, Джайлз, возьмёшь своего раненного сына и эту женщину и отправишься с ними в Вобсбери. Будь очень осторожен и обходи большие города. Хотя полоса военных действий сдвинулась на север, всё же, как видишь, ещё можно наткнуться на всякое. Так что осторожность не помешает. И возьми одну из запасных лошадей – хорошо, что мы тогда прихватили двух. Да, дома скажешь мистрис Кэт, чтобы приняла эту леди как мою гостью и позаботилась о ней.
Пожилой воин согласно кивнул головой и отправился выполнять поручение господина. А рыцарь ещё раз повернулся к спасённой им женщине и снова встретил взгляд синих глаз, в которых сквозь страх и отчаяние пробивался мягкий свет.
– У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность, сэр, – проговорила она, – вы спасли жизнь мне и моему ребёнку.
Она попыталась поцеловать рыцарю руку, но он не позволил. Только слегка улыбнулся и, уже готовясь в дальнейший путь, на ходу пожелал им спокойной дороги. Задерживаться дольше он не мог.
Ещё минута, и отряд на рысях унёсся в заснеженную даль. Напавшие на чужое владение воины уже тоже скрылись с глаз. Надо было покидать разорённое поместье, где не осталось ничего, кроме почерневших головешек, кое-где ещё вспыхивающих красными огоньками, и горы трупов во дворе.
– Мы ничего уже не можем сделать для них, леди, – сказал старший из воинов, – даже похоронить их у нас недостанет сил. Пол ранен, у него совсем не действует левая рука. А впереди у нас долгий и, боюсь, нелёгкий путь. Надо ехать, пока ещё светло, и отыскать место для ночлега.
Мужчина говорил спокойным, даже строгим голосом, но глаза его смотрели с сочувствием. Пол откровенно жалел женщину – она лишилась всего, оставшись только в том, что было на ней. Хорошо хоть успела выскочить на улицу. Под сочувственными взглядами своих сопровождающих женщина в последний раз окинула печальными глазами то, что осталось от её дома, и двинулась к приготовленной для неё лошади. Джайлз помог ей сесть в седло, крепче укутал в оставленный рыцарем плащ и повёл лошадь к воротам.
– Спасибо, Джайлз, – тихо сказала женщина. – А я леди Ингрид Уотсон, бывшая баронесса Вонворд.
Больше она на покинутое поместье не обернулась ни разу. Твёрдо взяла в руки поводья и устремила взгляд вперёд. В её жизни началась новая полоса. В который уже раз. Впереди был неблизкий путь, и женщина была полна решимости этот путь преодолеть, чего бы ей это ни стоило, чтобы спасти себя и своё дитя. Увидев выражение глаз леди, Джайлз удовлетворённо хмыкнул – с ней трудностей не будет.
Немалое расстояние до Вобсбери, что неподалёку от Нориджа, они преодолели за четыре с половиной дня и без особых трудностей. Им повезло с местами для ночлега. Еду тоже удавалось добывать, пусть немного и самую простую, но силы поддержать можно. Леди Ингрид тяжело давалась дорога, но она держалась изо всех сил. И только когда, уже попав в Вобсбери, Джайлз сдал гостью с рук и на руки мистрис Кэт, молодая женщина пошатнулась и, не удержи её сильная рука экономки, упала бы. Силы её были исчерпаны полностью.
Добрая экономка призвала на помощь одну из служанок, проворную и мягкую характером Сьюзи, и велела ей взять на себя заботу о новоприбывшей леди. Вдвоём они провели молодую женщину в отведённую ей комнату, помогли раздеться и уложили в кровать, тщательно укутав тёплым одеялом, – руки и ноги бедняжки были холодны как лёд. Потом Сьюзи отправилась на кухню, чтобы принести леди немного горячего бульона, а мистрис Кэт спустилась в зал, чтобы узнать у прибывших мужчин последние новости о хозяине и о том, что происходит в стране. Ну и, конечно, очень любопытно было услышать, что это за леди и почему она прибыла в их поместье.
Услышав подробный рассказ Джайлза, дополненный взволнованными восклицаниями Пола, экономка пришла в ужас.
– Бедная леди, бедное дитя, – жалостливо прошептала она. – Сама ещё ребёнок, а уже дитя под сердцем носит, и такое несчастье пережила. Хвала Всевышнему, наш хозяин имеет всё же доброе сердце. Господь зачтёт ему этот праведный поступок, когда придёт его смертный час.
Женщина набожно перекрестилась и принялась думать о том, что может сделать для прибывшей леди. Ведь хозяин спросит с неё, когда вернётся – велел ведь заботиться о ней, как о гостье. Надо поговорить с ней, когда немного отогреется и отдохнёт, чтобы понять, к какому сроку нужно будет привозить в поместье повивальную бабку. У них тут не так просто общаться с соседями, а хорошей знающей старушки в поместье нет – была да померла прошлой зимой.
Поговорить с приехавшей леди удалось только на следующий день, да и то после полудня. Весь вечер, ночь и часть утра бедняжка проспала, лишь изредка просыпаясь, чтобы поесть и облегчиться. Когда Сьюзи прибежала сказать экономке, что леди, наконец, проснулась и чувствует себя неплохо, мистрис Кэт сама отправилась в комнату гостьи. Она нашла молодую леди отдохнувшей и немного порозовевшей. Та встретила её благодарной улыбкой и в самых изысканных выражениях поблагодарила за приют и заботу.
– Моей заслуги здесь нет, леди, – ответила на её речь экономка, – хозяин велел принять вас как гостью и позаботиться о вашем благополучии. Я только выполняю его распоряжения.
– Нет-нет, мистрис Кэт. Я очень благодарна вам и доброй Сьюзи за тепло, что вы мне дали. Заботиться можно по-разному. Ваша забота согрела меня.
Экономка довольно улыбнулась и попросила гостью, если та в силах, рассказать о себе.
– Ваше желание узнать обо мне побольше вполне справедливо, – сказала на это молодая леди, – поскольку я в вашем доме. Конечно, я расскажу. Силы уже вернулись ко мне. Ходить мне будет ещё тяжело, но говорить я могу.
И она поведала внимательно слушавшей женщине свою историю.
Ингрид Уотсон была дочерью одной из фрейлин королевы Маргариты Анжуйской, которая приехала с госпожой из Франции. Имя её матери было Бланш Серве, и она верно служила своей госпоже несколько лет. Уже здесь в Англии Бланш выдали замуж за небогатого дворянина Роберта Уотсона, преданного слугу короля Генриха. Ингрид была единственной дочерью своих родителей. Когда девочке было шесть лет, мать умерла от родильной горячки, пытаясь подарить своему супругу наследника. Погибли и она, и только что родившийся мальчик – большой и крепкий ребёнок, но с обвившейся вокруг шейки пуповиной. Не слишком предаваясь горю, Роберт Уотсон уже через полгода привёл в дом новую жену, которая начала ему приносить одного за другим здоровых сыновей. Мужчина был на седьмом небе от счастья и боготворил свою молодую супругу. Обращать внимание на подрастающую дочь ему было просто некогда. А мачехе она и вовсе была как кость в горле – чужой ребёнок только мешал полноте её семейного счастья. И женщина стала уговаривать мужа начать поиски подходящей партии для Ингрид. Девочка растёт, говорила она, не заметишь, как заневестится. Надо быть готовыми, чтобы получить как можно больше выгоды от этого брака. Сэр Уотсон не противился – он был рад услужить жене. Да и ходить далеко не пришлось. Барон Саймон Вонворд из богатого поместья Ильнейз искал себе молодую жену. Сам он был уже давно не молод, перешагнул за сорок пять лет, но был твёрдо уверен в своей мужской силе. Он был одержим идеей иметь наследника, но эта мечта никак не могла осуществиться. Барон похоронил уже трёх жён, но ни одна из них не смогла дать ему наследника. Идея жениться на дочери сэра Уотсона пришлась барону по душе. С одной стороны девочка могла дать ему желанного сына. С другой стороны, впервые увидев её, барон почувствовал в себе сильное желание владеть этой юной особой, почти ребёнком. Именно её возраст больше всего привлекал пожилого мужчину – ему захотелось детского тела. Свадьбу было решено сыграть после того, как Ингрид исполнится тринадцать лет. Но на её беду, через несколько дней после обручения отец неожиданно скончался. Мачеха не затруднила себя ожиданием оговоренного срока и отдала жаждущему барону двенадцатилетнюю девочку. Тот не стал терять времени и сразу после свадьбы уложил жену-ребён-ка в постель. Мужчина он был и, правда, сильный, но понятия не имел ни о каких любовных изысках. Пришёл, молча сделал своё дело и ушёл. О любви не заикался. Злым его назвать было нельзя, но он требовал полного и беспрекословного подчинения. Ингрид смогла родить своего первого ребёнка в неполные четырнадцать лет, но мальчик, к великому горю отца, умер почти сразу после рождения. Едва дав жене отдышаться после родов, барон снова принялся работать над появлением наследника – он очень спешил, годы-то уходили. Однако две следующие попытки закончились неудачей – Ингрид скинула плод. После второй неудачи барону пришлось на несколько месяцев отлучиться из поместья, помогая королеве в её противостоянии с Йорками. Вернувшись домой, он сразу же рьяно принялся за дело. Но на этот раз Ингрид успела отдохнуть и восстановиться. И вот теперь, когда до рождения ребёнка остаётся не больше двух месяцев, случилось это страшное несчастье. И теперь у Ингрид в её шестнадцать лет нет ни мужа, ни дома, ни средств к существованию.
История была печальная и даже трогательная. Отзывчивое сердце мистрис Кэт не раз дрогнуло от жалости, а рука смахнула не одну слезу. И она стала с ещё большим участием относиться к бедняжке. Оберегала её как родную и помогала всем, чем только могла. А природа делала своё дело. Вскоре стало очевидным, что роды приближаются. В поместье привезли опытную повитуху, которая подтвердила, что ждать, действительно, недолго. И в первый день мая Ингрид разрешилась от бремени, дав жизнь крепенькой хорошенькой девочке, как две капли воды похожей на свою мать. Девочку окрестили, в память о матери леди дав ей имя Бланш.
Сам рыцарь Смайли, едва отъехав от разграбленного поместья, позабыл обо всём, погружённый в мысли о будущих сражениях. Ему не хотелось терять людей, но предстояло вступить в серьёзную схватку. И он старался подбодрить своих воинов.
Главные силы своих они догнали быстро и продолжали активно продвигаться всё дальше и дальше на север, время от времени вступая в небольшие схватки. Погода никак не благоприятствовала военным действиям – было по-прежнему холодно, да ещё мело день ото дня сильнее. Но изменить уже ничего было невозможно. Сторонники Йорков стремились догнать и пленить королевское семейство. Ланкастеры спешно отступали. Королева Маргарита, подобно разъярённой тигрице, защищающей своего детёныша, огрызалась на ходу, пытаясь причинить ущерб преследователем. Но силы свергнутого короля таяли, а йоркисты преследовали его как хорошая гончая поднятого зверя. Наконец двадцать девятого марта, в по-зимнему непогожий, ветреный и снежный день состоялась решающая битва при Тоутоне. Силы Ланкастеров были наголову разбиты. И сами они смогли уйти лишь под прикрытием разыгравшейся метели. Ушли, скрылись по ту сторону границы, в Шотландии. Всё было кончено. К королю, находившемуся в Лондоне, спешно отправили гонца с известием об окончательной победе над Ланкастером, немного порыскали вдоль границы в надежде отыскать кого-то из приспешников свергнутого монарха, и можно было возвращаться на юг.
Рыцарь Герберт Смайли был чрезвычайно доволен тем, как завершилась эта военная кампания. Он не потерял ни одного человека из своего отряда. Несколько мелких ранений не в счёт. Без них не обходится ни одно сражение. Предстояло выполнить ещё одно поручение лорда, о котором было известно уже давно, и можно отправляться домой. Ох! Как же он соскучился по своим милым сердцу залитым водой владениям. Кому-то они могут показаться пустынными и слишком заболоченными, но для него и людей, выросших в Вобсбери вместе с ним, лучшего места не сыскать во всей Англии.
С поручением лорда справились, хотя на это ушло ещё несколько дней, и вот, наконец, повернули на восток, начиная дорогу в свои края. Вокруг царили мир и покой. Весна уже полностью расцвела под тёплыми лучами солнца, а молодая зелень скрыла от глаз следы недавних сражений, которые оставались кое-где. Правда, чем ближе к восточному побережью, тем меньше этих неприятных для глаз шрамов – волна сражений прокатилась больше по центру и западной части страны.