– Понятно. – Тишину в зале нарушали сдавленные рыдания девушки. – Значит, как капитан судна он был совершенно недееспособен?
– О нет! – Патч покачал головой. – Только к концу дня он немного пьянел, а так, я бы сказал, он владел собой.
– Вы хотите сказать, – спросил Боуэн-Лодж, – что он полностью контролировал ситуацию на судне, выпивая одну-две бутылки в день?
– Да, сэр! То есть большую часть времени.
– Но вы признали, что он буянил и вам пришлось запереть его в каюте. Если он буянил, тогда… – Председатель вопросительно поднял брови.
– Он бушевал не оттого, что был пьян, – медленно ответил Патч.
– Тогда почему же?
– У него не оказалось спиртного.
Зал изумленно замолк. Даже Дженнет Таггарт перестала рыдать и сидела неподвижно, глядя на Патча с нескрываемым ужасом.
– Я бы хотел прояснить этот вопрос прежде, чем мы пойдем дальше, – сказал Боуэн-Лодж совершенно спокойным голосом. – Вы утверждаете, что капитан Таггарт умер не от спиртного, а от его отсутствия. Так?
– Да, сэр.
– Вы действительно убеждены в том, что отсутствие спиртного может убить человека?
– Не знаю, – ответил несчастный Патч. – Знаю только, что он держался только спиртным, а не получив его, впал в неистовство и умер. Кажется, он никогда ничего не ел.
Боуэн-Лодж задумчиво водил карандашом по бумаге. Наконец он решился:
– Полагаю, мистер Холленд, вам следует пригласить медицинских экспертов, чтобы как-то прояснить ситуацию.
– Я это уже сделал, ознакомившись с письменными показаниями мистера Патча, – кивнул Холленд.
– Хорошо, тогда отложим рассмотрение этого вопроса, – с явным облегчением проговорил Боуэн-Лодж. – Пожалуйста, продолжайте допрос свидетеля.
Следующий этап рейса не был богат событиями, но Патчу пришлось рассказать все подробности, и получилась следующая картина: он, как добросовестный человек, делал все возможное, чтобы заставить команду слаженно работать, несмотря на то что на борту имелся постоянный раздражающий фактор в лице владельца.
На свет были извлечены подробности, сами по себе не представлявшие ничего особенного: неубранный стол в кают-компании, тараканы, грязный камбуз, несколько завшивевших матросов, отсутствие запасов пищи в спасательных шлюпках, покалеченный в драке человек… В целом создавалось впечатление, что судном очень плохо управляли.
Выплыло на свет и другое. Вахтенный журнал велся неправильно, трюмы проверялись нерегулярно, количество воды в них вообще не контролировалось. Ответственность за это нес Хигтинс, исполнявший в то время обязанности первого помощника. Патч показал, что вся инициатива исходила от второго помощника, Раиса, с которым они подружились. Сильное чувство товарищества с Райсом проходило красной нитью через все показания Патча.
Дважды был упомянут Деллимар. В первый раз это случилось, когда Патч рассказывал о недисциплинированности персонала машинного отделения.
– Он постоянно подбивал к игре в покер первого механика, мистера Барроуза. Мне пришлось потребовать, чтобы он прекратил приглашать мистера Барроуза в свою каюту. Они играли в карты дни и ночи напролет, и все заботы о машинном отделении легли на плечи второго механика, мистера Рафта.
– Мистер Деллимар возражал? – спросил Холленд. -Да.
– Что он говорил?
– Говорил, что это его судно и он волен делать все, что хочет, приглашать к себе кого угодно.
– Что вы на это ответили?
– Что это угрожает безопасности судна и моральному климату в машинном отделении, что капитан – я, а Не он и я буду командовать так, как сочту нужным.
– Иными словами, вы поссорились? -Да.
– И он согласился прекратить игру в карты с первым механиком?
– В конце концов да.
– В конце концов? Вам удалось его убедить?
– Да. Я сообщил ему, что прямо приказал мистеру Барроузу прекратить игру и, если приказ не будет выполнен, я приму меры. И отдал приказ, касающийся непосредственно его.'
– Он это принял? -Да.
– Не скажете ли вы, какие отношения сложились у вас с мистером Деллимаром во время рейса?
Патч заколебался. Он сознавал, что его отношения с владельцем судна выглядели достаточно натянутыми. Он мог бы одной фразой объяснить причину и тем самым завоевать симпатии всего суда, но он не сделал этого, а лишь ответил:
– Мы не сошлись с ним по некоторым вопросам. Холленд остался удовлетворен.
Второе упоминание о Деллимаре возникло почти случайно. Патч докладывал суду, что лично проверил все трюмы, когда судно, отойдя от берегов Португалии, попало в зону ненастья. Холленд, отдавая Патчу справедливость и объективно оценивая его действия, обратил внимание суда на тот факт, что капитан не стал полагаться на рапорт первого помощника, а сам удостоверился в сохранности груза.
– Другими словами, вы ему не поверили?
– Если честно, нет.
– Мистер Хиггинс на самом деле проверял трюмы?
– Не знаю.
– Вы настолько не доверяли ему, .что даже не спросили, проверял ли он их?
– Да, полагаю, так.
– А кроме вас кто-нибудь проверял трюмы? Патч замялся, но потом ответил:
– Думаю, мистер Деллимар.
– Вы думаете, что он проверял сохранность груза?
– Когда я спустился в инспекционный люк первого трюма для проверки, мистер Деллимар был там. Я решил, что он пришел с той же целью, что и я.
Холленд задумался:
– Понятно. Но ведь проверка трюмов входит в обязанности помощников капитанов. Странно, что владелец судна счел необходимым лично проверить трюм. Что вы по этому поводу думаете?
Патч только покачал головой.
– Что за человек был мистер Деллимар? Какое впечатление он производил на вас?
"Теперь, – подумал я, – он расскажет им правду о Деллимаре: представился удобный случай!"
Но Патч молчал, уголок его рта нервно подергивался, и он еще больше побледнел.
– Я вот чего добиваюсь, – произнес Холленд. – Мы подходим к ночи 16 марта. Той ночью мистер Деллимар исчез – упал за борт. Вам известно, что во время войны мистер Деллимар служил на военном флоте?
Патч кивнул и еле слышно ответил: -Да.
– Он служил в Атлантике на корветах и фрегатах и, должно быть, повидал немало штормов… – После многозначительной паузы Холленд спросил: – Какое впечатление он произвел на вас, когда вы попали в зону ненастья? Он вел себя как должно во всем?
– По-моему, да, – тихо ответил Патч.
– Вы не совсем уверены в этом?
– Я не очень хорошо знал его.
– Но вы находились вместе на судне более месяца. Как бы он ни любил отсиживаться в своей каюте, вы должны были иметь хоть какое-то представление о его душевном состоянии! Как по-вашему, был ли он чем-то встревожен?
– Думаю, да.
– Это была тревога личного или делового порядка?
– Не знаю.
– Хорошо. Поставлю вопрос прямо. Когда вы увиде-Ли. что он проверяет груз, как вы это истолковали?
– Я никак это не истолковывал! – Патч обрел прежнюю твердость и отвечал по существу и ясно.
– Что вы ему сказали?
– Я попросил его уйти из трюма.
– Почему?
– Ему незачем было там находиться, проверка трюмов не входила в его обязанности.
– Хорошо. Задам вопрос иначе. Могли бы вы сказать, что его присутствие в трюме означало, будто он чего-то испугался и нервы у него на пределе? Он был дважды торпедирован вовремя войны и, пока его не подобрали, долгое время провел в воде. Вы могли бы сказать, что он испугался оказаться снова в такой ситуации?
– Нет, я… не знаю.
Холленд пожал плечами. До этого момента он пытался докопаться до истины, задавал Патчу вопросы; теперь он сменил тактику и позволил Патчу самому рассказать всю историю той ночи, когда "Мэри Дир" легла в дрейф в бурных водах Бискайского залива. Он не задавал вопросов и не перебивал: пусть себе говорит!
А Патч оказался отличным рассказчиком, и зал внимал ему с восхищенным внимание'м. Твердыми, конкретными фразами он говорил так красочно, что создавалось впечатление, будто "Мэри Дир" плыла по залу, ржавая, покореженная, а море било в ее нос пушечными залпами. Я наблюдал за его лицом, когда он обращался к судье напрямик, как мужчина к мужчине, но меня не покидало чувство, что он все время чего-то недоговаривает. Я взглянул на председателя. Тот слегка подался вперед, обхватил рукой подбородок и слушал, поджав губы, с замкнутым, бесстрастным лицом, ничем не выдавая своей реакции.
Факты, которые излагал Патч, говорили сами за себя: атмосферное давление падает, море начинает бушевать, ветер усиливается, судно испытывает сильную качку, и его переборки шатаются при каждом подъеме на гребень волны и падении с него. Патч с самых сумерек находился на капитанском мостике вместе с Райсом. Кроме них там стояли только рулевой и впередсмотрящий. Примерно в 23.20 послышалось что-то похожее на легкий взрыв, словно очередная волна ударилась о нос судна, но пены не показалось, и пароход даже не покачнулся. Он вошел в подошву волны и медленно поднялся. Послышался еще удар, судно встряхнуло, раздался треск, и тут белая пелена скрыла всю переднюю часть судна.
Вначале никто не понял, что произошло, затем сквозь рев шторма донесся крик Раиса:
– Мы обо что-то ударились, сэр?
Потом Патч послал Раиса обследовать трюмы, и тот, вернувшись, доложил, что в два передних трюма поступает вода, особенно сильно в первый. Патч приказал запустить помпы, а сам остался на капитанском мостике. Вскоре сделалось заметно,, что нос судна словно отяжелел и зеленые волны свободно гуляют по всей носовой части. На мостике появился бледный и испуганный Деллимар в сопровождении Хиггинса. Они заговорили о том, что нужно спасаться, раз судно тонет. Вернувшийся Райе доложил, что среди экипажа поднялась паника.
Тогда Патч передал командование Хиггинсу и вместе с Райсом отправился на верхнюю палубу. Четверо матросов в спасательных жилетах уже снимали шлюпку номер три. Они были очень испуганы, и ему пришлось даже ударить одного из них, прежде чем они оставили шлюпку и вернулись к своим обязанностям.
Он собрал бригаду из десяти человек и под руководством боцмана и третьего механика послал их укрепить переборку между котельным отделением и вторым трюмом. Когда он наблюдал за их работой, рулевой доложил в машинное отделение, что в ходовую рубку просачивается дым.
Патч взял с собой с полдюжины человек и побежал в рубку. Там оказался только рулевой. Со слезящимися от дыма глазами, мучительно кашляя, он судорожно вцепился в штурвал и вел судно сквозь шторм, а вся ходовая рубка была заполнена едким дымом. Пожар бушевал в радиорубке позади капитанского мостика и немного выше его. Нет, Патч не знает, отчего возник пожар, но радиста в рубке не было: тот спустился за спасательным жилетом и заодно облегчиться и выпить кружку какао. Хиггинс ушел на корму, чтобы проверить винт. Где в это время находился Деллимар, Патч не знает. Он очень сожалеет, что рулевой погиб.
Для тушения пожара они воспользовались пенными огнетушителями, но- пламя не позволяло войти в рубку. Пожар прекратился, когда прогорела крыша и прорвавшаяся волна потушила пламя.
Ветер дул с ураганной силой, шторм достиг, не менее двенадцати баллов, и ему пришлось положить судно в дрейф, носом по ветру. Машина работала только для того, чтобы просто удержать судно. Все молились лишь о том, чтобы не сорвало чехлы с люков.
Они лежали в дрейфе около четырнадцати часов, и все это время их жизни угрожала смертельная опасность. Насосы работали исправно, а они с Райсом все время контролировали состояние переборки и удерживали экипаж от паники, чтобы тот помогал судну бороться со стихией.
Часов в шесть, после того, как он чуть ли не сутки провел без сна, Патч удалился в свою каюту. К этому времени ветер утих, и барометр показывал повышение давления. Он лег полностью одетым, а через два часа его разбудил Самюэль Кинг, стюард-ямаец, сообщив, что нигде не могут найти мистера Деллимара.
Обыскали все судно, но безуспешно: Деллимар исчез.
– Могу только предположить, что его смыло за борт, – произнес Патч и замолчал, ожидая следующего вопроса Холленда.
– Вы провели расследование?
– Да. Каждый член экипажа сообщил мне, мистеру Раису и мистеру Хиггинсу все, что видел или слышал. Насколько мы смогли определить, последним, кто видел мистера Деллимара живым, был стюард. Он видел, как мистер Деллимар вышел из каюты и по верхней палубе прошел в кормовую часть. Это было примерно в 4.30.
– И после его никто не видел? Поколебавшись, Патч ответил:
– Насколько нам удалось выяснить – нет.
– Он прошел по шлюпочной палубе? -Да.
– Выходить на эту палубу было опасно?
– Не знаю, я в это время боролся с огнем в радиорубке.
– Но все-таки, по вашему мнению, ходить по этой палубе в шторм опасно?
– Нет, не думаю: Трудно, сказать. В шторм брызги и волны достигают практически всех палуб.
– И на корме?
– Да:
– Мистер Деллимар отправился в кормовую часть судна?
– По словам Кинга – да. Холленд помолчал и спросил:
– Как вы думаете, куда отправился мистер Деллимар?
– Не знаю.
– В свете того, что вы рассказали раньше, можно предположить, что он отправился проверить, как закрыты люки задних трюмов?
– Возможно. Но в этом не было необходимости. Я сам их проверял.
– Так. Но если он пошел проверять эти люки, он должен был спуститься на заднюю часть колодезной палубы?
– Не обязательно. Он мог увидеть состояние люков и с заднего конца верхней палубы.
– А если бы он все-таки спустился, это было бы опасно?
– Да. Думаю, да. Обе колодезные палубы заливались водой.
– Понятно. Значит, больше его никто не видел?
В зале стояла мертвая тишина. Все представили себе, как старое судно Отяжелевшим от воды носом врезалось в штормовую волну, и человек, кувыркаясь в пенных брызгах морской пучины, оказался в бушующем море. В зале суда никто, конечно, не видел ничего подобного своими глазами, но всех захватила эта загадка, эта тайна. За моей спиной кто-то тихо плакал.
А Патч продолжал свой рассказ нервными, отрывистыми фразами, как бы снова переживая трагедию.
Ветер стих, море постепенно успокаивалось, и в 12.48, согласно записи в вахтенном журнале, он дал команду "малый ход" и лег на-прежний курс. После этого приказал подготовить ручные насосы и, как только нос судна перестало заливать волнами, дал задание Раису с группой матросов проверить чехлы на передних люках. Он предполагал взять курс на Брест, но, так как погода улучшилась и насосы работали исправно, изменил решение и лег на прежний курс. 18 марта ранним утром "Мэри Дир" прошла остров Уэссан. К этому времени судно шло на полной скорости. Море было спокойным, если не считать легкого ветерка, поднимавшего небольшую рябь. Однако, не очень рассчитывая на надежность передних трюмов, Патч придерживался французского берега. В 13.34 на траверзе появился остров Иль-де-Бати, в 16.12 прошли Три-агозский маяк, в 17.21 – архипелаг Сет-Иль. Все это было зафиксировано в вахтенном журнале.
В 19.46 сквозь легкий туман в четырех румбах по правому борту показался затмевающийся огонь маяка в Лез-О.
Патч изменил курс на норд 33 ост. Это позволило бы ему обойти рифы Барнуик и Рош-Дувр, оставив Ануа, маяк на юго-западном берегу Гернси, примерно в четырех милях по правому борту. Изменив курс, он известил об этом весь командный состав, уточнив, что принял решение пришвартоваться в Саутгемптоне для осмотра и ремонта.
Примерно в 21.20, когда стюард убирал после ужина, который Патч, как обычно, съел в своей каюте, послышались крики, а затем к нему ворвался Райе и сообщил, что горит задний трюм и команда в панике.
– Что именно вызвало панику? – осведомился Холленд.
– Команда считала, что над судном – проклятие, – ответил Патч. – В последние два дня я часто слышал это слово.
– И что вы по этому поводу думаете? Вы тоже считаете, что над судном тяготело проклятие?
Патч посмотрел на председателя и судей:
– Нет. По-моему, кто-то нарочно пытался устроить кораблекрушение!
В зале суда все заинтересованно зашумели. Однако Патч не выдвинул никакого прямого обвинения, а только сказал:
– Уж больно много совпадений: повреждение передних трюмов, потом пожар в радиорубке…
– Вы убеждены, что в первом трюме произошел взрыв? – уточнил Холленд.
Патч замялся:
– Да,, да, думаю, что так.
– А радиорубка?
– Если трюм взорвали, радиорубку обязательно должны были повредить – ведь это было мое единственное средство связи с внешним миром.
– Понятно. – Помолчав, Холленд задумчиво произнес: – Так вы считаете, что некто, находившийся на борту, пытался потопить судно?
– Да.
– Когда вы услышали о пожаре в третьем трюме, вы подумали, что это очередная попытка покончить с судном?
– Да, подумал.
– Вы и сейчас считаете так же? Патч кивнул:
– Да.
– Вы понимаете, что это очень серьезное обвинение?
– Да, понимаю.
Какое-то время Холленд молчал, а вместе с ним молчал и весь зал. Наконец он сурово произнес:
– На борту "Мэри Дир" находился тридцать один человек. Если пожар, подвергавший опасности жизни всех, не был случайным, это равносильно убийству.
– Да.
– И вы продолжаете утверждать, что кто-то умышленно устроил пожар?
– Да, утверждаю.
Следующий вопрос был неизбежен.
– Кого вы подозреваете?
Патч заколебался. Рассказывать о том, что Деллимар предлагал ему деньги за крушение, не имело смысла. Деллимар мертв. И он не мог поджечь рубку. Патч мог ответить только то, что у него не было времени на расследование, все его время было занято спасением судна:
г- Но потом-то вы могли подумать об этом?
– Да, я подумал. – Патч смотрел в лицо председателя. – Но решать предстоит суду.
Боуэн-Лодж в знак согласия кивнул, а Холленд вернул Патча к событиям, последовавшим за пожаром.
Они с Райсом организовали тушение пожара в трюме. Нет, Хиггинса там не было, он стоял на вахте. Но там были и второй механик, и радист, и боцман. Они вытащили брандспойты и стали поливать пламя через инспекционный люк, в то время-как остальные матросы расчехлили люк третьего трюма и частично четвертого на случай, если возникнет необходимость охлаждать переборку между трюмами. А сам Патч спустился в четвертый трюм.
– Зачем вы это сделали?
– Я хотел увидеть, насколько нагрелся металл переборки. Я боялся распространения пожара по всей кормовой части. К тому же этот трюм был заполнен лишь наполовину. Я надеялся, что по степени нагрева переборки мне удастся оценить серьезность пожара.
– Что же вы обнаружили, спустившись в инспекционный люк четвертого трюма?
– Пожар только что начался, так как переборка еще даже не нагрелась. Но это я обнаружил лишь позже…
– То есть?