- Каждый священник в некотором роде философ, - заметил Олег Владимирович, снова бросив мимолётный взгляд на спутницу. - Потому как по сану следует находить лад между бедными и богатыми, арестантами и тюремщиками…
- Торговцами и покупателями! - неожиданно вставила Анна Алексеевна.
- И это, - согласился Олег Владимирович. - В вашем голосе слышатся нотки сарказма - отчего?
Дочь губернатора несколько отстранилась и насмешливо посмотрела на собеседника:
- А вы пользуетесь успехом у женщин данного сословия.
- Не понял. - Олег Владимирович нахмурился. - Что вы имеете в виду?
- Как? - сарказм в голосе девушки теперь был приправлен ядом. - Купеческая дочь делает вам комплименты, выискивает всякую причину, чтобы остаться с вами наедине, а вы ничего не замечаете и не понимаете!
- Я, конечно, не близорук, - смутился Белый, - и вижу тоже нечто, чему пока не могу дать определения. Однако делать такие скоропалительные выводы… И мои чувства…
- Ах, простите, я задела ваши чувства! - девушка откинулась на спинку сиденья и отвернулась.
- Я говорил о Полине Кирилловне. Она нафантазировала себе бог весть что, но её можно понять. Будь на моём месте другой, все осталось бы так же: новое лицо из столицы, и не более того.
- Довольно оправдываться, - отмахнулась Анна Алексеевна. - В конце концов мне безразлично, кто на вас кинул взгляд… А! Вот и романтическое здание: церковь во имя Второго Славного Пришествия…
- Господа Нашего Иисуса Христа и Страшного Суда Его, - раздражённо перебил спутницу Олег Владимирович, вспомнив лекцию кучера. - Что романтического в местах, где отпевают усопшего?
- И проводят бракосочетания!
Анна Алексеевна попросила кучера остановиться перед деревянным, покоящимся на каменной подушке храмом, спрыгнула на землю, и прошла к низенькому деревянному штакетнику, которым была окружена церковь.
- Вот, Олег Владимирович!
Белый взглянул на придел, колокольню, над которой возвышался железный, восьмиконечный крест, на дополнительные пристройки, где могло находиться что угодно.
- Что вас приводит в восторг?
- То, во имя чего эту церковь построили!.
- Во имя Господа Нашего!
- А вот и нет! - глаза девушки смотрели с грустью. - Этот храм спроектировал и построил Степан Васильевич Крыгин. Местный архитектор. Неблагозвучная фамилия, не правда ли?
- Фамилия как фамилия, - повёл плечами молодой человек.
- У него была невеста. Они должны были пожениться осенью шестьдесят восьмого года. Но той зимой Евдокия Сумина, невеста, простыла и вскоре скончалась. В тот год морозы были просто лютыми. Могилу выкапывали трое суток. Архитектор всё это время сидел рядом с гробом. Не пил, не ел. Даже сон его сморить не мог. И когда Евдокию несли на кладбище, он шёл в одном сюртуке, весь бледный-бледнёшенький. Но держался. А когда гроб начали опускать в яму, вдруг все услышали стон изнутри. Могильщики чуть верёвки из рук не выпустили. А Степан Васильевич бросился к гробу, обнял его, но уже ни звука не было. Архитектор всё кричал, чтобы гроб достали и открыли. Мол, её заживо хоронят. Еле увели беднягу. После на кладбище полмесяца стража стояла: архитектор всё пытался пробиться к могиле и раскопать её. Ну а когда успокоился, то спроектировал эту церковь. В память Евдокии.
- Вы верите в эту историю?
- А как же? - Анна Алексеевна направилась в сторону дрожек. - Это мне сам Степан Васильевич рассказал. Он жив по сей день. - Девушка оглянулась. - Правда, на память жалуется.
Белый тряхнул головой и расхохотался:
- Куда мы теперь?
- К Триумфальной Арке! Надеюсь, вам ещё никто ничего о ней не рассказал?
- Уверяю вас: никто и ничего!
Анисим Ильич быстро вышел из телеграфной конторы, свернул за угол, достал из кармана скомканное сообщение, разгладил пальцами ленту, и еще раз прочитал телеграмму.
- Невероятно, - пробормотал он, вновь смял послание и спрятал его в карман пиджака.
Мимо сыщика нестройными рядами прошёл взвод новобранцев. Возраст вновь призванных составлял нечто среднее между сорока и шестьюдесятью годами. Шли разодетые кто во что горазд, но размашисто, солидно и весело. Впереди вышагивал унтер, писарь из штаба артиллерийского полка. Недовольно посмотрев на стоящее в стороне гражданское лицо, подтянулся и зычно рявкнул:
- Шельма, песню запевай!
Из рядов послышался смешок, который тут же прекратился, и над строем взлетели знакомые слова, облитые маршевым ритмом:
Как ныне сбирается Вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам.
Их сёла и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам!
Анисим Ильич присел на корточки, стянул с головы котелок и взъерошил редкие непослушные волосы. Ответ из столицы пришёл неожиданный, и никак не укладывался в заранее продуманный план действий сыщика. По ответу, как ни крути, Анисим Ильич оказывался в дураках. Причём полных и круглых.
Депешу он завсегда успеет передать Киселёву, а вот помянуть свои, так неожиданно рухнувшие мечты, случая могло более и не представиться. Кнутов с трудом поднялся, отряхнул колени, огляделся и направил свои стопы к ближайшему питейному заведению.
Через полчаса младший следователь Селезнёв нашёл своего начальника сидящим в одиночестве, за пустым столом, на котором возвышалась нетронутая бутылка водки и стакан рядом с ней.
- Анисим Ильич, я только что с "Селенги". Вахтенный матрос припомнил: Сухоруков покинул судно только со своей парусиновой сумкой. С которой и поднялся на борт в Хабаровске. Сумка такая тощая была, он ещё пошутил, мол, все учитель успел схарчить… А саквояжа при нём не было. Далыпе-то что? Назад, в гостиницу? Поди, постоялец уже вернулся.
Кнутов взял бутылку, подержал её и вернул на место.
- Нет, Харитон. Приезжим я сам займусь. Возвращайся к Бубновым и опроси-ка всех по очереди. Кто и чем занимался в день убийства хозяина. Протокол составить не забудь. После поезжай к Мичурину. Проведи дознание, при каких обстоятельствах было совершено нападение. И возвращайся в департамент.
- Так ведь воскресенье, Анисим Ильич. Неужто до завтра не терпит?
Кнутов невесело усмехнулся:
- Ты, Харитон Денисович, про выходные-то забудь. Нет у нас теперь ни воскресений, ни праздников. Всё сплошной понедельник.
…Губернаторские дрожки вывезли седоков к городским торговым рядам. "Каменными" их прозвали за то, что все магазины на площади были выстроены исключительно из добротного кирпича. По большей части они принадлежали Кирилле Игнатьевичу Мичурину. Белый кивнул в сторону двухэтажного здания, над входом в которое ярко выделялась вывеска: "Торговый Дом "Мичурин и К".
- Вы знаете, Анна Алексеевна, именно об этом универсальном магазине я узнал с первых шагов в вашем городе. И думаете, от кого? От извозчика, что привёз меня с пристани.
Баленская рассмеялась.
- Когда дом украсили античными фигурами, здесь побывал весь Благовещенск. Наверное, в те дни у купца Мичурина была самая большая выручка… Скульптуры - это хобби нашего местного архитектора Пашникова. Точно такое же здание, но в зеркальном отражении, тоже со скульптурами, Мичурин выстроил в Харбине. У него там три магазина, да и главная контора тоже.
Дрожки обогнули магазин, выкатили на площадь, и взору молодых людей явились две каменные колонны, соединённые крепким сводом, над которым гордо возвышались два шпиля, увенчанные гербами царской фамилии Романовых. В нише над карнизом издалека виднелась икона Пресвятой Богородицы.
- Царские ворота. - Анна Алексеевна первой спрыгнула на землю, подождала спутника и, взяв того под руку, повела к Арке. - Вот сюда у нас всегда настоящее паломничество. А кто сумеет взобраться по стене и прикоснуться к иконе, тому будет сопутствовать счастье в любви…
Задрав голову, Белый прикинул расстояние.
- Высоковато. И много желающих?
- Предостаточно. Ради меня лазили три человека. Всем троим не повезло.
- А вы коварны! - Белый заглянул девушке в глаза.
- Как все женщины, - Анна Алексеевна слегка приоткрыла губы в улыбке. - Кстати, Арку построили в девяносто первом году. К приезду нашего государя, тогда ещё наследника. Жаль, меня в тот год здесь не было. Представляю, каким событием это стало для горожан… Олег Владимирович, а как вы думаете, война с китайцами долго продлится?
Белый слегка оторопел:
- Трудно сказать. Ведь она ещё не началась.
- А вы на чьей стороне будете, ежели война?
- Странный вопрос для русского, - Белый остановился перед Аркой, погладил тёплый камень кладки рукой. - А почему вы спросили?
- Но ведь вы разбойник! - Девушка прищурилась, сделав шаг в сторону, так, чтобы солнце падало в глаза собеседника. - А разбойники пользуются моментом. Не так ли?
- Разбойник? С чего вы взяли?
- Папеньке господин Киселёв говорил. У него на ваш счёт имеется подозрение.
- Ерунда!
Белый сделал шаг к девушке, но та резко отстранилась.
- А я Вас неслучайно привезла сюда. Если вы сделаете попытку…, к примеру, убийство нежелательного свидетеля, мне стоит лишь крикнуть, как солдаты тут же арестуют вас. - Анна Алексеевна указала рукой в сторону берега.
Олег Владимирович рассмотрел, что за Аркой солдаты роют окопы. Некоторые, держа в кулаках самокрутки, наблюдали за любопытной парочкой.
- Итак, господин разбойник? Будете меня душить? Или умолять о том, чтобы я молчала? Или нет, вы мне предложите часть награбленных драгоценностей?
Белый внимательно посмотрел на противоположную сторону Амура, прислушался. Знакомые, свойственные военным людям предчувствия охватили его.
- Вольно вам глупости повторять вслед за вашим Киселёвым, - прошептал Белый и снова прислушался.
- Что, занервничали? - глаза девушки горели весело, игриво. - Боитесь? Ай, какой у нас…
С китайской стороны донесся свист. Белый кинулся на девушку, повалил её и прижал к земле всем телом так, чтобы та не смогла высвободиться. Опытные солдаты тоже бросились на землю, в недостроенный окоп, стаскивая вслед за собой молоденьких необстрелянных вояк. Анна Алексеевна гневно закричала, забилась под тяжёлым телом Олега Владимировича, но её негодование утонуло в грохоте разорвавшегося снаряда. Земля содрогнулась, слегка подбросила мягкие, живые тела, осыпав серой пылью.
Белый, не дожидаясь нового взрыва, вскочил, схватив в охапку оглушённую, растерянную девушку, и со всех ног бросился к Арке. Едва они успели за ней спрятаться, как второй снаряд упал невдалеке от того места, где они только что были. Следом, несколько левее, прогремел третий взрыв.
Кучер, сидящий на козлах, кубарем скатился с дрожек и потянул было за поводья, намериваясь спрятать лошадей, как возле Арки разорвался новый снаряд. Ноги старика подкосились, и он тяжело опустился на землю. Кони, испуганные взрывами, рванули с места, и понеслись вдоль Большой улицы, едва не растоптав извозчика.
- Сидите здесь! - крикнул Белый в ухо испуганной девушке, бегом преодолел расстояние до безжизненного кучера, подхватил его под руки и, не обращая внимания на разрывы снарядов, поволок в убежище.
- Рана не опасная, - прокричал Белый. - Но, если мы не поторопимся, он может много крови потерять. Тогда смерть.
Девушка растерянно огляделась по сторонам.
- Это война, да? Война?
- Похоже, так, - взрывов больше не было, это Белый для себя отметил. - Вот что, Анна Алексеевна. Вы - впереди. Я за вами, с кучером. Прошу не паниковать и не торопиться. Вы должны бежать только передо мной! Понятно?
- Да, - послушно кивала девушка. - А куда бежать? В какую сторону?
- За магазин Мичурина! - крикнул Олег Владимирович, подхватил тело кучера на руки и быстро побежал, прикрывая Анну Алексеевну.
За спиной снова раздался взрыв. Белый инстинктивно вжал плечи, но продолжал двигаться. С его губ тяжёлым дыханием слетал хриплый шёпот:
- Артиллеристы у хунхузов паршивые, - на ходу рассуждал Олег Владимирович. - Ни одного снаряда далее прибрежной полосы не упало. Возможно, пристреливаются - бьют по тем точкам, где пушки и наблюдательные посты выставлены. А может, нагоняют страху? По идее, им город целым нужен, нетронутым. А иначе смысла в осаде нет… Ну, атаман Семён Петрович, держись! Жди гостей!
За углом Белый споткнулся о каменную ступень и упал, но так, что сам очутился на спине, а тело кучера на нём. Рядом на колени упала Баленская.
- Напугались? - Белый быстро окинул взглядом Анну Алексеевну.
Платье было в земле, а более ничего страшного не наблюдалось. Девушка покраснела:
- Не нужно на меня так смотреть!
- Слава богу, - Белый улыбнулся. - А то я подумал… Это здорово, что к вам возвращается обычное настроение. Вы стойкий оловянный солдатик, потому посидите здесь, пока я поищу в учреждении господина Мичурина йод и перевязку. Дождитесь меня. Что бы ни случилось, оставайтесь тут. Я сейчас.
Штабс-капитан Индуров брился, когда разорвался первый снаряд. Опасная бритва дрогнула, и мыльная пена на щеке моментально окрасилась в бледно-алый цвет. Офицер выругался, смыл пену, на место пореза прилепил бумажку. Нет, на свидание к Полине Кирилловне идти было никак нельзя. Мешки под глазами, взгляд сонный, на шее кожа покрылась пятнами, да ещё этот порез… Разве, что вечером.
Стоп! Индуров кинулся к окну. Новый взрыв потряс комнату. Со стены слетел пейзаж местного живописца, купленный на местном аукционе. Стёкла нервно зазвенели. Из-за стены снова раздались крики. Что же там происходит? Юрий Валентинович поначалу решил, что взрывы гремят на винокуренном заводе, но после, прислушавшись, понял: рвет с двух сторон. От Триумфальной Арки, и с набережной, от городского парка туристов. То есть с места расположения его полка.
Индуров стремительно переоделся в офицерский мундир и, едва закрыв за собой дверь, выскочил на улицу. Никакой паники там не наблюдалось. Правда, люди и не стояли, раскрыв рты- просто суета, которая сопровождала город в повседневной жизни, теперь перешла и на воскресный день. Хлебопекарня выпекала хлеб. Но теперь возле неё стояла не одна подвода, как обычно, а четыре. И пацанва не возилась в пыли, играя в салочки. И старух на скамейках не наблюдалось. "Началось," - догадался Индуров и перекрестился.
Штабс-капитан высмотрел пролётку, махнул извозчику:
- В казармы!
- Ваше благородие, дак по ним щас хунхузы лупасят!
- А ты - гони!
- Рупь!
- Хоть пять, только живо! Хотя нет… Сначала к дому Мичурина. А после в казармы.
Олег Владимирович, отдав раненого кучера на руки прислуги, прошёл в кабинет генерал-губернатора и, увидев там губернского полицмейстера и немолодого, небритого служащего, судя по всему, подчинённого господина Киселёва, поприветствовал присутствующих кивком.
Баленский сидел в любимом глубоком кожаном кресле напротив большого канцелярского стола, на котором теперь была разложена карта города. Владимир Сергеевич расположился напротив. Небритый мужчина стоял чуть в стороне от стола, ближе к окну, и задумчиво разглядывал вошедшего. Лицо небритого Олегу Владимировичу было знакомо по недавней встрече в ночном городе.
- А вот и наш уважаемый… ревизор, - Алексей Дмитриевич встал, и, заложив руки за спину, шагнул к Белому. - Разрешите полюбопытствовать о результатах вашей работы?
Олег Владимирович вытянулся в струну, как перед вышестоящим начальством: сарказм в голосе губернатора не был случайным.
- Господа, наш гость не желает с нами общаться, - грузное тело губернатора принялось раскачиваться пятки на носок. - У нас тут военные действия, каждая минута на счету, а господин титулярный советник играют с нами…комедию!
- Разрешите поинтересоваться, - вставил реплику Белый. - Чем я имел несчастье навлечь на себя гнев?
- Чем? - ленность и медлительность в долю секунды слетели с губернатора. - Нет уж, батенька, это вы извольте ответить на мой вопрос: что это такое? - Алексей Дмитриевич выдернул из-под карты города кусок телетайпной ленты - Вот, милостивый государь, ознакомьтесь. И незамедлительно объясните!
Белый развернул телеграфную депешу, на которой механическим аппаратом было выбито: "Даю ответ на твоё послание. Указанная тобой личность, Белый О.В., не служит и никогда не состоял на службе в полицейском департаменте…" Олег Владимирович усмехнулся и вскинул голову:
- Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться к присутствующим господам? - получив утвердительный кивок, чиновник повернулся в сторону Киселёва. - Владимир Сергеевич! Скажите, а где вторая часть депеши?
- Какая вторая часть? - в свою очередь, поинтересовался полицмейстер.
- Всё банально просто. Мне доводилось пользоваться телеграфом и я отметил: когда аппарат переводит на бумагу весь текст сообщения, то он, как будто аккуратный человек, остаток обрезает ножницами. - При этих словах Белый приподнял края телеграфной ленты.
Один из них был ровно срезан, зато второй небрежно оторван и примят. Киселёв, внутренне поаплодировав Белому, вынул из кармана вторую часть сообщения и положил её на стол:
- Вот!..
Белый отрицательно покачал головой:
- Я знаю, о чём там идёт речь. Во второй части ваш знакомый, - при этих словах Олег Владимирович повернулся в сторону небритого Кнутова, - некто Александр Никодимович Короваев, секретарь пятого отделения делопроизводства при Особом совещании, известил, что интересующий вас Белый О.В. служит не в полицейском департаменте, а является сотрудником Генерального штаба. Впрочем, не так. Скорее вот так: "Он приехал от Геши". Я прав?
Кнутов сконфуженно молчал.
- А теперь, господа, думаю, пора сообщить вам о действительной цели моего приезда, но обязан предупредить: всё должно остаться только здесь. Ни одна живая душа более не должна знать, зачем инспектор Белый прибыл в Благовещенск летом одна тысяча девятисотого года.
Хмурым майским днем полковник Павлов вызвал к себе, в Главное управление Генерального штаба, капитана Белого на десять утра. Олег Владимирович явился с точностью до минуты. Илья Иванович встал из-за стола, протянул для приветствия руку и указал на кресло:
- Присядьте. Разговор не будет долгим.
Полковник распахнул окно. В кабинет потянуло весенним туманом и балтийским морем. Олег Владимирович достал трубку. Пока он набивал её табаком, Илья Иванович приставил стул поближе к подчинённому и тяжеловато сел:
- Знаю, Олег Владимирович, после той командировки вам бы передохнуть, однако обстоятельства…
Белый вдохнул в себя дымок от крепкого табака, после чего ответил:
- Рад служить…
- Вот и славно. Позавчера к нам поступило тревожное сообщение из Токио. От кого - вам известно. Вот. Смотрите.
На бумаге была нарисована карандашом схема незнакомого Олегу Владимировичу населённого пункта: чётко прорисованы дома, улицы, крестиками неизвестный картограф обозначил церкви и кладбища, воинские части - значками соответственно их профилю - кавалерия изображением лошади, в правом нижнем углу рисунка - пушки, а пристань на реке схематически была отмечена корабликом.
- Что это?
- Карта дальневосточного городка. Благовещенска.
- Пограничное укрепление на берегу Амура? - напряг память Белый. - Никогда там не бывал.