В погоне за сокровищами и специями - Тимур Дмитричев 15 стр.


Осажденные во главе с Фернандо Писарро замечали как редели массы индейского войска. Пользуясь передышками, испанцы совершали в окрестности вылазки. Одна из них оказалась настолько удачной, что испанцы смогли захватить и пригнать в город около 2000 лам, что могло обеспечить их мясом на длительный срок. Рейды теперь стали более регулярными, но каждый из них был сопряжен с боевыми схватками с индейскими воинами или вооруженным на­селением, что вело к потерям убитыми и ранеными среди осажденных. Ободренные улучшением своего положения испанцы решили теперь попробовать захватить Манко в его крепости в Тамбо и тем самым, возможно, положить конец осаде Куско, а может быть, и всему восстанию в стране. Но эта дерзкая попытка ночного нападения окончилась серьез­ной неудачей, и испанцам пришлось быстро отступать перед преследовавшими их инками и вернуться в Куско. Индейцы во главе со своим предводителем Манко торжествовали по­беду, но она оказалась недолгой.

Решающее изменение в положение в Куско совершенно неожиданно внесло возвращение в него отряда Альмагро, который прибыл обратно после очень далекого и трудного похода в Чили. Экспедиция прошла свыше 2000 миль тя­желого пути через горы и пустыни, дойдя до южного конца королевской дороги инков, где начинались владения арау- канос - самых воинственных индейцев Южной Америки, с которыми не удалось справиться даже мощным армиям перуанцев в период расцвета их могущества. Попытки ис­панцев преодолеть невероятное сопротивление смелых и прекрасно организованных арауканос, чтобы пройти в их пределы, на этот раз оказались безуспешными. Эти индейцы не позволяли даже брать себя живыми в плен, предпочитая совершать самоубийство. Но один ночной патруль при­шельцев сумел захватить двух спящих арауканос, которых под пытками заставили ответить на вопрос, что находится за их армией, чтобы защищать с такой самоотверженностью. Арауканос одинаково отвечали: "Чили! Чили!", что на их языке означало "край земли". Именно это название потом закрепилось за их землями и возникшей впоследствии на них страной.

Испытывая страшный голод и страдая от сурового кли­мата, участники экспедиции единодушно решили, что они были жестоко обмануты братьями Писарро. Альмагро и его люди кипели жаждой мщения. Глава отряда, получивший титул аделантадо новых провинций, был твердо убежден, что согласно королевскому указу Куско принадлежал ему, и сейчас он был готов взять то, что ему принадлежало по праву, что бы ни утверждали его соперники. Теперь, остановив­шись на окраинах бывшей имперской столицы, "чилийцы" увидели сами то, о чем до них доходили только неуверенные слухи: инки во главе с Манко вели войну против Куско с на­ходившимся там отрядом под командованием Фернандо Писарро.

По не совсем ясным причинам, одной из которых могло быть неучастие Альмагро в расправе с Атауальпой и в других одиозных действиях испанцев ввиду его позднего появления на перуанской сцене, некоторые индейские военачальники и сам Манко относились к нему с определенным доверием, хотя он был такой же безжалостный покоритель их стра­ны, как и остальные. Как бы там ни было, но по прибытии в Куско вождь "чилийцев" вступил в переговоры с Манко, которые привели к тому, что индейцы сняли осаду города и отступили в горы. История не сохранила сведений о том, почему и в обмен на какие обещания Альмагро Манко прекратил многомесячное окружение старой столицы. После ухода перуанцев Фернандо Писарро поехал на встречу с главой "чилийцев", который разбил свой лагерь в 20 милях от города

В ходе напряженного разговора Альмагро твердо заявил, что Куско принадлежит ему и что он его возьмет себе, несмо­тря на всеобщую войну индейцев против испанцев и угрозу со стороны недалеко расположившегося войска Манко. На этот момент стороны пока условились о перемирии, и Фернандо Писарро вернулся в лагерь, сразу же приступив к укреплению обороны города против ожидаемого нападения крупного отряда Альмагро. Под покровом ночи 8 апреля 1537 года "чилийцы" ворвались в центр города и окружили здание, где размещались братья Писарро со своими людьми. Не имея воз­можности взять его штурмом без больших потерь, Альмагро приказал поджечь его крышу. Разгоревшийся пожар заставил группу Писарро выйти на улицу, где все они были схвачены и посажены в кандалы. Теперь вождь "чилийцев" наконец стал полным хозяином Куско и стал налаживать в нем жизнь, укре­пляя его одновременно от возможных нападений со стороны ожидавшихся подкреплений для братьев Писарро из Лимы или отрядов Манко, который уже начал проявлять признаки враждебности и к Альмагро.

Эти предосторожности оказались совершенно не на­прасными, так как три месяца спустя после нахождения в Куско "чилийцы" успешно отразили на перевале попытку отряда губернатора пройти к городу, а затем совершали вылазки против поднявшего голову войска Манко. Сейчас верховный руководитель перуанцев занимал скорее вы­жидательную позицию, ожидая, когда испанцы ослабят друг друга в междоусобных кровопролитиях. У Франсиско Писарро по-прежнему не хватало людей, чтобы предпринять успешное нападение на Куско, и он терзался от невозмож­ности помочь своим братьям.

Время шло, но тупиковая ситуация в Перу продолжала сохраняться без перемен. Альмагро приступил к созданию собственного порта на побережье для связи своей столицы с внешним миром и для этого переехал в замечательное индейское поселение в южной части Перу, которое он переименовал в "Альмагро". За эти месяцы его верный сто­ронник и ветеран многих войн в Европе жестокий вояка Ор- гоньес несколько раз уговаривал Альмагро отрубить головы двум пленным братьям Писарро, убеждая его, что пока они остаются в живых, его собственная жизнь будет находиться в постоянной опасности. Хозяин Куско не соглашался, и оба брата продолжали оставаться в тюрьме. Затянувшийся и чреватый опасными последствиями для всех испанцев тупик в восставшей стране инков заставил более трезвые среди них головы подвигнуть соперников к перемирию и нахождению мирного решения их конфликту.

Им удалось организовать встречу руководителей двух кланов 13 ноября 1537 года в небольшом городке Мала. Первым условием для встречи со стороны Писарро было освобождение его братьев, которых Альмагро отпустил на свободу, несмотря на решительные протесты своих офи­церов. Дом, где происходила встреча, находился прямо на берегу реки, в камышах которой освобожденные братья с ведома или без ведома губернатора подготовили засаду для Альмагро. Соперники начали беседу при посредничестве назначенного для этого монаха, но скоро она перешла в громкие взаимные обвинения, которые были прерваны условным сигналом об опасности солдата Альмагро, по­ставленного на улице для наблюдения. Услышав сигнал, Альмагро мгновенно выскочил в окно со второго этажа дома и, обманув засаду, умчался со своими сопровождающими в сторону строившегося порта, а затем вернулся в Куско. С этого момента судьба вождя "чилийцев" стала склады­ваться чрезвычайно неблагоприятно.

Вне Перу союзников у него не было, да даже если бы они оказались и готовы были предоставить ему помощь, ее направить было практически невозможно из-за отсут­ствия коммуникаций, так как Писарро плотно перекрыли ему проход через перевалы в Андах. Куско был отрезан от внешнего мира, а 6 апреля 1538 года Фернандо Писарро занял боевые позиции на подступах к этой старой столице. Альмагро был слишком болен, чтобы участвовать в сраже­нии, и был вынесен на поле боя на носилках. Начавшаяся битва продолжалась всего два часа и закончилась полным разгромом отряда "чилийцев", оставив на земле почти двести убитых и много раненых, которые были жестоко уничтоже­ны индейцами. Сам Альмагро был взят в плен Фернандо Писарро, которого он освободил из заключения и который 8 июля 1538 года приговорил его к смерти и казнил. Диего Альмагро - одному из главных организаторов завоевания империи инков - было 63 года.

Теперь братья Писарро избавились от своего главного со­перника в претензиях на земли империи инков, но они знали, что ее огромные и трудно контролируемые пространства, особенно на далеких окраинах, служили большим соблазном для немалого числа авантюристов установить в них собствен­ную власть и отделиться в самостоятельные провинции. В то время никто еще не знал о точных размерах Южной Америки или о том, что находилось за пределами известных границ владений инков, и эти неведомые края продолжали манить к себе первооткрывателей и конкистадоров. Такие новые авантюристы и ветераны перуанских экспедиций ждали только удобных обстоятельств, чтобы заявить о себе: они уже тогда вынашивали планы открытий и завоеваний, как мы увидим ниже.

В стремлении предотвратить подобные попытки на их территории братья Писарро от имени губернатора начали избавляться от возможных соперников из числа активных военачальников, посылая их в опасные экспедиции в еще не открытые или малоисследованные земли, но пытаясь со­хранять над ними контроль. К их числу относились Педро Вальдивиа, Алонсо де Альварадо, Педро Ансурес, Педро де Кандиа, Гонсало Диас де Пинеда и Алонсо де Меркадильо. За исключением Вальдивиа почти все такие походы отправ­лялись за восточную гряду Анд в тропические джунгли, куда редко отваживались выступать даже крупные армии инков и о которых почти ничего не было известно.

Наиболее умело проведенной и результативной экспе­дицией на восток оказалась авантюра Алонсо де Альварадо, который пересек Кордильеры к востоку от Кахамарки, осно­вал в пограничной области с границей империи инков город Чачапойяс и спустился через девственные леса к берегам реки Уальага - главным притоком Мараньон-Амазонки. Он был первым, кто установил, что немалое число рек, сте­кающих с обильных снегами Анд, несли свои воды на восток и предположительно впадали в Атлантический океан. Это было важное открытие для последующего исследования центральных и восточных районов обширного бассейна Амазонки с запада. Алонсо Альварадо вернулся из похода в Чачапойяс, где вскоре был назначен губернатором открытых им земель под контролем Лимы.

Опытный и способный Педро де Вальдивиа был отослан в отдаленные и, как тогда еще считалось, бесплодные земли Чили с их воинственными арауканос для продолжения ис­следования, начатого Альмагро. Этот упорный конкистадор вступил в чилийские земли в 1540 году, где через год основал форт Сантьяго, но вынужден был задержаться в своем про­движении на юг перед лицом ожесточенного сопротивления арауканос на рубеже реки Био-Био. В течение последующих 10 лет Вальдивиа даже не решался продолжать свои завоева­ния, и лишь после 1550 года ему с большим трудом и ценой немалых потерь удалось основать несколько изолированных фортов, в том числе Консепсьон. Но уже в 1553 году непо­корные арауканос во главе со своим блестящим военным вождем Лаутаром снова поднялись против испанцев.

Эта воина была очень подробно и поэтично описана в большом классическом произведении испанской литера­туры эпохи Ренессанса "Араукана", автор которого Хуан дель Энсина, хотя и был ее непосредственным участником на стороне завоевателей, со всей силой своего огромного таланта воспел в стихах благородство и бесстрашие араука­нос В ходе войны смелые местные воины смогли захватить и разрушить несколько испанских поселений, а в 1553 году им удалось взять в плен, а затем казнить самого Вальдивиа, который стал одним из немногих испанских конкистадоров высокого ранга, погибших от рук индейцев. Завоевание Чили удалось несколько закрепить к концу 1550-х годов лишь но­вому губернатору маркизу Гарсиа де Мендоса. Впоследствии Мендоса был назначен вице-королем Перу, а его аристокра­тический титул дал название целой группе островов Тихого океана-Маркизам, случайно открытым тогда же отважным испанским мореплавателем Менданья на пути из Перу в по­исках легендарного и еще не найденного тогда европейцами Южного континента-Новой Голландии, переименованной впоследствии в звучную Австралию. Умело приспосабливаясь к изменяющимся обстоятельствам и меняя военную так­тику, арауканос продолжали свою вооруженную борьбу до 1880-х годов-уникальное явление в истории колонизации Америанского континента.

Педро де Кандиа - первый человек из экспедиции Пи­сарро, который в 1527 году имел смелость высадиться один в Тумбесе среди индейцев империи инков и проложить путь для входа в Перу всей экспедиции, получил разрешение на со­вершение похода в неизведанные земли к востоку от андий­ского хребта и известных границ Перу. Талантливый воена­чальник с разносторонними способностями, честолюбивый грек де Кандиа закончил этот тяжелейший поход полным провалом, но сумел вывести обратно почти всех испанцев живыми, что не помешало Фернандо Писарро обвинить старого надежного соратника в заговоре против него и от­странить от важных дел. Меркадильо вернулся из экспедиции узником своих собственных людей, которые восстали против его настойчивых попыток продолжать труднейший переход и посадили под арест, чтобы направиться обратно. В авнтюре Педро Ансуреса погибло 143 испанца и 4000 индейцев, а го­лод заставил выживших убить для пропитания 220лошадей. Все вернувшиеся участники упомянутых походов на восток рассказывали о непроходимых джунглях, обширнейших болотах, широких и глубоких реках, бесконечных скользких впадинах и оврагах, а также о постоянных потоках дождей, диких зверях и тучах насекомых, которые так затрудняли их продвижение. Они не находилили там каких-либо цен­ностей, но приносили с собой рассказы индейцев об очень богатых золотом, серебром и драгоценными камнями землях в нескольких днях или неделях пути от их мест. Люди хоте­ли верить в такие рассказы, и не только верили в них, но и вдохновлялись ими для все новых и новых авантюр.

Воинственный и непоседливый Беналькасар, присоеди­нившийся к Писарро со своим отрядом из Гватемалы еще на самом начальном этапе перуанской экспедиции и внесший немалую долю в ее успешное проведение, сейчас по поруче­нию Писарро управлял северной провинцией из Кито. Здесь он активно занялся организацией управления вверенной ему территорией и создал в ней собственный прекрасный порт в городе Гуаякиль. Вслед за этим он начал постепенное продвижение на север в надежде открыть и покорить но­вые земли, а одновременно и избавиться от угнетавшей его самостоятельность власти Писарро. Уже в конце 1537 года у Франсиско Писарро возникли, и не без основания, по­дозрения, что Беналькасар зашел слишком далеко в своей автономии и вел дело к отделению от его владений. Не теряя времени, он посылает на север капитана Лоренсо де Алдана с солидным отрядом конницы с приказом догнать и арестовать ушедшего в далекий поход Беналькасара, а затем привести его в Лиму.

Однако продвижение Алдана сильно сдерживалось от­сутствием провианта, который он рассчитывал получать у населения по пути следования, но шедший впереди него Беналькасар своими грабежами и боевыми действиями против сопротивлявшихся индейцев ничего не оставлял преследователям. Кроме того, чтобы обеспечить свое войско пропитанием, он гнал перед собой стадо в 2000 свиней, кото­рые сметали на своем пути буквально все живое. Экспедиция Беналькасара продвигалась все дальше вперед и дошла до высокогорных земель старой, но исчезнувшей цивилизации в районе Попаян, а затем оказалась в плодородной долине Нейва, находящейся в верховьях могучей реки Магдалены, устье которой находилось на карибском побережье и было уже хорошо знакомо испанцам.

После длительного отдыха в этих краях Беналькасар двинулся на северо-восток, где вышел на великолепное и просторное горное плоскогорье, которое настолько ему понравилось, что он пожелал в нем обосноваться как в центре открытых им земель. Но, к своему невероятному удивлению, он вскоре обнаружил, что в этом его опередили соотечественники во главе с капитаном Гонсало Кесади- льей, которые совершили чрезвычайно трудный переход через болота и джунгли вверх вдоль долины Магдалены от побережья Карибского моря. Эта новая территория стала вотчиной Кесадильи, который основал в долине встречи с Беналькасаром столицу Новой Гренады и будущей Колумбии Боготу. Усилия Беналькасара найти собственную колонию не оправдались, и он вынужден был вернуться в Кито, отку­да за проявление самоуправства он был наказан Писарро и назначен на более скромный пост управляющего тогда еще совсем небольшого Гуаякиля. Вместо него на пост губерна­тора Кито был назначен Гонсало Писарро, который вскоре тоже приступил к поиску и открытиям новых земель, что он считал для себя гораздо более важным и перспектвным делом, чем управление провинцией.

Гонсало был просто взбудоражен слухами и рассказами местного населения о богатой стране корицы и золотонос­ного Эльдорадо - озера, где будто бы скопились большие запасы драгоценного металла, который туда поколениями сбрасывали местные индейцы, следуя своим религиозным ритуалам. Он отправился в эту экспедицию с 220 испан­скими всадниками и 4000 индейцев, но длительные и мучительные поиски в восточных районах Анд и джунглей в притоках Амазонки окончились полной неудачей. Все сопровождавшие его отряд индейцы и половина испанцев погибли, а оборванные и измученные оставшиеся в живых люди едва добрались до Кито в сплошных лохмотьях.

Пока развивались эти события по захвату новых терри­торий на границах бывшей империи Перу после разгрома Альмагро предводитель инков Манко все еще сохранял до­вольно значительные силы численностью около 80 000 чело­век и неоднократно пытался атаковать теперь уже постоянно возраставшие отряды испанцев, но ему не удалось одержать ни одной победы. После сдачи крепости в Тамбо недалеко от Куско и ряда последующих поражений в долине реки Урубамба Манко в 1537 году увел свой сильно поредевший отряд в далекую и очень труднодоступную горную область Вилкабамба. Здесь он провел большую работу по укрепле­нию своей армии, в том числе с помощью небольшой груп­пы "чилийцев", потерявших все во владениях Писарро и перешедших на службу к их врагам инкам. Отсюда Манко совершал неоднократные набеги на небольшие отдельные испанские отряды, но не был в состоянии вступать в серьезные битвы и не искал их, кроме одной попытки вернуться в Куско, когда ему стало известно об отъезде из города Гонсало Писарро с большей частью гарнизона в Лиму, но был разбит еще на подступах к старой столице. Не будучи в состоянии подняться в неприступную вотчину Манко в Вилкабамба и предотвратить его вылазки, испанцы некоторое время были вынуждены просто их терпеть.

Во время своего пребывания в Вилкабамба Манко научил­ся у испанцев игре в шары, похожей на кегли, и увлекался ею настолько, что входил в азарт. Во время одной их таких игр между ним и его испанскими партнерами возник жаркий спор, переросший в потасовку, в результате которой Манко получил сильный удар шаром по голове. После этого испан­цы попытались сразу же скрыться и уйти в Куско, но были схвачены и казнены. Через три дня Манко умер, назначив перед смертью своим наследником старшего сына Сайри Тупака, который был еще несовершеннолетним. Все вылазки против испанцев теперь прекратились, а когда Сайри вырос, то совершенно не проявлял интереса к ведению военных действий. Благодаря этому в течение многих лет данная часть Перу оставалась относительно спокойной.

Назад Дальше