- Вы, Николай Дмитриевич, считаете, что двух стрелков для охраны достаточно? Так? Вы же отправляетесь не в благословенный Орск, где после Пугачева новых бунтов не намечается. Вы отправляетесь, можно сказать, в пасть матерому волку. Два стрелка - защита малоутешительна. У Грибоедова была добрая сотня казаков, и то не уберегли бедолагу - растерзали до неузнаваемости. И турки не лучше персов. Вам не хуже меня известно, что, как утверждают историки, Османская империя возникла от меча. Видимо, не случайно воинственные турки любят отрезать головы даже мертвым. Потомки огузов уже пять веков претендуют на мировое господство. От сельджуков унаследовали мощную военно-феодальную организацию. Крестоносцы, считай, подарили им обессиленную Византию, вторглись в ее европейские владения, поработили Сербию, Болгарию, Македонию, Фессалию. Родину православия сделали своей столицей. Черное море, исстари называвшееся Русским, объявили своим внутренним морем, запретили плавать на нем нетурецким судам. В итоге царившая здесь оживленная торговля замерла, на целые века затормозило экономическое и культурное развитие южных областей нашего Отечества.
- Михаил Дмитриевич, у вас, я вижу, приготовлена целая лекция, - не удержался гость от восторга.
Хозяин согласился:
- Да, это лекция для офицеров. Они будут готовить солдат к весьма важной исторической миссии. Когда офицер и солдат знает, за что он воюет, победа обеспечена. Солдат же не скотинка, которую гонят на убой. А знать всегда надо, за что проливаешь кровь. Враг, - вы понимаете, о ком речь, если в ближайшие годы ему не укоротить руки, он еще много раз искровенит Россию, окончательно разорит наших южных братьев. Наш общий враг чудовищно жесток. А вам придется в вашей миссии иметь с ним дело.
- Но Европейская Турция - это уже Средний Восток, - уточнил капитан. - Вокруг будут братья-болгары, народ дружественный.
- А хозяева-то - башибузуки. Их с малолетства учат ненавидеть Россию. - И сделал замечание гостю: - Я вижу, вы очень плохо едите.
- Спасибо. Отличная индейка.
- У меня есть один стрелок, - продолжал полковник. - Был поваром у какого-то графа. Тот его приревновал к своей любовнице и столкнул в армию. Раньше, при крепостном праве, он бы его засек до смерти, а теперь - шалишь. Вольность. А солдат, вкусив свободы, и в армии уже человек. И воюет не от страха, а по совести. Вы согласны?
- Иначе и не может быть, - подтвердил гость.
- Вот и хорошо. Я вам подберу добрых молодцев. У меня есть такие старые служаки, были охотниками в Крымскую кампанию. Официально в вашей экспедиции они будут значиться поварами. Я их вооружу новейшими берданами, недавно мы их купили в Америке. Жаль, пока своих скорострельных не имеем. А эта, мы ее называем Бердан № 2, бьет без промаха на 140 шагов. Это вам не устаревший Крнк, на который переходят войска. В Крнке ценность разве что штык. А штыком уже много не навоюешь. В Одессе ходят слухи, что турецкое правительство заказало в Северных Соединенных Штатах ружья, которые заряжаются с казенной части при помощи откидывающегося вниз затвора, а прицел нарезан на 1830 шагов. Вот бы взглянуть на этот образец!
Намек был прозрачен. И гость ответил, как и полагается официальному лицу:
- Экспедиции поручено уточнить карту Балканского полуострова. Так и доложено Абдул-Азизу, господину султану.
- Я понимаю. Но все-таки…
- Ваша просьба, Михаил Дмитриевич, мне нравится.
- Буду весьма благодарен. Поэтому - не связываю с просьбой - примите от меня презент.
Полковник встал из-за стола, открыл сейф, достал металлическую коробку, похожую на шкатулку для курительного табака, протянул гостю.
- От чистого сердца. Для обороны. На крайний случай.
Гость открыл коробку. В коробке лежал револьвер системы Наган. В России они только что поступили на вооружение. В Одессе револьверы этой системы появились несколько лет назад, доставляли их контрабандисты из той же Турции. Турция закупала их в Англии, но в последнее десятилетие в предвидении войны с Россией Турцию всем необходимым вооружала Америка.
Главный штаб - оттуда, по всей вероятности, полковник Скобелев и почерпнул сведения, что Соединенные Штаты втайне от России отправили в Турцию винтовку наиболее совершенной конструкции - системы Пибоди-Мартини в количестве 600 000 штук и 40 миллионов патронов к ним. Если каждой такой винтовкой убить хотя бы одного русского солдата, тогда Россия останется без войск. Эти расчеты сделали турецкие газетчики, когда правители Османской империи велели им обнародовать факт американской помощи воюющей Турции.
С подарком полковника Скобелева Николай Дмитриевич Артамонов потом уже редко когда расставался. Но дорог ему был и его первый револьвер. Он его получил вместе с офицерскими погонами. Особенно дорог был еще и потому, что из него научил стрелять свою супругу.
История эта весьма любопытна.
На офицерском балу по случаю Пасхи он познакомился с дочерью статского советника Михаила Игнатьевича Пчельникова. Девушку звали Евгения. В ноябре ей исполнилось семнадцать лет. Перед отъездом Николая Дмитриевича в южную командировку они побывали на Черной речке, где Дантес смертельно ранил Александра Сергеевича Пушкина, любимого поэта Евгении.
Там, на Черной речке, девушка высказала желание научиться стрелять из револьвера. На вопрос, зачем это нужно девице, она как бы шутя ответила: "Но я же буду женой офицера. И когда мой суженый окажется в командировке, мало ли какой Дантес ко мне прицепится?"
Капитан пообещал научить ее стрелять, если она станет женой офицера, который в ней души не чает.
"Я в тебе души не чаю", - ответила девушка. "А я - в тебе".
Так неожиданно они объяснились в любви.
Она пообещала его терпеливо ждать, а он - странное дело - пообещал из командировки…не писать ей писем. На ее удивленный немой вопрос поручик ответил сдержанно: "Я вернусь, а письма оттуда еще не дойдут". - "А почему?"
Так и уехал, оставив девушку с загадкой…
"Да и с кем я передам свои сугубо личные письма?" - Николай Дмитриевич как бы оправдывался перед собой, почему он не будет писать.
Как давно это было! В скольких только командировках не пришлось побывать! Сегодняшний визит в Аккерман - это тоже своего рода командировка, но командировка недлительная и приятная. И разговор был приятным и полезным.
- Кстати, а с турком, с нашим возницей, вы не прервали знакомство? - вдруг напомнил полковник. - Возница действительно турок?
- Мать у него турчанка, отец - болгарин. С примесью греческой крови. А чем он вас заинтересовал?
- Я вот о чем подумал, - продолжал полковник, запирая сейф и присаживаясь к столу. - Этот кавалер ордена Святого Георгия мог бы вам пригодиться в вашей необычной экспедиции.
- Спасибо. Мысли у нас совпали. Буду с ним встречаться, - признался Николай Дмитриевич. - Возница Фаврикодоров из тех мест, где предстоит действовать нашей экспедиции. Его родители в Габрово проживали, а может, и сейчас проживают.
- Тогда не медлите. Сделайте ему предложение. Если у вас будут материальные затруднения, я возьму его на довольствие.
Любезность полковника объяснялась просто: офицер как военачальник вживался в будущий театр военных действий. Из истории войн известно, да и отец-генерал не однажды ему подсказывал: только в практической деятельности раскрывается полководческий талант. И напоминал известное: Наполеон мыслил как полководец, видя перед собой поле боя.
В Одессу капитан Артамонов возвращался не один, а с охраною, с так называемыми поварами, солдатами рослыми и мало разговорчивыми. Их короткие односложные ответы не удовлетворяли командира. А вообще-то солдаты охраны были правы: при знакомстве не нужно много слов, настоящее знакомство происходит в работе. Как они сработают, покажет дело.
После знойного дня степная дорога выглядела унылой, но радовало глаз лежавшее по правую руку вечернее, заметно потемневшее на востоке море. Теперь оно и впрямь было черным. Далеко на юге, за горизонтом, жила своей жизнью загадочная Турция. Какая она вблизи - гостеприимная или враждебная? Видимо, разная. Как и люди.
Сейчас Николай Дмитриевич думал о предстоящей встрече с Константином Фаврикодоровым. Сумеет ли он откупиться от Когана? Обычно наемные работники у хозяина ходят в должниках. Стоит раз попасть в кабалу то ли человеку, то ли целому государству, и уже из кабалы не выбраться.
Одесса. 1869. 25 июня
На поиск Фаврикодорова Николай Дмитриевич отправил солдата Чикутина, превосходно знавшего Одессу. Отправил не одного, дал сопровождающего - повара Хоменко. Вдвоем они до прихода Киевского курьерского посетят Привоз - рынок, который возник вместе с железнодорожной станцией и скоро стал главным торговым местом приморского города. Пусть узнает, что почем, ведь и в Турции придется покупать продукты, благо российские золотые рубли - всемирная валюта.
У вокзала в ожидании пассажиров стояли два фаэтона. По приметам, которые сообщил начальник экспедиции, Чикутин сразу же узнал Фаврикодорова.
- Вы от их благородия? От Николая Дмитриевича? - обрадовался Константин.
Он был при наградах. Это его реклама: всякий с деньгами не прочь прокатиться в роскошном экипаже, которым управляет кавалер ордена Святого Георгия.
- Господин капитан приглашает вас в гости, - сказал Чикутин, как будто перед ним был не отставной солдат, а самый что ни есть унтер-офицер, не однажды побывавший в деле.
- Когда, изволю спросить?
- Сегодня вечером.
- Доложите, буду после захода солнца. Отвезу седока, если таковой окажется. И как только с лошадьми управлюсь. Сегодня лошадки притомились. Жара.
По тому, как Фаврикодоров легко согласился на встречу, солдаты поняли, что тот надеялся хотя бы еще раз увидеться с офицером, предложившим называть себя не "ваше благородие", а "Николай Дмитриевич". Не для красного словца офицер спросил, где в случае надобности можно будет разыскать ветерана Севастопольской баталии.
Константин Фаврикодоров прибыл в расположение полка точно в указанное время. Николай Дмитриевич повел его в офицерскую столовую.
Гость был в гражданском платье: в синей русской косоворотке с множеством перламутровых пуговиц, в серых шароварах из грубой шерсти, заправленных в высокие кожаные калоши. По одежде трудно было определить: он - русский, молдаванин, болгарин? Но, пожалуй, только в Одессе по таким калошам определяют: этот человек живет не в достатке, но и не бедствует.
Подали ужин, и офицер начал разговор о вещах вроде бы незначительных: о погоде, о ценах на лошадей, где выгодней их приобрести - на одесском рынке или в Европейской Турции?
- Я понял: вы отправляетесь на Балканы, - догадался гость.
- Да, в геодезическую экспедицию. Нас восемь человек. Нужен девятый. Проводник.
- Как надолго?
- Примерно на полгода. Если у вас есть желание побывать на своей родине, я вам делаю предложение.
- Желание у меня великое. Во сне я часто вижу милую моему сердцу Болгарию. Я туда воевать поеду.
- А проводник - это тот же воин.
- Конечно, если он знает, кого он ведет.
- В данном случае российскую экспедицию, - напомнил капитан. - Будем уточнять старые карты. А карты не вам объяснять, с какой целью уточняются.
Фаврикодоров выразительно взглянул на капитана: они друг друга поняли.
- Значит, дед Иван к нам придет на помощь? Тогда я согласен. Принимаю ваше предложение. Только вот мой хозяин господин Коган прикарманит мой заработок. А деньги мне ой как нужны!
- Долги?
- В некотором роде. У меня на попечении семья моего друга.
- Друг погиб?
- Его повесили башибузуки.
- Семья - большая? Ваша семья?
Этот вопрос нужно было задать в начале разговора. Но душевная беседа не допрос, спрашивают, когда не спросить нельзя.
- Нет у меня семьи, - ответил гость. - Вернее, она была, да мудир, из бывших башибузуков, отнял жену.
- Мудир - это кто?
- Турок, начальник почты. Есть такая в Габрово. До мудира мне было не добраться. У него охрана. И тогда я в аппаратную бросил факел. Аппаратная сгорела, а меня взяли для допроса. Но я в ту же ночь сбежал. На дубке переплыл Дунай. Добрался до Одессы, а оттуда уже на русском паруснике - в Крым. Спасибо командиру Греческого легиона, принял волонтером. Легион всю кампанию находился на передовых позициях.
Он помолчал, как бы не решаясь выдать свою мечту. Сказал:
- Мне бы попасть в Габрово. У меня там родители. Очень хочу видеть сына. Да и жену…
Константин, с виду веселый человек, оказывается, не просто тосковал по родине. Во сне он видел близких ему людей, жил мечтой о встрече. И вот благодаря экспедиции такая встреча могла состояться.
Во время беседы выяснилось, что бывший волонтер Греческого легиона, сражавшийся за Россию на бастионах Севастополя, не является подданным России. Подданство пришлось оформить в срочном порядке, а заодно и семью казненного турками друга передать на попечение православного монастыря селения Бирзулы.
Коган, когда узнал, что Фаврикодоров от него уходит и требует, как в таких случаях полагается, расчет, сначала пообещал набросить рубль на каждую полученную от седоков сотню. Но, встретив решительное стремление своего извозчика уйти во что бы то ни стало, пригрозил, что, если тот вернется в Болгарию, обязательно будет схвачен и казнен за поджог почтового отделения. Коган, оказалось, многое знал из прошлой жизни своего извозчика.
За три недели пребывания в Одессе Николай Дмитриевич подготовил экспедицию к продолжительной работе в Европейской Турции, были тщательно отработаны имевшиеся в штабе округа карты, прежде всего английские и французские, но все они были изданы в тридцатые и сороковые годы, когда эти две колониальные державы готовились к войне с Россией. Англичане и французы бредили Балканами. Отнять их у Турции они считали делом времени. Главная преграда - русская армия и русский военно-морской флот.
На Западе политики и военные надеялись, что Турция не позволит России подойти к Балканскому полуострову, но одна она Россию не одолеет. Потребуется военная помощь Запада. И такую помощь Турция получила. Вместе с Англией и Францией она участвовала в Крымской войне. Считалось, что турецкая армия может противостоять российской, если ей дать новое оружие и европейских инструкторов, тех же англичан и немцев.
Турецкая армия также нуждалась в новых топографических картах. Турецкое правительство обратилось к своим западным союзникам уточнить карты, в частности карты Балканского полуострова. Англия и Франция ответили молчанием. Тогда русское посольство в Константинополе, обсудив это обращение с Главным штабом, объявило, что подобную работу могут выполнить российские геодезисты.
Турецкое правительство дало согласие на допуск российских геодезистов в придунайскую область при условии, что уточненные топографические карты будут переданы турецкой стороне.
Речь шла о передаче копий.
Опытный геодезист, который мог бы возглавить экспедицию, отыскался довольно быстро. Выбор пал на капитана Артамонова. Его рекомендовал профессор Обручев, знавший офицера по Академии Генерального штаба. Он единственный из учащихся геодезического отделения был за усердие в науках по окончании академии удостоен малой серебряной медали, его имя было занесено на мраморную доску.
В личном деле "Прохождение службы" сохранилась немаловажная запись: "По окончании академического курса отправлен на обсерваторию академии в село Пулково". И там же: "По окончании занятий на обсерватории отчислен из академии с причислением к военно-топографическому отделу Главного штаба".
Отдел недаром назывался военно-топографическим. Одного умения составлять карты было недостаточно. Для офицера Генерального штаба любая местность - это вероятный театр военных действий.
Были командировки по стране. Здесь офицер набирался опыта, учился применять полученные в академии знания на практике.
Профессор Обручев как педагог и военный теоретик не упускал из поля зрения своего питомца.
Отправляя выпускника академии теперь уже в заграничную командировку, более того - во главе экспедиции, профессор Обручев напомнил:
- Вам предстоит заниматься делом в стане хитрого и коварного противника. Что нельзя будет занести на бумагу, держите в голове. Даст Бог, ваша командировка повторится, но уже не по милости султана.
Прощаясь, он подчеркнул важность миссии:
- Вашей экспедиции мы придаем особое значение.
Профессор не сказал, кто это "мы", но капитан догадался. Многие детали экспедиции были согласованы с военным министром генералом Милютиным.
Эти два человека, обласканные монархом, вынашивали планы освобождения славянских земель, включая Константинополь, колыбель православия.
Слова авторитетнейшего в Российской армии профессора Николай Дмитриевич запомнил крепко. Профессор прямо не сказал, что в экспедиции помимо геодезических съемок местности предстоит заниматься разведкой. А разведка задолго до военных действий, в понимании капитана Артамонова - это создание на территории противника агентурной сети.
Офицеру Генерального штаба интуиция подсказывала, что первой ячейкой может и должен стать Константин Фаврикодоров. А там - как сложатся обстоятельства.
Накануне убытия экспедиции командующий войсками Одесского военного округа генерал-адъютант Семека пригласил на чай капитана Артамонова, пообещал в случае чрезвычайной надобности свое содействие.
Николай Дмитриевич понимал, что обещание командующего - не больше как пожелание бодрости духа. В стане вероятного противника предстояло надеяться на свой ум и мужественное поведение своих подчиненных.
Вечером 2 июля транспортный пароход "Стефан" с геодезической экспедицией на борту вышел в море и взял курс на Варну.
Варна. 1869. 5 июля
Маршрут на Балканы через Варну Николай Дмитриевич выбрал не случайно, хотя с руки было бы, по заверению Константина Фаврикодорова, ехать сначала поездом через Румынию, а затем из Журжево на пароме переплыть Дунай и таким образом попасть в Рущук. А это уже Турция.
- Посетим и Рущук, - пообещал начальник экспедиции. - Но после того, как выполним главную работу. А пока, если начальник крепости нам не предоставит жилье, вам предстоит найти подходящий дом для всей команды.
- Как долго мы здесь задержимся?
- Примерно на неделю. Мне требуется отлучиться в Константинополь.
Признание начальника экспедиции удивило геодезистов, но озаботило унтер-офицера. В отсутствие начальника он остается главным. О кознях турок столько наговорено, что нужно будет работать с оглядкой и спать вполглаза.
Не удивился и не обеспокоился, пожалуй, только Фаврикодоров. У него в Варне были свои друзья-болгары. Раньше они тайком на барках ходили в Россию, возили контрабанду, которая в Одессе, да и на всем побережье, пользуется повышенным спросом. Если друзей не схватили каймаки, эти свирепые сыщики городского головы, значит, друзья живы, к ним можно будет заглянуть в гости.