В то время, как разные светские дамы ездили на медвежьи травли, схватки волков с быками, или собачьи бои, когда доведенные до бешенства кнутобойцами терьеры и мастиффы рвали друг друга, юная Бет старалась проскользнуть за пару пенсов в фехтовальные залы и полюбоваться искусством владения клинком.
(А потом часами отрабатывала подсмотренные приемы с помощью стебля камыша или срезанной в саду ясеневой ветви).
Потом – нашла и наставников согласных за пару гиней преподать азы фехтовального искусства (один решивший обучить юную девицу еще кое-каким делам, по его мнению более приличествующим женщине, чуть не истек кровью с рассеченным сталью бедром).
Переодевшись в мужской костюм также посещала она и состязания по боксу и борьбе. А потом и сама брала уроки – нашлось у кого. Немолодая трактирщица Сара, жившая по соседству, в свое время развлекала господ в лондонских притонах участвуя в схватках полуголых борчих.
Она то и согласилась потренировать ловкую и незаносчивую девчонку. Причем дело было даже не в золоте. Больше чем отцовскими соверенами Бет подкупила эту крученную-верченную жизнью тетку вежливым обхождением и жалобой что де бедной юной леди никак не отбиться от похотливых мужских рук кавалеров – вот и приходится терпеть когда хватают не за то что надо.
Потом завела свою команду – еще сухопутную…
Она вообще легко сходилась с людьми и в мужской компании никогда не терялась. Охотно смеялась над их незамысловатыми шутками, пропускала мимо ушей непристойные выражения, а в ответ на грубость или двусмысленный намек умела так отбрить неосторожного нахала, что у того потом всю ночь уши горели. Очень скоро она стала для них, что называется, "своей в доску", верховодя шайкой уличных мальчишек…
И теперь уже сама обучала их и фехтованию и рукопашному бою, ничуть не смущаясь разнице между полами. И как гласит девиз самого уважаемого ордена Англии – Ордена Подвязки "Пусть стыдиться кто плохо об этом подумает!". Ее сорванцы сами бы начистили рыло первыми тому, кто вздумал бы, отпускать похабные шуточки насчет Бет!
Также потом она верховодила и пиратской командой – и сперва не подавала виду, слыша за спиной смешки или сальные остроты в свой адрес. Но уже давно ее бойцы, включая здоровых амбалов, к ней относились с уважением и даже некоторой опаской – что впрочем ее вполне устраивало. Правда, нашелся среди них и один негодяй, ставший ей злейшим врагом, но… Ладно – прошлое забыто.
Да – старый Шарп был в свое время сильно разочарован, обнаружив тщетность своих попыток воспитать детей настоящими аристократами!
Так что с ранней юности борьба была одним из самых ее любимых зрелищ, и Бет в ней разбиралась.
И сейчас ловкость и быстрота Питера произвели на нее впечатление. Она видела, что он хотя не очень хорошо обучен, но умеет чувствовать схватку, и хотя противник был тяжелее, Питер оказался быстрее и сильнее. Он использовал вес противника против него самого, и Рихард уже один раз упал на песок, когда Питер сбил ему равновесие. При его следующей атаке Питер не стал сопротивляться, но поддался броску соперника и упал на спину, продолжая держать его. Падая, он изогнул спину, уперся ногами в живот противника и перебросил его через себя. Пока датчанин лежал, еще, опомнившись, Питер, перевернувшись, сел ему на спину и прижал лицом к земле.
Схватив противника за волосы, он вдавил его голову в песок, и Рихард признал свое поражение.
Питер отпустил его и, довольный, вскочил, подняв вверх обе руки. К этому времени схватки уже закончились, клубки дерущихся распались, тяжело дыша.
Рихард, тоже медленно поднялся тяжело дыша и выплевывая песок, привстал с колен. И вдруг бросился к Питеру в то мгновение, когда тот начал поворачиваться. Краем глаза Питер успел заметить нацеленный ему в голову сжатый кулак и отпрянул от удара – но недостаточно быстро.
Удар пришелся ему в лицо, из носа потекла кровь.
– Брэк! – рявкнул подскочивший Харвуд. Рихард – ты что – я ж сказал что испанцев тут нет!
– Да и ты Питер тоже не слишком хорош – нельзя расслабляться. – Кристофер, хмурясь, подошел к нему; он говорил ворчливо, но было видно что штурман заслужил его похвалу.
– А то ведь в следующий раз я найду тебе противника посильнее – у которого ты будешь летать и брякаться оземь как мешок с отрубями!
– Извини, парень, – пробурчал Рихард. Я и впрямь что-то увлекся…
– Да ничего – протянул ему Питер руку, другой вытирая кровь с лица.
Шатаясь от усталости Питер прошел к берегу, набрал в пригоршни воды и стал смывать кровь с лица.
Из-за деревьев за ним, улыбаясь, наблюдала не замеченная никем Беатрис.
Ей почему-то все чаще приходил на ум штурман Обрученного с ветрами". Чем-то он напоминал ее наставника в морском деле – бывшего лейтенанта флота Чарльза Астора, исчезнувшего с горизонта ее жизни неведомо куда так же быстро как и появился. Он стал ей настоящим другом – хотя и не поймут ни клуши-простолюдинки ни расфуфыренные леди – что такое настоящая дружба между мужчиной и женщиной.
Он учил ее вязать морские узлы, рассказывал про управление кораблем в бою, навигацию и астрономию. Чарльз сумел втолковать ей – арифметике то толком не учившейся (ибо старый Шарп приглашал к дочери лишь учителей тех наук, что приличествуют светской даме), и картографию, и штурманское дело, посвятил прилежную ученицу в тонкости обращения с буссолью, астролябией и секстантом… И при этом ни разу не попытался перейти границу дозволенного в отношении мужчины с незамужней девушкой (хотя под конец их знакомства она была бы может и не против). Вел он себя с ней исключительно по-братски, как будто начисто позабыл о том, что она женщина, а он мужчина…
Нечто изменившееся в окружающем мире отвлекло ее от размышлений. Она некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, пока не догадалась в чем дело.
– Тыква, – вдруг подняла брови Беатрис! Не будь я дочка своего отца – но ветер то кажется вот-вот переменится!
* * *
– И все – таки до сих пор понять не могу – женщина – и капитан! Да еще в нашем деле! – поделился с Окороком Питер когда они вышли уже из бухты.
– Ты и впрямь что ли про дочку старого Шарпа не слыхал? – недоуменно поднял брови Джон.
– Я и про самого Шарпа почти ничего не знаю, – только пару раз слышал.
– Да, сегодня про тебя песни поют, а завтра даже ни одна собака не вспомнит, – вздохнул Харвуд.
У нас в уставе вон женщине и плавать-то запрещено, а тут… – улыбнулся Питер.
– Так это другое дело – корабль-то не чей-то, а Беатрис! – рассудительно возразил Джон. Если б "Обрученный с ветрами" был моим, на мои деньги купленным… – он оборвал сам себя, видимо устыдившись неподобающих мечтаний. На своем корабле капитан – хозяин. Ингленд вон черных рабынь покупал и в трюмах возил – чтобы братва развлекалась… Добра правда не было с того – подрались его парни из-за девки – обоим хотелось на нее поскорей залезть, в драке фонарь боевой в пушечном деке и кокнули – ну а бочонок с порохом незакрытый стоял. В общем – пришлось Ингленду новый корабль себе покупать…
– Но все же – как такое может быть – женщина – и вдруг пират?
– Эх, Питер – или ты думаешь такого не бывало прежде? – пожал Джон плечами. Те кто ходил за пряностями рассказывали, что среди тамошних пиратов женщины попадаются. А малабарский или там молуккский пират – а еще хлеще – китайский – это я тебе скажу – звери еще те! Не каждый наш им под стать. А между тем там бабы и в бой ходят, и даже командуют – даже одна адмиральша пиратская была. Вот как звали – приятель, который туда плавал не припомнит. Имена у них как кошка мяукнула – не то Сяо – Мяо, не то Мяо-Сяо… Да и у нас, если на то пошло, тоже баб что кухню да вышивание не уважали хватало. Ты про леди Киллигру не слыхал? Она сама, дочка и невестка такими делами рулили – что Адмиралтейский суд только глазами хлопал! Трижды в суд волокли тетку – да только вот видать совсем глупые судьи попались – все три раза отпускали… Золото оно кого хочешь глухим, слепым и глупым сделает, парень! – рассмеялся Джон. Они правда в море почти не выходили сами – все больше на берегу делами вертели. А в старину была у лягушатников такая Дженни Бельвиль – графиня между прочим. Вот эта лично на абордаж лезла – в кирасе и при сабле – а пленных капитанов сапогом по роже била. Наших кораблей сколько на дно пустила – и не счесть…
Если захочешь – спроси ирландцев из нашей команды про Грейс О’Мелли…
– Я о ней читал в книгах – ее еще Грануаль звали или Грайне… – кивнул Питер. – Но я думал это сказки…
– Помнится, под началом капитана Джека Рэкхема ходили две молодые бабенки, – вступил в разговор появившийся на квартердеке Кристофер. – Как же их звали-то, дай Небеса памяти? Ага, вспомнил! Мери Рид и Энн Бони. Ох и лихие были девки, ни в чем мужикам не уступали! И одежду мужскую носили, и по снастям бегали, что твои мартышки и вахту наравне со всеми отстаивали. И дрались ежели кто руки распускал… Из всей команды только их и не вздернули – потому что забрюхатеть успели… Мэри то родами померла а дочку тюремный священник забрал. А вот про Бонни неизвестно ничего. Говорили что ее потом отец выкупил – он у нее богатый был; хотя встречал я одного типа – кока у Антиса, так тот божился что она с ними в команде ходила, мальчонку родителям подбросив – да в одном из абордажей ее и подстрелили… Но та это была девка или другая – кто ж знает? А насчет Беатрис… Ну Гудли не зря сказал – что она не баба, а капитан вольных добытчиков, – и Харвуд хитро подмигнул почему-то Питеру…
23
…Крупная зыбь немилосердно болтала небольшую шлюпку. Двухсаженные волны нависали над ней, обдавали дождем брызг. Сидевший на дне шлюпки матрос поспешно вычерпывал воду, одобрительно улыбался.
Курс держали на вершину темной громады горы, чьи лесистые склоны спускались к проливу, к коралловому песку пляжа, на котором бесновался прибой. Слева и справа из воды торчали скалистые острова, густо поросшие деревьями и высоким кустарниками.
– Вон он, Город Потерянных Кораблей, – Алондо указал в сторону крайнего островка. – За этой скалой. Бери левее. Беатрис кивнула.
Скалы разошлись, и между ними открылась неширокая бухточка. На ее берегах виднелись сложенные из камней брустверы, из-за них выглядывали стволы разнокалиберных пушек…
Питер подумал, что хотя расположение пушек и оставляет желать лучшего, но вот не хотелось бы ему сунуться ему со недобрыми намерениями. Конечно – фрегат а тем более линейный корабль разгромил бы укрепления бывших флибустьеров, но вот загнать сюда большой корабль – значит почти наверняка угробить его на рифах.
С передовой батареи что-то прокричали, сидевший на носу Алондо. Спустя какое-то время от берега отвалила дозорная шлюпка. Пятеро вооруженных мушкетами людей, трое чернокожих, мулат и седой белый сурово уставились на прибывших.
– Кто такие? Откуда? – рявкнул белый.
– Джон Серебряный, капитан "Обрученного с ветрами" – мирного торговца, – громко выкрикнул Окорок. И с мирными намерениями!
– А по мне хоть король Иерусалимский! – проорали в ответ. Говори, какого черта морского ты сюда приперся или катись, пока Жорж не пустил вас на корм акулам.
– Дядя Бен – да подожди ты скандалить! – вдруг выкрикнула Беатрис. И чего тебе обязательно надо кидаться на гостей!
– Бет? – раздалось со шлюпки! Истинный Бог – Бет! Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость Его! Дорогуша! Да… Алоис, Рич – да гребите же скорее – дочка моего капитана у нас в гостях – дочка самого старого Шарпа – слышите?!
Через несколько минут баркас подошел вплотную и высокий крепкий старик перепрыгнул к ним в шлюпку, и заключил девицу в объятия. На Джона и его спутников старый Бен обращал внимания не больше чем какой-то лорд на лакеев.
Но, так или иначе, вскоре шлюпка пристала к берегу. Так началось их пребывание в этом странном месте…
* * *
В заливчике, прикрытом со стороны моря цепью скалистых островков и коралловых рифов, стояли на якорях с десяток небольших суденышек. Безлюдно было возле нескольких пушек, которые обозначали береговую батарею, у складов и кузницы. Женские голоса и детский смех раздавались среди разбросанных по берегу соломенных хижин, в которых жили пираты. Огороды, рощи бананов и манго, загоны для коз и свиней, курятники и другие хозяйственные постройки навевали мысли о мирной жизни.
Это и был Город Потерянных Кораблей.
Беатрис обвела команду медленным взглядом.
– Не воровать, не драться и не убивать. Если вы что-то сломаете или разобьете – то пеняйте на себя. И не приставайте ни к кому, кроме портовых шлюх если такие тут есть – ну или тех кто сам будет лезть к вам в штаны. Если я узнаю, что кто-то из вас обидел дочку хорошего человека, – она грозно сдвинула брови – провинившийся будет кастрирован – перед тем как его вздернут. Вам понятно?
Все с готовностью закивали – похоже, пираты сейчас согласились бы на любые условия. Беатрис посмотрела на Тыкву – и этот человек огромных размеров покорно склонил голову.
– Харви, ты за всех отвечаешь. Если что-то пойдет не так, я спрошу с тебя.
Дождавшись согласного кивка, она продолжила:
Капитана Джона слушаться – он плохого не посоветует и мы плывем с ним в консорте. Ну и… если кто-то решит тут остаться – мешать не буду – но уж не обессудьте – ничего особого кроме обычной доли вам не полагается.
Все!
– Джон, – первый помощник вышел вперед, – нужно оставить достаточно людей для охраны корабля. Ты решишь, кто пойдет в первую очередь, кто – во вторую?
– Решу – кивнул Окорок. Уже решил. Те кто сейчас на берегу могут отдыхать до завтра – потом сменятся. Может быть – если все пойдет нормально – разобьем на берегу лагерь. Неизвестно сколько мы тут пробудем.
Питер хотел направиться вместе со всеми, но капитан жестом остановил его.
– Нет.
– Но, мистер Джон…
– Ты мне нужен… – не терпящим возражений тоном сказал Серебряный. Тут все не так уж просто – и умный человек рядом будет нелишним.
Этому моменту предшествовал долгий и занудный разговор с обитателями бухты. Джон и Беатрис с несколькими сопровождающими вначале высадились на берег без оружия.
Только после этого жеста доброй воли здешние жители позволили себе выйти из укрытий и приблизиться. Впрочем, до полного доверия и взаимопонимания было еще далеко: мушкеты и луки с наложенными на тетиву стрелами они держали наготове, дымились фитили пушечек, Питер с любопытством рассматривал украдкой толпу, являвшую собой невообразимое смешение самых разных наций и рас. Угольно-черные африканцы стояли бок о бок с длинноволосыми индейцами, чьи свирепые физиономии отливали красной медью; мулаты и метисы почти не отличались цветом кожи от смуглых испанцев и французов. Белыми веснушчатыми рожами и рыжими и светлыми волосами выделялись уроженцы Британских островов и голландцы. Обуви почти никто из них не носил, одеждой им служили живописные лохмотья или набедренные повязки, но выглядели они в общем сытыми и довольными жизнью. И кстати – производили впечатление вполне боеспособной силы.
Вперед выступил предводитель – плотный и коренастый, с огненно-рыжей шевелюрой и такой же бородой, обрамляющей широкое, до черноты загорелое лицо, здоровяк в рваном и выцветшем клетчатом шотландском килте.
Он смерил гостей подозрительным взглядом и рявкнул густым басом:
– Кто такие? Что вам здесь нужно?