И коней действительно привели. Но Руфин почти не сомневался, что сесть в седла им с Фронелием не позволят. Агилона сопровождали четверо подручных, вооруженных мечами. По меньшей мере одного из них предстояло убить Фронелию. От бывалого римского солдата следовало бы ждать и большего, но вряд ли раненое плечо позволит магистру пехоты проявить свойственную ему прыть. В себе Руфин тоже был не слишком уверен. Все-таки удар по голове не прошел для него даром, и он по-прежнему чувствовал слабость в ногах.
Магистра Агилона, облаченного в дорогой шерстяной плащ, никто из легионеров не посмел ни окликнуть, ни тем более остановить. Он практически без помех вывел пленников за пределы лагеря. Место было удобным как для бегства, так и для убийства. Агилон остановился на краю оврага и, резко обернувшись, выбросил руку вперед. Однако Руфин заранее приготовился к такому обороту дела. Кинжал предателя лишь слегка оцарапал ему шею. Зато удар самого патрикия оказался точен. Клинок, подаренный легионером, вошел Агилону прямо в сердце. Справа тоже раздался предсмертный хрип, но Руфину было не до покойника. Он резко обернулся и вогнал кинжал в живот еще одному потенциальному убийце, уже до половины вынесшему меч из ножен. Через мгновение этот меч перешел в руки Руфина. Левой рукой он метнул кинжал в горло варвара, державшего в поводу двух коней, а потом прыжком настиг своего последнего врага и обрушил на его голову меч. Все это было сделано настолько быстро, что Фронелий едва успел придержать коней, рванувшихся было в сторону. Руфин бросился ему на помощь, и общими усилиями они сумели обуздать норовистых жеребцов.
- Я в своей жизни немало видел бойцов, патрикий, - сказал Фронелий, усаживаясь в седло, - но такого, как ты, - в первый раз.
- Спасибо на добром слове, магистр, - усмехнулся Руфин. - Пора нам с тобой уносить ноги.
- Думаешь, нас хватятся? - удивился Фронелий.
- Нас - нет, а Агилона - наверняка. Он был слишком предусмотрительным человеком, чтобы не подстраховаться. Вперед, магистр, у нас слишком мало времени.
К сожалению, Руфин оказался прав в своих предположениях. Уже при первых лучах солнца они обнаружили конников у себя за спиной. И хотя расстояние между беглецами и погоней было достаточно велико, тем не менее патрикию стало ясно, что чистым полем им не уйти. В лесу им, наверное, будет проще, но до этого леса еще надо добраться.
- Клибонарии? - спросил Руфин у Фронелия.
- Слишком уж быстро они скачут, - покачал головой магистр. - Скорее всего, это сирийцы, их кони резвее наших.
В резвости чужих коней Руфин убедился довольно быстро. Беглецы еще не успели переправиться через полноводный ручей, а преследователи были от них уже на расстоянии пущенной стрелы.
- Не успеем, - скрипнул зубами Фронелий, оглядываясь назад. - Будь они прокляты.
До леса патрикий и магистр все-таки добрались, хотя сирийцы на быстроногих конях уже дышали им в спины. Они даже не стреляли вслед беглецам, видимо, были абсолютно уверены в успехе. Но эта уверенность их и подвела - они слишком уж беспечно ворвались под сень зеленой дубравы. Град стрел, обрушившийся на сирийцев со всех сторон, явился для них полной неожиданностью. Смуглые всадники один за другим валились из седел, не успевая понять, откуда же прилетела к ним смерть. Зато Руфин понял это почти сразу - из Русколании. Только люди боярина Гвидона могли стрелять с седел столь же уверенно и точно, как и с земли. Сирийцы не успели даже развернуть коней для бегства, когда на них из-за деревьев ринулись всадники, облаченные в колонтари. Тяжелая кавалерия в очередной раз доказала свое превосходство над кавалерией легкой. Копья и кривые мечи сирийцев лишь скользили по щитам и броне русколанов, зато удары последних оказывались роковыми для врагов.
- Это и есть твои варвары? - спросил у патрикия Фронелий, придерживая запалившегося коня.
- Боярин Гвидон со своими русколанами, - усмехнулся Руфин. - По мнению одних, отцом боярина является бог Велес, по мнению других - едва ли не самый храбрый и умелый боец в этом мире.
- В любом случае этот молодой варвар достойный сын своего родителя, - сделал правильный вывод Фронелий, глядя на то, как русколаны расправляются с сирийцами. - Какая жалость, что их не было вчера.
Глава 2 Императорский обоз
Варвары Руфина остановились на границе Фракии близ небольшого городка. Впрочем, городок они разорять не стали, посчитав, что для столь большого войска в этом будет мало чести. Вожди вестготов и венедов были страшно разочарованы незадавшимся предприятием и не стали скрывать своего разочарования от Руфина. Конечно, патрикий не был виноват в случившемся, да и с варварами он успел расплатиться сполна. Но плата платой, а добыча добычей. Многие вожди и простые мечники рассчитывали обрести в этом походе не только золото, но и славу, и вдруг оказалось, что им придется вернуться домой, не солоно хлебавши и выслушать немало насмешек по этому поводу как от ближних, так и от дальних. Дабы утишить разгулявшиеся страсти, Руфин созвал молодых вождей на совет. Собственно, ему нечего было сказать варварам, оставалось только сидеть и слушать, что скажут они.
- А почему бы нам не напасть на легионы Валента, покидающие Фракию, - предложил Придияр.
- И что нам это даст? - пожал плечами рассудительный Оттон. - У Валента, если я правильно понял, сил вчетверо больше, чем у нас.
- В таком случае нам следует захватить ближайший большой город и разграбить его, - предложил Гвидон.
- Осада укрепленного города займет слишком много времени, - покачал головой Руфин. - Не только Валент, но Валентиниан успеют подойти на помощь осажденным.
- У меня к вам другое предложение, рексы, - неожиданно вступил в разговор Фронелий, скромно сидевший по правую руку от Руфина. - По моим сведениям, Валент попросил у своего брата огромный заем, чтобы расплатиться с легионерами. Обоз с золотом и оружием под усиленной охраной движется из Медиолана через Илирик во Фракию. Здесь его должен встретить комит Лупициан и препроводить далее в Константинополь. Если нам удастся перехватить императорский обоз, то это будет тяжким ударом для Валента. Я уже не говорю о том, что золото и само по себе не бывает лишним.
Варвары переглянулись и заулыбались. Похоже, предложение Фронелия пришлось им по душе. Руфин же заколебался. Римскому патрикию неловко было грабить императорскую казну. С другой стороны, если он хочет найти Фаустину и посчитаться с врагами, ему потребуется много золота. А его земли и имущество наверняка уже конфискованы Валентом и Валентинианом. В конце концов, война есть война. И с какой стати патрикий Руфин должен церемониться с теми, кто обобрал его до нитки.
- Обоз хорошо охраняется? - спросил у Фронелия Придияр.
Бывший магистр бросил на рыжего рекса косой взгляд и ответил с усмешкой:
- А ты как думаешь, варвар? Четыре миллиона денариев на дороге не валяются.
Вожди ахнули - сумма, названная Фронелием, показалось им непомерной, и только рекс Придияр сохранил невозмутимость.
- Я буду тебе очень обязан, ромей, если впредь ты станешь называть меня либо древингом, либо готом, либо венедом, а слово "варвар" мне не нравится.
- Я не хотел тебя обидеть, - развел руками Фронелий. - Пусть будет "древинг".
- Так как же с охраной? - спросил Оттон.
- Обоз сопровождают две тысячи клибонариев и пять галльских легионов, по тысяче человек в каждом, которые Валентиниан решил перебросить в Панонию. Для вас, готы и венеды, будет лучше, если они туда не дойдут.
- А сколько легионов у Лупициана?
- Трудно сказать, - пожал плечами Фронелий. - Но, думаю, Валент понимает, что во Фракии неспокойно, и оставил под его рукой достаточно сил, чтобы уберечь обоз от случайного наскока.
- В таком случае нам следует разбить Лупициана раньше, чем он соединится с галльскими легионами, - сделал правильный вывод из сказанного боярин Гвидон.
- А откуда ты узнал о золоте? - спросил у Фронелия Руфин.
- Четыре дня назад мы перехватили гонца, посланного комитом Ацилием к императору Валенту, - охотно пояснил магистр. - Честно говоря, я полагал, что Валент дождется легионеров, присланных старшим братом, и лишь затем двинется на нас. Но император рассудил иначе.
- Ацилий человек опытный, - задумчиво проговорил Руфин.
- Тем больше нам будет чести, если мы его разобьем, - усмехнулся Оттон.
- Вот слово не мальчика, но мужа! - восхищенно прицокнул языком Фронелий. - Вперед, венеды и готы, вас ждет слава и золото. А что еще нужно воину в этой жизни?
- Я бы добавил сюда еще и женщин, - усмехнулся Придияр.
- Браво, древинг! Тебе следовало бы родиться в Риме или хотя бы пожить в нем.
- Я принимаю твое предложение, ромей, - кивнул Придияр. - Сил, чтобы захватить Вечный город, у меня пока маловато, но я хотел бы, по крайней мере, увидеть его своими глазами.
Высокородный Лупициан вышел к границам Илирика точно в срок, согласованный с комитом Ацилием. Под рукой у Лупициана было пять легионов пехоты и полторы тысячи клибонариев - сила вполне достаточная для того, чтобы принять ценный груз и доставить его по назначению. В более спокойные времена для сопровождения императорского обоза с избытком хватило бы и одного легиона. К сожалению, по Фракии еще бродили недобитые шайки самозванца Прокопия, и Валент решил не рисковать. Кроме того, до Лупициана допели слухи о появлении на границе Фракии конных варваров, числом не то в пятьсот, не то в тысячу человек. Вряд ли столь малый отряд рискнет углубиться на территорию Римской империи, но и выпускать чужаков из виду тоже не стоило. Лупициан приказал трибуну Монцию обследовать окрестности и теперь с нетерпением ждал результата.
Свой шатер опытный комит разбил на вершине холма, едва ли не самого высокого в округе. Дорога, вымощенная камнем, огибала этот холм справа, а слева темнел густой лес, вызывавший у Лупициана немалое беспокойство. Комит, выросший в большом городе, к густым фракийским лесам всегда относился с подозрением. И предпочел бы сейчас оказаться либо в Сирии, либо в Иудее, где густые заросли столь же редки, как и полноводные реки. У подножья холма расположились пешие легионеры. Порядок в лагере царил образцовый, и комит остался доволен осмотром. Клибонарии, относившиеся к пехоте с легкой долей презрения, раскинули свои палатки чуть в стороне. Расседланные кони мирно поедали сочную фракийскую траву почти у самых зарослей. Лупициан предпочел бы, чтобы клибонарии всегда были у него под рукой в полной боевой готовности. К сожалению, люди и кони, проделавшие немалый путь, нуждались в отдыхе, а комит был слишком опытным военачальником, чтобы этого не понимать.
- Что слышно об Ацилии? - обернулся Лупициан к корректору Скудилону, стоящему за его спиной.
- Комит в двух днях путь от границы. Послезавтра он будет здесь.
Лупициан терпеть не мог Скудилона, но в данном случае это не имело никакого значения. Этого худого долговязого человека приставил к комиту сам Валент, чтобы тот лично принял драгоценный груз из рук Ацилия, а также проследил, чтобы ни один денарий не пропал из казны за время пути от Илирика до Константинополя. Что ж, Лупициану меньше хлопот. В конце концов, он полководец, а не финансист. Задача комита состоит лишь в том, чтобы во Фракии, вверенной его заботам, царили закон и порядок.
Трибун Монций, взлетевший на холм с порозовевшим от долгой скачки лицом, спешился в десяти шагах от комита и вскинул руку в воинском приветствии.
- Мы не обнаружили в окрестностях ни одного подозрительного лица, высокородный Лупициан.
- Неужели? - скривился комит. - Тогда объясни мне, Монций, кто эти люди, собравшиеся у кромки леса?
Монций обернулся и растерянно уставился на заросли, темневшие у горизонта. Именно туда указывал перстом Лупициан.
- Видимо, это пастухи, - растерянно произнес он.
- И кого они пасут?
- Наших коней.
- Увы, Монций, эти люди не пасут наших коней, они их воруют.
Похоже, комит был прав, и бесчинства, творимые негодяями, заметили наконец и клибонарии. К счастью, у них нашлись под рукой оседланные кони, и по меньшей мере пятьсот разъяренных всадников бросилось вслед за похитителями, которые уже успели скрыться в лесу с украденным табуном. Какое счастье, что императору Валенту служит не только трибун Монций, но и комит Лупициан, у которого все же хватило ума не гнать всех лошадей на пастбище, а придержать часть из них в лагере. Лупициан надеялся, что клибонариям удастся догнать и наказать обнаглевших конокрадов.
- Как ты думаешь, светлейший Монций?
- Я просто уверен, высокородный Лупициан, что клибонарии вернут лошадей и уничтожат шайку воров.
- Значит, ты даешь руку на отсечение, Монций, что, кроме конокрадов, в том лесу нет никого?
- Даю, комит.
Оптимизм трибуна понравился Лупициану, но беспокойство почему-то не покидало его. И он продолжал стоять на вершине холма под палящими лучами солнца, доводя тем самым свою утомившуюся свиту до белого каленья. Однако никто из трибунов, не говоря уже о чинах меньшего ранга, не осмелился напомнить комиту об отдыхе. Тем более что клибонарии, погнавшиеся за конокрадами, почему-то не спешили возвращаться обратно. Хотя времени уже прошло столько, что его вполне хватило бы для разгрома целой армии.
- Мне кажется, высокородный Лупициан, что тебе пора поднимать легионеров, - сказал вдруг треснувшим голосом долговязый Скудилон.
- Я не нуждаюсь в твоих советах, корректор, - резко оборвал выскочку комит. - Позволь уж бывалому военачальнику самому принимать решения.
- В таком случае хотя бы посмотри, что делается у тебя за спиною, - вскричал Скудилон.
Лупициан обернулся столь стремительно, что едва не сбил с ног перетрусившего корректора. Лицо комита сначала побледнело, а потом побагровело от ярости, похоже, на какой-то миг он даже потерял дар речи. Тем не менее, собравшись с силами, он все-таки сумел прохрипеть сигнальщикам, стоявшим в отдалении:
- Трубите тревогу!
Увы, комит запоздал с приказом. Пехота варваров двумя железными потоками огибала холм, чтобы ударить по легионерам, не успевшим выстроиться в каре. Лупициан с ужасом наблюдал, как падают на траву его люди, выкашиваемые гигантской косой.
- Кажется, это готы, - дрожащим голосом произнес Монций, - или венеды.
- Так готы или венеды?! - прорычал Лупициан, хотя какое это теперь имело значение.
От подозрительного леса к лагерю широкой лавой катилась тяжелая конница. Но это были не клибонарии, опытный в воинском деле комит не мог ошибиться на их счет. Варвары действовали быстро и решительно, не давая врагам опомниться. Лишившиеся коней римские всадники не оказали им никакого сопротивления и сыпанули в стороны еще до того, как враги достигли их палаток. У Лупициана язык не повернулся, чтобы осудить бегущих. Они спасали свои жизни, и в данном случае это был разумный выбор.
- Коня мне, - прохрипел комит.
Атаковать варваров он не собирался. В создавшихся обстоятельствах это было бы безумием. Следовало спасать и свою жизнь, и жизни трибунов, успевших на свое счастье покинуть лагерь еще до того, как он подвергся нападению. Комит выбрал единственно возможный путь для отхода и лично возглавил отступление. К счастью, резвость коней позволила Лупициану и его свите проскользнуть в брешь между двумя группировками пеших варваров, которые настолько увлеклись атакой на легионеров, что разомкнули железное кольцо вокруг холма. Пожалуй, никогда в жизни комиту Лупициану не приходилось покидать поле битвы с такой прытью. Конечно, он и раньше терпел поражения, но никогда эти поражения не были столь полными и безоговорочными. Комит вдруг с ужасом осознал, что потерял все войско. И если из семи тысяч пехотинцев и конников, которых он вел за собой, уцелели хотя бы несколько сотен, то это следует считать чудом.
- Их было больше, чем нас, - сказал трибун Монций, когда запалившиеся после долгого бегства кони перешли на шаг.
- Раза в полтора, - подтвердил Скудилон.
В умении корректора считать высокородный Лупициан нисколько не сомневался, зато у него возникли большие сомнения по поводу здоровья Монция. В частности, его очень интересовало, где были у трибуна глаза, когда он со своими дозорными объезжал окрестности.
- Рука при тебе, Монций? - спросил сдавленным голосом Лупициан.
- Да.
- Так отдай ее мне!
К сожалению, удар меча комита пришелся не столько по руке трибуна, сколько по его глее, и тот рухнул на землю, обливаясь кровью.
- Вперед, - прорычал Лупициан.
- А как же обоз? - спросил Скудилон, потрясенный расправой. - Кто предупредит комита Ацилия?
Лупициан враз покрылся мелкими капельками пота. Вопрос свой корректор задал вовремя и по существу. Если за потерю пяти легионов можно было еще как-то оправдаться перед императором Валентом, то утрату обоза он Лупициану точно не простит. Четыре миллиона денариев - это слишком большая сумма. Правда, золото охраняют пять галльских легионов и две тысячи клибонариев. И командует ими очень опытный человек. Хотя и весьма самонадеянный. Комит Лупициан не питал к высокородному Ацилию добрых чувств, но дело то было не в Ацилии, а в золоте, которое никак нельзя было отдать варварам.
- Трибун Геларий и ты, корректор, отправитесь навстречу обозу и предупредите комита об опасности, - распорядился Лупициан. - Возьмите с собой десять человек. Думаю, этого будет достаточно.
- А если мы угодим в руки варварам! - вскричал Скудилон.
- Значит, вас повесят, - отрезал Лупициан. - Передайте Ацилию, чтобы не рисковал понапрасну. Со своей стороны я сделаю все от меня зависящее, дабы прийти к нему на помощь. Но мне понадобится время, чтобы вызвать легионеров из крепостей и городов и привести их в нужное место. Возможно, на это уйдет неделя, возможно, десять дней. Пусть обнесет свой лагерь валом и ждет.
- Я понял, комит, - склонил голову Геларий. - И сделаю все, как ты приказал.