Раздался мощный толчок и грохот. Трещина в скале словно ожила. Казалось, сейчас она расширится настолько, что в нее рухнет вся Голгофа! Алла посмотрела на растущую трещину с отчаянием. Гуанг Чао неожиданно рассмеялся:
– Ловко вы все придумали! Особенно ты, Алла. Я спасу мир, и вы с этим баловнем судьбы будете счастливы. А Тера будет счастлива за вас. А что останется мне? Та, единственная, ради которой это стоило сделать… Ее больше нет… Еще много лет страданий, пока я… До следующей жизни, где Джая опять полюбит другого. Такого, как он, – Гуанг Чао с ненавистью посмотрел на Биляла. – О! Он счастливчик! Он даже не знает, что такое неразделенная любовь! Его даже Ангел полюбил! В то время как меня не смогла полюбить обычная земная женщина, которой я спас жизнь! Нет уж! Хватит! – он взвел курок.
– Гуанг! – Тера рванулась к нему, но опоздала.
– Я хочу, чтобы все умерли! – с ненавистью сказал Гуанг Чао и нажал на курок, целясь в Биляла.
Но Алла на какое-то мгновение его опередила. Стремительно шагнула вперед и закрыла Биляла собой.
– Нет! – закричал он, но в эту секунду раздался выстрел. Билял не успел: она упала прямо ему на руки.
– Вот и все, – мрачно сказал Гуанг Чао, опуская пистолет. – Мы больше не вместе. Эта планета обречена.
– Зачем? – Билял с тоской посмотрел на умирающую возлюбленную. И прошептал: – Лучше бы меня…
– Теперь она умерла первой, – тихо сказала Тера. – Это твоя цена, Билял. Ты потерял возлюбленную. И моя. Я потеряла дочь. Она же… Она потеряла жизнь и тем самым заплатила свою цену… Четыре жертвы, самых дорогих.
Билял бережно опустил Аллу на горячую каменную плиту, словно надеясь, что стихия Ангела Огня вернет возлюбленной жизнь. Но Алла не дышала. Из ее развороченной пулей груди лилась кровь и стекала в зияющую в скале трещину. И вдруг на небе, над обрушившимся куполом храма, в том месте, где когда-то стоял крест, разлился свет. Он становился все ярче и ярче, так, что всем захотелось зажмуриться. И скала замерла, подземные толчки прекратились. Прекратился и град метеоритов.
– Что это? – с удивлением спросил Гуанг Чао. – Что происходит? Ведь она же… Она умерла… В свитке ясно сказано: чтобы предотвратить конец света, мы должны быть вместе. А раз ее нет… Мы все погибнем.
– Ты обманулся Гуанг, – улыбнулась Тера. – Или тебя обманули. Этот свиток… Его писал не Создатель. Его писала я.
– Ты?!…
… Широкая лестница вела, казалось, в самое небо. Там, в облаках, виднелась скошенная золотая пирамида прекрасного храма. Тана стала медленно подниматься вверх по ступенькам. Она почти не чувствовала своего тела и не чувствовала усталости. У нее на пальце сиял перстень с огромным рубином.
Тана поднималась на эту вершину в четвертый раз. Но больше не объявляла себя невестой. Она хотела объявить невестой свою дочь Даллу и спросить у Создателя, может ли ее мужем стать брат Ра-Эль? Божественный. Море все еще волновалось, неспокойно было и солнце. На нем вдруг появилась яркая вспышка, потом другая, третья. Становилось непривычно жарко. Это пульсировало сердце Даллы, сгорающей от нетерпения.
Поднявшись на самую вершину, Тана опять умилилась тишине и покою, царящему здесь. Ни в одном месте их острова Счастья не было так благостно. Она сняла с пальца кольцо с рубином и положила его на алтарь. Потом встала на колени и, закрыв глаза, стала молиться, чтобы Создатель ее услышал. И он, как всегда, откликнулся:
– Чего ты хочешь? Еще сына? Или еще одну дочь?
– Нет, Создатель. Мои дети полюбили другу друга. Я хочу для них счастья.
– Это мои дети. Они счастливы.
– Но дозволено ли им быть вместе?
– Зачем? У каждого из них свое предназначение.
– Они полюбили друг друга, – повторила Тана.
– Что такое любовь?
– Это чувство, которое должно спасти мир.
– Мой мир не нуждается в спасении. Он совершенен. Но если ты так хочешь, что ж… Вот мое пророчество: они будут вместе, когда любовь действительно спасет мир, но не раньше. Пройдет не одна тысяча лет. В назначенный день я сам к вам приду, о моем приходе возвестит звезда. Если я пойму, что люди заслужили рай, я верну им рай. Но если моя земная жизнь будет полна страданий и закончится мученической смертью, человечество тоже будет обречено на страдания. С этого дня, дня моей земной смерти, срок жизни зеленой планеты определен. Ты или другие увидят его выбитым на камне, на алтаре. Спасти мир сможет только кровь Ангела, принесшего себя в жертву, пролитая тоже Ангелом. Это все.
– Кровь Ангела, пролитая Ангелом? – удивилась Тана.
– Пока божественную кровь проливают люди, это можно понять и простить, потому что они делают это по неведению и из-за собственного несовершенства. Но когда часть меня убивает меня самого, это уже непорядок в высшей иерархии. И этот сигнал я приму, где бы я ни был. А я ухожу далеко. Очень далеко, Тана. Вы мне стали неинтересны. Вода породила скуку, огонь ревность, воздух зависть, а земля жалость. Потом вдруг появилась какая-то любовь. Зачем это надо?
– Но что мне делать сейчас?
– Готовиться. Мир, где есть чувства, не может быть раем. Где появляется любовь, там непременно возникнет ненависть. Если куда-то пришло счастье, значит, где-то будет и горе. Радость за кого-то сопровождается завистью, потому что не все сердца одинаково открыты для светлых чувств. Есть те, которые открыты только для темных. Любое светлое чувство отбрасывает тень. Так появляется темное чувство. Любовь Даллы родилась из темного чувства ревности. Хотя само чувство любви светлое. Пока Далла не принесет себя в жертву, твоя дочь, Тана, будет страдать. Ее цена это жизнь, поскольку она причина всех бед. И она никогда не соединится со своим возлюбленным. Или сегодня они откажутся друг от друга, и все будет по-прежнему. А ты должна смириться с этой жертвой, чтобы доказать, что долг для тебя сильнее материнского чувства. Что до твоего старшего сына, его судьбу определит он сам.
– Мы встретимся на небесах, – сказала Тана, и рубин в кольце ярко вспыхнул. А потом наступила тишина, которая показалась Тане мертвой.
Все вокруг замерло, словно к чему-то готовясь.
"Они не откажутся", – подумала Тана и вдруг почувствовала странное чувство. Она не знала, как оно называется, просто в груди, там, где билось сердце, вдруг защемило. Это была первая в ее жизни боль. Тана знала, что должна проявить твердость, но вместе с тем это ведь были ее дети! Все, чего она хотела, это их счастья. Создатель сказал: земля породила жалость. Но разве, же это темное чувство? Как может мать отказать своим детям в их просьбе?
В этот момент она совсем забыла об Ибириусе. И только когда с почерневшего неба полетел град камней, Тана поняла: свершилось!
Она не видела, как Ибириус ударил кинжалом в грудь Божественного, но почувствовала это. Все ее тело содрогнулось, будто кинжал пронзил и ее сердце тоже. "Они будут вместе, когда любовь спасет мир, но не раньше". Так тому и быть.
Она все обдумала. Пройдет не одна тысяча лет, и темные чувства потемнеют настолько, что возьмут верх над светлыми. Человек слаб, он всегда идет по пути наименьшего сопротивления. Островков света будет все меньше и меньше, и обуреваемое жаждой наживы и мести стадо постарается их затоптать. В назначенный день… Тана посмотрела на алтарную плиту. Храмовая гора высока, очень высока. Когда материк погрузится под воду, эта гора будет к поверхности ближе всего. Алтарную плиту с выбитыми на ней символами когда-нибудь найдут. И узнают роковую дату. Но об остальном надо позаботиться.
Она взяла рулон гибкого золота, сплавленного с особым металлом, неподверженным коррозии, удивительно стойким и вместе с тем, достаточно мягким. Потом взяла стилус и придвинула к себе лампаду со священным огнем. Обмакнула стилус в огонь и стала писать:
"Сначала был Дух. Скитался он во мраке не чувствуя ничего и не заботясь ничем…"
Пока она писала, началась глобальная катастрофа. Материк сотрясали мощные подземные толчки. Земной рай рушился, чтобы навсегда быть похороненным под многометровой толщей соленой океанской воды.
Поскольку мир рушился, все запреты были сняты. Впрочем, все правила были нарушены, когда объявили о свадьбе Даллы и Ра-Эля. Дорога на главную Храмовую Гору теперь была открыта, и туда хлынули люди, в надежде спастись. Но Тана знала: никто не спасется. Только не здесь.
Когда на гору поднялись супруга Божественного и трое его детей, Тана увела их на стартовую площадку, где стояла серебристая капсула. Всего одна, но это был самый надежный летательный аппарат из всех существующих. Он принадлежал Божественной Матери, Тане. Это был подарок от лучших инженеров острова Счастья одухотворенных Создателем.
– Спаси род Божественного и спаси священные свитки, – Тана вручила испуганной женщине свитки из Главного Храма и тот, который только что написала сама. Потом надела на палец старшего принца перстень с рубином и задала летательному аппарату курс, проведя рукой по панели управления. – Вы полетите на другой материк и построите там новый храм. Раса, которая живет там, находится на низшей ступени развития. Они были обречены на гибель из-за своего невежества, но теперь им суждено выжить и сохранить священные реликвии. Погибнет наша цивилизация Первых. Ты и твои дети помогут сохранить жизнь на зеленой планете. Лети. И помни о том, чьи это дети.
– А как же ты? – спросила Вэлидэ, усадив в капсулу детей и уложив туда свитки.
– Мне уже не хватит места, и потом: не беспокойся обо мне. Я ведь Божественная Мать. Для меня нет смерти.
– Я понимаю, – кивнула Вэлидэ. – Ты всегда можешь уйти в свое эфирное тело.
– Да, – вздохнула Тана.
Зачем говорить, что эфирные тела могут быть только у ангелов, или у тех, кто живет в раю? Она поцеловала Вэлидэ и детей Божественного. Прозрачное стекло неслышно закрыло кабину капсулы. Последнее, что увидела Тана, было печальное лицо Вэлидэ. Серебристая капсула поднялась в небо и вскоре исчезла. Падающие метеориты ее не тронули.
В следующий момент огненный дождь прекратился. Создатель словно давал семье Ра-Эля, своего любимца, возможность улететь. Но как только серебристая капсула скрылась из виду, в небе появилась огненная глыба. Она летела прямо на главную Храмовую гору.
– Я готова, Создатель, – улыбнулась Тана.
Глыба ударила туда, где она стояла. И гора раскололась надвое. В следующий момент Тана увидела яркий свет. А потом с удивлением посмотрела вниз. Там, в облаках, как в пуховом одеяле, лежала такая маленькая и беззащитная зеленая планета, и там что-то горело. В этот момент невидимые отныне руки Таны соединились с другой парой рук. Тана это почувствовала. Почувствовала и зеленая планета, которую перестало трясти. Погас и огонь. Еще одни невидимые руки-крылья мягко качнули ее, словно убаюкивая, и море перестало бурлить. А когда четвертые ладони огладили землю, будто накрывая ее прозрачным куполом, наступил, наконец, покой…
… – Выходит, я сам, своими руками… – Гуанг Чао расхохотался.
– Но где же тогда обещанная награда? – с удивлением спросил Билял. – Раз любовь спасла мир, мы с моей возлюбленной должны, наконец, соединиться! Значит, Алла жива?
– Нет, мой сын. Мы лишь сняли с себя проклятье. Теперь все будет по-другому, но уже в другой жизни. Теперь точно будет, – и Тана с улыбкой посмотрела вверх.
– Ждать две тысячи лет!
– Но ведь оно того стоит, верно?
Теперь свет лился не только сверху, но и снизу. Всю вершину священной горы озарило это сияние. Потом люди клялись, что видели там, на самой вершине, у священного камня четыре фигуры, похожие на человеческие. А потом была яркая вспышка, похожая на взрыв, и все исчезло. Удивительно, что даже останков этих четверых не нашли. Ни следа. Хотя все остальные тела остались целы. Но в метре от легендарного камня с трещиной и на самом камне ничего не было. Совсем ничего.
После этого землетрясение, как по волшебству прекратилось. Перестали извергаться вулканы, успокоилось море. А воздух снова стал таким, что им можно было дышать. Среди хаоса и многочисленных разрушений на Храмовой Горе по-прежнему сиял золотой купол, и краеугольный камень основания под ним к огромному удивлению всех был абсолютно цел…
– С чего это тебе вздумалось бунтовать, Гуанг?
– Прости меня Создатель. Я раскаиваюсь.
– Твоя жертва не принята, потому что ты за нее отомстил, значит, считаешь себя правым. А ты, Гуанг, не прав. Твое раскаяние идет не от сердца, ты хитришь. Поэтому каждый из вас, Тера, Билял и Алла получит по планете. Вы сумели вырваться из замкнутого круга. Вы поняли, что ваш долг превыше всего, и можно принести ему в жертву любые чувства. Я еще не оставил мысли создать идеальный мир. Но мне нужны помощники. Ну а ты, Гуанг, останешься здесь на хозяйстве. Две тысячи лет – это слишком уж много, как я убедился. Тебе на помощь придут еще две Элементали. Металл и Дерево. Они пройдут испытание земной жизнью через тысячу лет.
– Но разве мы не заслужили награды, Создатель? – Билял и Алла удивленно переглянулись.
– У вас ее никто не отбирает. Но кто сказал, что это случится именно на Земле?