Тень мелькнула и, пролетев возле стола, устремилась к потолку, исчезнув в темном углу каюты. Объятый ужасом, Рик заметался в поисках спасения. Но выхода не было.
Давившая тишина отозвалась пронзительным звоном, словно тысячи колоколов возвестили о приближении суши. Зажав уши, юноша попытался крикнуть, но его голос поглотил нарастающий звук. Почувствовав себя бессловесной рыбой, Рик прижался к стене, взирая на полыхающую комнату.
Внезапно, прямо за капитанским столом возник огромный смоляной сгусток. Свалившись прямо с небес, он медленно приподнялся, его плечи распрямились, отделились руки и рваные полы плаща разлетелись в стороны, подчинившись несуществующему ветру. Тень быстро приобрела человеческое очертание. Жадно втянув воздух, существо очень похожее на человека, радостно выдохнуло, разразившись протяжным кашлем. Широкополая шляпа с темно - красным пером медленно поднялась, открыв лицо.
Переполненный страхом, Рик взирал в пустые глазницы серого черепа. Оскалив зубы, призрак изобразил подобие улыбки. Рика пробил озноб. Оживший мертвец был знаком ему. Еще пару часов назад, он валялся в каменной нише церковного подвала, а теперь, вооружившись шляпой и плащом, разгуливал по брошенному кораблю. Хотя возможно юноша ошибался и то был совсем другой череп.
Сделав шаг навстречу Рику, призрак замер, словно дорогу ему преградила невидимая стена.
Юноша вжался в угол. Все еще находясь во власти колоколов, он не слышал ни шагов, ни смеха, но вместо этого смог отчетливо различить ледяное дыхание призрачного капитана.
Остановившись буквально в двух шагах, мертвец показал юноше на свою шею, словно его собирались, подвесить на Товарной площади в ярмарочный день, а затем, скрестив руки, изобразил знак предупреждения.
Рик кивнул. Он знал наверняка - призрак его понял. Повернувшись к гостю спиной череп, раскинув руки, вошел в огонь. Его миссия была исполнена. Он передал предупреждение юному потомку Лиджебая Джейсона, сняв с себя всякую ответственность за дальнейшую судьбу юноши. Эти мысли градом обрушились на Рика, не дав ему опомниться.
Дверь оказалась за спиной. Дернув ручку, юноша наконец‑то очутился на свободе. В парусах все также не было ветра, а бриг все также вальяжно покачивался на волнах. Ни одного члена команды. Даже призрак капитана в широкополой шляпе покинул проклятое судно. И в эту минуту, Рик ясно осознал, что вернулся в начало собственного сна. Или чего‑то большего, чем сон?
Колокола постепенно стихли, вновь погрузив юношу в пугающую тишину. Внезапно палуба ушла из‑под ног. Пошатнувшись, Рик не успел сориентироваться, и его кинуло в сторону. Перед глазами возник спасительный борт, а внизу - высились каменные глыбы. Корабль стоял на мели. Все это время он покачивался над землей, зависнув между парой высоких скал.
Только теперь тишина рассеялась, и Рик наслаждаясь сотней посторонних звуков, услышал плеск волн и отдаленные крики чаек. Подняв голову, он внимательно изучил горизонт. Морем здесь и не пахло. Серая пелена, практически полностью скрывала линию, где сумрачные небеса пожирали гладкую поверхность пустынного плато.
Следующим откровением стали звуки издаваемые бригом. Лязг цепей смешался со скрипом и рвущимся шумом в парусах. Невидимая команда ожила и, заняв свои места, принялась за тяжелую работу. Паруса, наполнившись ветром, вздулись, кабель канат пополз вверх, а на квартердеках послышался топот невидимых сапог. Корабль готовился к отплытию.
- Йохохохо… йохо…йохо!
- Ийхаха - гей…хохо… хо!
- Иегегей…йохо…йохо!
Дружные крики команды сплелись в один невыносимый звук. А отчаянный юношеский вопль, утонул в громогласном эхе голосов…
Рик проснулся в кровати, ошарашено крутя головой. Под властью смятения, он не понимал, где находиться и что происходит вокруг него. Абсолютно один. Лишь из‑за тонкой стены слышалось мерное дыхание Клер, которая в ту ночь тоже едва сомкнув глаза, утонула в пучине странного кошмара. И ей, также как и брату, снились призраки.
Только в отличие от Рика, исчезнув в одном мире, она совершила путешествие не в пространстве, а во времени. Здесь, в чужих грезах, существовал такой же город, улицы и даже дом - одинокий, злой неспособный принять под свое крыло живую душу.
Вступив на порог, девушка внимательно оглядела крыльцо. Память без труда обнаружила несколько незначительных различий. Но это был все еще ее дом - родной, наполненный радостью и печалью, добрыми воспоминаниями и злыми отголосками, которые хотелось забыть навсегда. Она вступила на порог. Дверь сама открылась перед хозяйкой.
Только сейчас Клер почувствовала неприятное волнение. Она ошибалась. Дом хоть и был слишком похожим, все‑таки не являлся родовым гнездом Джейсонов. Клер не сомневалась - она права в своих догадках.
Солнечные лучи заходящего солнца, пробившись сквозь окошко, уткнулись в пол, образовав идеально ровные квадраты. Задержавшись на пару минут в самом центре прихожей, свет медленно пополз в гостиную. Крохотные тени ожили и потянулись следом, превратившись в золотые нити. Время, ускорившись, торопило затянувшийся вечер. Стрелки напольных часов закружились в невероятном ритме, мгновенно отсчитав пару коротких часов. А еще через секунду на небе появились первые звезды. Острый серп месяца, напомнил Клер злобную насмешку небесного шута. Набравшись смелости, она прошла в гостиную и остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям.
Зал был пуст. Мебель, окутанная белой тканью, походила на немые скульптуры, скованные между собой бахромой толстой паутины, а легкий ветерок навевал одиночество. Внешне, благожелательный вид дома на поверку оказался пустым и гнилым как червивое яблоко.
Оглядевшись, Клер заметила еще одно несоответствие - гостиная мебель стояла иначе. Нарастающий полумрак сгустился, но девушка продолжала видеть не хуже, чем днем. Приблизившись к лестнице, она протиснулась между столом и комодом, случайно задев подсвечник. Закачавшись на подставке, тот наклонившись, медленно упал на пол. Клер вздрогнула, приготовившись услышать резкий звук, которого не последовало. Недолго думая девушка ударила в ладоши. Ответом стала тишина. Клер, словно окунулась в морскую глубину, напрочь лишившись привычного слуха.
Леденея от ужаса, она попыталась крикнуть, но наваждение не рассеялось и не лопнуло, будто мыльный пузырь. Невидимая преграда, лишившая девушку голоса, напряглась, завибрировала, но сдюжила.
Клер хотела повторить попытку, когда внезапно поняла, что она здесь не одна. Открыв рот, она так и осталась стоять на месте. Прямо на первой ступеньке, на своем излюбленном месте, сидел черный кот. Гордо выпятив вперед грудь, он взирал на бывшую хозяйку дома огромными круглыми глазами, напоминавшими два янтарных шара. Их взгляды пересеклись. Но внезапная пауза растянулась, превратившись в вечность. Клер успела задаться сотней абсолютно безполезных вопросов. Проносясь вихрем в ее голове, лишь один из них задержался, пугая своей откровенностью.
"Может быть, именно этот пушистый любимец отца и есть истинный хозяин дома?"
Перестав гипнотизировать девушку, мистер Тит, лизнул лапу и, повернувшись к ней спиной, устремился вверх по лестнице.
Повинуясь кошачьему чутью, Клер решила последовать за ним. Но как только ее нога встала на первую ступень, все вокруг изменилось. Яркая вспышка ударила в глаза, словно тысячи свечей зажглись одновременно, ослепив все вокруг. Покачнувшись на месте, девушка потеряла равновесие. А когда открыла глаза, вниз по лестнице, прямо на нее, бежал Лиджебай Джейсон. Ее отец!
Все произошло так стремительно, что Клер едва успела отпрыгнуть в сторону и прижаться к стене. Зал, как и в прежние годы, сиял чистотой и светом. Недавнее белое облачение комнаты исчезло без следа, вернув девушку на пару лет назад.
Закружившись по гостиной, мистер Лиджебай радостно потирал ладоши, явно находясь в радостном предвкушении. Бросив в сторону дочери короткий взгляд, он внезапно устремился в противоположную сторону.
Вечно запертый кабинет, на этот раз, будто по мановению волшебной палочки распахнул дверь, любезно пустив хозяина внутрь.
Обогнув письменный стол, Лиджебай склонился, бормоча себе под нос какую‑то веселую песенку. Его рука совершила незаметное движение. Что‑то внутри щелкнуло, и в его руке оказалась та самая злосчастная книга, с красной тесьмой в переплете. Водрузив ее на середину стола, отец внезапно изменился в лице. Недавнее воодушевление превратилось в нерешительность, а в следующий миг и вовсе обратилось страхом. Взирая на кожаную обложку, он долго не мог найти в себе силы открыть ее, а когда переборол себя, Клер заметила, как сильно дрожат у него руки.
Присев, Лиджебай нахмурил лоб и стал пристально разглядывать первую страницу. В его глазах читалось многое. Он был удивлен и напуган одновременно. Резко перелистнув лист, мистер Лиджебай вскочил будто ошпаренный. Заходив из стороны в сторону, он долго не мог найти себе места, нервно покусывая нижнюю губу.
Клер тут же вспомнился последний день жизни родителя, когда его спокойствие, впервые как ей показалось, дало трещину. Тогда она считала, что мистер Лиджебай случайно угадил в узы панического страха. Но теперь все встало на свои места.
Его губы продолжали что‑то шептать, но девушка не могла разобрать ни слова. Она все еще пребывала в царстве коварной тишины лишившей ее слуха. Наконец остановившись у окна, Лиджейбай схватился за голову, усиленно потер лоб, а потом схватил книгу и стал нервно ее листать. И даже лишенная слуха, Клер слышала этот резкий шелест.
Приблизившись, она осторожно заглянула отцу через плечо. И мгновенно отпрянула. Страницы были пусты.
Отшвырнув книгу в сторону, Лиджебай застыл на месте, покачиваясь, словно умалишенный с улицы Отчаянья. Затем он откинул голову назад - судя по его движению - из груди родителя вырвался истошный вопль.
Едва сохраняя спокойствие, Клер испуганно продолжала наблюдать за отцом. Развернувшись на месте, он оказался в полушаге от дочери. Мутный взгляд пронзил девушку в самое сердце. Только смотрел отец не на свое дитя, а сквозь нее. Лицо Лиджебая стало меняться, медленно наполняясь ужасом: глаза округлились, а скулы вытянувшись стали еще уже.
Едва удержавшись на месте, чтобы не броситься к нему на шею и успокоить, Клер ощутила прямо за спиной тяжелое прерывистое дыхание. Звук исходил словно из самой груди.
Обернувшись, девушка взвыла, словно ранений зверь. В дверном проеме мило улыбаясь, стоял мистер Сквидли. Колючие глаза, будто две крысы шарили по комнате; остановившись на книге, гость замер. Клер напряглась - а губы Сквидли расползлись в благодарной улыбке.
- Нет, не может этого быть! Я же уничтожил тебя! Уничтожил! - прорвался сквозь непроницаемый кокон голос отца.
Это было волнительно и жутко одновременно. Девушка так часто вспоминала голос родителя, что когда он, наконец, вновь стал реальным, то показался ей чужим.
Растворившаяся тишина едва не оглушила девушку. Небольшой кабинет в одночасье наполнился миллионом странных, непонятных звуков. Из‑за спины донеслись протяжные стоны отца. Мебель заходила ходуном: полки зачавкали, комод застучал, дверцы шкафа забарабанили. Вся комната откликнулась на приподнятое настроение гостя.
Не отрывая взгляда от книги, мистер Сквидли походил сейчас на счастливчика, нашедшего настоящий клад. Дрожащей рукой он указал на находку и произнес:
- Она все‑таки у тебя, вор.
- Нет, уйди прочь! Ты не существуешь! - прикрыв уши руками, мистер Лиджебай зажался в углу.
Клер взирала на происходящее не в силах унять бушующий внутри ужас. И пускай мистер Сквидли не замечал, или не желал замечать ее - сцена поражала своим откровением. А главным являлся тот факт, что отец действительно знал грузного моряка в широкополой шляпе. Более того - он испытывал перед визитером невообразимый страх, словно тот являлся воплощением его самых жутких кошмаров.
Остановившись в самом центре кабинета, Сквидли с досадой покачал головой, всем видом не одобряя поведения Лиджебая.
- Ты представлялся мне другим. Совсем другим, вор.
Застыв, хозяин кабинета, уставившись в одну точку, обессилено опустил руки и посмотрел на моряка снизу вверх.
Клер вскрикнула, отступив к стене. Прямо на ее глазах, отец превратился в безвольную куклу, лишенную воли и подчиняющуюся только коротким приказам могущественного хозяина в широкополой шляпе.
Пустые глаза Лиджебая уставились на кукловода.
- Ты был прав. Прав во всем.
Скивдли кивнул.
- Хорошо, что ты продолжаешь помнить нашу первую встречу. Скажи, разве я не предупреждал тебя?
Лиджебай не стал возражать. Сквидли кивнул:
- И ты не прибегнул к доброму совету?
Вновь согласие.
- Тогда, скажи, какого исхода ты ождал?
Тяжело вздохнув, Лиджебай не ответил. Опустив голову, он просто заплакал.
Прижав руки к груди, Клер, наверное, впервые в жизни искренне жалела отца. Жестокий и властный, он предстал перед ней в истинном обличии. Спрятавшись за маской надменности, он всю жизнь оглядывался, боясь собственной тени. Но роковая ошибка оказалась сильнее его бесчисленных способов защиты.
Видимо, страх уже давно загнал его в угол. Погубив жену постоянными нравоучениями и подозрениями, Лиджебай вырастил детей, сделав из них изгоев, которые как не старались, а не смогли стать такими как все. Их мир навсегда остался за гранью привычного, обратившись той самой тенью, что пугала их грозного родителя.
Улыбка гостя вышла слишком зубастой:
- Подними книгу и никогда не смей бросать ее. Слышишь?
Голос прозвучал твердо, не принимая никаких оправданий или отговорок.
- Забери, прошу, забери ее, - прошептала безвольная кукла.
Сквидли покачал головой:
- Ни в коем случае. Твоя судьба, есть твоя судьба. И не перекладывай ее на плечи других.
- Но…
- Впрочем, ты прав. Слишком многие стали печальными образами этой истории. Только виноват в этом ты и никто другой!
Лиджебай не отреагировал на слова кукловода. Лишь покосился на раскрытую книгу в кожаной обложке с красной тесьмой.
- Забери ее. Заклинаю.
- Нет, - глаза Сквидли сверкнули алым. Клер отчетливо различила в них вспыхнувшее пламя, отчего кровь застыла в жилах.
Короткое слово стало для Лиджебая хуже смертельного приговора. Повесив голову, он не проронил ни звука, понимая - их разговор окончен.
Развернувшись, гость направился к двери, победно бросив через плечо:
- И запомни, делай свое дело хорошо и без перерыва. Иного я не требую.
Сердце обожгло огнем. Клер стояла не в силах справиться с вихрем эмоций. Она молила всех мыслимых и немыслимых святых, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Короткий поворот головы: и Сквидли посмотрел в ее сторону, подав очевидный знак - весело подмигнув. Движение было таким стремительным, что позже Клер удалось убедить себя, что он не мог проникнуть в ее сон.
Кабинет затрещал и разошелся по швам, будто ветхая одежда, в которой больше не было необходимости. Мебель, стены, потолок - все вокруг сжалось в рваные лоскуты, закружившиеся осенними листьями. И на мрачном фоне водоворота, существовало лишь две недвижимые фигуры: отец и дочь. Клер взирала на убитого отчаяньем родителя, едва сдерживая слезы. И в последний миг, Лиджебай поднял взгляд и, сощурившись, вгляделся в серую занавесь. Девушка не уставала удивляться творившемуся безумию. Их глаза встретились. Короткий миг Лиджебай всхлипывая, бессвязно говорил, не сводя глаз с дочери. Ему она казалась мимолетным видением, посетившим его больное сознание. Клер коротко кивала в ответ не в силах разобрать ни слова. А потом все- таки решилась и закричала во все горло. Фраза прощения повторилась эхом и исчезла среди обрывков кабинета. И кошмар окончательно растворился, оставив девушку одну, в полной темноте.
Третий кошмар пришел в святую обитель Терси ли Джейскоба под самое утро. Избавившись от странного сна, Рик долго сидел на кровати, рассматривая черную метку на руке. Пульсируя, словно вена, она откликалась на мысленные просьбы: то слегка уменьшаясь, то увеличиваясь прямо на глазах. Сменив повязку, юноша впервые отметил, что страх наполнился необьяснимой тревогой. Теперь он чувствовал неотъемлемую связь с капитаном - мертвецом, который явился к нему в эту полночь.
Когда усталость окончательно сковала Рика, он на секунду сомкнул очи. В следующую минуту вновь очутился в собственном доме. В свете чадящих ламп и свеч, он был окружен тысячью отцовских книг, которые покорно стояли на высоких полках, дожидаясь своего хозяина.
- Рик, зайди, - раздался из глубины дома голос мистера Лиджебая.
Дернувшись, юноша не сразу поверил собственным ушам.
- Скорее Рик. Или ты забыл мое наставление - я не должен произносить одно и то же дважды, - терпеливо повторил отец.
Не успев осознать, что вновь провалился в сон, Рик не посмел ослушаться. Осторожно постучав в дверь, он дождался приглашения - как гласило правило - и зашел в кабинет.
Отец привычно сидел за столом, уставившись в чистые листы книги в кожаном переплете. Из‑под обложки приветливо выглядывала красная тесьма.
- Слишком долго, сынок, - произнес мистер Лиджебая, переведя взгляд на карманные часы.
Покорно кивнув, Рик встал в самом центре кабинета. Так гласило правило номер семьдесят три и три четверти.
- Как успехи? - спросил отец, убрав часы в карман.
- Не то что бы очень, - ответил сын.
Принявшись за перья, отец стал точить их туповатые концы. Рик отметил, что родитель ни разу не посмотрел на него, словно не замечая присутствия сына.
- Мои загадки оказались не слишком сложными для тебя, не так ли?
Первое перо было готово - отец аккуратно отложил его в сторону.
- Я запутался, - честно ответил Рик.
Лиджебай понимающе кивнул:
- Моя смерть …с нее все началось. Я не успел оставить достаточно подсказок. обстоятельства оказались выше меня.
Грудь сжалась в тревожном волнении. Юноша взирал на отца, будто на черную метку, природу которой не мог объяснить и ужасно страшился этой неизвестности. Перед ним действительно был его собственный отец, умерший год назад. Мертвец вернувшийся с того света, чтобы направить отрока на пусть истины и уберечь от свалившихся на его голову невзгод.
- Ваш дневник… книга. Та, что лежит перед вами. Она ценна для вас?
Отец кивнул.
- Я не должен отдавать ее мистеру Сквидли?
- Пока не наступит время, - ответил мертвец.
Рик кивнул, совершенно не представляя как это осуществить.
- Клер сказала, он убил ее хозяина, мистера Бишепа. Он опасный человек?
- В достаточной степени, - согласился Лиджебай. - Но если ты в точности выполнишь мои слова, он вас больше не потревожит. Ты меня понял?
- Да.
- Правило тридцать шесть и половина, - напомнил отец.
Рик вновь кивнул. Он прекрасно помнил его. Мистер Лиджебай прибегал к нему достаточно часто, когда давал сыну весьма ответственные поручения. Единожды произнеся задания, он просил Рика повторить их и если тот что‑то забывал, никогда не напоминал вновь.
Второе и третье перо легли рядом с первым.
- Завтра днем ты должен вернуться в наш дом. Не забудь захватить книгу, зайти в мой кабинет и, взяв чернила, написать… продолжить мои слова…