В каком-то году, кажется, в 2000-м, объявленном ООН годом святого Франциска, здесь побывало аж 37 миллионов человек. Представляете? В городе, где живет 25 тысяч! Чтобы справиться с чудовищным наплывом верующих, пришлось строить множество новых гостиниц, в том числе одну – для абсолютных аскетов: с монашескими кельями, глиняными кувшинами и пр. Паломничество закончилось, но гостиница осталась и до сих пор приводит в восторг туристов-экстремалов.
Несколько слов о святом Франциске. Лет так до двадцати пяти это был беспечный средневековый юноша, сын богатого торговца. Прожигал жизнь всеми известными тогда способами. Но вот случилось ему видение, и Франциск захандрил. Бросил азартные игры, женщин, пирушки, отрекся от всего своего имущества и пошел проповедовать аскетизм и воздержание. Причем проповедовал не только людям, но также зверям и птицам. Поэтому Франциска часто рисуют с голубями. А осла своего он называл "брат мой осел". Надеюсь, он имел в виду – не по разуму.
Последователей у святого набралось немало – целый орден францисканцев. Потом Франциск отбыл миссионерствовать среди всяких нехристей – сарацинов да турок, а вернувшись из своей длительной командировки, обнаружил, что его идеи извращены, братья-францисканцы блудуют и набивают себе пузо. Захворал от этого Франческо да в 44 года помер. Тут же, в Ассизи, его и похоронили. Кстати, в программу пребывания в Ассизи входит посещение могилы святого. Она так же аскетична, какой была жизнь Франческо. На фоне серого камня нежно зеленеют живые цветы.
Как выглядел святой Франциск, мы можем увидеть на портрете знаменитого Чимабуэ. Тут напрашивается одно из двух: либо Чимабуэ толком не умел рисовать, либо Франческо был очень уж неказист. По крайней мере, с портрета его кисти на нас взирает заплывший от трехдневного запоя сантехник с низким лбом, рыжеватой щетиной и длинными, как у обезьяны, пальцами. Хочется верить, что настоящий святой был все-таки попривлекательнее.
САН-МАРИНО
Оказывается, многие новосибирцы даже не знают, что это такое. Поясняю: Сан-Марино – это такое маленькое, даже кукольное, государство в центре Италии, в десяти километрах от столь любимого россиянами курорта Римини. Оно умудряется почти целиком уместиться на одной-единственной горе Титано. При своих более чем компактных размерах (61 квадратный километр, 23 тысячи жителей) это самое древнее независимое государство в Европе, да и в мире, возможно. Началось все с того, что в четвертом веке нашей эры некий каменотес Марино, приехавший из Далмации (проще говоря, Хорватии) в Римини для строительства порта, скрылся на горе от преследований христиан императором-язычником Диоклетианом. Слава о подвижнике разнеслась по всей округе, и остальные христиане тоже потянулись за ним куда повыше.
Живо рисуется такой эпизод. Диоклетиан, разъяренный тем, что все его шабашники вместо работы отсиживаются бог знает где, решает самостоятельно пойти и разобраться с лоботрясами.
– Эй, – кричит он наверх, сложив руки рупором. – Есть кто живой?
Шуршит чащоба на самой верхушке горы, и из нее настороженно выглядывают перепуганные христиане.
– Ну-ка, – подбоченивается Диоклетиан, – позовите мне вашего старшого. Потолковать надобно.
Христиане шушукаются, и наконец среди них появляется святой Марино, совсем такой, как его изображают на старинных горельефах: в одной руке зубило, в другой – молоток, а у ног трется свежеприрученный медведь.
– Маринушко, дружок! – взывает Диоклетиан. – Ты чего на меня взъелся? Да и людей супротив настропалил. Не буду я тебя боле притеснять. Молись хоть Иисусу Христу, хоть пню осиновому, отправляй свой культ куда хочешь, только выходи, пожалуйста, на работу со своими архаровцами. У меня стройка простаивает, цемент засыхает. Ну чес-слово!
Святой Марино задумывается и начинает почесывать в нимбе. Где-то он чует западню, а где – понять не может.
– Нет уж! – заключает он решительно. – Я хоть и святой, но не такой придурок. Вы, императоры, сроду слово свое не держите. Я слезу, а вы натравите на меня диких львов да жирафов. Лучше я на горе посижу.
– Ты ж там с голоду помрешь! – вопит Диоклетиан. – На скале этой дурацкой!
– Ништа! – отвечает св. Марино. – Вон птички божии тоже не сеют, не жнут, а сыты бывают.
– А пить чего будешь? У тебя там что, пивопровод свой в кустах? С "Балтикой" номер пять?
– Дождевой водицы соберем в бочки, – солидно басит Марино, налегая на "о".
– Ну тогда хоть инструменты сдайте! – молит Диоклетиан. – Зубила, молотки, спецодежду. Между прочим, на каждом инвентарный номер проставлен.
– Шиш! – грубо отвечает св. Марино. – А ежели вы, супостаты, начнете нас штурмовать? Тогда-то нам струмент и пригодится.
С тех пор игрушечная республика и появилась на карте, в течение шестнадцати столетий успешно отбиваясь от атак то папской власти, то австрийцев, то еще бог знает кого. У маленькой республики оказалась большая душа – в XIX веке они приютили у себя опального Гарибальди, а во время Второй мировой войны, находясь в нейтралитете, укрыли сто тысяч итальянских беженцев – в восемь раз больше, чем тогда было населения. Такой народ не может не вызывать уважения.
Посему у въезда в Сан-Марино (никакого пограничного и таможенного контроля, естественно) вас встречает раскидистая надпись полукругом "Benvenuti nell’antica terra della liberta". Означает это, как нетрудно догадаться, "Добро пожаловать на древнюю землю свободы". С первого же метра пребывания на сан-маринской земле бросается в глаза более высокий уровень жизни, чем в Италии. На каждом гектаре этого пятачка сияют стеклом и бетоном банки, автосалоны известных фирм и пр. Правда, исторический центр республики сохранен в абсолютной целости – производить там какие-то усовершенствования посчитали кощунством. Вообще, в путеводителе по Сан-Марино есть один ключевой абзац. "Базилика дель Санто была спроектирована в неоклассическом стиле и построена на месте старой, снесенной для освобождения места под новый храм, приходской церкви Пьеве. Больше никогда за всю историю Сан-Маринской Республики не было совершено столь огромной ошибки". Вы слышите? Никогда за всю историю! А тут полстраны после революции разворотили – и хоть бы кто пожалел.
Не зря стойкие сан-маринцы так и не захотели присоединиться к Италии – они от этого только выиграли.
А если серьезно, без шуток, то во время пребывания в Сан-Марино поневоле подкатывает ком к горлу. Ведь у нас в Сургуте газ. А также в области балета мы впереди планеты всей. Так почему же хорошо живут они, а плохо – мы?
Думается, ответ здесь простой. Отсутствие минеральных ресурсов и сырья плюс крохотные размеры Сан-Марино заставили жителей республики с чувством, с толком, с расстановкой использовать для подъема экономики то, что имеется под рукою. Плюс редкое чувство уважения – к себе, к другим, к своей истории и памятникам архитектуры. Постоянно проходят костюмированные исторические шествия, карнавалы, соревнования арбалетчиков и пр. Более бережного отношения к прошлому я еще не встречал.
Смышленые сан-маринцы ухитрились превратить в доходную статью бюджета даже такую ерунду, на которую у нас никто не обращает внимания. Например, каждое третье евро в народном хозяйстве они получают от выпуска почтовых марок.
Сориентироваться в столице Сан-Марино очень просто. Она вся целиком – пешеходная зона. От городских ворот, где останавливаются автобусы, все вверх да вверх по мощеным булыжником улочкам, мимо зубчатых стен старинных зданий да мелких уютных магазинчиков. Захочешь вернуться – иди вниз, и всех делов. А какой вид открывается с вершины горы Титано, особенно в подзорную трубу! А какой здесь чистейший упоительный воздух! А какой здесь…
Но главный приварок получается от того, что Сан-Марино – зона беспошлинной торговли. Многие вещи стоят здесь сущие копейки, то бишь евроценты. Особенно спиртное. Трудно поверить глазам, когда видишь большую бутылку настоящего "Наполеона" за 10 евро, а "Хеннесси" – за 12. Хотя, конечно, нельзя гарантировать стопроцентной аутентичности. Главное – покупать вина у сан-маринцев, а не в лавках русских или поляков. Соблазнился и я, набрав несколько бутылок, в том числе знаменитые неаполитанские "Слезы Христа" – якобы лучшее вино в Италии из самого сладкого винограда со склонов Везувия, куда с небес спускался Христос. Дома продегустировал – натуральный портвейн "Три семерки"! Приторный донельзя. Вот так доверять брэндам!
О КАМБАЛЕ
Известно, что кукуруза – царица полей, а Венеция – царица морей. Это из-за того, что Венецианская Республика много веков подряд имела самый могущественный в Европе (а то и в мире) флот – и военный, и торговый. Апофигеем венецианской славы стал крестовый поход на Иерусалим. Правда, в пути крестоносцы передумали и повернули на Константинополь. Вот поживились-то! И заодно сперли знаменитую бронзовую квадригу.
Сколько уже говорено-переговорено про чудесный город на воде, писано-переписано, снято-переснято фильмов, а интерес к нему не угасает. Когда-то я думал, что в Венеции вообще шагу по твердой почве не ступишь – передвигаться надо только на гондолах. Это, разумеется, не так. Хоть Венеция и исчерчена каналами, в любую ее точку можно пройти и пешком.
Все в Италии на что-то похоже. Сама Италия – на сапожок, остров Капри – на телячью тушу, какой ее рисуют на схеме для разделки, а вот Венеция определенно напоминает камбалу. Эдакую внушительную камбалищу размером два на четыре километра.
ОБ ИСТОРИИ
Венеция – это диковинка, цветущая пышным зловонным цветом, и столь же диковинные – хоть нос затыкай! – характеры рождались в ней много веков. Чего стоит, например, один Казанова, обрюхативший свою собственную дочь. Или – но это уже скорей литературный фольклор! – Шейлок, купец-еврей, который готов был вырезать у должника фунт мяса со спины. Ревнивый мавр Отелло, помнится, тоже был дожем Венеции. Впрочем, и без литературных домыслов здесь хватало морального уродства.
Например, уже веков пять назад в Венеции действовала тайная полиция, прообраз нашего КГБ. Сосед доносил на соседа, брат на брата. Как пишет Марк Твен, "в те далекие дни, если человек кого-нибудь ненавидел, самым простым способом избавиться от своего врага было тайком сунуть в львиную пасть записку для Совета Трех: "Этот человек злоумышляет против правительства". Если ужасные Трое не находили подтверждения доносу, то в девяти случаях из десяти они все-таки приказывали утопить обвиняемого, считая, что он – особенно опасный негодяй, раз до его злоумышления не удалось докопаться". И все – на человеке можно ставить крест. Отводят его по знаменитому Понте деи Соспири, Мосту Вздохов, в городскую тюрьму, и пропадает он там без вести.
Извините за длинную цитату: уж больно сочно она показывает нравы тех времен. Надеюсь, на наших улицах все же не появятся специальные ящички для записок типа "Этот человек пособничает террористам и рассказывает анекдоты про Вовочку".
Немудрено, что именно в Венеции зародился обычай ходить в масках, а затем устраивать целые карнавалы. Одна из версий происхождения "масочной" моды заключалась в том, что Венеция, как город портовый, зачастую переживала эпидемии чумы-холеры. Случалось даже, что напасти выкашивали в городе каждого третьего. И вот маска стала самым первым асептическим средством – в ее длинный нос насыпали перец, который предохранял от всякой заразы.
Но я думаю, что все было не так. Просто маски исключительно удобны в условиях всеобщего стукачества. Надел масочку, накинул плащик – и пошел подслушивать неблагонадежные разговоры в трактир. Потом в этой же масочке шмыг в секретную полицию! И наоборот. Если опасаешься доносов – надевай маску и делай что хочешь, говори что хочешь: вычислить тебя будет достаточно затруднительно.
С тех пор маска стала одним из главных венецианских сувениров. Большие и маленькие, картонные и фарфоровые, они продаются всюду. Говорят, что не человек выбирает маску, а маска выбирает хозяина. После этих слов мне что-то стало жутковато и покупать маску расхотелось.
О ГОЛУБЯХ
Голуби здесь совершенно обнаглевшие. Ленивые, жирные, нахальные, как… ну не знаю… как коты, что ли. На площади Сан-Марко их миллионы. Стоит угостить их какими-нибудь крошками, как они начинают облеплять тебя сверху донизу, садиться на руки, плечи и голову, словно в фильмах ужасов Хичкока.
Ну и, конечно, гадят. Причем по-крупному. Запомнился мне один бюстик, притулившийся к углу дома и изображающий лидера итальянского освободительного движения Мадзини. Вид у Мадзини, обляпанного голубиным пометом, достаточно жалок. Трудно под этими археологическими слоями опознать лицо легендарного деятеля Рисорджименто. Меня голуби тоже не обошли вниманием – уделали всю рубашку сзади.
О САН-МАРКО
В который раз сталкиваюсь с ситуацией, когда перо (то бишь мышь) становится бессильным. Ну что можно сказать про собор Сан-Марко, где самым бредовым, горячечным образом перемешаны мавританский, итальянский и турецкий архитектурные стили?! И который все же (или благодаря этому?) безумно красив. Внутри собора, как следует из названия, захоронены мощи святого евангелиста Марка. Когда-то Марк побывал в здешних лагунах, после чего стал считаться покровителем Венеции. Спустя несколько веков венецианцы решили восстановить status-quo и забрать себе мощи святого. Ибо, по поверью, пока мощи Марка будут находиться в Венеции, город не исчезнет с лица земли. Вернули их самым бандитским способом, попросту украв из Константинополя, а точнее – вывезя из города кости в бочонке с салом, дабы обмануть таможню. Правоверные турки, увидев, что бочонок под завязку забит свининой, начали отмахиваться от гяуров, затыкать носы и кричать: "Ай, шайтан!" Вот так останки Марка и попали в Венецию.
Святой Марк почивает под знаменитым "Золотым алтарем", или Pala d’oro. Это огромный иконостас, весь в золоте (ну или позолоте), из-за сияющих окладов еле видны лики святых. Перед старинным алтарем установлен такой себе вполне современный турникет и сидит мужичок, принимающий добровольные пожертвования туристов в размере одного евро. Точнее, добровольно-принудительные. Не пожертвуешь – к могиле евангелиста не попадешь.
О ГОНДОЛАХ
Ну как же! Побывать в Венеции и не покататься на гондоле! Это все равно что прокатиться в Африку и не заболеть малярией. Думаю, что все хорошо знакомы с силуэтом этого знаменитого средства передвижения. Мне он напомнил старинный музыкальный инструмент с позолоченным грифом-носом, что-то вроде гигантской виолончели, а гондольер со своим шестом – исполнителя, который лениво водит смычком туда-сюда. Романтических песен, вопреки туристической мифологии, гондольер не поет. Может быть, за вокал ему нужно дополнительно сунуть барашка в бумажке? Не знаю. Впрочем, иногда меланхоличный судоводитель оживляется – это когда его нагоняет другой челн с коллегой-конкурентом. Они начинают задорно перекликаться, устраивают между собой гонки и демонстрируют чудеса своего высшего гондольерского пилотажа: одной ногой балансируя на корме гондолы, другой отталкиваются от стен, делают фуэте и пр. Первые минуты мы со сладостным предвкушением и замиранием ожидали, что он вот-вот плюхнется в грязный канал в своей наглаженной полосатой тельняшке. Обошлось, однако. Видимо, эти трюки хорошо просчитаны.
Все гондолы одинакового черного цвета. Этому обычаю по меньшей мере лет четыреста: когда Венеция была в зените своего могущества, сенат, обеспокоенный все возраставшей пышностью гондол, приказал оформлять их в едином черном цвете и без украшений. Говорят, что в последнее время городские власти приказали спилить у гондол их роскошные зазубренные носы – дескать, царапают и портят стены старинных зданий. Правда, воз и ныне там. Сами законодатели, видимо, понимают, что без своего шикарного фирменного шнобеля гондола уже не гондола, а жалкая пародия на индейское каноэ.
Гондольеры – самые завидные женихи во всей Венеции и самые богатые люди. Еще бы! Считайте сами: прогулка по каналам стоит 20 евро на человека и продолжается от силы 40 минут. В гондолу входит шестеро. Сколько таких кругов может нарезать гондольер за день? И сколько может заработать "водила"? Правильный ответ – от тысячи до двух ежедневно. Не рублей, естественно. Работы гондольерам всегда хватает, ведь за год в Венеции бывает двенадцать миллионов туристов. Когда-то гондольеров насчитывалось одиннадцать тысяч, а теперь осталось всего-навсего четыреста. А раньше ни один уважающий себя венецианец не обходился без личного "шофера". Были гондолы, видимо, и общественным транспортом. Представляю, как все это происходило. Толпа пассажиров, дождавшись маршрутной гондолы "Сан-Марко – железнодорожный вокзал" и радостно гудя, рассаживается по местам. Гондола украшена надписями "На остановках "тута" и "здеся" не тормозим" и "Мамаши! На колени надо садить маленьких бамбино, а не шестнадцатилетних оболтусов!". Гондольер хозяйским глазом наблюдает за садящимися и покрикивает: "Эй, вон тот синьор за проезд не рассчитался!" или "Не скапливайтесь на носу, проходите на корму". Кто-то интересуется, будет ли остановка на мосту Риальто. И т.д.
В передвижении на гондоле есть и свои преимущества. Нет ни навязчивых гаишников, спрашивающих, где у тебя запаска, огнетушитель и аптечка, нет светофоров и уж тем более пробок. Не перебегают дорогу бестолковые пешеходы. Тем не менее прогулка по венецианским каналам может испортить самое радужное настроение. Во-первых, в узкой вертлявой лодке начинает стремительно укачивать, и ты ощущаешь у себя все признаки морской болезни. Во-вторых, и самое главное – невыносимый запах тухлой рыбы и канализации, исходящий от грязно-зеленой воды. По стенам домов шествуют неспешные мокрицы. Им здесь прекрасно – тепло и сыро. Немудрено, что в такой атмосфере все гниет, разлагается, обрушивается и обшелушивается. Но венецианские здания практически не ремонтируют. Считается, что в этой облезлости заключен самый шарм Венеции и ремонтировать здесь что-нибудь – кощунство.
О ДОРОГОВИЗНЕ
В Венеции все очень дорого. Наверное, потому, что у венецианцев изначально в крови – купить подешевле, а продать подороже. Говорят, если венецианец за весь день никого не обманет, у него к вечеру вроде как живот болит. Впрочем, под вымогательство подведена статья местного законоуложения: якобы на уборку мусора после туристов уходит денег больше, чем сами туристы приносят, посему установлен официальный надбавочный коэффициент на все цены – сорок процентов, кажется.