Если отвлечься от итальянцев, то какие все же шустрилы эти японцы! Везде они подсуетятся, влезут, смекнут и получат свой профит. Мало того, что они много лет смотрели нашу передачу "Это вы можете" и бесплатно передирали всякие разные изобретения. Мало того, что они до дыр зачитали нашу "Технику – молодежи", заимствуя оттуда все, что заблагорассудится. Так они еще и протянули свои японские щупальца по всему миру, на корню скупая лакомые куски. Вот в Зальцбурге стоял себе после войны разрушенный бомбежками домик Моцарта. Стоял и стоял целых пятьдесят лет, аж до 1994 года. Пока не вмешались японцы и не вложили свой капитал: восстановили домик и сейчас показывают за 12 евро пуговицу то ли Моцарта, то ли его отца и прядь волос, отстриженную невесть у кого.
А теперь самураи изматывают итальянское правительство предложениями взять в лизинг падающую башню. Дескать, отдайте нам, а мы ее гарантированно спасем. Каким образом – это наше дело. Например, поставим рядом огромную руку, которая будет башню поддерживать. Вы только отдайте. И заодно давайте Венецию, мы тоже не допустим ее утонутия. Итальянцы ломаются. Наверно, всякие дебаты идут в парламенте. Всякие местные ЛДПР и "Родины" выступают гневно. Мол, не допустим иностранцев на священную пизанскую землю! Тем временем кампанилла продолжает потихоньку крениться. И, говорят, если ничего кардинального не сделать, к 2200 году совсем упадет. А пока в Пизу регулярно наезжают экскурсионные автобусы, у подножия легендарной кампаниллы ведется бойкая торговля ее гипсовыми клонами масштаба 1:200. А глянцевые негры у входа на Поле Чудес предлагают почему-то огромные африканские тамтамы, около метра высотою. Ни фига себе сувенирчик! Я представил, как бы я повез такую безделушку домой, и развеселился. Думаю, если действовать согласованно и вчетвером, этот барабан еще можно пропихнуть в двери автобуса. Но вот дальше… Он, видимо, падал бы с багажной полки в проход салона каждые 15 минут, оглашая автобус гулкими громовыми раскатами и пугая попутчиков. Но сложнее всего, наверно, было бы объяснить потом на выезде из Евросоюза польским пограничникам, что это ПРОСТО БАРАБАН, а не тара для транспортировки валюты, наркотиков или спиртного.
А в городе Пизе у вас ничего не пропадало?
Есть такой бородатый анекдот (кто знает, может пропустить абзац). Всемирный конгресс филологов. Встает итальянский ученый и говорит:
– Путем длительных исследований мы выяснили этимологию слова "стибрить". Оказывается, в XV веке у купца на реке Тибр пропал корабль со всем грузом…
Тут поднимается русский коллега и, ядовито ухмыляясь, спрашивает:
– А в городе Пизе у вас ничего не пропадало?..
А вот у нас в городе Пизе пропал экскурсовод. И все из-за того, что у нас было предусмотрено свободное время. Тут надо заметить, что для туриста, без затруднений ориентирующегося на местности и владеющего языками, свободное время – это подарок, для всех остальных – настоящий бич. Помните мучения Семен Семеныча на тесных улочках то ли Каира, то ли Стамбула? Очень жизненно снято. Фраза "Встречаемся во столько-то у скамейки Гарибальди" еще не гарантирует успеха. Часть туристов перепутает ее с фонтаном Муссолини, а кто-то придет минут на пятнадцать позже – часы-то у всех идут по-разному. У кого-то спешат, у кого-то отстают, кто-то вообще с самой Москвы их еще не переводил. В общем, придя на место встречи, мы обнаружили, что пятнадцать гавриков здесь, а экскурсовод с остальной частью группы – неизвестно где.
Пришлось мне сделать самый первый звонок за рубежом по сотовому. 2 евро минута! Алла нашлась! Оказывается, собрав две трети народу, она не дождалась остальных и рванула к стоянке туристических автобусов.
Будь благословен, Мартин Купер, изобретатель мобильного телефона! Не будь тебя, я бы до сих пор сидел в Пизе и помогал неграм продавать их тамтамы.
Заклятые соседи. Особенности итальянских гидов
Флоренция находится от Пизы совсем близко. Кажется, 70 километров. При этом флорентийцы и пизанцы друг друга терпеть не могут. В частности, пизанцы говорят: "Лучше иметь дохлую собаку у порога, чем соседа-флорентийца". Флорентийцы не остаются в долгу: "Скорей бы уж упала ваша башня и к вам перестали ездить туристы". А на следующий день после теракта 11 сентября на флорентийском стадионе появился плакат: "Бен Ладен, не перепутал ли ты башню?" Вообще в Италии считается, что характер у флорентийца ядовитый, желчный, саркастический. Да и само слово "флорентиец" напоминает мне что-то скользкое, шипящее, бесхребетное. Хотя вот "Флоренция" звучит приятно – что в русской транскрипции, что в итальянской (Firenze), напоминая чем-то перезвон колоколов в городских церквях. И переводится тоже красиво – "цветущая".
Во Флоренции нас начала настигать знаменитая итальянская жара. Сами итальянцы выражаются так: "У нас сегодня не жарко, всего 31 градус". При таком показном стоицизме все они, однако, днем прячутся по домам. Кроме туристов, на раскаленных улицах города никого и не увидишь.
Здесь мы впервые познакомились с итальянской экскурсоводшей. Все они как на подбор – бодрящиеся старушки, забронзовевшие на жгучем южном солнце, сморщенные, как вяленая вобла. Говорят по-русски как будто бы правильно, но невыносимо монотонно и с таким скрипучим акцентом, что через несколько минут хочется послать к свиньям собачьим и старушку, и всех Веспасианов – Тертуллианов – Квинталов – Маргиналов, про которых она рассказывает. Усугубляют мучения наушники. На шею туристам принудительно развешиваются компактные радиостанции с наушниками – как поясняет турфирма, "для того, чтобы пояснения были хорошо слышны на шумных итальянских улицах". На самом деле – чтобы еще раз бессовестно ободрать экскурсантов на три евро.
Очередная пенсионерка-экскурсоводша привела нас на площадь перед самым красивым собором Флоренции – Санта Мария дель Фьоре. Площадь маленькая – собор гигантский. Поэтому осмотр его можно производить только задрав голову высоко вверх и разинув рот. Чем и пользуются карманники.
Собор похож на дорогой инкрустированный сервиз. Главный купол напоминает роскошную супницу, а колокольня Джотто рядом – огромную солонку. Но дель Фьоре надо не описывать – его надо видеть. Хотя бы на фотографии.
– Гор-р-ратшая зона! – раскатывался голос итальянки над площадью. – Р-р-работают тсигане! Снимают тшулки, не снимая босоношек, или, как говорят у вас в России, на ходу колеса тшинят! Незаметно вор-р-руют кошельки, телефоны, деньги, видеокамеры!
Мы в панике оглянулись по сторонам, ища этих ужасных цыган, невидимых, бесплотных, но опасных, как ниндзя. Хм! Попробуй разбери, кто здесь цыган, а кто нет! Все смуглые и кучерявые, как из одного инкубатора. Единственные подозрительные личности, которые тусовались вокруг, – это какие-то бангладешцы, продававшие пластмассовые пистолеты для пускания мыльных пузырей, да уже приевшиеся африканцы, торговавшие на сей раз кожаными сумками. Но испуг уже глубоко въелся нам в подкорку, и, когда к нам подошла безобидная цыганка и попросила мелочи якобы на восстановление храма, вся толпа дружно шарахнулась от нее.
Мечта русская и итальянская
Тридцать лет назад итальянцы жили гораздо хуже нас. Об этом с прискорбием, не свойственным обычно справочным изданиям, сообщает Большая Советская Энциклопедия: "Италия, – говорится там, – страна низкой заработной платы. Большинство рабочих получает 60-70 тысяч лир, а довольно значительная группа трудящихся, особенно на Юге, – не более 40-60 тысяч лир в месяц" (М., 1973).
60 тысяч лир соответствовали примерно нашим застойным 85 рублям. Конечно, тогда мы могли смотреть на итальянцев сверху вниз и даже сочувствовать им. Но за прошедшее время они совершили огромный скачок. Теперь средний доход на душу населения составляет примерно 1200 евро. Совсем неплохо для Южной Европы. Даже если учесть итальянскую дороговизну, получается, что уровень жизни у них выше нашего раза в три.
Несмотря на такой грандиозный экономический прорыв, итальянцы считают, что живется им скверно. Они на чем свет стоит костерят своего Берлускони, сочиняя про него злобные байки вроде: "Упал самолет с Берлускони и членами правительства. Вопрос: кто спасется? Ответ: спасется вся Италия". Стены, особенно на юге, разрисованы надписями наподобие "Берлуска – свинья". Рядом обычно намалеваны серп и молот. Или какая-нибудь красная звезда. Ну не наигрались они в свое время в социализм! Детская болезнь левизны у них, видите ли. Дурачки инфантильные. Они мечтают о недоразвитом социализме, мы – о развитом капитализме. Каждому свое.
Немудрено, что именно в Италии, во Флоренции, прошла самая первая в мире забастовка. Это случилось в далеком 1345 году, а организатором ее был чесальщик по имени Чупо Брандини. Не знаю, что именно он там чесал, но картинку эту себе живо представляю.
Чупо робко заходит в офис директора, подталкиваемый своими коллегами. Переминается с ноги на ногу, терзая в руках свой средневековый колпак.
Увидев столь внушительную делегацию, директор поперхивается кьянти.
– Вы чего, рагацци? Дверь перепутали?
– Ваше скородие! – робко начинает Чупо. – Просьбицу до вас имеем… Выслушайте, не обессудьте.
– Пронто, – директор поудобнее разваливается в кресле.
– Так это… чешем и чешем… а денег все нету… Надо бы прибавить, ваше скородие… Скузи, конечно, и все такое, но все-таки… мне вот пятерых детишек надо кормить… Чинкуэ бамбино, компрезе? Джованни, Джузеппе, Чезаре, Марчелло и Антонио.
– Ничего себе, настрогал! – покачивает головой директор. – Бычьим пузырем надо было пользоваться!
– Словом, мы так порешили… надбавку нам надо – по золотому флорину кажный месяц… и сверхурочные оплачивать в двойном размере… а то сыр с оливками дорожает… спагетти тоже недешевы… а у меня Джованни, Джузеппе, Чеза…
– Та-ак, – начинает багроветь директор. – Кажется, я догадываюсь. Это что, первая в мире забастовка?!
– Кажется, так выходит, – пожимает плечами Чупо.
– Да я вас! – орет директор страшным меццо-сопрано. – Запорю! Колесовать велю! В испанские сапоги вас! Щас стражников кликну!
– Воля ваша, барин, – кланяется Чупо, – только тады работу мы бросим, а сукно свое чешите сами.
– Холоп! – кричит директор. – Смутьян! Гарибальдиец! Может, ты еще и первый в мире профсоюз тут устроишь?
– А что, это мысль! – светлеет лицо Чупо. – Профсоюзные взносы можно собирать, путевки распределять… это ж какие деньжищи, мамма миа!..
Не знаю, чем закончилась эта забастовка – то ли Чупо Брандини сотоварищи добились желанной прибавки, то ли директор нанял первых в мире штрейкбрехеров… но все равно, по тем временам это был мужественный поступок.
Санта-Кроче. "Зал Тициана закрыли!"
В отличие от северных соседей, в Италии пахнет. И пахнет не всегда приятно. Например, Флоренция – столица итальянской кожи, и там постоянно ею прет на улицах. В Риме часто воняет хлоркой. А чем пахнет в Венеции, я пока говорить не буду, а скажу при удобном случае.
Еще одно культовое место во Флоренции – базилика Санта-Кроче. Там похоронены разные флорентийские гении всех времен. Галилей, например, Микеланджело, Макиавелли, Россини и даже Маркони, которого на Западе считают изобретателем радио. Кроме того, там есть гробница еще одного уроженца Флоренции – Данте, но самого Данте там нету. Его прах – в Равенне. Ну и правильно! Потому что к своим великим гражданам Флоренция относилась по-свински. Сейчас горожане на все голоса восхваляют Данте, даже поставили ему памятник, который сами же из-за широко расставленных ног прозвали "Данте, прыгающий через лужу". А семьсот лет назад осудили его на смертную казнь по политическим мотивам. За то, что он сочувствовал не каким-то белым гвельфам, а черным. В общем, средневековый Лимонов. Приговор отменили аж в 1966 году! С Галилеем тоже плохо обошлись. В общем, быть знаменитостью во Флоренции лет пятьсот назад – ничего хорошего.
Площадь Санта-Кроче – легендарный исторический центр. Но очень уж скучный. Увидеть там можно только разморенных жарой туристов да внушительных в бедрах итальянских синьорит, таскающих за собой огромные тележки с сувенирами.
Алла поведала нам, что в ту же самую экспедицию, в которой участвовала Галина Львовна, ездил один быковатый молодой человек. Так мы и назовем его для краткости – Быча. Одет он был по тем временам очень красиво: малиновая водолазка, фиолетовые брюки, зеленый пиджак и кремовые сандалии. На всех пальцах – по золотой гайке. Прослышал он от братков, что посетить Италию – это, типа, круто. А выбрал он малокомфортный автобусный тур, чтобы увидеть, чисто, все сразу – и Рим, и Венецию, и Помпеи с Везувием.
Вся беда была в том, что Быча очень плохо ориентировался в итальянской истории и не мог отличить спагетти от Капулетти, а пиццы – от Уффици. Поэтому где-то на третий день путешествия он ощутимо захандрил. И стал жаловаться, что вокруг одна какая-то непонятная лажа. Хожу здесь как лох, тему не просекаю. Даже пацанам, в натуре, нечего будет рассказать. В ответ Алла порекомендовала ему больше заниматься саморазвитием. Дескать, такой симпатичный молодой человек, не мешало бы и интеллект усилить. Подружитесь с кем-нибудь более подкованным, например с той же Галиной Львовной, и выспросите у нее что есть что. Быча оказался покладистым и действительно начал приставать к Галине Львовне с вопросами: а это чего за мраморная баба с большими сиськами? А что за мужик, у которого целый пакет лаврового листа на башке? И от ее пояснений Быча стал приобретать заинтересованность, на глазах умнеть и даже с апломбом рассуждать о Кватроченто и Ренессансе. Он снова налился жизненными соками и радостно повторял: "Ну вот, расскажу пацанам про Микеланджело, они вааще опупеют!"
Но добил Аллу случай во Флоренции. У группы было свободное время, и Быча ринулся – нет, не лакать мартини или покупать модный кожан – в галерею Уффици, осматривать живопись! Через некоторое время Алла недалеко от места сбора увидела Бычу, продирающегося к ним через водоворот туристов. По мордасам его текли светлые детские слезы.
– Алла! – страдальчески закричал он через всю площадь. – … твою мать!!! (Десятиэтажное ругательство.) Зал Тициана закрыли!!!
Огромная площадь, наполовину состоявшая из русских, грохнула. А "твою мать, зал Тициана закрыли" с тех пор стало самой популярной присказкой у наших гидов.
Галерея Уффици
"Уффици" в переводе с итальянского означает просто "офисы". Дело в том, что галерея создавалась герцогом Козимо Медичи (1560 год) для размещения офисов тринадцати городских магистраций (что это, кстати?). А потом уже офисы вытеснил музей. Странно, да? У нас обычно бывает наоборот. Всемирно известная галерея имеет достаточно запущенный вид. Ковер, покрывающий лестницу при входе, настолько пыльный, что начинаешь безостановочно чихать, ступив на него. Окна не мыли, наверное, как раз со времен Медичи. Картины висят на каких-то потертых веревочках. Стены белые, но грязные, украшенные странными овальными отпечатками – похоже, от ботинок хулиганистых посетителей.
Удивило меня то, что половина картин находится под стеклом, половина – без оного. Поясняя сей факт, бабушка-экскурсоводша сказала, что зависит это совсем не от их художественной ценности – под стекла попали только те картины, для которых нашлись спонсоры. Бедная, несчастная галерея Уффици! Прозвучало это так жалобно, что мне захотелось немедленно разыскать стекольных дел мастера, заплатить за работу и стать спонсором какого-нибудь средневекового шедевра.
Я сейчас стебаюсь, а дела и впрямь обстоят плачевно. Вот информация, выуженная мною давеча из Интернета: "Министр культуры Италии Джулиано Урбани пригрозил закрыть всемирно известную флорентийскую галерею Уффици, если правительство не откажется от своих планов по сокращению расходов, – передает Reuters. – "Бюджет требует 25-процентного снижения расходов на содержание музеев и археологических памятников… При таких мерах нам следует подумать о том, чтобы частично или полностью закрыть галерею Уффици", – заявил он в четверг. "Я не намерен, наблюдая за самоубийством, стоять и ничего не делать", – сказал министр и заявил, что дает правительству время одуматься (до декабря, когда бюджет будет принимать парламент) или оно увидит национальное достояние хотя бы частично, но закрытым". Во как! Не у нас одних культура страдает.
Собрание в Уффици весьма богатое. Джотто, Караваджо, фра Беато, Тициан, да Винчи и пр. Картины великолепные, но краски в основном тусклые, невыразительные – видимо, от избыточной музейной пыли. Наиболее знаменитый экспонат – Боттичелли, "Рождение Венеры". Из-за необыкновенной блеклости холст, к сожалению, не производит большого впечатления. Но постоять перед всемирно известным полотном все-таки приятно.
Из окон Уффици открывается очень красивый вид на крытый мост Понте Веккьо, гордость флорентийцев. Легендарная же река Арно, через которую он перекинут, представляет собой заболоченную зеленую канаву чуть шире нашей Ельцовки. Из тех речек, что курице по колено. Самое смешное, что по ней еще пытаются плавать катера.
Ближе к вечеру мы покинули Флоренцию и отправились в вечный город…
"Мы бандито-гангстерито…"
Помнится из школы изречение Ломоносова: дескать, Карл V говаривал, что на гишпанском языке – с Богом, на немецком – с солдатами, на французском – с друзьями, а на италиянском – с женским полом разговаривать пристойно. Язык у итальянцев действительно красивый и мелодичный, хотя итальянцы безбожно уродуют его своим раскатистым "р-р-р-р".
Интересно, как бы выглядели сейчас советы Карла Пятого в действии? Подходишь на новосибирской улице к какой-нибудь ногастой и грудастой и говоришь ей: "Бонджорно, бамбини!" А она и отвечает: "Тебе чего надобно, дурик?" Ты не отступаешь от своего: "Скузи, синьора, перметто ми вас обнимаре и поцеловаре?" Она в ответ: "Катись колбаской по Малой Спасской!" Ты настойчиво продолжаешь, протягивая к ней конечности: "Ти вольо бене, кара миа, ти вольо танто бене!" Она ударяет тебя сумочкой по голове и пускается наутек.
Так что итальянский язык, безусловно, хорошо, но только в самой Италии. Даже когда в гостинице просишь ключ от номера словами "Треченто трендичи, прего" ("Триста тринадцатый, пожалуйста"), то кажешься сам себе чтецом-декламатором "Божественной комедии". А вообще итальянский достаточно прост, и уже на третий день начинаешь довольно бегло строить фразы в магазинно-гостиничных ситуациях. По крайней мере, вполне уверенно требуешь себе "аква минерале газзато", или "желато кон чильеджи" (мороженое с вишней), или "уна краватта кон фото Мэрилин Монро" (то бишь галстук). Главное – побольше добавлять "о" к концам слов, тогда ты безусловно будешь понят. Ну как в той песенке из "Капитана Врунгеля": "Мы бандито-гангстерито, мы кастето-пистолето". И все будет в порядке.
Правда, не всегда удается правильно сориентироваться на местности. Начинаешь спрашивать дорогу, и первый попавшийся прохожий отвечает, пожимая плечами: "Сорри, ай эм греко". Другой оказывается албанцем, третий румыном… короче, проще разобраться самому по карте. А если ты встретишь истинно итальянскую пару, то муж с женой обязательно заспорят, куда тебя отправить – "дестра" или "синистра".
Стыдно ли быть невеждой?