- Это было весной, когда лед сошел с реки. Один год проходит, два года проходят. Снова вернулась весна, и снова лед сошел с реки. И тогда Ямикан, который умер, вернулся к нам. Он был жив и очень растолстел, и мы узнаем, что он спал словно белый человек. Он стал мудрым и скоро сделался первым человеком деревни.
- И он рассказал странные вещи про белых людей, о том, как он долго был с ними и совершил большое путешествие в их страну. Сперва белые солдаты везли его долгое время вниз по реке. Всю дорогу, до конца реки, везли они его, до того, где река впадает в большое озеро, - больше, чем земля, и широкое, как небо. Я не знал, что Юкон такая большая река, но Ямикан видел своими глазами. Я не думаю, что есть озеро больше, чем земля, и широкое, как небо; но Ямикан его видел. Он говорил также, что вода в озере соленая. Это удивительно и непонятно.
- Но белый человек, наверное, сам знает про все эти чудеса, и я не буду утомлять его рассказом о них. Я только расскажу ему то, что случилось с Ямиканом. Белые люди очень хорошо кормили Ямикана. Ямикан все время ест, и все время дают ему пищу. Белый человек живет в стране под солнцем, рассказывает Ямикан, где много тепла и на зверях только волосы, а не мех. И растут большие зеленые растения, и становятся они мукой, бобами и картофелем. И там, под солнцем, никогда не бывает голода. Там всегда много пищи. Я про это не знаю. Так говорил Ямикан.
- И странно то, что случилось с Ямиканом. Ни один белый человек не сделал ему зла. Они дали ему теплую постель на ночь и много хорошей пищи. Они повезли его через Соленое озеро, величиной с небо. Он ехал на огненной лодке белых, которую вы называете пароходом. Только лодка эта в двадцать раз больше, чем пароход на Юконе. Лодка эта сделана из железа - и все-таки не тонет. Я этого не понимаю, но Ямикан сказал: "Я ехал на железной лодке, и смотри - я все еще жив". Это была военная лодка белых людей, и на ней было много белых солдат.
- Долго они плыли, и наконец Ямикан приехал в страну, где нет снега. Я не могу поверить этому. Не может же быть, чтобы зимою не было снега. Но Ямикан видел. Я расспрашивал и белых людей, и они сказали: "Да, в этой стране нет снега!" Но я не могу поверить и спрашиваю тебя - бывает ли когда-нибудь снег в этой стране? И я хотел бы узнать, как зовут эту страну. Я уже слышал ее имя, но хотел бы снова его услышать. Так я узнаю, правда то была или ложь.
Старый Эббитс посмотрел на меня вопросительно. Он хотел знать правду во что бы то ни стало. Он добивался правды, хотя ему и хотелось сохранить веру в чудо.
- Да, - ответил я. - Ты слышал истину. В этой стране нет снега, и она называется Калифорния.
- Ка-ли-фор-ни-я-я, - пробормотал он два или три раза, внимательно прислушиваясь к каждому слогу. Он кивнул головой в знак подтверждения. - Да, это та самая страна, о которой говорил Ямикан.
Я догадался, что случай с Ямиканом мог легко произойти в те дни, когда Аляска только-только перешла к Соединенным Штатам. За такое убийство в те времена, когда не было еще территориального закона и должностных лиц, могли судить в Соединенных Штатах - в Федеральном суде.
- Когда Ямикан прибыл в эту страну, где нет снега, - продолжал старый Эббитс, - его повели в большой дом. Там было много людей. Они долго разговаривали и ставили много вопросов Ямикану. Затем они заявили Ямикану, что ему не будут больше делать плохого. Ямикан не понимал, так как ему вообще не делали плохого. Они все время давали ему теплую постель и много еды.
- Но после этого они дали ему еще лучшую пищу, дали ему денег и повели его в разные места в стране белых людей. Там он видел много чудес, которых не понять Эббитсу, - ведь он старик и никогда далеко не ездил. Через два года Ямикан вернулся в эту деревню и был в ней первым человеком и был мудрым, пока не умер.
- Но прежде чем он умер, он часто сидел у моего костра и рассказывал про странные вещи, какие он видел, и мой сын Бидаршик сидел также у огня и слушал.
- Раз ночью, после ухода Ямикана, Бидаршик встает во весь рост и, ударив себя в грудь кулаком, говорит: "Когда я буду мужчиной, я поеду в далекие места, в эту землю, где нет снега, и увижу все это собственными глазами".
- Бидаршик всегда путешествовал по далеким местам, - прервала его Зилла с гордостью.
- Это правда, - с серьезным видом согласился Эббитс. - И он всегда возвращался, чтобы сидеть у костра и мечтать о других, еще более неизвестных, далеких местах.
- Он всегда помнил Соленое озеро величиной с небо и страну под солнцем, где нет снега, - вставила Зилла.
- И он всегда говорил: "Когда у меня будет сила взрослого мужчины, я пойду сам, чтобы убедиться в правде рассказов Ямикана", - сказал Эббитс.
- Но не было способа дойти до земли белых людей, - сказала Зилла.
- А разве не дошел он до Соленого озера величиной с небо? - спросил Эббитс.
- Но не было способа перейти через Соленое озеро, - ответила Зилла.
- Кроме как на железном пароходе белых людей, большем, чем двадцать пароходов на Юконе, - продолжал Эббитс и, нахмурившись, посмотрел на Зиллу, пытавшуюся снова что-то сказать, и заставил ее замолкнуть. - Но белые люди не позволили ему переехать Соленое озеро на пароходе, и он вернулся домой и продолжал сидеть у костра и по-прежнему томился тоской по стране под солнцем, где совсем нет снега.
- Но все же на Соленом озере он видел железный пароход, который не тонет, - не удержалась Зилла.
- Да, - сказал Эббитс. - И он увидел, что Ямикан рассказал правду. Не мог никак Бидаршик поехать в страну белых людей под солнцем, и он заболел и сделался дряхлым, как старик, и не уходил от костра.
- И он не касался больше мяса, поставленного перед ним, - заметила Зилла, - он качал головой и говорил: "Я хочу есть только пищу белых людей и растолстеть, как Ямикан".
- Да, он не ел мяса, - продолжал Эббитс. - И болезнь его становилась все сильнее и сильнее, и я боялся, чтобы он не умер. Это не тело его болело, а голова. Я, Эббитс, его отец, стал раздумывать. У меня нет больше сыновей, и я не хочу, чтобы Бидаршик умер. Это болит у него голова, и есть одно только средство вылечить ее. Бидаршик должен поехать через озеро величиной с небо в ту землю, где нет снега. Иначе он умрет. Я очень много думал и наконец придумал, как Бидаршику туда отправиться.
- И вот, однажды вечером, когда он сидел у костра в унынии, с опущенной головой, я сказал: "Мой сын, я уже знаю, как тебе можно отправиться в землю белых людей!" Он посмотрел на меня с радостным лицом. "Поезжай, - сказал я, - так же, как поехал Ямикан!" Но Бидаршик не понимает и снова уныл. "Пойди, - говорю я ему, - найди белого человека и так же, как Ямикан, убей его! Тогда придут белые солдаты и возьмут тебя, как они взяли Ямикана, и повезут тебя через Соленое озеро на землю белых людей. И так же, как Ямикан, ты вернешься очень толстый, мудрый и с глазами, полными удивительных вещей, какие ты там увидел".
- И Бидаршик быстро поднялся и протянул руку за ружьем. "Куда идешь?" - спросил я. "Я иду убить белого человека", - сказал он. И я увидел, что слова мои достигли ушей Бидаршика и что он наконец выздоровеет. Также знал я, что слова мои были хороши и разумны.
- В это время в деревне находился белый человек. Он не искал золота в земле или мехов в лесу. Он все время искал букашек и мух. Почему он искал букашек и мух, раз он их не ел? Я не знаю. Я знаю только, что это был забавный белый человек. И он искал также птичьи яйца, но не ел этих яиц. Он вынимал все, что было внутри, и сохранял только одну скорлупу. Но скорлупу нельзя есть. И он не ел скорлупы, но клал ее в мягкие коробки, чтобы она не разбилась. Он ловил много маленьких птиц. Но он не ел и птиц. Он брал их кожу и клал в коробки. Любил он также и кости. Костей не едят. Этот странный человек больше всего любил очень старые кости, которые он выкапывал из земли.
- Но он был не свирепый белый человек, и я знал, что он умрет очень спокойно. Поэтому я сказал Бидаршику: "Мой сын, вот белый человек, которого ты можешь убить!" - Бидаршик же ответил, что мои слова мудры. Он пошел к месту, где были кости в земле. Он вырыл много таких костей и принес их в палатку странного белого человека. Белый человек был очень рад. Его лицо сияло, как солнце, и он улыбался, радостно глядя на кости. Она наклонился, чтобы хорошо их осмотреть, и в это время Бидаршик сильно ударил его топором по голове - р-раз! - и странный человек задергал ногами и умер. "Теперь, - сказал я Бидаршику, - придут белые солдаты и увезут тебя на землю под солнцем, где не бывает снега. Там ты будешь много есть и растолстеешь". И Бидаршик был счастлив. Его болезнь уже оставила его, и он сидел у костра и ждал прихода белых солдат.
- Как мог я знать, что белые люди поступят по-разному? - спросил старик, с яростью поворачиваясь ко мне. - Как мог я знать о том, что белый человек сегодня поступает не так, как вчера; а завтра не так, как сегодня? - Эббитс грустно наклонил голову. - Невозможно понять белого человека. Вчера он увез Ямикана в страну под солнцем и кормил его до отвала хорошей пищей. Сегодня он берет Бидаршика; и что же он с ним делает? Позволь мне рассказать тебе, что он делает с Бидаршиком. Я, отец его, Эббитс, расскажу тебе. Он берет Бидаршика в форт Кэмбел и обвязывает веревку вокруг его шеи. И когда ноги его уже не касаются земли - Бидаршик умирает!
- А-а-а, - плакала Зилла. - И никогда не перешел он озера величиной с небо и не увидел земли под солнцем, где не бывает снега.
- И потому, - продолжал Эббитс с достоинством, - нет никого, кто бы охотился за мясом для меня, когда я стал стар. И я сижу голодный у моего костра и рассказываю это все белому человеку, который дал мне еду и крепкий чай и табак для моей трубки.
- Это все из-за лживого и дурного белого племени, - объявила Зилла.
- Нет, - ответил старик тихо, но твердо. - Это все из-за того, что белый человек поступает всегда по-разному и понять его нельзя.
ИСТОРИЯ КИША
Давно-давно, в незапамятное время жил некто Киш у берегов Полярного моря. Был он первым человеком в своей деревне и умер, всеми оплакиваемый. Он жил так давно, что только старики помнят его имя и историю его жизни - историю, какую они слышали от отцов и дедов. Они расскажут ее своим детям, а потом она перейдет к детям их детей, и так из века в век. А слушать эту повесть о Кише - о том, как он поднялся к власти и почему из самой бедной хижины в деревне, - лучше всего тогда, когда проносятся над ледяными полями северные метели, когда в воздухе кружатся снежные вихри и ни один человек не смеет высунуться из дома.
Живым мальчиком был Киш, так начинается повесть, - здоровым и сильным. Он видел тринадцать солнц - так считали в деревне. Ибо каждую зиму солнце оставляет землю в темноте, а на будущий год новое солнце возвращается, чтобы снова давать тепло и освещать лица людей. Отец Киша был смелым охотником. Пытаясь в голодное время спасти жизнь своих одноплеменников, он погиб, охотясь на полярного медведя. Он вступил с медведем в рукопашную, и тот смял его под себя. Зверь был очень жирный, и народ был спасен.
Киш - он был единственным сыном этого охотника - остался один со своей матерью; но люди забывчивы, и скоро из памяти их изгладился подвиг его отца. А затем забыли и Киша с матерью, и они вынуждены были жить нищенски и в жалкой хижине.
Но вот однажды вечером, на Совете в большой хижине Клош-Квана, главы племени, Киш показал, какая кровь течет в его жилах. Он показал себя мужчиной. С достоинством взрослого человека он поднялся и ждал, когда прекратится шум.
- Это верно, что нам выдается наша доля мяса, - сказал он. - Но мясо это старое и жесткое, и в нем много костей.
Охотники - и седовласые и молодые - были изумлены. Ничего подобного раньше не случалось. Ребенок выступал как взрослый человек и говорил им прямо в лицо такие вещи!
Но Киш продолжал говорить твердо и серьезно:
- Я говорю это, потому что знаю, что мой отец, Бок, был великим охотником. Говорят, что Бок приносил домой больше мяса, чем любой из охотников, и собственными руками распределял его и смотрел, чтобы последний старик и старуха получили справедливую долю.
Охотники кричали:
- Прогоните ребенка! Пошлите его спать. Не смеет он так разговаривать с мужчинами и стариками!..
Он спокойно ждал, пока волнение улеглось.
- У тебя жена, Уг-Глук, - сказал он, - и ты за нее говоришь. А ты, Массук, имеешь также мать - и выступаешь за обоих. Моя же мать никого не имеет, кроме меня. Вот почему я за нее и вступаюсь. Я повторяю: Бок умер, так как был слишком храбр. И потому справедливо, чтобы я - его сын - и Айкига - моя мать и его жена - не терпели нужды в мясе, пока оно имеется у племени. Я, Киш, сын Бока, сказал.
Он сел, внимательно прислушиваясь к возмущенным возгласам, вызванным его словами.
- Мальчишка смеет так говорить на Совете! - шамкал старый Уг-Глук.
- Могут ли сосунцы нас учить? - спросил громко Массук. - Я - мужчина, и могу ли я быть посмешищем для каждого мальчишки, который просит мяса.
Гнев их дошел до белого каления. Они приказали ему идти спать; пригрозили, что он вовсе будет лишен мяса, и обещали крепко высечь за дерзость. Глаза Киша засверкали, и темный румянец залил его щеки. Он вскочил на ноги.
- Слушайте меня! - крикнул он. - Никогда больше не буду я выступать на Совете, никогда, пока вы сами не придете ко мне и не будете упрашивать: "Киш, говори! Мы хотим этого!" Так вот вам мое последнее слово. Бок, мой отец был великим охотником. Я - его сын - пойду и стану также охотиться, чтобы добыть себе мяса. И пусть знают все: раздел того, что я убью, будет справедлив. И ни вдова, ни слабый старик не будут плакать ночью от голода, в то время как сильные мужчины стонут в великих муках обжорства. И в будущем да будет стыдно сильным мужчинам, которые объедаются! Так сказал я, Киш.
Насмешки и бранные возгласы проводили его до порога хижины. Но на его лице была написана решительность, и он шел вперед, не глядя по сторонам.
На следующий день он пошел вдоль берега. Заметили, что он несет лук и большой запас стрел с костяными наконечниками. Через плечо было перекинуто отцовское охотничье копье. Много смеялись и говорили по этому поводу. Случай был из ряда вон выходящий. Мальчики в этом возрасте никогда не отправлялись охотиться, в особенности одни. Многие поэтому качали головами и делали зловещие предсказания, а женщины с сожалением глядели на Айкигу, лицо которой стало грустным и серьезным.
- Он скоро вернется, - утешали они ее.
- Пусть идет, - говорили охотники. - Это будет для него хорошим уроком. Он скоро вернется, и тогда речь его будет другой - робкой и вежливой.
Но прошел день, а за ним другой. На третий разразилась сильная буря, а Киш все не появлялся. Айкига рвала на себе волосы и покрыла лицо сажей, в знак горя и скорби. Женщины осыпали мужчин упреками за то, что они своим дурным обращением послали мальчика на смерть. Мужчины ничего не отвечали, готовясь, когда буря утихнет, идти в поиски за телом.
Но на следующий день, ранним утром, Киш вернулся в деревню. И шел он, далеко не смущенный. Он нес на плечах свежее мясо убитого зверя, и поступь его была торжественна, а слова звучали гордо.
- Вы, мужчины, идите с собаками и санями по моему следу, - сказал он. - Там, через день пути, вы найдете на льду много мяса - медведицу и двух полугодовалых медвежат.
Айкига была несказанно обрадована, но он встретил ее радость по-мужски.
- Идем, Айкига, дай мне есть. И потом я лягу спать. Я очень устал.
Он прошел в хижину и, поев, заснул. Спал он двадцать часов подряд.
Сперва в деревне было много сомнений и споров. Опасно убить медведя, но трижды - нет, в три раза трижды - опасней убить медведицу с медвежатами. Мужчины поверить не могли, что мальчик Киш, один, совершил такой подвиг. Но женщины рассказывали про свежее мясо, которое он принес на спине, и это должно было убедить сомневающихся. Наконец они пустились в путь. "Даже если он действительно убил этих зверей, - ворчали они, - то уж во всяком случае не позаботился разрезать туши". А на Севере это необходимо сделать немедленно; в противном случае - мясо замерзнет так, что его не берет самый острый нож. Положить же на сани трехсотфунтового медведя в замерзшем состоянии и везти его по неровному льду - не легкое дело. Но, придя на место, они, вопреки своим сомнениям, нашли добычу и увидели также, что Киш вынул внутренности и разрезал туши на четыре части как образцовый охотник.
С той поры Киш повел себя загадочно, и загадочность эта день ото дня становилась все таинственней. Во вторую свою охоту он убил молодого медведя - почти взрослого; а в следующий раз - громадного самца и медведицу. Он обычно уходил на три или четыре дня, но иногда оставался на льду целую неделю. Он всегда отказывался от спутников, и все не переставали изумляться.
- Как он это делает? - спрашивали они друг друга. - Он никогда не берет с собой собак, а собака на охоте очень нужна…
- Почему ты охотишься только на медведя? - однажды решился спросить его Клош-Кван. Но Киш дал ему надлежащий ответ:
- Всем известно, что на медведе больше мяса.
В деревне поговаривали о волшебстве.
- Он охотится вместе со злыми духами, поэтому-то охота всегда удачна.
- Может быть, это не злые, а добрые духи? - говорили другие. - Отец его был великим охотником. Может быть, с ним охотится отец и обучает его пониманию, терпению и другим качествам охотника. Кто знает?
Так или иначе, но его успехи продолжались, и менее удачливые охотники были постоянно заняты доставкой его добычи. Что же касается раздела добычи - в этом он всегда был справедлив. Подобно отцу своему, он следил за тем, чтобы последний старик и старуха получили равную со всеми долю. Себе же он оставлял ровно столько, чтобы удовлетворить свои потребности. Вот поэтому, а также и потому, что он был охотником смелым и сильным, Киш стал пользоваться почетом и даже внушать своим соплеменникам страх. Шли разговоры о назначении его главой племени после Клош-Квана. Ввиду же совершенных им подвигов современники хотели видеть его снова на заседаниях Совета; но он там не появлялся, а им совестно было просить.
- Я хочу построить себе новую хижину, - сказал однажды Киш Клош-Квану и кое-кому из охотников. - Мне нужна большая иглоо , где Айкига и я смогли бы удобно расположиться.
- Хорошо, - кивали они головой в знак одобрения.
- Но у меня нет свободного времени. Мое занятие - охота, и оно отнимает все мое время. Будет справедливо, если мужчины и женщины, которых я кормлю, построят мне иглоо.
И хижина была выстроена, а размерами она превосходила даже иглоо Клош-Квана. Киш и его мать переехали в нее, и Айкига, впервые после смерти Бока, зажила в довольстве. Она не только была материально обеспечена, но, во внимание к ее удивительному сыну и положению, какое он ей создал, на нее все стали смотреть как на первую женщину в деревне. Женщины посещали ее, спрашивали ее советов и приводили ее изречения в спорах между собой и со своими мужьями.
Но загадочность чудесной охоты Киша не переставала всех занимать. А раз Уг-Глук даже бросил ему в лицо обвинение в волшебстве.
- Мы думаем, - сказал Уг-Глук многозначительно, - что ты имеешь дело со злыми духами и потому твоя охота удачна.