5
Через некоторое время Касым уже лежал в кустах и наблюдал за морем и пляжем. Вокруг кипела обычная курортная жизнь.
Играла музыка. Иногда она замолкала, и раздавался наставительный голос дежурной сестры: посетителям нельзя курить на лежаках, нельзя купаться и загорать без трусов, нельзя приносить с собой фрукты, дабы не засорять огрызками территорию. И снова музыка.
Красивые девушки, бронзовые от загара, позировали бродячим фотографам. Молодые люди делали на руках стойки, а потом с разбегу бросались в море. Целые выводки детей копошились возле мамаш и папаш, обосновавшихся на берегу всерьез и надолго.
И над всем этим сиял и плавился жаркий день. Легкие облака, набегающие на солнце, не приносили прохлады. Море сверкало и казалось чешуйчатым, разноцветным от света и теней.
Никто не приходил за шляпой, никто не искал ее. Шли часы, день перевалил на вторую половину, а Касым не заметил ничего, что бы могло вызвать хоть малейшее подозрение. Но он был терпелив и не чувствовал ни голода, ни усталости. Раз приказано следить за морем и пляжем, значит, нужно следить. Какие могут быть разговоры? Касым никак не мог понять людей вроде Юрия Павлюка. Они вызывали в нем раздражение, злость, презрение, и если бы не природная застенчивость и замкнутость, Касым давно бы отчитал этого болтливого парня. Правда, он и сам не раз думал о том, что вряд ли здесь может быть серьезное нарушение границы. Но ведь командованию виднее! И все, что приказывали ему, он делал старательно, с сознанием, что так и нужно.
…Между тем капитан Чижов побывал в санатории "Абхазия" и поговорил с дворником: не заметил ли он кого-нибудь рано утром в своих владениях? Да, заметил, ответил дворник, одну влюбленную парочку.
- Когда это было?
Это было в пятом часу.
- А откуда они шли?
Они шли со стороны моря. Да, точно, со стороны моря, по песчаной дорожке.
- А как они выглядели, не помните?
Еще только светало, но можно было разглядеть, что молодая особа - блондинка, а ее ухажер в клетчатой рубашке. Да, точно, в клетчатой.
- А была ли на нем шляпа?
Нет, шляпы не было, это дворник заметил точно.
- Ну, а куда они пошли, не заметили?
Они пошли к санаторию. Да, точно, к санаторию.
У дворника был наметанный глаз, но какое отношение имели его наблюдения к шляпе? Пока никакого.
Однако капитан отыскал на песчаной дорожке свежие следы, оставленные влюбленной парочкой, тщательно осмотрел и запомнил их.
Он поговорил и с дежурной сестрой по фамилии Белоусова.
- Все ли отдыхающие сегодня ночью были на месте, не пришел ли кто-нибудь после отбоя?
- Да пришла тут одна гулена из девятой палаты, - смущенно ответила Белоусова.
- Когда?
- Да в пятом часу утра…
- А какая она собой?
- Да блондинка такая, симпатичная…
- Я могу ее увидеть сейчас?
- Да как же вы ее увидите? Она уже выписалась и час назад уехала к поезду. Потому и гуляла всю ночь.
- Так… А вот у вас отдыхает некий Наугольников из Ростова. Он не обращался к вам насчет шляпы?
- Наугольников тоже уехал. Еще три дня назад. Да что случилось-то? - настороженно спросила Белоусова.
- Ничего особенного. Если кто-нибудь спросит у вас, не нашлась ли на пляже его соломенная шляпа с черной лентой, то скажите, что ее подобрали пограничники. Кстати, как зовут блондинку?
Блондинку звали Марией Ивановной Трапезниковой, ей двадцать шесть лет, она замужем и живет в Куйбышеве.
Была ли это та самая блондинка, которую видел дворник, а если была она, то имела ли отношение к забытой шляпе, - все это осталось неясным. Но капитан записал ее фамилию, адрес и другие данные.
6
К исходу дня ничего существенного не дали ни наблюдение за морем и пляжем, ни проверка документов на дорогах. Но капитан не прекращал и этих мероприятий.
Почему вторая шляпа потеряна на том же самом месте, где и первая? Конечно, это могло быть чистой случайностью. Ну, а что, если… Ведь был же пять лет назад здесь такой случай. На берегу нашли брюки, рубашку, тапочки и полотенце. Утонул человек - и все. И, действительно, сначала все свое внимание пограничники направили в сторону моря. А потом на дне бухты нашли затопленную надувную лодку. Нарушитель высадился из нее и специально положил на берегу одежду. Пускай, дескать, ищут утопленника.
Разумеется, враг был задержан, но из-за потери времени задержан далеко в тылу и с большим трудом.
Вот почему сегодня на всех дорогах и перекрестках вокруг города стали заслоны.
Но к концу дня поиски не дали ничего нового.
Тогда Чижов вынул шляпу из сейфа и снова тщательно осмотрел ее. Может быть, удастся наткнуться на что-нибудь интересное?
Крупная желтая соломка. Черная муаровая лента с бантиком. Коричневая узкая прокладка из клеенки. На клеенке полустертое фабричное клеймо. На нем можно различить лишь несколько слов: "1-й сорт", "размер 58". В слове "размер" совершенно стерлись буквы "а" и "м", о них можно только догадываться. Поля состоят из девятнадцати рядов соломки. В двух местах соломинки порваны - сзади и спереди. Шляпа как шляпа, со своими приметами, но Чижов хорошенько запомнил их.
Он был не только офицером-пограничциком, но и филателистом, а коллекционирование марок развивает особую наблюдательность. Марки нужно не только покупать на почте, собирать у друзей и знакомых, выменивать у своего брата-филателиста, их нужно еще уметь классифицировать на серии, отличать по степени окраски, по мельчайшим деталям в изображениях, по черточкам и точечкам, которые не заметны обыкновенному смертному и многое говорят коллекционеру.
Николай Викторович Чижов был страстным филателистом. Он имел специальные каталоги и несколько десятков альбомов с двадцатью тысячами марок. Все свободное время он просиживал за наклеиванием их в альбомы, не видел в этом ничего зазорного и с улыбкой переносил ядовитые насмешки начальников, если им удавалось застать его за этим занятием.
Сидение за марками, кроме всего прочего, успокаивало нервы и помогало размышлять. Спрятав шляпу, Чижов вынул свои альбомы. За открытым окном звенели цикады, далеко внизу, во мраке, вздыхало и шевелилось море.
Вошел Зубрицкий. Весь день он провел на дорогах и перекрестках; сапоги его запылились, гимнастерка была темной от пота. Но держался он по-прежнему браво.
- Разрешите доложить, товарищ капитан?
- Что нового? - Чижов отодвинул марки.
- Ничего существенного не замечено, товарищ капитан.
- Так… - Чижов снова принялся за марки, думая о сообщении лейтенанта. Он предчувствовал, что Зубрицкий начнет сейчас спорить с ним, и это было самым неприятным.
- Разрешите быть откровенным, - продолжал Зубрицкий, распаляясь от одного вида марок, которые он презирал. - Не кажется ли вам, что мы напрасно затеяли весь этот аврал из-за какой-то шляпы. Я уверен, что завтра хозяин придет за ней, как пришел и тот Угольников за первой шляпой.
- Во-первых, не Угольников, а Наугольников, - спокойно сказал Чижов, наклеивая какую-то нарядную марку. - А во-вторых, если никто не придет?
- Значит, не очень она нужна хозяину!
Зубрицкий все еще стоял, напряженно вытянувшись, хотя давно мог бы сесть. Чижов посмотрел на него усталыми добрыми глазами.
- А вы садитесь, Станислав Борисович.
Зубрицкий присел - прямой, настороженный и непримиримый.
- Почему вы называете "авралом" самое элементарное выполнение требований пограничной инструкции?
- Инструкция - не мертвая буква, товарищ капитан. Она предусматривает действовать согласно обстановке. А тут дело не стоит и выеденного яйца!
- А не кажется ли вам, лейтенант, - возразил Чижов, - что шляпа появилась не случайно. Конечно, ее мог оставить кто-нибудь из отдыхающих. Ее мог забыть гражданин в клетчатой рубашке, которого видел дворник. Ее могло выбросить волной из моря… Но ведь могли и преднамеренно оставить, - и капитан рассказал про случай с одеждой, оставленной на берегу.
- Не знаю, - неуверенно проговорил Зубрицкий. - Не знаю… Но здесь, по-моему, другой случай.
Он уже не возражал капитану так воинственно, но и не очень-то поверил ему.
7
Наступил следующий день. Наблюдение и проверка документов по-прежнему не дали никаких результатов. Дворник больше не видел возле санатория гражданина в клетчатой рубашке. К дежурной сестре никто не обращался насчет потерянной шляпы. Никто не приходил за нею и на заставу.
Обо все этом Зубрицкий не без удовольствия доложил капитану Чижову, когда тот в десятом часу утра появился в канцелярии. Всю ночь он провел в нагромождении камней, на берегу Лягушачьей бухты. Там было самое уязвимое место на участке заставы. Туда не достигали лучи прожекторов, там легче всего высадиться незамеченным. Капитан спал мало, и сейчас у него побаливала голова.
Выслушав заместителя, он устало присел к столу. Зубрицкий тоже мало спал в эту ночь. Но он считал, что спорить с капитаном бесполезно. И, доложив обстановку, углубился в какие-то свои записи. Каждый занимался своим делом и думал об одном и том же: о соломенной шляпе. Только Чижов ломал голову над тем, как найти хозяина шляпы, а Зубрицкий недоумевал, зачем начальнику далась эта злосчастная шляпа.
Часов в одиннадцать позвонила из санатория дежурная сестра Белоусова и сообщила, что минут пять назад некий гражданин в клетчатой рубашке спрашивал у нее, не подобрали ли на пляже соломенную шляпу, которую он потерял там вчера. Нет, он не отдыхающий, но несколько раз его видели на танцплощадке с Марией Трапезниковой.
- Я же говорил, что найдется хозяин! - обрадованно воскликнул Зубрицкий, когда Чижов рассказал ему, в чем дело. - Вот увидите, мы вернем ему шляпу, и дело будет с концом.
- Не знаю, - уклончива ответил Чижов. - Посмотрим….
Он убрал со стола бумаги и достал свой альбом с марками. Похоже на то, что его заместитель может оказаться правым…
Вскоре дежурный доложил, что какой-то гражданин, просит встретиться с начальником заставы. Капитан утвердительно кивнул. Зубрицкий отложил свои записи и вытянул ноги под столом, предвкушая интересное зрелище.
Вошел гражданин в клетчатой рубашке, парусиновых китайских брюках и громко представился:
- Здравия желай! Максим Спиридонович Дегтярев. Кто из вас начальник заставы?
- Я, - сказал Чижов. - Слушаю вас.
Кажется, где-то он уже видел этого человека: то ли на пляже, то ли на набережной, то ли на почтамте.
Гражданин энергично пожал руку сначала ему, потом Зубрицкому и уселся на стул.
- Фу, жара, черт бы ее побрал! - громко проговорил он, вытер платком потное лицо, жирный затылок и шею. - Как вы только работаете в своей форме?
- Да уж так, привыкли, - ответил Чижов, мельком взглянув на пришельца и снова уткнувшись в свои марки.
Зубрицкий предпочел молчать. На вид незнакомцу было лет тридцать пять - сорок, от всей его фигуры так и веяло здоровьем, довольством и грубоватым добродушием.
- Ну-с, я вот по какому делу пришел, товарищи, - заговорил он, не обращая внимания на то, что капитан продолжал разглядывать марки. - Мне сказали, что пограничники подобрали на пляже шляпу. Так, может быть, это моя и есть?
- А вы что, потеряли шляпу? - безразличным тоном спросил Чижов.
- Вчера ночью, на пляже санатория "Абхазия", - охотно пояснил Дегтярев. - Гулял там с одной особой, знаете ли, тары-бары, растабары, ну и забыл.. А в магазинах, как на грех, шляп нет. Вы уж извините, конечно…
- Пожалуйста, пожалуйста, - вежливо проговорил Чижов. - Вы что, отдыхаете в "Абхазии"?
- Нет, я дикарь. Это та особа в "Абхазии" отдыхала, а я приехал по собственной инициативе и живу на частной квартире. Вот тут все обозначено, - и Дегтярев достал паспорт, отпускное удостоверение и протянул их начальнику заставы.
Чижов очень бегло, не проявляя особого интереса к документам, просмотрел их и вернул владельцу. Однако это не помешало ему запомнить, что Дегтярев Максим Спиридонович работает на Дальнем Севере инженером-геологом золотого прииска и что сейчас он прописан по такой-то улице и в таком-то доме.
- Что же вы отпуск свой не в санатории проводите? - поинтересовался он.
- Санатории эти мне уже в печенке застряли! Отдыхал и в Сочи, и в Гагре, а теперь вот сюда перекочевал, на вольное положение. Отпуск-то у меня целых шесть месяцев, сразу за три года.
- Трудно, наверное, приходится на "дикарских правах"?
- Пустяки! - бодро отрезал Дегтярев. - Что нужно здоровому мужику? Море, солнце, воздух, сто грамм, ну там шуры-муры, а этого тут предостаточно, - он оглушительно захохотал, довольный своей откровенностью. - Чего-чего, а баб тут, как мух, сами липнут.
Капитан Чижов даже чуть покраснел и еще ниже склонился над марками, а Зубрицкий весело улыбнулся. Ему нравился этот словоохотливый Дегтярев, и было неудобно за своего начальника с его дурацкими подозрениями.
- Ну, хорошо, хорошо, - смущенно сказал Чижов. - А кто вам сказал, что мы подобрали шляпу?
- Дежурная сестра из "Абхазии". Полчаса назад.
- А кто может подтвердить, что это именно вы позабыли шляпу?
- Как кто? - уставился на капитана Дегтярев. - А та особа, с которой я прогуливался! Мария Ивановна Трапезникова! Правда, она укатила вчера восвояси, но…
- Вот видите… Где вы купили шляпу?
- Как где? В Москве, в центральном универмаге на Красной площади.
- А как выглядит ваша шляпа?
- Ну, как выглядит… Обыкновенно. Желтая соломенная шляпа.
- А лента на ней какая?
- Черная, муаровая, с бантиком на левой стороне.
- А прокладка?
Дегтярев весело помахал пальцем:
- Думаете, не моя шляпа, товарищ капитан, Не-ет!.. Прокладка коричневая, и на ней фабричное клеймо, а на клейме можно различить только несколько слов: "1-й сорт" и "размер 58", а в слове "размер", кажется, некоторые буквы стерлись.
- У вас великолепная память, Максим Спиридонович! - восхитился Чижов.
Он впервые назвал его по имени и отчеству, и это было верным признаком того, что поверил ему.
- Эх, товарищ капитан, товарищ капитан… - укоризненно покачал головой Дегтярев. - Неужели вы думали, что я буду вас за нос водить?
Чижов снова улыбнулся:
- Извините, Максим Спиридонович, но, сами понимаете, наше дело такое… Кроме того, мне интересно было поговорить с внимательным и памятливым человеком.
Он достал шляпу, протянул Дегтяреву, и тот небрежно положил ее перед собой на стол. Да, посрамление капитана было очевидным, и поэтому Зубрицкий счел необходимым великодушно вставить свое слово в его защиту:
- Вы уж больше не задерживайтесь на берегу позже одиннадцати часов вечера.
- А что, разве нельзя? - с простодушным недоумением спросил Дегтярев.
- Нельзя.
- Ладно, учтем.
Больше он не удостоил Зубрицкого своим разговором, поднялся со стула и сказал, кивая на альбом с марками:
- Я вижу, вы любитель, товарищ капитан.
- Да так, балуюсь… - неизвестно почему смутился Чижов.
Вспомнил! Он видел этого Дегтярева не так давно на почтамте, когда спрашивал там, не поступили ли новые марки.
- Вы знаете, товарищ капитан, я сам не любитель, - оживленно заговорил Дегтярев, - и не очень разбираюсь в этом деле, но у меня есть друг на Дальнем Севере, заядлый филателист, по просьбе которого я собрал уйму всяких марок. Нет, нет, друг не обеднеет, а я рад оказать вам услугу за услугу. Если, конечно, вы не возражаете…
О нет, Чижов конечно не возражает и просит Михаила Спиридоновича в любое время прийти на заставу и принести марки.
- Жду вас в любое время, Максим Спиридонович, - повторил капитан. - Теперь вы дорогу к нам знаете.
Они очень тепло попрощались, но после этого еще никак не могли расстаться, и Чижов пошел провожать его до ворот, дружески взяв под руку. Зубрицкий простился сухо, обиженный тем, что Дегтярев не обращал на него никакого внимания.
8
Когда за Дегтяревым захлопнулась калитка, капитан Чижов позвал Зубрицкого во двор.
- Слушаю вас, - козырнул Зубрицкий, недоуменно взглянув на своего начальника: присев на корточки, тот рассматривал возле клумбы четкие отпечатки чьих-то подошв.
- Смотрите, Станислав Борисович, те же самые! - возбужденно сказал Чижов, поднимая голову.
- Какие - те же самые? - не понял Зубрицкий.
- Видите ли, я провел Дегтярева по мягкому грунту, и вот - полюбуйтесь. У этого золотоискателя и того гражданина в клетчатой рубашке, которого видел дворник, одни и те же следы. Значит, действительно, перед нами одно и то же лицо.
- А как же! - подхватил Зубрицкий, поняв, в чем дело. - В этом я и не сомневался. Что же дальше?
- А дальше следует, что птица сама прилетела в клетку. - Чижов выпрямился и отряхнул брюки.
- То есть? - сузил глаза Зубрицкий.
- Видите ли, - продолжал капитан, беря его под руку, - дело даже не в том, что я устроил тут маленькую проверку. Деле в том, как он вел себя при разговоре.
Они остановились в тени старой чинары.
- Вы слышали, как он точно назвал все приметы шляпы? - в упор спросил Чижов. - Разве вам это ни о чем не говорит?
- Говорит… - ответил Зубрицкий с легкой усмешкой. - Шляпа дождалась своего настоящего владельца.
- И только?
- Только, - спокойно подтвердил Зубрицкий.
Он смотрел на море, расстилавшееся внизу, под обрывом. Знойный день сиял и искрился в его синеватых водах.
А Чижов как-то странно улыбнулся и заговорил медленно:
- Как-то во время отпуска я с женой поехал к ее родным на Дон. В Ростове нам нужно было делать пересадку. Сдали мы вещи в камеру хранения, пошли перекусить. Я был в гражданском плаще и костюме. Зашли в одну привокзальную закусочную, сели за столик друг против друга; плащ я повесил на спинку стула. Сидим, завтракаем. Народ мимо ходит, какие-то типы шныряют. Расплатился я с официантом, обернулся, а плаща и след простыл - унесли. "Ты не видела кто?" - спросил я жену. "Если бы видела, ты бы сейчас не спрашивал об этом, - ответила она и рассмеялась: - Эх, ты, а еще пограничник!" - "А ты куда смотрела? А еще боевая подруга!" - рассердился я. Сходила жена в телефонную будку, позвонила в милицию. Через некоторое время приходит местный Шерлок Холмс, подсаживается к нам, спрашивает, как было дело. Рассказали. Посмотрел он на нас обоих, вздохнул и спросил: "Может быть, хоть приметы какие-нибудь у плаща помните?" А я никаких особых примет не помню. Цвет, размер, фасон помню, а больше ничего. Черт его знает, где у него какая пуговица пришита и где какое пятнышко сидит! Ведь не знал же я, что о них придется рассказывать работнику уголовного розыска.
Чижов замолчал и вопросительно посмотрел на Зубрицкого.
- Понимаю, - задумчиво произнес Зубрицкий. - Вы не помнили примет, а этот, Дегтярев, помнит. Ну и что же? Просто у него отличная наблюдательность и память.
- Возможно, - согласился Чижов. - А возможно, он специально запомнил все приметы.
- Как?
- А вот так… Перед тем как подбросить нам эту шляпу.
- Для чего? - изумился Зубрицкий.
- Для того, чтобы проникнуть к нам на заставу.