Неслышно перейдя по стене на ту сторону болота, Лао заметил тёмный силуэт, окружённый светлячками. Словно призрак, вырвавшийся из мира духов, он мелькал в обманчивом сумраке ночи. Молниеносно перемещаясь вокруг камней, встречал разбредающихся противников по одному. Ожившим тёмным изваянием он восставал между мечущимися в панике пиратов и взмахом клинка лишал никчёмной жизни. На мгновение воин, блестя топазами глаз, выплывал из туманной загадочной тьмы, как молния, сверкал его разящий катана, и он отступал, и снова тонул во мраке.
Ни за камнями, ни в тени кустов, ни под ними, не могли укрыться бандиты из "Пылающего рассвета", не понимающие, откуда их атакуют и кто несёт им смерть. Длинная тень загадочного воина то мелькала на камнях, то спадала со стены, и всякий раз бандиты, зажигая фитили аркебуз, направляя пистоли, выстреливали в туманную пустоту, дымом распугивая загадочных светлячков.
Теряясь в догадках, старший Зотайдо слез по выступам стены, спрыгнул на большую хлюпнувшую подушку мха. Пошёл медленно, приставными шагами, держа наготове варварский меч.
- What a hell?.. - в ужасе проговорил моряк, заметив собрата с глубоким порезом на горле. - This is horrible dream! I am… here… the last time! Damned JAMATO! - как безумный, он замахал клинком в разные стороны, рубя болотную траву и ветки бузины. Выбившись из сил, упал на колени и заплакал горько, жалостно. Рядом с ним моментально возник человек в широком коническом шлеме из осоки. Воздев меч, внезапно присел на корточки, покосился влево и прислушался. Затем, вскочив на камень, кувырком оказался за спиной Лао. Встав на одно колено, Лао подставил меч для защиты, но удара не последовало. В его расширенные глаза смотрел невероятно знакомый человек. Младший брат, спрятав клинок за спиной, сиял как ребёнок, радуясь встрече. Старший немедленно крепко обнял младшего. Сдерживая в груди звонкую струну, не давая воли возгласам, быстро огляделся по сторонам.
- Многого не скажу - времени нет, но ты - безумец, сожри тебя гаки!
- Хэ, - выдохнул младший, - впервые такое - чувства, как во сне! Видал серых, в балахонах?
- Там, на берегу, твоих мертвяки атакуют! Что за остров проклятый?
- Этот туман, болото, камни… Полнолуние… Если останемся живы - мы ли это будем, а, Кибиши?
Раковина загудела громко и протяжно, на некоторое время окружающее погрузилось в кромешную тишину, гнетущую, как опасная неизвестность. Оба мастера, избегая человеческих фигур, несущихся вдоль построек, пробрались в прореху меж двумя заваленными гребнями стены. Там, в темноте под огромной глыбой, они засели и чутко прислушались. Обширное пространство оглашали звуки выстрелов и взрывы, пронзительные крики, вызывающие почему-то ответный свист и нечеловеческий хохот. Остро пахло дымом пороха и раскалённым камнем, и чем-то ещё, пыльным и терпким.
- Enemy hasn't got any guns, keep them on distance! - зычно повторил кто-то несколько раз.
Через узкую брешь виднелись огни, вспыхивающие множеством искр. Поджигая фитили огненных шаров, пираты неслись к стене, и, выглядывая, забрасывали далеко в болото, откуда наступали, судя по флажкам на спинах, самураи Белого Тигра. Разрываясь, шары выстреливали металлической крошкой, и кусочки металла, иссекая лёгкий доспех, впивались в тела, подобно осиному жалу. Воины Ёсисады валились и стонали.
- Время подошло… - забеспокоился Шуинсай. - Мне нужно к жертвеннику.
- Тебя-то чего туда несёт?!
- Юкио… ей страшно!
- …! - процедил Лао, нервно покрутив головой.
- Пошли! Отвлечёшь их. Туман и тьма в помощь, прошу!..
Младший будто обезумел, не понимая, чем грозило открытое пространство. Он задышал громко, воздух вырвался из горла тяжёлым сгустком, окатил неподвижное лицо Лао. Жилы набухли на шее и висках, Шуинсай решался на отчаянный бросок сквозь расположение врага. Старший едва узнавал его, с лихорадочным блеском в глазах и с дрожащим голосом.
- Мы уплывём в Хирадо! - кинул через плечо Шуинсай, выбравшись в прореху. - Оттуда в Корею.
- Думаешь необходимо? Ёсисада - парализован, а Ода… на нём несмываемый позор, закрылся в Киото… с мыслями о разгроме. И кто это "мы"? А твоя жена, Шина?
Младший, сосредоточившись на предстоящем, не ответил.
Вывернув из-за валунов на открытое пространство, они вдвоём бежали по склону к деревьям, склонившим длинные ветви к бурной пенистой реке. У камней на берегу самураи Ёсисады подняли луки. Заметив беглецов, их тайтё развернулся, закричал, замахал руками, призывая укрыться. Прямо на пути братьев - там, где светлячки метались особенно истово, - группировалась для атаки банда каких-то чернокожих головорезов. Эти не были вооружены ничем огнестрельным - только длинными копьями и палицами. Задние ряды их вставали прямо из болота.
Навстречу жутким тварям двигалась не менее кошмарная армия, облачённая в доспехи и цвета Белого Тигра. Вёл её… Мицухидэ, собственной персоной. В призрачной толпе Лао рассмотрел и старика Кендзо, которого он собственноручно зарубил. Старый якудза не замечал своего убийцы, его группа напирала на чёрных демонов, и по всей болотистой долине кипела схватка. Откуда-то на поле битвы появились самураи Оды в жёлтых накидках. И снова Лао опознал знакомые лица! Лица тех самых офицеров, что взорвались вместе с башней при замке Инуяма. Между восставшими из Дзигоку мертвецами затесались и вполне живые персонажи - в основном моряки намбадзины и комодзины, но за кого они воевали, было непонятно. Похоже, сами за себя - старались держаться кучкой и отбивались ото всех, кто одет не по-европейски, вразнобой орали какие-то свои христианские мантры.
Оставшимися сюрикэнами Зотайдо утыкали ближних темнокожих, но без видимого эффекта. Тогда, разделившись, братья разбежались в стороны. Шуинсай укрылся за деревьями и продолжил путь в глубь Авадзи. Лао, выбросив неудобный чужеземный меч, зигзагами побежал к стене.
Неустанно мотаясь из стороны в сторону, ловко избегая стрел, хищно шелестящих перьями, подныривая под древки копий, Лао приблизился к трупам, утыканным как ежи, искромсанным, около них блестели, такие родные, катана и кинжалы коцука, когда со стены, мелькнув накидкой с моном "Пылающего рассвета", соскочили пятеро воинов: два лучника и три варвара-мечника. В серой пахучей мгле, пронизанной лунным светом, светлячки обрисовали особенно чётко фигуры, целившихся из лука самураев клана Суа. Старшему Зотайдо казалось: сменит направление - получит стрелу в плечо или бок, поэтому, разогнавшись, он побежал прямо на них, с яростным воплем и свирепым видом. Те заволновались, напряглись, поражённые отчаянностью врага, и поспешили спустить тетиву. В этот момент Лао словно нырнул в землю, и, прокатившись возле трупов, схватил вожделенную катану.
Два лучника, поражённые его "негодованием" буквально "до глубины души", рухнули, как подкошенные, но тут из туманной мглы явились новые враги. Шестеро, сомкнувшись полукругом, подошли незаметно со стороны реки. Вытянув палаши, намбадзины наступали, заставляя мастера пятиться. Следом на расстоянии нескольких шагов, наставили юми лучники "Пылающего рассвета". Лао выругался, оценив ситуацию: шестеро сразу - много даже для него, даже при нынешнем сказочном везении. Надо как-то уйти за спины варваров и скрыться из поля зрения лучников. Идеально - кульбит через стену, но вдруг там камни - кости переломаешь… Умирать не хотелось. Сплюнув, Лао дежурно проклял Хатимана, и, слушая стук собственного сердца, напряжённо следил…
- Эй, прекратить атаку! - бросил кто-то уверенно, даже нахально. - Приказ Ёсида Суа - помочь самураям у реки. Оставить старика!
Из мглы вышел невысокий человек, опоясанный старинным мечом. Его худая фигура, осиянная мутными отсветами дальних вспышек, и манера говорить, показались мастеру знакомыми.
- Второй командир "Пылящего светляка" - добавил он самодовольно, широко улыбаясь. Вальяжно обойдя двоих воинов, нерешительно опустивших луки, парень вытащил медальон и покрутил им перед удивлёнными лицами. - Суа-химэ не говорила о Шини-доно? Дрянная баба всё-таки! - покачал он головой.
Наступающие намбадзины тоже обернулись - определить, что стряслось у них в тылу. Разглядев незнакомца, варвары очумело заголосили, как сумасшедшие, узревшие привидение. Тыча пальцем в сторону Шиничиро, топоча и выкрикивая на непонятном языке, они показывали жестами "большой бабах", призывая союзников напасть на беглого лазутчика, который лишил их корабля.
- Кто-нибудь понимает, что бормочут варварские тупицы? - усмехнувшись, развёл руками Шиничиро. В руках блеснули выхваченные из-за пояса два кинжала, юноша молниями метнул их в дальних лучников. Ранил. Подлетев к ближним раззявам, распорол рюкозукой животы.
Враги замешкались - Лао немедленно вступил в бой. Варвары действовали неслаженно, смешались, потеряв прежний запал. Расправившись с ними, мастер подобрал длинный лук и полупустой колчан, переложил в него стрелы из других, выдрал из мертвецов кинжалы.
Подошёл Шиничиро.
- Всё, чисто! - дядя и племянник сплели руки в крепком пожатии, обнялись.
- Где мой отец? - взор парня горел ярче звёзд.
- Там где-то, - махнул Лао в глубину острова.
- Пойду, поищу.
- Нет, мой мальчик, погибнешь! - глаза Лао заслезились. И вдруг, чувствуя неудержимое желание, дядя схватил Шиничиро за шею обеими руками, душил его и не отпускал.
- Обалдел, старик… отвали! - глотая воздух, взвизгнул Шиничиро.
- Это не я! - орал Лао, не чувствуя рук, давивших горло юноши.
- Я докажу… отцу, тебе… и остальным… - напрягшись, изо всех сил, Шиничиро боролся с дядей, кряхтя и кашляя.
- Шини, руби мне руки! - Лао и племянник уже катались по земле, отталкивая друг друга ногами от груди. - Помоги мне, о, Великий! - Лао вспомнил о Сигэёси.
Хват ослаб, и Шиничиро удалось угрём выскользнуть на свободу. Он стоял на четвереньках и кашлял безостановочно, отхаркивая пену. Лао лежал без сил, разбросав руки, страшась даже свести их вместе - не то, что коснуться своего оружия.
Вместе с тем, оставаться на месте было чревато смертельной опасностью! Чёрные тени, вылезшие из болота, сцепившиеся было с самураями у реки, обратили внимание на мелкую стычку у них на фланге и уже обступили боровшихся Зотайдо плотным непроницаемым кольцом. Но подойти вплотную не спешили - что-то их удерживало.
Шиничиро оглядел врагов мутными глазами, попытался встать, но упал на колени. Кусанаги-но Цуруги, "Меч, Скосивший Траву", которым когда-то принц Яматодакэ в болотах Мино сумел отбиться от армии варваров, жёг ему бедро, словно был обретшим плоть лучом раскалённого светила. Рука сама собой потянулась к изогнутой рукояти рюкозуки - как тогда, в пещере, где он был принят в отряд Эги, когда меч приманил его к себе.
И вдруг эта кривая нелепая бронзовая сабля изменилась - выпрямилась, стала длинней и раскалилась добела, цвета кучащихся облаков. Невыразимо ватный, плотный, бесшумный, но ошеломляющий, оглушительный громовой раскат шар-аахнул в ночи, подавил какофонию криков и выстрелов. Так, наверное, рвётся ткань самого Времени… Ослепительно белая молния на миг полыхнула в руке юноши - и тени болотных демонов куда-то отбросило, наверное, на десять тысяч сяку. Скошенная, полегла болотная трава, посекло ветви кустов. Слегка пошатнулись даже камни… Но схватившиеся у реки самураи Ёсисады Хадзиме и воинство Ёсида Суа словно ничего и не замечали! Только как-то наскоро и вместе, на землю попадала изрядная часть бойцов - из тех, что были уже мертвы и сражались, одержимые.
Сам Шиничиро в этот миг как будто не существовал - он тоже НЕ ЗАМЕТИЛ ничего необычного, на краткий миг он отключился сознанием, так же, как и все живые существа! Но что-то сдвинулось в земле, и сотряслись болотные недра - вскипела тина, там и сям прорвался саван грязевых отложений, многочисленные тонкие цепочки пузырьков потянулись кверху, лопались, достигая водной глади, отравляли воздух.
Воины Белого Тигра изрядно потрепали "Пылающий рассвет". Святилище Авадзи кишело и теми, и другими. Кучка ещё живых пиратов пряталась за самураями, которых самих-то оставалось немного.
Тсенг продолжал разбрасывать взрывчатые шары, выстреливающие сотнями жал, и следовать за госпожой. Затаившись в группе бандитов, Суа заметила человека, в высшей степени искусно владеющего катаной. Уходя от самураев Ёсисады, он без разбора парировал и атаки бандитов клана Суа в лабиринте камней. Казалось, противники умирали, лишь встретив холодный стальной блеск его немигающих глаз. Во мгле, насыщенной испарениями болота и вонью мёртвых тел, оглашённой воплями, Суа узнала мастера Шуинсая. И сердце сжалось - её Шуи…
Действуя с ловкостью, какую допускала забинтованная рука, он смело шёл на врагов. Каждое движение - размеренное, точное и решительное. Рана и усталость нисколько не умаляли его достоинств. С умом расходуя силы, он действовал мастерски, настолько быстро, что лезвие превратилось в серебряный луч, направление которого невозможно предугадать.
- Шуинсай! - закричала Суа что было сил. - Объяви себя!.. Ты убиваешь друзей!
Но тот не услышал, продолжая прорубать себе дорогу. Зато услышал Лао.
- Тварь продажная! Змея! - орал старший Зотайдо, рванув прямиком к ней. - Не уйдёшь от меня!..
В предвкушении неминуемой встречи с Лао нутро Суа заныло, она поёжилась, невольно коснувшись холодной рукояти клинка. Доспех пропах потом, и влага выступила меж пластин, пропитав жёсткие волокна. Тсенг, навалившийся на плечо госпожи под натиском воинов Ёсисады, казалось, почуял этот запах, и резко, с отвращением, отскочил. Приказав своим ёдзимбо следовать на помощь Шуинсаю, она смаковала приближение мести. Лао вызывал бурю противоречивых чувств, и загасить её могла только смерть одного из них.
- Окружить этого и стереть в порошок! - приказала Суа.
- Погибнем, Чио-сан! - исказился Тсенг, тряхнув посеревшей от пыли косичкой. - Самураев Ёсисады слишком…
- Как смеешь?.. - Суа ударила его по щеке, оттолкнула. - Приказываю тебе остаться в живых!
Отобрав пятерых лучших воинов, она указала направление.
- Куда пропал? - осознав, что, отвлёкшись на Лао, она потеряла из виду Шуинсая, Суа истерично закричала. В шуме боя услышал лишь Тсенг. Видел, как мастер проскочил под завал, а там - лишь груда мусора, и ничего.
Глава 21
Внутрь священного каменного круга, где собрались жрецы, крики издалека доносились приглушённо. Шаманы, завершив подготовку к ритуалу, быстро наносили краску на обнажённое тело дрожащей Юкио-мико. Напоили её одурманивающим зельем. Мановением руки Сендэя ритуал начался с музыкального соло на свирели. Кто-то из "серых балахонов", виртуозно владея инструментом, выводил трели как заправский артист театра кагура. Один за другим вступили два хора, зазвучала священная песнь…
Что-то происходило не так. Сендэй ощутил это поздно, и не успел предпринять мер. Да он и не смог бы! Воля богов…
У северной стены святилища, сложенной из болотного зелёно-коричневого сланца, выбеленной солоноватыми морскими ветрами и дождями, меж двух Столпов, ярко пылало большое бронзовое Зеркало. Перед святыней, на перевёрнутом кверху днищем громадном котле из старинной, патиной покрытой красной меди, плавно и изящно двигалась расписная фигура обнажённой мико. Юкио исполняла танец - легко, привычно, как учили… И хор звучал, и слышались смешки со всех сторон… не от людей уже - то демоны резвились, хохоча и улюлюкая. Так же, как в первый раз, шаманы вызывали любопытство Аматерасу, выманивали богиню, лишившую мир солнца, из тягостного уединения, гася её обиду на Сусаноо предложением весёлого зрелища. И вроде всё шло так, как нужно, но у Сендэя росла тревожность, сгущаясь чувством приближения неотвратимой беды.
Остро запахло гнилым болотом. Действо, практикуемое в святилище Авадзи шаманами, искони освещала луна, и факела тут не зажигались. Никто и никогда не звал сюда огненных демонов - возможно, оттого, что однажды они показали своё недружелюбие. Свет исходил от самого Зеркала, и, возможно, как-то участвовали Столпы, которые его касались. Бронзовая гладь на миг подёрнулась вуалью, и отворился "грот"…
Но вместо прекрасного лика Аматерасу на участников ритуального действа воззрилось страшное измождённое лицо костлявой женщины. Дзигокудаю обвела безглазым взглядом сборище, и…
Юкио, которая в экстазе танцевала с сомкнутыми веками, ощущая себя единой с Амэ-но Удзумэ, единственной повезло. Прочие - певцы, шаманы, даже демоны - узрели…
Хозяйка ада пропала также - вдруг, и смолкла музыка, и Юкио вдруг оступилась. Она с недоумением глядела на простёртых ниц - у её ног? Это как? Это почему - её? …приветствуют, как божество… Юкио затрясло в ознобе, она поёжилась, потёрла ушибленную при падении коленку.
Каменная дверь с трудом отвалилась, вбежал Шуинсай. Призвав на помощь самообладание, стараясь выглядеть спокойным, мастер увёл девушку, помог одеться и завернул в толстую меховую накидку.
- Немедленно отсюда! Потерпи.
Из-за потери крови мучил озноб. Мастер скрежетал зубами, точно во сне глубокий старик, и подёргивал больную руку.
- Ты ранен… Таро!..
- Не ной, нет времени! - бросил Шуинсай, стиснув зубы. Бинты на руке покраснели, рана открылась. В распоротых хаками на правом колене краснело свежее ранение. - Поднимемся на холм, отдышаться надо… затем по склону, через ограду выйдем на излучину реки, а там недалеко до моря - скроемся в прибрежных скалах.
Серые балахоны отлепились от пола, шаманы привстали, и на коленях, на четвереньках, с пустыми глазами, поползли к Шуинсаю и Юкио, протягивая худые руки с корявыми узловатыми пальцами.
- Не трогайте меня! - взвизгнула мико.
Избегая касаться шаманов, мастер волоком потащил девушку к выходу.
Болотный дух тяжёл. Всплывая пузырями на поверхность топи, он стелется по низинам, заливает лощины, каждую впадину и яму. Дышать становится невозможно, и тошнит, и кружится голова, и людям и животным хочется убежать… а куда бежать на открытом пространстве? Только вверх. Но есть проблема - это понимают ВСЕ, и враги тоже, потому, спасая себя от удушья, оставайся начеку, ожидай встречи…
Выбравшись из стен Адзуми и поднявшись на холм неподалёку, они угодили из огня да в полымя. В обнимку с юной полуголой мико Шуинсая увидала та, кого он никак не ожидал тут встретить - Ёсисада Суа. Мастер сразу спрятал девушку за собой. Невзирая на боль и утомление, он встал прямо, и, вытащив катану, резким движением стряхнул с него коросту засохшей крови.
- Наконец-то встретились! - надменно расхохоталась Суа. Под пристальным осуждающим взором Шуинсая её коробило. Она выдержала нежеланную паузу, и, сознавая, что плошает, сказала нарочито напористо:
- Так вот какой настоящий Шуинсай?! Бегает от службы, обкрадывает святилища… изменяет жене с императорской дочкой-сучкой!.. - сказала, и себя пожалела: "а мне - отворот!"