Рим – это звучит гордо?
Уже с VIII века до Рождества Христова небольшим городком в Италии на Тирренском море управляли народное собрание, сенат и выборный царь. Правящий после легендарного Ромула талантливый Нума Помпилий говорил: "Мой город – поле, где умный может совершать блестящие подвиги". Второй римский царь заявлял, что если человек ни в чем не нуждается, только безумие может заставить его переменить свою жизнь.
Когда очередной царь Тарквиний Гордый захотел править единолично, римляне тут же свергли его и отменили царскую власть вообще. Тот, кто делал попытку узурпировать власть, сразу же объявлялся врагом римского народа.
Во главе Рима встал выборный сенат, члены которого избирались пожизненно. Римляне разделились на две партии бедных плебеев и богатых патрициев, которые быстро начали враждовать. Когда только чудо в виде диких гусей спасло Рим от нападения галлов, его народ вновь объединился. Небольшой город объявил себя республикой во главе с выборными консулами и начал завоевание мира. Перед этим римский консул Публий Валерий, прозванный "Другом народа", Попликолой, утвердил в сенате закон, по которому любой узурпатор власти объявлялся вне закона и мог быть убит без суда любым гражданином Республики Рим.
Небольшой итальянский город стал постоянно побеждать в войнах, объясняя свои победы идеальным политическим строем, а также храбростью, честностью и справедливостью его народа. На время войны римляне избирали диктатора, давая ему неограниченную власть.
После трудной победы над Карфагеном и его гением Ганнибалом Рим за двести лет до Рождества Христова стал мировой империей, однако его республика не выдержала испытания властью и богатством. Солдаты объявляли награждавших их полководцев-победителей императорами. Сенат давал им право на триумф – торжественное шествие по Риму, которое очень нравилась народу, получавшему хлеб и зрелища от императора бесплатно.
Со всего мира в Рим стекались золото и богатство, но республиканские менялы единодушно давали деньги в кредит только под 45 процентов годовых.
Римляне обленились, их почти не знавшие поражений легионы стали слабеть. В 122 году до Рождества Христова римский трибун Гай Гракх попытался провести в сенате закон о предоставлении завоеванным народам прав римского гражданства. Влить свежую кровь в тело дряхлеющей республики не удалось. Бродившие по Риму граждане-бездельники испугались, что им придется делиться своим бездельем со многими, и не дали Гракху утвердить его великолепный закон. Если бы все входившие в империю народы получили римское гражданство, история мира пошла бы совершенно по-другому.
Сто лет до Рождества Христова Римскую Республику сотрясали гражданские войны, которые вели между собой полководцы-триумвиры. В Риме, империи-республике, все стали решать не сенат, а военачальники и их легионы.
Когда великий полководец и политик Гай Юлий Цезарь стал кормить половину римлян бесплатно, благодарные граждане тут же присвоили ему титул вечного диктатора.
Племянник убитого сенаторами Цезаря Октавиан Август объявил себя кесарем, а Римскую Республику Империей, и граждане с удовольствием стали обычными бесправными подданными. Народ больше не участвовал в голосовании на отмененных выборах, беспокойные легионы разослали на далекие границы империи, а императоров, большинство из которых заслуженно называли животными на троне, без конца провозглашала их преторианская гвардия. Республику давно забыли, Империя превратилась в тиранию, сумасшедшие правители которой совершали все мыслимые и немыслимые преступления со словами: "Пусть ненавидят, лишь бы боялись".
Императоры, державшие себя как земные божества, набрали скромное количество чиновников, во главе никаких легионов ставили никчемных полководцев, а талантливых конкурентов без затей убивали.
В огромную средиземноморскую империю ворвались варвары, и зажравшаяся и отупевшая страна в 476 году заслуженно погибла под ударами полоумных варварских мечей. Оставшиеся в живых римляне были проданы в рабство, и они и их потомки больше не видели ни хлеба, ни зрелищ.
Выслушав обзор римской трагедии, Влад сказал, что не будет совершать ошибок великих правителей, которые привели к гибели их государств. Я ответил, что эти ошибки непросто заметить во время непрерывной работы на благо родины в условиях постоянного внутреннего и внешнего давления. Второй Дракон, не думая ни одного мгновения, тут же поручил мне предупреждать его о том, что князя заносит, заранее. Мы оба расхохотались, и подошедший воин, выполнявший обязанности шкипера, объявил, что впереди Дунай.
Мы вошли в Дунай через Верхнее гирло, самое глубокое из трех. Торговых судов и лодок на великой реке было много, и наша бригантина совсем не бросалась в глаза. В Вилково мы взяли на борт своих людей с бумагами, подтверждавшими, что бриг "Альба Регия", принадлежавший великому боярину Михне из Вылчи, старому другу моего отца, идет из Констанцы в Брэилу по государственной надобности и досмотру не подлежит.
Вечером, когда таможенники обычно устают, "Альба Регия" без происшествий прошла пограничную Килию. Ночью в Рении мы аккуратно, с лодок, забрали пятьдесят дымбовецких воинов, на рассвете миновали Галац и к полудню были уже за Брэилой, и сто наших воинов, в том числе и мы с Владом, без сил лежали на палубе после десятичасовой гребли, так как ветра, чтобы задуть в наши паруса, совсем не было. Слава богу, "Альба Регия" сумела не привлечь к себе чужого пристального внимания, и у Брэилы мы повернули в Старый Дунай, где вечером в Гырли взяли на борт еще сто наших бойцов и несколько красиво одетых девушек, закутанных в шали. Поздним вечером мы вернулись в широкий Дунай у Джурджени, а затем, в полной темноте, благополучно свернули направо, в реку под названием Яломица, которая брала свое начало к северу от Тырговиште, перед этим проходя через весь город и минуя господарский дворец, построенный еще Мирчу Великим.
Утром 7 сентября 1448 года бриг "Альба-Регия" с князем Владом и двумя сотнями воинов, тихо пройдя Слободзею и Урзичени, находился в ста верстах к востоку от Тырговиште. К Груе бригантина подходила в полностью непотребном виде. На ее палубе громко играл большой струнный оркестр, хохотали, а затем красиво пели богато одетые девушки, вокруг которых, падая и поднимаясь, петухами носились их молодые кавалеры, выпивая, а затем выбрасывая за борт пустые бутылки, по которым пытались стрелять из лука. На берегу видели, что на реке развлекаются боярчата с веселыми подругами и друзьями. Это было обычное дело перед долгой и холодной зимой и не привлекало никакого внимания.
"Альба Регия" проболталась на Яломице между Грую и Корнешти весь световой день, и только с наступившей вмиг темнотой на веслах рванулась к Тырговиште. Засидевшиеся в тесном трюме воины менялись на веслах, бриг резал носом речные волны, и мы только молили бога о том, чтобы не разбить "Альбу Регию" о совсем недалекое дно Яломицы.
В три часа ночи на южных окраинах Тырговиште мы, слава богу, не проскочили лодку с витязями из тысячи моего отца. Мы быстро решили, что перед самым рассветом они ударят Тырговиште от Драгомирешти, и когда отвлекут на себя людей Дана, мы прямо с реки атакуем дворец и зажмем врагов в мешок. Влад приказывал действовать решительно, но лишней крови не лить. Узурпатора Дана в городе не было, и захват господарского дворца без него был не таким уж большим подвигом.
Все произошло, как и было задумано. Когда от северных городских башен раздался шум и звон оружия и замелькали сотни факелов, не ждавший ничего подобного господарский дворец осветился, зашумел, и темные фигуры воинов один за другим бросались в сторону от реки. Мы ударили по дворцу двумя сотнями, быстро заняли залы торжественных приемов и высшего боярского совета, а затем рванулись к северным воротам. Почти без крови все было закончено при первых лучах еще жаркого осеннего солнца. Тысяча Арджиу занимала боевые посты на стенах Тырговиште и во дворце, а мы с командирами собрались на совет в тронном зале.
Утром на рыночной площади Влад III Дракула объявил о своем вступлении на трон предков, и мы поняли, что все только начинается. Тырговиште встретил эту весть настороженно, но когда горожане увидели, что грабежей и погромов домов сторонников Данешти не будет, напряжение в столице быстро спало.
Членов рода Данешти, занимавших все посты в государстве, в Тырговиште не было. Мы разослали людей с грамотами о возвращении власти в Валахии в род Мирчи Великого в Краеву, Сибиу, Брашов, Бузеу и все пограничные крепости, но до реального захвата власти было еще далеко. Влад собирал сторонников, а я прежде всего забрал архив Господарства и послал три группы воинов на запад, к Белому Городу, где на сербских землях вот-вот должно было произойти сражение османского и венгерского войска во главе с Яном Хуньяди, и среди его свиты находились все Данешти.
Влад даже не успел, вернее, не захотел короноваться наспех. Не стал собирать с полумиллиона валахов чрезвычайный налог, а только взял деньги со своих господарских земель. Казна Валахии при занятии дворца была совершенно пуста, меч, знамя, булава и печать его отца Влада II исчезли вместе со старшим братом Мирчей, и проведение такой поспешной коронации было бы просто смешным. Я потом нашел меч и стяг Влада II, ибо не затем наши отцы спасали их на Тохану Но. Второй Дракон короновался именно с ними.
Мы успели собрать только четыре тысячи своих сторонников, столько же, сколько Данешти увели с собой к Хуньяди, когда, загоняя коней, в Тырговиште влетели посланные мной на запад воины. Они сообщили, что битва на Косовом поле окончилась без чьей-то видимой победы, но османы оставили за собой Сербию, а бывший венгерский вассал Джордже Бранкович даже захватил Хуньяди, правда, вскоре отпустив его за большой выкуп. Однако венгерский регент и визирь быстро договорились, и теперь османы уходят в Эдирне, оставляя в сербских крепостях гарнизоны, а венгерские полки Хуньяди с разъяренным Даном уже прошли Трансильванию и в этот момент переходят Карпаты у Брашова, от которого до Тырговиште войску пять дней пути.
У нас было вдесятеро меньше воинов, чем у Хуньяди, и удержать Тырговиште мы не имели никаких шансов. На следующий день после вести с Косова Поля к нам на взмыленных конях примчались наши воины от Дуная с сообщениями о том, что османы заняли все валашские пограничные крепости, включая Джурджу, которые их гарнизоны сдали без боя. В Тырговиште уже едет султанский посол, который везет тысячу Влада Мураду Второму. Семнадцатилетний князь прекрасно понимал, что через несколько дней Хуньяди войдет в Тырговиште, а затем в Валахию для грабежа и разбоя, как огромный тарантул, вползет османское войско. В успокоенной правлением первого Дракона стране начнутся резня и погром, а виноват в этом будет второй Дракон, хоть и законно вернувший себе господарскую отцовскую власть.
Влад не захотел устраивать войну в Валахии и уж совсем не хотел подписывать вассальный договор с Мурадом. Мы думали совсем недолго. С тысячей своих сторонников, которые решили идти с ним, Влад двинулся в Яссы, а затем в Сучаву, к молдавскому господарю и своему дяде Богдану, у которого так и оставались его мать и сестры. Я же, попрощавшись с Дымбовице, где оставалась отцовская тысяча, с сотней молодых воинов погрузил на "Альбу Регию" архив и библиотеку Влада II и вывел наш боевой бриг по уже знакомому пути из Яломицы в Дунай, а от Галаца в Серет, перед этим, правда, случайно заплыв в Прут, не зная, что это знак судьбы.
Мы нагнали Влада с воинами у Бакэу и уже по суше быстрым маршем пошли на Сучаву, оказавшуюся очень похожей на Тырговиште. "Альба Регия" стала штабом господаря, и бригу с сотней воинов и набранным валашским экипажем предстояло сопровождать нас во всех походах, плывя из Серета назад в Прут и даже по Морю в Константинополь.
В Сучаве мы задержались совсем недолго. В Тырговиште на венгерских пиках вернулся довольный Дан, и Влад, понимая, что его пребывание в молдавской столице лишает господаря Богдана свободы политического маневра, попросил дядю отправить его на охрану границ. Не думая долго, Богдан, познакомив Влада со своим сыном Штефаном, отправил валашских воинов в самую опасную крепость на польской границе – Черновицы.
Мы еще не знали, что нам предстоит от начала до конца строить мощную крепость на реке Прут, которая не только будет надежно защищать Молдову от таких же алчных, как мадьяры, поляков, но и контролировать Днестровский торговый путь. Позднее мы использовали полученные при строительстве Хотина знания и умения в Валахии, когда строили и укрепляли свои замки Дымбовице, Бран и Поэнари. Что касается контроля над торговыми путями, то именно он позволил господарю Владу III Дракулу за несколько лет сделать Валахию процветающей.
В Сучаве Влад проводил много времени со своим двоюродным братом Штефаном, которому предстояло войти в историю Цара Ромынеяскэ под именем Великий. Штефан, который был младше Влада всего на год, не совершил таких путешествий по Востоку, как второй Дракон, но несколько раз подолгу находился в Польше, которую хорошо знал. Два великих румына, которым на двоих не было тридцати пяти лет, очень интересно рассуждали о природе государственной власти в Европе нашего бурного века, и я, присутствовавший на большинстве этих дискуссий, записал их для архива Валахии, потому что они этого стоили.
Оба брата соглашались, что в Европе и Азии царит власть силы.
После распада империи Карла Великого в начале IX столетия созданные королевства, герцогства, графства и княжества не получили четко определенных границ. Государи, пытаясь обеспечить безопасность своих держав, делили их земли для охраны между приближенными воинами так, как им было удобней, часто менялись территориями между собой, не обращая внимания на заселявших их людей, их языковое и культурное единство. Главным при этом бездушном дележе были имевшиеся на этих землях сухопутные и речные торговые пути, морские и речные порты, рудники и солеварни.
Безопасность подданных в таких условиях охранялась плохо. Люди верили, что обеспечить их благополучие могут только сильные короли и князья, имевшие, кроме военной, и получаемую при рождении магическую силу. Личность государя слилась с его королевством и княжеством, добрые и могущественные правители могли защитить, взять на службу, дать работу, построить крепость и город, организовать и охранять торговлю, покровительствовать наукам и искусствам.
В нашем XV столетии государи, силу которых составляли преданные бароны в католических странах и бояре в православных, выставляемые ими воины и города, обладавшие собранным в одном месте богатством, стали символами могущества народа, обеспечивающими национальное единство.
Свое отношение к политике государя подданные выражали в соблюдении ему верности, которая сохранялась или нарушалась в зависимости от его поступков. Государи это хорошо понимали и старались занять или захватить новые земли, которые усиливали их личную мощь, независимую от мнения подданных. В истории и памяти народов оставались совсем не они, а Александр Македонский, Тамерлан, Мирча Великий, работавшие для счастья не земель, а людей, которые давали им непобедимую мощь.
Наблюдая, как беседуют эти два брата, пылко спорившие о создании единой Цара Романа из Валахии, Молдовы и Трансильвании, я вдруг увидел, что для этого один из них должен будет подчиниться другому, и это было совершенно невозможно. Влад и Штефан не уступят друг другу верховенство, потому что мечтают лично сделать счастливыми всех румын. Я никогда не вмешивался в процесс принятия политических решений, потому что принимать их могут только государи, ответственные за людей и страну. Главная обязанность командира тайной стражи – обеспечивать своего господаря всеми нужными ему материалами и документами для управления державой. Тайная стража также выполняет приказы господаря по решению стоящих перед ним и страной проблем. Я стал думать о том, как решить проблему двоевластия при создании единого государства.
Влад попросил дядю Богдана включить его в состав первого же посольства в Краков, чтобы узнать, что представляет собой Польша, от которой он должен охранять румынские земли. Дядя, конечно, не возражал, и мы отправились в Черновицы, расположенные всего в ста верстах на север от Сучавы. Если польское войско брало Черновицы, оно уже через день могло ворваться в молдавскую столицу. Это была большая головная боль господаря Богдана, и племянник пылко пообещал дяде ее унять. Тысяча сто валашских воинов помогали своему юному господарю решать его первую стратегическую задачу.
О Черновицкой крепости и ее земле, которую сейчас называют Буковиной, я успел собрать все нужные для господаря бумаги. Однако о крепостях мы с ним не знали почти ничего. Тырговиште был укреплен очень слабо, а почти все азиатские города, в том числе Багдад и Дамаск и даже Эдирне, рассчитывали не на силу крепостных стен, а на войско. Валашские дунайские пограничные крепости были сильны, но мы с Владом в них почти не бывали.
Я попросил у господаря разрешения перевести "Альбу Регию" из Серета у Сучавы в Прут к Черновицам. Расстояние между Серетом и Прутом у Фрумоса было всего пятьдесят верст, но по суше, и нашему бригу пришлось преодолеть их более тысячи, чтобы достичь Черновцов. Я оставил господарю обзор о Черновицах и поплыл с сотней своих дымбовицких воинов далеко на юг, чтобы у Галаца повернуть далеко на север. Я должен был в архиве и библиотеке Влада II Дракона собрать все материалы о строительстве крепостей и замков и не попасться в лапы Данешти, сильный гарнизон которых располагался рядом с Галацем, в Брэиле.
Наша "Альба Регия" уже была хорошо известна во всей Валахии и Молдове, но мы, отчаянные молодые воины, не боялись ничего. Я установил на ней двенадцать маленьких пушек, которые сейчас называют фальконетами, по четыре по каждому борту и по две на носу и корме, которые не только стреляли каменными ядрами, но и умели плеваться огнем. В те годы мы радовались жизни и не боялись ни бога, ни черта, а только удара в спину. Я учил и учился воинским умениям у воинов моего отца, писал обзор о крепостях и замках и мечтал устроить в Черновицах особую школу тайной стражи.
Черновцы на Пруте, а перед ними Хотин на Днестре – надежная защита от Польши?
Тысячу лет назад плодородная долина в буковых лесах в предгорьях Карпатских гор у рек Прут и Днестр была уже заселена племенами русинов, к которым в XI веке присоединились румынские племена. Соседи занимались распахиванием пашни под овес и рожь и переработкой отличного леса, являясь далекой южной окраиной Киевской Руси, погибшей в первой половине XII столетия.
Буковина оказалась между венгерским королевством и Галицким княжеством, постоянно дравшимися между собой за власть и доходы. Причиной борьбы за равнину с буковыми лесами был контроль за очень прибыльным Днестровским торговым путем, проходившим по польским, подольским и румынским землям до южного Моря. Рядом в Карпатах начинался Прут, а севернее Сучавы Серет, по которым речные торговые караваны выходили в Великий Дунай.